<<< откуда-то из города.

Они держались.
Тяжкое положение котов Грозового племени вынудило их покинуть свой родной лес и уйти в город. Не всех, конечно. Кто-то остался со Звездоцапом, покорённый его силой, а кто-то был вынужден по тем или иным обстоятельствам остаться в лесу. Звёздный Дым велел собрать отряд отрекшихся котов и уйти в город -  неважно, куда конкретно, главное быть вместе и защищать друг друга. Шершень решил, что лучше  найти остальных сбежавших, ибо объединившись они хоть как-то смогут противостоять жизненным невзгодам.
Измождённые битвой, усталые и слабые коты шатались по проспектам города, сопровождаемые яростным ливнем – тот вторил каждому их шагу, лишь изредка меняя своё темп. Укрытие под кучей мусора и металлолома Двуногих было уже шагом к чему-то неведомому, что приближало их к невидимой истине, которая была так далеко, но главное, что была. Они держались, несмотря ни на что. И даже разгром Звездоцапа не сумел расторгнуть самого главного  - единства племени.
«И он не лишил нас нашей свободы. Ни что не лишит нас её».
Шершень варьировал по городу, огибая углы домов и переулки, стараясь не попадаться на глаза Двуногим. А то мало ли, чего взбредёт в их головы. Главная цель сейчас воплощалась не попасть под лапы Чудовищ, что с грозным рёвом проносились по твёрдому асфальту, даже не замечая стоящих на пути луж. Нужно было исследовать территорию как можно лучше, прочесать каждый уголок города, чтобы получше познакомиться со своим новым, пусть и временным, жильём.
Прямая дорога с отсутствием людишек на пути до боли впилась в глаза. Лапа словно чувствовала знакомую под собою землю. И только потом Шершень понял, что бредёт по Гремящей тропе, которая разделяет племя Теней и Грозовое.
«Как у них там?» 
Адреналин забурлил в крови в желании изведать все последние новости в Едином племени. Разумный кот предпочёл бы унести лапы прочь от зловонной границы, которая впитала в себе все запахи лесных котов, и эта смесь была отвратительной, как, если бы, кому-нибудь пришла в голову мысль  смешать молоко молодой королевы и жидкую грязь; этот запах нещадно оцарапал собою нос, заставив чёрно-белого кота невольно передёрнуться от отвращения – настолько только что поглощённый аромат был омерзителен. Но  любопытство вперемешку с желанием приключений, словно сияющий маяк надежды и счастья, воспалился над всеми прочими мыслями.
Стоило только бывшему грозовому воину приблизиться ко границе, как сразу же подошёл патрульный – Шершень это понял по звонко хрустнувшей  ветке. Удивление лишь мрачной тенью отразилось в глазах отдающих янтарём. К дороге приблизился никто иной, как Ежонок – его бывший ученик.
- Ползают только лунные котята у материнского живота, да безвольные слабаки, - в тон ему ответил Шершень, не успевший всё как следует проанализировать в голове, но аналогично своему оруженосцу вздыбив загривок. – Я думал, что сумел привить тебе это, - кот дёрнул губой, на мгновение показав молодому коты клыки, но он спрятал зубы также стремительно, как и показал их. – Ты посмотри, во что ты превратился. Разве этому я тебя учил? Твоя сила заключается в твоей свободе и некой независимости, а попав под влияния своего предводителя, ты лишился всего этого.
Как он мог не увидеть этой знакомой пепельной шерсти во тьме Сумрачного леса? Ведь он  сам там был, после того как услышал от Огнегрива про этот лес. А ведь будь он там раньше, то смог бы предотвратить смерть Алозвёзда… И, возможно, сейчас его ученик не пылал желанием броситься на своего друга в попытке поддержать веру в Звездоцапа.

Я был совершенно не готов к встрече с Шершнем. Все хорошее настроение как лапой сняло. Молча смотрю на него, подсознательно выискивая на теле хоть что-то говорящее о тяжелой жизни в Городе. Но нет, ничего. Либо ему просто еще не досталось, либо там действительно не так плохо, как кажется. Слова Шершня режут сердце не хуже острых барсучьих когтей, но вместо того, чтобы надеть маску печали, я начинаю громко хохотать ему в лицо. Сумасшедший. По-другому это назвать нельзя. Когда наконец успокаиваюсь, снова слегка оскаливаюсь, тихо промяукав:
- Ты ничему меня не научил, ясно? Во всяком случае, все чему ты меня учил ныне устарело и стало абсолютно неактуально, - последние слова я сказал с особой жестокостью, выплевываю ему в морду. Все тело дрожало от напряжения. Выдерживаю недолгую паузу, а затем продолжаю. - Наша сила в единстве, а не в свободе, как ты не понимаешь? Поодиночке мы бы передохли, как мухи. Что, кстати, ждет вас, тех, кто предпочел Единое Племя бродяжничеству, - с каждым словом мой голос становился все увереннее, пока я не вспомнил, что моя мать среди тех, кто по моим прогнозам скоро сдохнет. По телу пробежал неприятный холодок, но может быть это от усилившегося ветра? Поднимаю глаза а темное небо. Пора бы вернуться. Вспоминаю об Орхидее, которую оставил в Смешанном Лесу. Как она там? Краем глаза замечаю движение позади черно-белого бродяги. Полосатый спутник Шершня, кажется, тоже заметил меня не сразу. Ухмыляюсь, узнав в нем бывшего соплеменника. Снегирь. Кот с плохо прикрытым удивлением разглядывал меня. Кажется, мы смотрели друг на драга около пары минут, пока я холодно не промяукал:
- Приятно знать, что ты еще жив, Снегирь, - многозначительно выгнул бровь.
Сколько еще изгнанников ходят неподалеку? Еле заметно оглядываю окрестности. Никого. Снова впиваюсь взглядом в бывшего наставника.
- Вам не стоило приходить сюда, - грубо замечаю я. Шершень должен заметить, что в моих словах скрыта угроза. Он знает меня лучше кого-либо.
Ветер яростно пытался сбить меня с лап, пригибая к земле молодые деревья. Первые капли уже коснулись моей морды, заставив меня брезгливо поморщиться. Но это было только начало. Через несколько минут дождь усилился, теперь они плотной стеной ухудшал видимость. Оба кота теперь стали расплывчатыми тенями воителей. В глаза попадали крупные капли, от чего я невольно съеживался и резко мотал головой, смахивая воду. Пора уходить. Но что делать с ними? Вопросительно выгибаю бровь. Резкий грохот грома заставил меня подпрыгнуть, а свечение зигзаг молнии пригнуться к земле. Сейчас явно не лучшее время для выяснения отношений. Оглядевшись по сторонам, замечаю небольшой одинокий куст, растущий ближе к границе леса. Быстрыми скачками направляюсь к нему. Там я смогу укрыться. Останавливаюсь, оборачивая голову на путников. Черт, я не могу оставить их стоять тут в такую погоду.
- Быстро за мной, там мы сможем укрыться! - приказываю я, стараясь перекричать громкий стук воды о землю. У них нет выбора, они пойдут за мной.
Вот я уже у куста. Ловко ныряю род защиту ветвей. С ликованием замечаю, что ветки кустарника очень плотно сплетены, так что большая часть воды не проникает под него. Земля тут еще достаточно сухая. Аккуратно ложусь, подгибая под себя лапы. Здесь достаточно места для нас троих. Молча наблюдаю за темными фигурами котов, направляющимися ко мне. Время от времени одна капелька просачивается сквозь плотный навес и падает рядом со мной, или на меня, от чего я привычно морщу нос.

<<< Заброшенное гнездо Двуногих (с рощи неподалеку)
Я четко слышал биение собственного сердца, чувствовал, как пульсирует кровь в ушах и напрягаются мышцы в лапах из-за резкой перемены: от медленной крадучейся походки до стремительного бега. В голове все мысли перепутались, сбившись в один большой ком. Что случилось с Наперстянкой и что все же означал тот странный звук? Если ей угрожает опасность, то какая, и могу ли я чем-то сейчас помочь? Впрочем, о чем я? Конечно могу! Попробуйте найти в этом лису зверя страшнее, чем я, зверя, с которым мне не справиться. Давайте, я посмотрю на него! Пока я рядом, Наперстянка должна быть спокойна. Вот только знать бы, от чего мне нужно ее уберегать...
Впереди уже виднелся просвет - место, где заканчивался лес и начиналась дорога. Инстинкты настоятельно требовали мне держаться подальше от нее, но ведь там лисица! Я должен. Должен преодолеть их.
Лапы сами собой начали тормозить, но, взяв тело под контроль, я лишь прибавил ходу, чувствуя, как что-то внутри сжимается в тугой узел.
Яркий свет.
Лес остался позади.
Резко остановившись и пытаясь отдышаться, я поднял голову и на какой-то миг ужаснулся, не заметив над собой сень старых деревьев. Я снова оказался на открытом пространстве. Не выдержав, я дернулся назад и через какое-то время уперся в гнилой ствол ели. Только тогда сердце прекратило свой бешеный стук, позволяя и себе и мне немного успокоиться. Оставаясь в тени, я огляделся по сторонам, пытаясь отыскать глазами Наперстянку, но тщетно. Стало как-то слишком тихо, и лишь биение собственного сердца напоминало о том, что я не оглох. Постояв какое-то время на месте, сделал осторожный шаг вперед, за ним второй. Лапы ступали все так же бесшумно. Преодолев себя и подавляя все инстинкты, я дернулся вперед и осмотрел бесконечную серую полосу от одного края до другого. Пока вдали не заметил какое-то большое чудовище, не походившее ни на одно и на что из всего, что мне когда-либо довелось повстречать. Я замер, большими глазами смотря на него. И тут до моих ушей донесся голос Наперстянки. Боже. Неужели она там?  Напрягая зрение, я прищурился и наконец смог разглядеть внутри зверя рыжую шерсть лисицы. К горлу подступил комок.
А чудовище стремительно удалялось.
- Наперстянка!!
Сорвавшись с места, я побежал следом за этим ужасающим зверем, держась чуть поодаль от дороги. Лапы быстро заныли, однако же не смогли остановить меня. Я старался лишь успеть, не выпустить это чудовище из виду; о том, что я буду делать, когда догоню его, даже не думал. Но оно не останавливалось и не сбавляло скорости: наоборот, казалось, начинало бежать лишь быстрее. Стиснув клыки, я оторвал лапы от земли и, подпрыгнув, припустил пуще

Прошло достаточно времени, но ничего не изменилось.
Зверь продолжал удаляться, а я так и не смог нагнать его.
Мне еще никогда не приходилось бежать так быстро.
Еще никогда погоня не казалась такой бессмысленной.

Задыхаясь, но не останавливаясь, я поднял голову, пытаясь найти глазами лисицу, заточенную в брюхе этого зверя. Я не мог различить, что она делает и жива ли вообще. В глазах начинало темнеть.
- На...
Не договорив, я ужасно закашлялся, однако и теперь не позволил себе затормозить, хотя явственно чувствовал, что бегу уже значительно медленнее, нежели прежде. Силы покидали меня, а вот чудовищу, похоже, было совершенно все равно: оно бежало как ни в чем не бывало, словно издеваясь, лишь иногда хрипело и выпускало черные облака пара. Я крепче стиснул зубы и отчаянно рванулся вперед, оставляя борозды на твердой земле.

Я уже не помнил, сколько бежал. И, кажется, переставал видеть. Мир предстал в каком-то ином свете: все звуки исчезли, абсолютно, лишь кровь долбила в ушах и сердце пыталось пробить грудь; я не видел ничего, кроме удаляющегося впереди меня зверя, остальное стало похоже на какой-то неудачно размазанный коллаж; лапы я уже не чувствовал, чувствовал лишь невыносимую боль и жар, охвативший все тело. Не могу больше. Не могу. Я явственно понимал, что, если сейчас не остановлюсь, то попросту упаду. И, возможно, больше уже не встану. Прикрывая пасть, я поднял голову, сгорая в собственной шкуре. В чудовище все так же лежала Наперстянка, все так же оно стремительно удалялось от меня, не давая никаких шансов догнать себя. Все было бесполезно.
Я чувствовал, как что-то холодное пробежало по моей щеке, обжигая ее. И понимал, что нужно остановиться.
- Нне могу.., - задыхаясь, выдавил я, запинясь об каждую кочку, - прости, мама...
Прекратив какое-либо воздействие над своим телом, я пролетел еще какое-то расстояние и упал, как-то неудобно подогнув под себя лапу, однако же боли не почувствовал. Тела своего я просто  не ощущал, словно оно было и не моим вовсе. Приподняв голову, насколько это вообще было возможно, я посмотрел вслед убегающему чудовищу; и тут же она безвольно упала обратно. В глазах было по-прежнему темно, меня неимоверно трясло, а мысли путались и ускользали, не давая и приблизиться к ним. Открыв пасть, я отчаянно глотал воздух, но, то ли он и правда не поступал в легкие, то ли я уже был не способен почувствовать даже этого. Оставив все попытки, тело мое обмякло. Медленно гас свет.
Слегка дернув головой, я положил ее на лапу, прижав уши к затылку, а другой закрыл глаза.
Прости меня, мама. Я не справился. Я не мог больше... прости... мама... прости....

Отредактировано Sam (09-03-2014 21:34:37)

=====) приют
Серый негодник не мог уйти далеко, Грач это точно знал. Счастливчик слишком умаялся за день, чтобы бегать сейчас по лесам. Скорее всего, надулся и ушел обсасывать, словно мышиную кость обиды в какие-нибудь близлежащие заросли терновника или ежевики. Очень скоро Грач его найдет, очень. Он отлично чуял свежий, отпечатавшийся в воздухе запах сына, ночь обещала быть достаточно светлой из-за чистого неба и сияющего белизной снега. Правда, Грач был истинным сыном своего племени, и темнота всегда была его союзницей, но не в тот час, когда нужно срочно отыскать вконец обнаглевшего спиногрыза. Грач, продираясь сквозь заросли (и осыпая колючки забористыми ругательствами), шагая по еле приметным человеческому взгляду зверинам тропкам, ныряя в овраге, становился все мрачнее и мрачнее.
След Счастливчика был на редкость путаным - он кружил, петлял, заворачивал за деревья. И постепенно злость Грача начала уступать место беспокойству. Он учуял в запахе страх, который постепенно набирал обороты. Внезапно след уверенно пошел вправо, через заросли папоротника, никуда более не сворачивая. Грач бегом кинулся по нему, а затем вдруг услыхал крик.
- СЛЫШЬ, ТЫ НА КОГО МОХ КРОШИШЬ, А?!!
Вопль был пронизан страхом. Грач тотчас узнал голос своего сына и, похолодев, с отчаянным неистовством ломанулся через заросли. Ветки хлестали его по морде, колючки цеплялись за густую, вздыбленную шерсти, пока он продирался к Гремящей Тропе.
Выскочил Грач на твердую, зернистую поверхность Тропы как раз в тот момент, когда Двуногий прижал к себе Счастливчика. На миг он застыл, не в силах поверить в то, что видел.
Двуногая. Тварь. Схватила. Его. Сына.
- Папа! ПАПА!!! Спаси меня, папа! Я всегда буду тебя слушаться, только не отдавай меня этому страшилищу!
Он пулей сорвался с места, видя только несчастный, напуганный комочек шерсти, цепко удерживаемый голыми лапищами врага. В глубине потемневших от бешенства глаз кота сверкала дикая ненависть. Как смеет эта тварь угрожать его семье?! Двуногий двинулся к своему чудищу, по-прежнему удерживая Счастливчика.
- А НУ СТОЙ!! - взревел Грач, больше всего на свете мечтая вонзить когти и клыки в мягкое, податливое тело Двуногого. - Я ТЕБЕ ГЛАЗА ВЫРВУ, ПОДОНОК!
Сердце стучало часто-часто. Он не может потерять еще одного котенка, не может! Двуногий забирался на свое сиденье, когда Грач круто остановился возле Чудища, взрыв когтями фонтан мерзлой земли. Он прыгнул и умудрился молниеносно забраться на багажник. Через замутненное стекло он увидел коробку, в которой пленником метался его маленький, насмерть перепуганный сын. Грач не мог выносить его отчаянных криков.
- Не бросай меня!
- Я вытащу тебя! - рявкнул Грач и, отступив на шаг, попытался высадить стекло плечом. Оно не поддалось. Чудище вдруг зарычало низким рыком. А затем, задрожав, рванулось вперед так, что Грач, не удержавшись на скользкой, ровной поверхности, соскользнул вниз. Он шмякнулся спиной о твердую землю, перед глазами от удара заплясали разноцветные мушки. Счастливчик! Грач вскочил и увидел, что Чудище быстро удаляется. Он огромными прыжками помчался ему вслед. Только бы не потерять из виду, только бы не потерять из виду, только бы...
Духи издевались над ним. Чудище в считанные секунды развило такую скорость, что спустя пару минут превратилось в крохотное пятнышко, растворившееся в ночной мгле. Догнать его было невозможно, но Грач твердил себе, что ничего невозможного нет. В его легких уже почти не оставалось воздуха, прикосновение подушечек лап к асфальту сопровождалось болью, но он все продолжал бежать. До тех пор, пока не почувствовал, что тело его само протестует против подобного обращения. Лапы будто деревенели, а в перед глазами появился пугающий мрак, не имеющий ничего общего с успокаивающей ночной темнотой. Грач остановился, ловя пастью воздух. Боль пульсировала в лапах, отчетливо распространяющих вокруг запах крови, а сам бывший глашатай смотрел вперед. Туда, где скрылось Чудище.
"Они забрали его. Моего сына." - ошарашенно подумал он. "Забрали."
Что Двуногие делают с котятами? Зачем им Счастливчик? Грач вспомнил удушливый запах страха, исходящий от маленького сына и почувствовал вдруг, что в горле стоит колючий ком величиной с булыжник, а сердце ухнуло куда-то в пятки.
"Я потерял его. Потерял своего сына..."
В ушах гремел призыв Счастливчика. Так детеныши зовут на помощь своих родителей, когда оказываются в  беде. А он ничем не смог помочь. Если бы оказаться хоть на минутку быстрее и схватить Счастливчика до того, как он оказался на Гремящей Тропе! А теперь его нет. Грач помнил о домашних кисках, о том, что Двуногим нравятся с ними играть. Вдруг Счастливчика забрали именно для того, чтобы сделать из него домашнюю киску? В эту минуту ему плевать было с великих дубов на воинскую честь и прочую высокородную чушь. Счастливчик должен жить. Грач долго еще стоял на середине Тропы, раздавленный горем. Что он скажет Зарнице, как посмотрит в глаза подруге и признается, что у них теперь не пятеро, а четверо котят?
"Я должен идти к ней."
Он развернулся и медленно побрел прочь. Грач давно не чувствовал себя таким разбитым и побежденным.
"Счастливчик еще может вернуться домой. Он мой сын, в конце концов! Мой и Зарницы. Он ведь жив," - Грач очень старался не оборачиваться. Но, в конце концов, прежде чем скрыться в лесу, бросил последний взгляд на Тропу, словно в какой-то безумной надежде. Все было тихо. Грач побрел прочь, волоча хвост по земле и чувствуя, как поднимается в нем мощная волна ненависти к Двуногим, Гремящим Тропам и Чудищам.
========) хвойный лесок

--- туманный лес

След тянулся и тянулся. Через лес, по скалам, затем снова вниз… К счастью, запах хищника был достаточно сильным и резким, Взлёту не составляло особого труда следовать за ним. А вот след предводителя за такими ароматами терялся практически полностью. Фактически, полосатый мог уловить его разве что в тех местах, где пути преследователя и преследуемого ненадолго разделялись – скажем, Созвездие Грача старался ускользнуть туда, куда было не добраться крупному хищнику.
А потом к запаху зверя начал примешиваться новый, гораздо более сильный и, при это, хорошо знакомый.
Взлёт недовольно засопел, начиная понимать, куда ведёт след, но всё-таки упорно шёл по нему. Пока не упёрся в тёмную ленту гремящей тропы. Надежда, что Созвездие Грача свернёт раньше и след не прервётся, помахала лапой и свалила.
Полосатый чихнул.
– Не знаю, как там с отвлечением, но для того, чтобы его нельзя было найти, он сделал практически всё необходимое, – заметил он. – Осталось только нырнуть в реку и проплыть по ней подальше, а потом вылезти в какое-нибудь болото.
Взлёт бросил быстрый взгляд на Иволгу, которая упрямо шла следом, не мешая поискам, но и явно не собираясь отправляться в племя за подмогой.
А Грач ещё спрашивал, как это они могли сойтись.
Полосатый усмехнулся.
– Надо переходить и искать следы на другой стороне, – пояснил он. – Судя по всему, Грач, ломанулся туда. Надеюсь, что добежал…

Взлёт резко повернул голову, уставившись на подругу, которая внезапно застонала от боли.
Родиться так рано? Не должны были? Они?
По большей части полосатому сейчас хотелось громко орать и в панике бегать кругами. Впервые, пожалуй, в жизни.
Этот день можно было смело отмечать во внутреннем календаре Взлёта как один из самых насыщенных событиями. А, поскольку это был календарь не кого-нибудь, а Взлёта, это многое говорило об этом дне. А ведь он ещё даже не добрался до своей половины.
– Идти можешь? – поинтересовалась та часть рассудка, которая сохраняла способность думать в любой ситуации, вне зависимости от того, что это было – внезапно застукавшие за проказами старшие, вражеская засада, падение метеорита или внезапно начинающая рожать подруга. – Обопрись на меня.
Нет. Даже если Иволга и может идти, делать это быстро в нынешнем состоянии она явно не способна. А идти надо было быстро. Лучше даже бежать. Бежать в лагерь, туда, где Пламенный, вечно колючий и недовольный, но обученный целитель, который должен знать, что делать в подобной ситуации.
Несмотря на всю свою любовь к приключениям, полосатый отчего-то совершенно не желал в гордом одиночестве сидя у гремящей толпы принимать надумавших рождаться котят. Это ведь, пёс побери, котята!
– Забирайся на спину, – пересмотрел свои распоряжения Взлёт, сгибая лапы и припадая к земле, чтобы Иволге было легче завалиться на него. – Давай. Держись. Потерпи немного.
Выпрямившись, он качнулся от непривычного веса на спине, но тут же вернув себе равновесие, со всей доступной сейчас скоростью порысил в сторону лагеря.

--- главная поляна

--- главная поляна

– Ну, вот это место.
Взлёт не стал водить патруль по всему маршруту удирающего предводителя, а сразу от лагеря направился к гремящей тропе. Вонь поблизости от неё уже полностью заглушила запахи, но неподалёку ещё можно было уловить следы Созвездия Грача и хищника, а так же более свежие Иволги и самого Взлёта.
– До сюда я дошёл по следу, – полосатый ещё раз принюхался, но тщетно.
Впрочем, он прекрасно помнил, что в прошлый раз, когда запахи были ещё свежими, они окончательно растворялись лишь у самой границы гремящей тропы. На странном камне, из которого та состояла, пропитавшемся запахами чудовищ, пожалуй лишь собакам – известным нюхачам – было дано обнаружить следы. Хотя Взлёт на месте тварей с чрезмерно чувствительным обонянием на дневной переход не стал бы приближаться к подобному месту.
– Я так подумал, что они перебежали на ту сторону, но проверить не успел.
Зато сейчас рядом не было рожающих кошек. И Взлёт, не дожидаясь комментариев от соплеменников, бросился через дорогу.
– Ну да! – прокричал он уже с той стороны, обшарив близ растущие кусты. – Здесь снова появляется след! Ну что вы застыли, двинулись!
И полосатый, не интересуясь чужим мнением и тем фактом, что отрядом, по идее, должен командовать глашатай, потрусил дальше по знакомому следу. Запах предводителя, может быть, сейчас найти было бы не так легко, но хищник, падальщик и котоед, вонял немногим меньше тех самых чудовищ двуногих.

--- обширные луга

от главной поляны Теней

В лесу Взлёт провел патруль к самой Гремящей тропе. Буйнолап часто оглядывался по сторонам, подозрительно всматриваясь в кусты и деревья - не промелькнет ли где силуэт той самой зверюги, о которой говорят племена? Только увидь Буйнолап зверя - сразу же бросится в бой, поступит как отец тогда с той собакой. Ему хотелось покрасоваться перед Грачом, принеся ему клык или коготь зверя, от которого сам отец, судя по всему, успешно удрал. Или, возможно, отвлёк хищника от Иволги со Взлётом, чтобы сразиться на свободной местности, удобной для маневра? В любом случае, патруль найдёт его след.
Буйнолап хорошенько обнюхал пространство около Гремящей тропы, а потом дерзко посмотрел на саму дорогу. О да, она вызывала живые воспоминания о сером, "гремящем" городе. О том, как двуногие украли Буйнолапа и увезли далеко-далеко от племени. Он посмотрел по сторонам и, не увидев и не услышав рева чудовищ, спокойно перешел на другую сторону. Подойдя к месту, где соплеменник учуял след, Буйнолап внимательно и дотошно всё обнюхал. Шерсть на загривке поднялась дыбом. Запахи вызывали в нём злость и негодование. Тихонько рыча, Буйнолап пошел вслед за взрослыми.
к обширным лугам