В луч света вышла серая кошка, и я пристально рассматривала её. Она была грязная и уставшая. Она не способна была противостоять даже нам, королевам, тем более когда нас подпитывала ярость и желание защитить своих детей.
Я низко заурчала, приветствуя кошку и безмолвно показывая ей, что понимаю её усталость. Наверное, она так была озабочена поиском места для отдыха, что не обратила внимания на позывы носа, которые определенно должны были ей заявить, что здесь находится огромное скопление котов.
Кошка слегка наклонила голову и вдруг произнесла такие слова, от которых мое сердце застыло. Я более внимательно и настороженно поглядела на неё, пытаясь найти знакомые черты, но не могла их найти. А меня, кажется, назначили тут в роли привратника для заблудившихся Грозовых котов. Видимо, Звездные предки хотели надо мной посмеяться, самой неговорливой кошке племени предоставляя все важнейшие функции по принятию и введению в курс дела "новичков-старичков".
- Прохлада? - снова начала я слегка низко, вибрируя голосом. Пришлось прокашляться, поскольку мне предстояла "речь". - Честно, я не помню тебя, - я смущенно повела хвостом и опустила глаза. Заметила мимолетное движение серым хвостом: это кошка укрыла свои лапы, превратившись в статую, которая занимает мало места и показывает нам, что ни на что не претендует. - Но Грозовое племя мне говорит о многом. Я сама родом оттуда. А это Незабудка и её котенок, Мышонок. Они из Речного племени. Но далеко ты не уйдешь в таком состоянии. Тем более ты уже нашла дом. Мы... беда пришла в наш лес. С тех пор мы живем здесь.
Нет, я не сплетница, ни в коем случае. И, чтобы заставить меня говорить, надо было расспрашивать. поэтому я замолчала и поглядела на королеву, затем на серую кошку, и, набравшись смелости, сказала им обеим:
- Отдохни, мы не против. Мы ждем наших воителей. А ты можешь пока полакомиться. Сейчас я тебе что-нибудь принесу, а ты можешь... в мое гнездышко лечь, - предложила я, решив, что раз я тут пока ответственная за Грозовых, то и мне полностью за них отвечать. Показав хвостом на гнездышко, я сама тяжело потопала к куче с дичью, попутно раздавая полу-улыбки, объясняющие и извиняющие всем, кому я помешала своим топотом и всем, кто видел пришедшую Прохладу. Взяв мышку, я вернулась обратно к серой и молча положила перед ней мышь.

======) поляна четырех деревьев
Благодаря тем травам, которые успел впихнуть в него Пламенный, Грач чувствовал себя  немного полегче. Он отправил всех желающих в лагерь, а остальные пошли с ним к Приюту. Все, кто привязался и стал другом для кота из другого племени. Честно, Грач не чувствовал к другим племенам никакой неприязни и до Когтя, разумеется, до тех пор, пока они не пытаются оттяпать чужие территории. Может быть, это все из-за Речной крови, являющейся одновременно даром и проклятием.
Он ведь мог учить своих оруженосцев ловить рыбу, и тогда у племени Теней появился бы еще один источник пропитания, уж куда не хуже этой Гнили. Но до сих пор Грач не решался предложить это. Знал, как большинство морщится при виде рыбы, а уж если ловить ее предложит сам предводитель! Угольно-черный кот дернул ухом и прибавил ходу. Усталость задвигалась на задний план новостями, которые он преподнесет приютским котам. Коготь повержен. Они могут идти домой!
Домой! Что за море чудесных образов появляется перед глазами при звучании этого дивного слова! Грач вспомнил родные края, где в изобилии мышей, белок, птиц, а также лягушек, которыми брезгуют прочие коты. Глупые! Лягушка ничуть не хуже самой сочной белки!
"Еще обязательно проведаю свое место в туманном лесу", - он вдохнул поглужбе пропитавшийся влагой воздух и даже как будто перестал чувствовать ноющие раны и ссадины. Дождь смывал кровь, смывал ярость и свирепость битвы, смывал даже боль от утраты Звезды Сибиря. Грач глянул на небо, словно надеялся, что тучи на секунду рассеются, и он увидит яркую звездочку души своего "наставника", но небо по-прежнему было свинцовым. В Приют Грач вошел мокрый-премокрый, но глаза у него ярко сияли, а голос звучал чисто и громко.
- Коготь мертв, - огласил он. На него тут же уставились кошачьи глаза, недоверчивые, но постепенно недоверчивость сменялась радостью, его и воителей уже засыпали вопросами. - Мы с моими соплеменниками сразу отправимся домой, не заходя более на Четверик. - объяснил он. Его мокрая шерсть торчала во все стороны ежиными колючками. - Эй, Мышонок! Твой отец попросил меня о том, чтобы принять его в племя. И знаешь, что я ему ответил? - он усмехнулся почти ласково. - Пойдем.
Он лизнул и сыновей, и дочку, и решившую остаться в Приюте Зарницу, вдыхая их родной запах. Вот эта лучшая награда, лучшее, что он испытывал за много лун...
- Звезда Сибири погиб, - сказал Грач уже тише. В глазах племени Теней отразилась горечь и скорбь по великому вожаку. - Поэтому... поэтому пойдем домой. Все вместе.
"Домой!" - эхом отозвалось это слово в голове Грача, покуда он вел своих в родные земли племени Теней, предварительно тепло попрощавшись со всеми, кто оставался в приюте.
=========) тени, гп

--- Поляна четырёх деревьев

До приюта посланники всех четырёх племён добирались ещё все вместе. И, в то же время, ощущалось в группе что-то такое, что говорило о том, что это теперь уже представители разных племён, а не бойцы одной армии, стремящиеся к одной цели. Все они были из числа тех, кто рос и воспитывался при прежнем порядке, и он быстро взял своё, как только общий враг исчез. Труднее всего будет малышам, которые о разделении на четыре племени знали только из сказок, а некоторые вовсе никогда не видели леса.
Как дети Цапли и Львиносвета, например.
Оставив Грачу, как самому высокопоставленному объявлять о победе, Цапля ринулась туда, где видела белую шерсть Облачницы. Туда же, заметив вернувшуюся соплеменницу, начали подтягиваться остальные коты Ветра, остававшиеся в приюте.
– Да, всё верно, – мимоходом кивала Цапля на посыпавшиеся вопросы. – Мы победили. Коготь мёртв. Звезда Сибири убил его. Погиб. Нет, Говорящая с Космосом жива. Вихрь… да. Мне жаль. Нет, прости. Его я не видела.
Выскользнув из окружения взволнованных соплеменников, серая кошка добралась наконец до своей цели. Благодарно улыбнувшись Облачнице, она переключилась на собственных детей.
– Ветла, Лоскутик, Солнышко, Галчонок, – позвала серая каждую по имени, дополняя речь довольным мурлыканьем.
Кажется, все живы, здоровы, никто ничего не сломал, никто ниоткуда не свалился…

Травоус ушел, а вместе с ним и все воители, все вожаки, включая ее собственного отца. В Приюте остались только котята да пара-тройка кошек, согласившихся за ними присмотреть, пока остальные будут в бою. Бой. Слово это таило в себе опасность и угрозу, которые Торопыжка чувствовала сердцем. Она не могла играть, не могла стоять спокойно, без конца рассекая пространство приюта и молотя хвостом по боку. Она волновалась, ведь гнетущее настроение, царящее в приюте, не могли разбить не рассказы старейшин о былых временах, ни воркование королев.
"Они победят, они выживут, обязательно выживут," - твердила Торопыжка, поднимая от напряжения и волнения на загривке шерсть так, что становилась похожа на дикобраза. Теперь она уже не думала о том, как  они с Травоусом будут жить по разные стороны границы, о нет. Ее помыслы сосредоточились на том, чтобы он просто выжил. И отец тоже, и Львиносвет, который часто таскал им рыбу, сочную такую рыбину, и Хвоя, и все-все те, с кем она успела познакомиться и к кому смогла привязаться.
От волнения она принялась чесать бока о балку и вздрогнула от укола жесткой древесины. Великое Звездное племя, да она чуть занозу себе не посадила!
"Ну где же они?" - тоскливо подумала Торопыжка. Еще немного - и она сама отправится по следам воителей! Невозможно же так сидеть в этой страшной неизвестности!
Мама, конечно, осталась, но Торопыжка не могла внять ее увещеваниям. Наоборот, она старалась скрыться с глаз матери, чтобы та не схватила ее и не принялась успокаивать. Торопыжка не в том настроении, чтобы вообще кого-то слушать. Ее мысли были далеко-далеко, на неведомом ей Четверике. Вдруг, бросив очередной горячий взгляд на выход из Приюта, она увидела две фигуры, превратившиеся в Цаплю и Львиносвета.
- Ура! - подпрыгнула Торопыжка и вихрем понеслась к воителям. - Привет! Как там? Все живы? Вы выиграли?
Цапля отвечала устало и отвечала на редкость отрывисто, и юная кошечка со злости ударила когтем по деревянному полу. И обратилась к Львиносвету, выглядевшему на редкость помято и потерянно, хотя он старался не привлекать к этому внимания.
И от него она узнала, что Звездопад жив, что Ручеек умер (сердце у нее упало, ибо ей нравился этот серый кот, веселый и добрый, не докучающий нравоучениями), что Течение при смерти (стало еще хуже, ведь Торопыжка с детства привыкла к глашатаю). Дрожь прокатилась у нее по хребту, когда она спросила про Травоуса. Но про Травоуса Львиносвет не знал. Торопыжка крепко вцепилась когтями в дерево, чтобы не завопить со страху. Он ведь... живой? Должен быть живым! А между тем Львиносвет сказал оставшимся в Приюте Речным, что Звездопад ждет их уже в лагере, но можно прийти и на Четверик, чтобы помочь с павшими и оказать помощь раненым. Естественно, Торопыжка помчалась с теми, кто отправился на Поляну. Сердце ее колотилось как безумное, и она даже ни разу не споткнулась, несмотря на нескладность телосложения.
======) поляна

======) четверик
Пожалуй, едва ли не впервые в жизни Львиносвет намеренно отстал от Цапли, поглощенный своими невеселыми думами. Он думал о Ручейке, о Кунице, Коршунке и остальных котятах, потерявших родителей или одного из них. Да уж, хотя бы в этом плане его дочери счастливее.
"Но мы ведь разделимся," - думал Львиносвет, пока дождь омывал его раны и приводил в порядок слипшуюся от крови шерсть. "Разделимся навсегда. Но зачем? К чему эти границы, которые обязательно должны встать между членами одной семьи? Разве в Приюте мы не были одной большой семьей? Мы помогали друг другу и забыли, что значит племенные границы. Конечно же, мы оставались членами разных племен, но племенная принадлежность отступила, и благодаря объединению мы смогли победить."
Львиносвет споткнулся о выпиравший из земли корень. До Приюта оставалось совсем немного, вот он уже, показался из-за деревьев.
"И теперь моя семья должна отказаться от того, что делает ее сильной?"
Цапля уже скрылась внутри, а Львиносвет, задержавшись, поднял морду к небесам, гадая, что думаю Предки о родившихся полукровках, о смешивании племенной крови, о том, что обстоятельства заставили котов позабыть границы, и поэтому родилось новое племя - Единое, настоящее, объединенное общим делом. Наконец, и он нырнул внутрь, протопал вслед за подругой к Облачнице. Первой навстречу родителям выкатилась Солнышко, и Львиносвет, улыбнувшись при одном виде дочери, ускорил шаг.
- Здесь я, здесь, - проурчал он, осторожно садясь рядом с рыжим комочком, чтобы не тревожить лишний раз свои раны. Но на него тут же посыпались вопросы, и Львиносвет прикрыл глаза, вынуждая себя  рассказать обо всем, что произошло на поляне.
- Грач же сказал, что мы победили. Нет... не без потерь. Умер Ручеек, - голос кота дрогнул, а глаза подернулись туманной пеленой горечи. - И Течение при смерти. Ропот его вытащит. Он его хоть с того света вытащит, он отличный целитель. Звездопад и остальные уже пошли в лагерь, и он просил передать, что пора возвращаться домой. Если хотите, можете отправиться и на Четверик, чтобы помочь с павшими и принести немного целебных трав.
Отвязавшись от соплеменников, Львиносвет пододвинулся поближе к Цапле. Услыхав вопрос Ветлы, он тяжело вздохнул.
- Это как посмотреть, родная, - с трудом выдавил он из себя улыбку. - Мы с мамой действительно победили. Видели бы вы, какая грозная и сильная воительница ваша мама! Без нее моя шкура превратилась бы в лохмотья, честное слово. И сейчас мы все пойдем домой. Вы наконец-то увидите наш лес! О, он прекрасен и велик. Там столько мышей, столько рыбы в реке, что вы и за всю жизнь не выловите. - он лег на пол, расслабляя мышцы и изо всех сил стараясь не задеть раны. Кое-кто сунул ему и Цапле паутину, оставшуюся в запасах целителей, и Львиносвет, протянув львиную часть Цапле, кое-как заткнул себе самые глубокие раны и пошевелил ушами. Постучал сломанным хвостом об пол.
- Но... понимаете, мы с мамой ведь не из одного племени, - тихо проговорил он. За окном стучал дождь. Становилось все холоднее. - И мы не можем пойти... пойти в один лагерь.
Холод, казалось, проникал во все щели. Львиносвет подрагивал.

– Молодец, - мяукнула Цапля, помогая дочери подняться к земли. Солнышко, обрадованная похвалой матери, распушилась и стала похожей на большого золотистого воробья. Довольная, она прижалась к серой шерстке матери и закрыла глаза, не веря своему счастью. Мама вернулась, но почему-то от нее пахло кровью и другими котами, и от этих запахов сырости и смерти Солнышко становилось страшно. На Цапле были и царапины, Солнышко испуганно вздрогнула. Цапля здесь, но где же Львиносвет? Кошечка открыла глаза и внимательно осмотрелась по сторонам, но так и не смогла увидеть рыжую шерсть отца. "Неужели с ним что-то случилось?"  - Солнышко съежилась и еще сильней прижалась к матери, боясь даже подумать о том, что с ее папой могло что-то произойти.
- Здесь я, здесь, - раздался знакомый голос. Солнышко закинула голову и увидела отца, который стоял рядом с ней. Поняв, что оба родителя живы и здоровы, Солнышко жутко обрадовалась и замурлыкала, не помня себя от радости.
Все были рядом - Цапля, Львиносвет, сестры. Ветла, сидевшая рядом с Солнышко, задала матери вопрос, но Солнышко была настолько счастлива и обрадована, что пропустила вопрос сестры мимо ушей.

После того, как коты из приюта перестали атаковать Цаплю и Львиносвета вопросами про своих соплеменников, те окончательно сосредоточились на своих детях.
- Это как посмотреть, родная. Мы с мамой действительно победили. Видели бы вы, какая грозная и сильная воительница ваша мама! Без нее моя шкура превратилась бы в лохмотья, честное слово. И сейчас мы все пойдем домой. Вы наконец-то увидите наш лес! О, он прекрасен и велик. Там столько мышей, столько рыбы в реке, что вы и за всю жизнь не выловите. - начал рассказывать Львиносвет и своем родном племени - Речном. Солнышко внимательно слушала отца, но никаких особенных чувств описание реки и леса у нее не вызывало. То ли потому, что она не могла представить себе жизни в племени, не могла представить красоты леса и реки. А может быть, потому что ее маленькое сердечко уже принадлежало другому племени, но золотистая еще этого не понимала.
- Как это.. мне придется постоянно мочить свою шерстку в реке? Ведь Речное племя питается в основном рыбой, - неуверенно пробормотала кошечка. Больше всего на свете Солнышко не любила сырость, а уж тем более воду. Более того - она ее боялась, зная, что река постоянно уносит жизни котов, и не хотела бы оказаться на их месте.

- Но... понимаете, мы с мамой ведь не из одного племени. И мы не можем пойти... пойти в один лагерь. - с трудом проговорил Львиносвет. Солнышко навострила уши и с удивлением посмотрела на родителей, а потом на сестер. Как это так? "Ведь мы всегда были вместе! О чем они говорят?" - Солнышко решительно ничего не понимала. Она много раз слышала о том, что ее родители - из разных племен, но не видела в этом ничего страшного и необычного, ведь в приюте все коты жили одним единым племенем.
Наступала решающая минута, и Львиносвет с Цаплей не хотели ее оттягивать. Наоборот - они словно решили как можно скорей покончить с этой страшной для всей семьи темой.
Солнышко видела грусть в глазах обоих родителей, от этого ей самой становилось грустно.
– Это значит, что нам придётся разделиться. Ваш папа вернётся в Речное племя. Под сень могучих деревьев, туда, где течёт река и плещется рыба, - Солнышко поджала губы, - Я же пойду к племени Ветра, на бескрайние просторы пустоши, где бегают кролики, а над головой только небо. Каждая из вас может сама решить, с кем и куда ей больше хочется пойти. Конечно, и мне, и папе будет больно расставаться с любой из вас, но главное, чтобы вы выбрали то, что больше понравится вам. К тому же мы постараемся сделать всё, что в наших силах, чтобы мы все могли как можно чаще видеться друг с другом. - Разделиться? Эти слова прозвучали для Солнышко словно гром посреди ясного неба. Янтарные глазки скользили то по Львиносвету, то по Цапле. Она обожала отца, и не могла представить жизни без матери, поэтому расставание, о котором говорили родители, казалось ей просто немыслимым. Котенку предстояло нешуточное испытание. "Но почему нельзя остаться всем вместе?" - эти мысли кололи сердце, Солнышко заметно поникла и опустила голову.
Разве мог маленький котенок, не повидавший еще ничего в своей жизни, определить свою дальнейшую судьбу и выбрать племя, в котором придется провести всю свою жизнь?
- Я не хочу так, - капризно мяукнула Солнышко, - Я не люблю воду и мне не нравится запах рыбы... Но я не хочу, чтобы мы разделились! Папа, папа, пойдем в племя Ветра, пожалуйста! Тогда нам не придется разделяться и мы будем все вместе! - Солнышко умоляюще уставилась на Львиносвета. Племя Ветра казалось ей ближе, но она так боялась обидеть Львиносвета своими словами!

Ветла посмотрела на мать непонимающим взглядом.
ПОдошедший отец опять ничего не объяснил толком. Зачем? Что такого в этих племенах? Разделяться, чтобы все было по правилам?!
По правила им нужно быть всегда вместе!
- Потому что мы с мамой всегда придем на помощь. Мы недалеко - всего лишь за ближайшей границей. Мы никогда вас не бросим, никогда не откажемся поговорить. Даже если ты занозу посадишь в лапу, Солнышко, только пришли весточку - и я тут же перепрыгну любые границы!
Ветла фыркнула.
Он так рассуждает, будто сам спасет целый мир без чужой помощи.
-А кто спасет тебя, если ты занозишь лапу?
Ветла знала где-то глубоко внутри, что с матерью ей остаться хотелось гораздо больше. Но оставлять здоровяка-отца одного в племени...Она не может так поступить. Да и тем более в племени Ветра, кажется и так будет слишком много ее сестер. А уж Ветла постарается заменить отцу всех их, и не даст совсем отчаяться от скуки.
-Я пойду с тобой, пап.
Ветла попыталась было улыбнуться, но смогла только пожать плечами, как будто бы и сама не понимала, зачем она это сказала. Впрочем, отступать она не собиралась, так что теперь только вперед.
Она будто знала, что отец будет нуждаться в ее поддержке чуть больше чем, мать.

Цапля почувствовала укоряющий взгляд Львиносвета. Впрочем, молчаливый упрёк друга она заметила, пожалуй, ещё до взгляда. И тоже покосилась на рыжего, чуть виновато улыбнулась. Возможно, давать детям такой тяжёлый выбор – не лучшая идея. Но серая не представляла, как можно просто взять и сказать дочерям, мол, вот ты и ты идёшь со мной, а ты и вот ты – с папой. И потом смотреть, как несчастны дети, оказавшись в обстановке, которая им совсем не по душе.
Нет, есть выбор, который каждый должен делать сам, если у него уже есть способность сознавать себя. И этот именно такой.
Больно и тяжело будет в любом случае.
– А я не смогу в жить возле реки, - печально улыбнулась Цапля, подхватывая речь Львиносвета. – Увы, но я не умею плавать, да и любить рыбу так и не научилась, – не говоря уж о страхе перед водой. – И мне будет плохо без открытых просторов пустоши и неба над головой. А совсем покинуть лес, – королева оглянулась на здоровяка – да, она и этот вариант когда-то обдумывала, - будет тяжело для нас обоих. Да и для вас тоже. Мы ведь и сейчас жили в окружении племён, которые заботились о нас и о которых беспокоимся мы. А жизнь простого одиночки тяжела. Без друзей, без поддержки, – Цапля вздохнула.
Следующие слова Львиносвета прозвучали вполне в тон её последней реплике.
– Конечно, помню, – усмехнулась королева. – Правда, буран был после орлов, а норку предложил вырыть ты, – тихо, чтобы не расслышали дети, мурлыкнула она, склонившись к золотистому уху.
Мнения детей разделились на удивление удачно, насколько вообще что-то может быть удачным в подобной ситуации. Солнышко сразу изъявила желание пойти в Ветер – или, скорее, нежелание идти к реке. Лоскутик её поддержала. А вот Ветла… Ветла всегда была самой рассудительной в этой весёлой ораве. Нет ничего удивительного, что и сейчас она руководствовалась не только собственными чувствами и желаниями.
Цапля зарылась носом в серую шёрстку дочери.
– Я горжусь тобой, – негромко промурлыкала кошка и перевела взгляд на Львиносвета. – Помню, – она улыбнулась и прижалась к рыжему боку, как делала неоднократно, потёрлась мордой о пушистую щёку. – И мы уже доказали, что это правда. Мы выстоим. Все мы.
Цапля перевела дыхание и посмотрела на окружающих их котов, которые деликатно не лезли в объяснения смешанной семьи. Теперь же, заметив, что объяснения, похоже, закончились, соплеменники придвинулись ближе. Племя Теней, следом за Грачом, уже покинуло приют. Серая кошка обвела взглядом племя Ветра.
– Собирайтесь, – вздохнула она. – Пора идти. Облачница, Кувшинка, все котята на месте? Совушка тоже здесь? Хорошо. Птица, следи за всеми на случай, если кому-нибудь понадобится помощь, - королева вновь посмотрела на свою семью. – Идём. У нас ещё есть время, пока мы не дойдём до четверика. И потом… тоже.
Поднявшись на лапы, Цапля неспешным шагом, чтобы котятам и старейшинам не пришлось слишком напрягаться, двинулась вперёд.

--- поляна четырёх деревьев

Заговорила Ветла. На удивление сдержанно и спокойно - ну, насколько может быть спокоен котенок в такой ситуации. Львиносвет обернулся к дочери и пристально взглянул на нее своими янтарными глазищами. Облегчение и радость оттого, что старшая дочь решила отправиться с ним в Реку глушило нехорошее сомнение. Львиносвет никогда не был особенно восприимчив к тем эмоциям, которые окружающие старались подавить и вообще не отличался наблюдательностью. Но сейчас ведь речь шла о его собственных детях, о с которыми он был связан кровными узами, а потому и чувствовал все острее. Вот ему и показалось, что выбор Ветла сделала не сердцем, а разумом. А какой любящий отец смирится с тем, что маленькая дочка отказалась, быть может, от желания жить в месте, которое ей по-настоящему нравится (с мамой на пустошах, наприммер) из сочувствия или - что еще неприятнее! из жалости к нему? Поэтому Львиносвет, вздохнув, лапой притянул старшую и умудренную не по годам дочку к себе, наклонился и шепнул в ухо:
- Решай так, как хочешь, милая моя. Серьезно, - он взглянул ей в глаза. - Я ведь твой отец. И для меня самое важное, чтобы с тобой все было хорошо. И чтобы ты жила в месте, где сможешь стать счастливой по-настоящему.
Голос подала Галчонок. Она поначалу негодовала посильнее Солнышка, но, в конце концов, вздыхая, поплелась к Львиносвету. Видно, ей идея жить под открытым небом постоянно, не имея крыши над головой претила так же, как и ее отцу. Золотистый кот ласково улыбнулся дочери, лизнул прижавшуюся к нему Цаплю, находя, как обычно, успокоение в прикосновении ее мягкого бока, однако никак не мог избавиться от тревоги за Ветлу.
Цапля собирала котят и первой отправилась к выходу. Львиносвет задержал взгляд на подруге, затем на Ветле, которая вдруг до боли в сердце напомнила свою мать. Один в один.
- Ну что, ребят, пойдемте? - он встал в конец их маленькой группки, чтобы следить за тем, чтобы никто не потерялся. И все вместе, включая присоединившихся к ним котов Приюта, двинулись к Четверику. Вскоре заныли раны на боках и морде, но, слава Звездам, двигался их маленький отряд совсем не быстро.
========) четверик

--- Лагерь разбойников

Мрамор и Кривоклык вели себя вполне чинно – впрочем, эти двое были самыми старшими в собранном патруле – а вот Шиповница и Остролистая, кажется, вознамерились устроить свару, пытаясь занять каждая место у плеча вожака. Плеч на всю собранную четвёрку у полосатого не хватало, и кому-то предстояло потесниться. Кривоклык, фыркнув в сторону кошек, посторонился, предпочитая не цапаться языками за почётное место, а смотреть по сторонам.
– Девочки, вы потом подерётесь, – с лёгкой насмешкой бросил Жало через плечо.
Мало кто мог услышать от него подобный тон, но со всеми присутствующими у полосатого кота были достаточно тёплые отношения, чтобы позволить его себе. Но в следующий момент голос вожака вновь лязгнул сталью.
– А сейчас уделите больше внимания патрулю. Шипастая смотрит налево, Остролистая направо. Если упустите что-нибудь важное, я вам первый уши надеру.
На пустые угрозы кот обычно не разменивался. Даже с теми, с кем у него складывались достаточно тёплые отношения.
Впереди показались те самые заброшенные гнёзда. Двуногими здесь, как и тогда, когда постройки были обнаружены, не пахло, зато в воздухе носилось множество других запахов. В том числе и различных животных. Кажется, у окрестного зверья это место пользовалось популярностью.
Взмахом хвоста велев спутникам вести себя тихо, Жало запрыгнул на покосившуюся ограду, опоясывающую одно из гнёзду, присматриваясь к тёмному пятну входа. Издали внутри ничего заметно не было, но что-то полосатого настораживало. Например, истоптанная площадка перед входом.
Следы не выглядели особо старыми. Зато были довольно крупными.
– М… Мор, – не оборачиваясь, негромко окликнул полосатый тётушку, мысленно помянув недобрым словом её страсть к смене имён – не в первый раз. – Взгляни. Что думаешь?