Я прыгнула и вцепилась в лапу хищника. Но странное существо совершенно меня проигнорировало - просто стряхнуло, и всё. Я кубарем покатилась по травке, благо, только покатилась, а не приземлилась. Травм никаких не было, только злость. Она рвалась наружу, хотела отомстить. Я, понемногу, тоже принимала эту идею. Твёрдо встав на лапы, я решила выбрать, куда прыгать на этот раз. В голову ничего не приходило. На лапу прыгать не хотелось - печальный опыт горел внутри. Я старалась не замечать, какая же я кроха по сравнению с хищников. Птичка какая-то, и правда. Моё котячье имя очень хорошо подходило к описанию этой ситуации.
Львиносвет, наставник Ледолапа, что-то кричал своему ученику. Только тут я заметила, что будущий уже не висит на спине напавшего на нас животного. Растерянность била из меня ключом. Где он? Почему отцепился? Взгляд засёк крылатку. Я злорадно усмехнулась - вот уж кто не похвастается перед другими своим боем. Трусиха. Полная. А я её ещё считала хорошим соперником. Просчиталась, что уж говорить. Со всеми бывает.
Ледолап бросился на неведомого зверя. Я в страхе посмотрела на него.
Да что ты делаешь, мышеголовый! - Я, быстро собравшись, прыгнула на зверя. Я понадеялась, что фирменный прыжок племени ветра мне поможет - сейчас как никогда надо было отвлечь эту зверюгу. Я так и не поняла, куда прыгаю, только видела ненавистную шерсть противника. За секунду до приземления до меня дошло, что прыгаю я как раз туда, где был до меня Ледопап. Запоздало накатил страх, я чуть не закричала от страха, но сдержалась. оставалось только вцепиться в тёплую шкуру и держаться, держаться...
Ну же! Скоро приземлюсь. Или пришерстюсь... Не знаю. Главное - хоть чуть-чуть помешаю этому чудо-зверю.

Четверо котов. Против росомахи. Два из них - сильные коты, уже ставшие воинами. Мой брат, Ледолап, а его нельзя назвать слабым. И Птица. А что она в этой битве забыла я не знаю.
Я лежала и смотрела на происходящее, молясь Звездному Племени о том, чтобы они победили. Чтобы они ее прогнали. Хотя нет. Я знала, что они победят.
Я посмотрела по сторонам. В корнях дерева была Весенняя, и кошка выглядела не самым наилучшим способом. Да что там говорить, я и сама пребывала в ужасе от происходящего. Сначала дерево, потом яма, теперь это... Что за напасти нам на голову!
Вдруг я почувствовала на себе горящий взгляд Птицы. Я вздыбила шерсть на загривке, и, стараясь казаться как можно невозмутимой, посмотрела ей в глаза. Наглые, дерзкие, голубые глаза, которые просто кричали о том, как я ей не нравлюсь. Как она мерзко обо мне думает. не знаю что, но что-то она обо мне думает. И это вряд ли что-то доброжелательное. Я перевела взгляд на Ледолапа. Я видела, как жалкая ветряная заботиться о нем. Волнуется. И меня это бесило. Настолько сильно, что хотелось не взирая на росомаху подбежать к ней и пройтись когтями по ее наглой ухмылке.
Мне не нравилось, что она сражалась. Нет, мне не нравилось, что она сражалась в паре с моим братом. Может быть, я завидовала ей. Да завидовала. Потому что ей хватает глупости в дырявой башке, что она бросается на росомаху. У нее нет опыта. Так зачем? Зачем она лезет на рожон?
Вопросы терзали меня и дальше. Я видела, как брат поглядывает на Птицу. На Птицу - не на меня. Мне было больно. Я привыкла, что мы втроем, я, Ледолап и Долголап - всегда вместе, всегда поддерживаем друг-друга. Мы всегда можем друг на друга рассчитывать, всегда подставим плечо друг другу и никогда не бросим.
И тут появляется она. Она не нужна моему брату. Не может быть, чтобы между ними что-то было. Нет, нет, нет.
Росомаха ревела, нанося удары котам, но она промахивалась, когтями лишь слегка зацепляя шкур котов. Казалось, что эта битва будет продолжаться вечно. Но у них получилось. Рявкнув так, что уши заложила, она ушла, в глубь леса. Она ушла. Мы победили.
Я снова стала переводить взгляд с брата на Птицу. И чем больше мои глаза скользили на фигурах этих двоих, тем больше я понимала, что больше не могу. Что все чувства, все эмоции, переполнявшие меня, вырываются наружу, подобно птице, которая бьется о прутья клетки. И я не выдержала.
Я резко вскочила, смотря в глаза Ледолапу. Когти вонзились в жидковатую землю после дождя, а из горла вырвался вопрос, который я до сих пор прокручивала у себя в голове столько раз, что он просто кричал в моих ушах. Мать всегда говорила, что в уме, то и на языке, и она оказалась права. Она всегда права.
- Почему?! Почему ты с ней? - я зажмурилась. Шерсть стояла дыбом, сердце стучало в ушах. - Что ты в ней нашел? Опомнись, Ледолап! - я вскинула голову и посмотрела на брата. Любимого мною, дорогого для меня брата. Я не могла принять то, что он с какой-то другой кошкой. Неужели... я настолько ревнива?
- У тебя же есть я... Долголап и мама... Так зачем же тебя она? Неужели ты не видишь, какова эта кошка? - сил почти не оставалось, поэтому эти слова были сказаны хриплым шепотом.
Не дожидаясь ответа от Ледолапа, я зажмурила глаза, на которые просились незваные слезы. Нет, сейчас не время реветь. Я не могу показать свою слабость на глазах у Птицы. Хотя, поздно, я уже это сделала.
Но все-таки я нашла в себе силы и перевела взгляд на Птицу.
"Ты... Ты... Я тебя живьем закопаю. Докажу, что у моего брата уже есть те, кто ему дорог. И ты ему не нужна! Не нужна, не нужна, не нужна!
Не в силах стоять тут, на этом месте, я, развернувшись, помчалась в сторону какой-то границы. В глазах стояли слезы, а в голове так и вертелся этот вопрос.
----------------->>>> Рощица (Грозовое Племя)

Ещё в начале пути Весенняя успела пожалеть, что решила идти со всеми. На каждом шагу она боялась споткнуться и второй раз за день влететь носом в грязевую жижу. Кошка держалась на ногах из последних сил, и неизвестно какая воля и вбитый ей в голову закон не давал и рта раскрыть, не то что уж жаловаться на слабость. Настойчиво стучащих по насквозь промокшей спине холодных дождевых капель ученица уже не замечала. Более того, ей казалось, что её касается не дождь, а крохотные раскалённые угольки. Да, сейчас у неё внутри заклубился такой жар, какой она не ощущала, кажется, даже на солнцепёке в сезон засухи. Напуганная чересчур необычным состоянием, Весенняя осторожно скосила глаза на Ворона. Да нет, ничего особенного. Воитель шёл, устремив взгляд вперёд, мужественно не обращая внимания на ливень и переодически вздрагивая и стуча зубами от холода. Кошка ошалело оглянулась. Все вели себя примерно так же. В отчаянии ученица устремила взгляд в небо, и её мордочку мгновенно осыпали градом ледяных небесных слёз, чьё прикосновение почему-то казалось жарче огня. Но нет, на грозном, жестоком небе не было и намёка на солнце. Тёмные небеса проливали на землю казавшийся бесконечным ливень, ледяная вода которого проникла во все уголки и промочила насквозь всё, что только можно было. И Весенняя поймала себя на том, что уже не слышит похожего на шум водопада стука триллионов капель о листву и траву. Мало того, слова Ворона тоже утонули в пелене дикого жара. Взгляд тоже начинала застилать коварная пелена, и пару раз ослабевшие лапы запутались в траве и корнях, и Ворону пришлось буквально ловить её. И всё это дополняла жгучая боль в размытой дождём ране на задней лапе. "Великие Предки, только бы мне дойти, только бы дойти..."
Отряд молодых учеников и воителей вышел к широкой тёмно-серой полосе, отдалённо напоминающей реку. Невидимая преграда перед глазами немного рассеялась, позволив кошке рассмотреть вставшую перед ней картину. То была Гремящая Тропа. Конечно, Весенняя уже видела её и трогала её поверхность бесчисленное множество раз, но ещё никогда не переходила её. И предстояло это прямо сейчас, в такой неподходящий момент. В отчаянии кошка посмотрела на главу отряда – Снегоухого. Может, он ещё передумает?.. Но нет, решимость была в его глазах, а испачканные и мокрые лапы уже ступили на холодную, серую поверхность. Ученица сглотнула и прижалась к Ворону, но тут же осекла себя. Она должна быть сильной, и ни в коем случае не должна показывать свою слабость..
По беззвучному сигналу Снегоухого отряд молодых воителей бросился через Гремящую Тропу. Весенняя успела только повернуть голову, чтобы проверить, действительно ли нигде нет железных, вонючих чудищ, как её толкнул Ворон. Споткнувшись и чуть не влетев носом в жёсткую, каменистую тропу двуногих, кошка еле удержалась на лапах, остановив падение, когда между её носом и асфальтом было меньше мышиного хвоста. Тут же ей пришлось собрать все свои оставшиеся силы и волю в лапы и погнаться за остальными, чтобы не попасться под смертоносные лапы огромных железных питомцев двуногих. Уже через несколько прыжков силы покинули ученицу, и её в конец ослабевшие и не слушавшиеся лапы заскользили по тропе, глаза не видели ничего из-за пелены жара и дождя, а сердце застыло от ужаса. Но вот лапы соскользнули на траву, и, не удержав равновесие, кошка неловко плюхнулась прямо в лужу рядом с каменной тропой. Опасаясь смеха и насмешек над собой, Весенняя из последних сил поднялась на дрожащих лапах и едва не упала обратно. Перед глазами затеяли хоровод десятки бело-жёлтых, колючих искр. Моля Предков дать ей сил и помочь не ударить в грязь перед сверстниками, бедняга, ничего перед собой не видя, в слепую поплелась за товарищами, сильно отставая.
Теперь ученица оказалась на своей территории, её окружили знакомые, родные запахи, и, казалось, даже трава под лапами была гораздо привычнее. Весенняя неожиданно для самой себя ощутила колющую сердце тоску по родным землям, среди которых она провела всё детство.. Или это был лишь ещё один из симптомов отравления неизвестным, бесформенным существом?
Наконец наступило столь долгожданное мгновение, когда Снегоухий дал знак, и отряд остановился. Сердце запрыгало от радости и осознания ещё одной.. почти победы. Торжество и облегчение чёрной кошки было не описать. Обессиленно плюхнувшись на мокрую траву, Весенняя прикрыла глаза и принюхалась, так как зрение почему-то отказывалось сейчас ей служить. Оказалось, главарь отряда решил пощадить подопечных и остановиться в Туманном лесу. Туманный лес… Ученица слабо усмехнулась, вспоминая. Именно сюда она с братом и Снегоухим прибежала во время первого побега из лагеря, когда-то очень давно. Здесь ей пришлось спасать невезучего немого друга от нападения вороны, чуть не жертвуя собственной жизнью. Именно тогда маленькая чёрная кошечка заработала свой первый шрам, до сих пор красующийся на её плече. Весенняя бросила взгляд на Снегоухого. Интересно, помнит ли он?
Внезапно воцарившуюся между уставшими котами тихую почти гармонию разрушили тяжёлые шаги и хриплое, яростное тявканье. Резко вдохнув, Весенняя удивительно легко вскочила на лапы и стала оглядываться по сторонам. Пелена перед глазами немного рассеялась, позволив ученице увидеть невероятно огромного, сравнимого с тигром пятнистого зверя с кисточками на ушах, выскочившего из-за деревьев. Его маленькие глаза сверкали гневом, а глотка исторгала ужасающие рыки. «Что это? Не барсук, не лиса…» Вдруг сильная чёрная лапа Ворона толкнула её, и кошка, не устояв на слабых лапах, легко поддалась и упала на что-то твёрдое и неровное, а потом провалилась вниз. Кажется, то были корни какого-то дерева. Морщась от боли в ушибленных местах, Весенняя перевернулась на живот и попыталась подняться, но сердце внезапно кольнуло, а перед глазами снова заметались разноцветные искры, словно предупреждая не делать резких движений. Былой жар теперь превратился в ужасный холод, в озноб, всё тело ученицы стала бить дрожь. Почему-то было трудно дышать. В горле она ощутила какое-то движение, как вдруг мышечный импульс поднял её, и кошка зашлась в приступе жестокого, изнуряющего, душащего кашля. Лишь через какое-то время она остановилась и упала на землю, чувствуя, как по лапам периодически проходит ледяная судорога. Кожа на всём теле стала отдавать странной болью, стоило лишь к ней слегка прикоснуться. Тявканье неведанного зверя и воинственные рыки и крики товарищей били по ушам. Перед глазами всё завертелось, потеряв чёткость.
- Ворон.. Снег, отряд.. надо помочь… огромный зверь…

Наши когти вместе обрушились на росомаху: мне на помощь подоспел Львиносвет. Росомаха явно растерялась от нашей атаки, она пыталась вырваться из мешанины когтей и крови и когда сделала это, наконец, то её бок страшно кровоточил, а на морде читалась неописуемая злоба. Небольшие черные глазки метали молнии, ощеренная пасть металась из стороны в сторону и она явно пыталась выбрать, кого из нас первым атаковать. Не похоже было, чтобы хищница сдалась.
Но нет. Собравшись с силами, она кинула вперед, на нас, и я инстинктивно отпрыгнул в сторону, продолжая следить за ней взглядом, упустив всего лишь пару секунд. Она не задела Ледолапа, в которого целилась, зато её когти ощутимо прошлись по боку Львиносвета, который с потемневшими от боли глазами отскочил в сторону, стаскивая себя с вражеских когтей. Росомаха не медля побежала дальше, успев на ходу куснуть Ветреную кошку, а я напоследок прошелся когтями по её хвосту. После этого она исчезла и больше не возвращалась.
Тут сзади до меня донесли обрывки чьей-то истерики. Я стремительно обернулся, взгляд потемнел, когда Крылатка, закончив кричать на брата, развернулась и убежала от нас, а Ледолап помчался следом за ней. Яростно дернув опавшие листья у меня под лапой, я бросился наперерез остальным, если те собирались тоже психануть и рвануться вон от нашей небольшой группки. Моя миссия потерпела сокрушительное фиаско.
Оглядев всех гневным взором, я в который раз пожалел, что у меня нет голоса. Поэтому пришлось жестами, выдержанными в "холодной манере" общения, показать, чтобы оставшиеся под моим надзором коты и не смела трогаться с места без моего ведома. Я внимательно пересчитал и оглядел каждого члена своей команды: мелкая шустрая кошка, пытавшаяся помочь нам справиться с росомахой; кошка-болтушка, от которой не было ровно никакой пользы; Ворон, тоже отключившийся на время битвы; Весенняя, почему-то находящаяся в странном состоянии - я был уверен, что слышал, как она что-то шептала; и, наконец, Львиносвет и я. Из бока золотистого кота сочилась кровь, да в таком количестве, что я серьезно забеспокоился, что потеряю этого бойца. И потому стремительным шагом направился к нему и знаками и усилиями заставил его лечь на землю, тревожно обнюхивая его раны. Чем же останавливают там кровь?
Единственное решение всплыло на ум. Преодолевая собственную неприязнь к этому коту, я наклонился и быстрыми, отрывистыми решениями стал вылизывать его рану, ощущая вкус соленой крови. Как ни странно, но кошачья кровь была похожа на кровь дичи, но осознание того, чья эта кровь, не давало мне насладиться её вкусом. Да и бок врага - ну или непримиримого противника - не настраивал на то, чтобы устраивать пиршество на поле боя.
Оторвавшись наконец от кота, я облизнулся, приводя усы и морду в порядок и слизывая последние капельки крови, и осмотрел Львиносвета. Теперь у того был мокрый бок, кровь не так страшно выплескивалась наружу, и потому, успокоившись, я взмахом хвоста заставил всех подняться. Выразительно кивнув на Весеннюю, я предложил подставить Ворону ей плечо, а сам тревожно глядел на золотистого кота. В итоге, плюнув, я решил, что если что - помогу ему идти, поэтому вновь возглавил отряд, предлагая возвращаться домой.
Что ж, Грач. Надеюсь, ты не услышишь об этом провальном походе своего ученика.
>>>>>> Главная поляна

Я приземлилась на мокрую и холодную землю. Правую папу пронзительно и остро кольнуло болью. Впрочем, некоторым пришлось больнее. Тому же наставнику Ледолапа. К сожалению, я забыло его имя. Что-то связанное со львом... Впрочем, это сейчас не важно. Важно то, что я показала себя абсолютно ничего не умеющим котёнком.
Ведь как получается? Первая моя атака - атака в лапу чудо-зверя - прошла безуспешно, зверь только отмахнулся. А вторая атака... Я ничего так и не сделала, только царапину и получила. Очень неприятную царапину, теперь ходить будет неприятно. Царапина, впрочем, была не одна. Я пошевелила ушами. Они тоже побаливали, но, вроде, ничего серьёзного со мной не случилось. Только вот эта ужасно неприятная царапина... Я поморщилась.
Я услышала голос. Голос Ледолапа. Наверно, если бы не крось на ушах. все бы увидели, что они у меня покраснели. Он меня похвалил! И восхитился! И даже попытался помочь... да, этот чёрный будущий сочувствовал мне.
А потом подошла Крылатка. Она всё разрушила! Я инстинктивно распушилась, видя её. Впрочем, она мне явно отплачивала той же монетой. Но тут она начала говорить что-то странное. Когда до меня начало доходить, она уже убегала. Ледолап погнался за ней, а я... Я тоже сначала порывалась бежать, но вскоре поняла, что с этой чёртовой царапиной далеко не уйду. Зло вонзая в землю когти, я вернулась.
Снегоухий что-то показывал. Призадумавшись. я решила, что он имеет в виду возвращение в лагерь. Пристроившись за ним, я смотря в землю, пошла за немым воителем.

---> главная поляна

А снег все падал и падал. Пасмурица благополучно покинула - а точнее, пробежала галопом - границу между землями некогда Грозового племени в виде пастбища скота. Она не встретила там никого, выбрала кратчайший путь в виде тропы. Кошка запоздало осознала, что ей повезло - никто ее не остановил, никто не попался на пути. Ей не пришлось оправдываться и придумывать предлоги, по котором она шла к туманному лесу. В принципе, в ее действиях не было ничего противозаконного. Звездоцап ей вроде доверял, как и его приближенные... А хотя нет, тут она могла и ошибаться. Снежный Коготь, должно быть, никогда не буде ей доверять. И правильно, она обязательно прибьет его, как только предоставится возможность... Ржавница тоже не прониклась пониманием, а Кровавая... Про нее лучше вообще не вспоминать. Дурной знак.
Серая кошка выдохлась. С галопа она перешла на рысь, еще у пастбища, а потом и вовсе стала идти, сначала быстро, потом размеренным шагом. Кошка нашла то место, откуда они входили в туманный лес. Вспомнила Устье, трусливого ученика и Инея... В последнее время сумрачное племя, и все, что с ним было связанным, ассоциировалось именно с этим белоснежным котом... И волшебными цветами. Кошка не понимала, почему. Да, он ей был симпатичен, но тот разговор... Он должен был проложить между ними преграду в сотню кроличьих прыжков. Тогда почему она до сих пор думала о нем, как влюбленная ученица?
Однако, Пасмурица не запрещала себе эту появившуюся привычку... Образ Иней поднимал в ней боевой дух. Видя его, она приободрялась, и хотела верить в лучшее. Как жаль, но он тоже, должно быть, воспринимает ее как предательницу. Наверное думает, что она оказалась слабой, не выдержала и решила стать верной собачонкой Звездоцапа. Никто не знал, кроме Говорящей с Космосом, ее истинные мотивы, даже Вихрь. Но бывшая наставница ничем не могла помочь. Пасмурица стала по настоящему одна...
Грустные мысли так и лезли в голову, что те назойливые мухи. Серая кривилась, понимая, что это глупо - вешать нос. Просто жаль, что нет никого рядом, кто бы толкнул в плечо и улыбнулся, сказал, что все будет хорошо.
"Хватит, я больше не могу... Нужно сосредоточится на поисках!" - одернула она себя, зорко осматривая темные деревья. Благодаря снегу тут было немного светлее и не так страшно.
После долгих поисков, она, кажется, нашла это место. Но уверенной быть не могла, ибо была на полянке всего раз, и то забрела случайно. Обойдя это место, она прикинула, где была тогда, у какого дерева. Да, вроде бы здесь сидели Иней, и наблюдал за ней. А тут стояла она, вставая на задние лапы и вдыхая дивный аромат.
- Должно быть здесь... - уверенно мяукнула серая, принимаясь копать. Снега навалило много, лапы быстро мерзли, но настрой у кошки был решительным. Откидывая сомнение, она бралась за работу.

- Сегодня я преподам тебе очень важный урок.
- (молчание)
- Этот урок не будет связан с боевыми и охотничьими искусствами.
- (молчание)
- Ты знаешь, что такое максима, Шорох? Нет. Не знаешь. Максима - это очень важная для тебя мысль, небольшое изречение. И сегодня я хочу открыть тебе такую максиму: Для достижения цели хороши все средства, но не всякая цель хороша для твоих средств. Ты меня понял?
- (полукивок)
- Залезь на эту ёлку с длинными колючками. Я жду... залез. Все лапы исколол. И зачем ты это сделал? Зачем ты, щенок, забрался на эту ёлку, а?!
- Ты сказал.
- Слепое повиновение ведёт к слепому концу. Запомни раз и навсегда. Ты должен слушаться только разумных команд. А теперь залезь вон на ту сосну с низкими ветками.
- Хорошо. Я быстро.
- Зачем ты это сделал, Шорох? Почему?
- Потому что там пряталась белка. И я поймал её.
- Молодец, Шорох. Твоё собственное мнение - единственное мнение, которое никогда не соврёт тебе в угоду кому-нибудь другому. Твоей целью было добраться до вершины ёлки. Ты добрался, но не достиг ничего, потому что не думал о том, чего мог достигнуть. В корнях этой ёлки копошится жирная мышь, но ты спугнул её, когда полез наверх. В другом случае тебе требовалось залезть на сосну. И ты нашёл себе цель, которая оправдала потраченные на неё средства. Молодчина, Шорох. Даже я не заметил эту белку.
- (молчание)
- А теперь иди вон.

А теперь иди вон, - говорили отцовские глаза. Несколько секунд тому назад они смотрели с гордостью за подросшего сына-воина. Единственного сына из троих, который стал воином. Но через короткий промежуток времени церемония наскучила отцу, и его взгляд тоже поскучнел.
Теперь ты воин, - переваливалась камешком в пустой и тяжелой голове мысль. Один из сотни таких же. Мясо битвы.
Таял снег под ногами и светило неяркое солнце. Громила-кот с чуть впалыми боками и скулами неторопливо, но широким шагом продвигался по тёмному лесу. Родные запахи сосен и племени Теней окружали его, словно ещё вчера он впервые вышел в лес.
Не всякая цель достойна потраченных на неё средств, - вспомнил Шорох. Но у меня нет никаких целей. И я ничего не добиваюсь, а просто живу в своё удовольствие.
А возможно, он просто забыл про свои былые цели. В последнее время что-либо редко задерживается в его голове. Только самое нужное. Боевая и охотничья стратегии. Имена приближенных и подхалимов отца.
Когда-то отец говорил, что мы будем править вместе, - подумалось ему. Видать, понял, что "наследник" только лапами махать и умеет.
Улыбнулся своей фирменной невыразительной полуулыбкой.
Старые добрые леса бывшего Сумрачного племени служили своеобразным утешением для того, кто в детстве мечтал стать великим, но вырос самым обычным себялюбивым прожигателем жизни, мизантропом и аскетом.
В лесу он нашёл ряд знакомых деревьев и подошёл к одному из них. Отметины его когтей, тогда ещё маленьких и не таких уж массивных поверх отметин Грача, ещё более старых и почти стершихся.
Какая-то странная злость овладела им. Он размахнулся и саданул со всей силы по коре. Когти чуть не оторвало с мясом, послышался треск, кусочки коры посыпались на землю. Отметина Шороха-воина перекрыла старые.
Я думал, быть сильным, значит быть счастливым. Но, к сожалению, я немного ошибся в расчетах. Пора пересчитать всё заново.
Откуда-то сзади пахнуло дичью, но идти туда Шорох не собирался. Да и не на охоту вышел, а так, проветриться. Поесть можно и из общей кучи, сына Когтя никто не упрекнет в том, что он лодырничает.
В глубине леса, там, где сходятся почти вплотную сосны - там, наверняка, есть ответы на все вопросы.
Справа раздалось странное шуршание.
Шорох оглянулся, но ничего не заметил. Его трудно было смутить такой ерундой, и он пошел дальше.

Вот он величественный и гордый лес. Тенегрив всегда очень любил охотится в нем, один. И сейчас он снова повторял любимый ритуал охоты, "конечно лучше бы здесь заниматься ночной охотой" подумал воин. Он пригнулся к земле сливаясь с тенью от деревьев и стал ждать. Земля под ним приятно холодила живот, знакомый, приятнийший запах хвои наполнял ноздри кота. "Со Звездоцапом пора кончать" неожиданно понял темно-серый, "именно в этом лесу должны охотится Теневые воители они и никто другой", мысли текли медленно но и незамедлялись ни на секунду. "Пришло время решительных действий" пришёл к выводу Тенегрив. "Целые две луны прозябания в Едином племени под жесткой лапой Звездоцапа понадобились мне чтобы это понять" укорил себя воин. От этих мыслей его отвлёк шорох. "Мышь!". Он почти забыл зачем суда пришёл. Быстрый рывок, резкий удар лапой и мышь пискнув в прыжке приземляется на траву. Тенегрив стремительно прыгает к ней даря своей жертве смертельный укус в шею. Приятная теплая кровь попадает в глоку. Тенегрив берет её себе в пасть легко заглушая в себе соблазн съесть дичь. Он несет её в тень деревьев.

Отредактировано Тенегрив (11-05-2014 11:35:13)

Наверное, это самое страшное в жизни - обнаружить, что твоё внутреннее "я" искренне тебя ненавидит. У небезызвестного Шороха неплохо получалось чувствовать эту волну ненависти, исходящую откуда-то изнутри, возможно, из желудка или из сердца. Кто знает, быть может, уже где-то летают те самые мухи, которые подарят своих детей гниющему телу и помогут ему быстрее спрятаться под землю. Плоть в их зубах-жвалах растворится, станет воздухом и землей, и то, что некогда было совершенным существом, могущим ходить и мыслить, станет горсткой черной земли. На этой земле вырастет трава. А потом там пророет свою нору мышь. Червь взрыхлит эту землю, и маленький желудь, упавший в опустевшую норку, станет большим дубом, чтобы такой же Шорох, только из будущего, пришёл к этому дубу однажды весной и сказал ему, насколько он уродлив и кряжист в сравнении с другими деревьями, весенними, мягко зеленеющими. И говоря свои злые слова, он не поймёт, что всё это время обращается к самому себе, только уже давно истлевшему, выгоревшему Шороху. И так будет всегда, так нормально, ведь это пресловутый круг жизни, который никогда не замедлит свой ход, тем более ради вечно недовольного угрюмца, который помимо прочих грехов любит говорить с деревьями оттого, что его единственный и любимый друг в жизни своей не сказал ни одного внятного слова. Круг жизни подразумевает насыщенное, но недолгое существование жертвы и хищника. Тебя не убил голод или твои собратья? Хм, в таком случае, тебя добьют пресловутые паразиты или какая-нибудь зараза. Вариантов, на самом деле, множество. И смерть поджидает всюду, стремясь поднимать слой черной земли всё выше и выше. Шорох чувствовал себя немного иным, чем остальные хищники. Всю свою жизнь, от котёнка и до воина, он критиковал своё племя, а ещё больше критиковал чужие племена. Критиковал отца и мать, из-за спины и наставника. Возможность показать себя умным, холодным и жестоким его прельщала. Ему не нужно было даже думать ради этого. В таком деле достаточно просто немного подглядеть за окружающими и вычленить их недостатки. Шорох вырос прекрасным критиком. Вырос прекрасным бойцом. Он хорошо говорил и много думал о себе и своём будущем. Шорох думал, что общество вокруг него гниёт и разлагается, а он сам, прекрасный и величественный, может вдохнуть в окружающих нечто новое. Нечто сверхвеликое. Однако пришло время сказать, что всё это время Шорох жил в благоприятном, уютном мире. Общество не разлагалось. Гнил изнутри сам Шорох. Ему так и не помогли суровые выговоры Ржавницы и тренировки Когтя. Он стал "воином на словах". Сильным, могучим, но несовершенным. Сколько угодно Шорох мог критиковать окружающих. Он никогда не пошевелил бы своей собственной лапой, чтобы исправить ситуацию в лучшую сторону.
Всё своё время Шорох думал лишь о самом себе и о своём друге, Снегоухом. О единственном существе, которое он способен был полюбить искренне, которому был верен и привязан.
Шорох знал, что шуршание из-за кустов было настоящим. Нечто чёрное, страшное и огромное поджидало его, большого котёнка, в тех кустах. Словно та ужасная тварь из сна, от которой он убегал вместе с одноглазым полосатым котом, который чуть не убил его самого после удачного побега.
Мир опрокидывался вместе со встречным ветром. Ветер бил в морду и опрокидывал набок реальность, так, что через образовавшиеся дыры Шорох мог видеть рваный, размытый силуэт своей разлагающейся личности. Но не это было главное. Главное... оттуда пахло кровью и болезнью. Потому что ветер повернулся в сторону Шороха и принёс ему новые запахи. И громовой треск взломал сознание. Огромная грязная туша, покрытая дурно пахнущей шерстью. Слюнявая клыкастая пасть. Кровь и болезнь.
Шороха парализовало страхом, он хотел крикнуть о помощи, но дыхание сперло, и из горла вырвался только жалкий сип.
Адреналин ударил по сердцу, и Шорох ожил. Его мощное тело заработало. Ноги рывком направили полосатую тушу в сторону, противоположную от врага, и молодой воитель резко сорвался в бег, почувствовав, как огромные зубы клацнули в одном мышином носике от его бока, откусив несколько шерстинок. Шорох никогда не видел таких чудищ в лесу, но отчего-то он знал, что эта тварь, хоть она из плоти и крови, вылезла из его сна. Именно эта тварь смотрела на него из темноты, порываясь броситься и разорвать полосатого котишку на части.
В то же время Шорох знал, что волк, эта громада мышц, не будет убивать его. Он сделает что-то куда более страшное. Поэтому молодой кот петлял, кружил, сворачивал, изматывая самого себя, стирая подушечки своих усталых лап.
И это был самый необычный и страшный его бег.
Что же ты творишь, кусок лисьего дерьма? - хотел спросить Шорох у самого себя. Ты сам придумал эту тварь, это твоя галлюцинация. Ты бежишь от самого себя, мышеголовый идиот.
Но нет. Брызги слюны повисли на усах Шороха. Настоящие брызги зловонной слюны больного существа.
Возможно, это существо, оно и есть - та самая смерть, которая пришла, чтобы сделать из Шороха порцию свежей земли. И все его звания, вся его слава и влияние - всё пойдёт прахом, ведь он умрёт.
И никто, никто не будет всерьез грустить о Шорохе. Потому что все знают: Шорох - сынок Звёздоцапа. Он грубый и злой, и вырастет таким же тираном. И это нормально. Шорох признал, что вряд ли стал по себе грустить, будь он на месте порабощенного народа. Быть может, только Снегоухий изредка будет приходить в то место, где из развороченного хребта его бывшего друга прорастет желудь и, напившись мёртвой крови, станет широкоплечим дубом с шуршащей кроной. И он будет приносить в это место головы своих врагов, чтобы земля у дуба никогда не пересыхала от крови.

Бег прекратился. Шорох остановился и внимательным, живым взглядом обвел местность. Та'хо вышел к нему и остановился рядом. Шорох прижал уши и несмело улыбнулся. Шкура Та'хо была покрыта старыми шрамами, царапинами и свежими нарывами. Даже не подходя близко, он усами чувствовал горячие, болезненные участки кожи, зудящие и не дающие ему уснуть. За его ухом угнездились сочные, упитанные клещи, а оводы уже давно присматривают его умирающее тело на корм своим детям. Та'хо! - произнёс бы Шорох, умей он в тот момент говорить. Мой добрый Та'хо! Сколь сильно я люблю тебя и уважаю, столь же сильно ненавижу за твой внешний разлад. Ты умираешь на моих глазах, и оттого мне очень печально. Я хотел бы тебе помочь, но не знаю ничего такого, что вылечило бы тебя. Ты вынослив, Та'хо. Ты силён. Но даже твоей могучей силы недостаточно для того, чтобы остановить хворь.
С треском Та'хо рвёт свой бок, и завороженно Шорох смотрит на сукровицу, на выступающую кровь. Слабый, тонкий лоскуток кожи с редкой серой шерсткой свисает с бока, словно чернеющий осенний лист. Окровавленный, темно-багровый лист.
Всё, что происходит сейчас, добрый Та'хо - мой вымысел, - сказал бы Шорох, отходя прочь, пятясь спиной от наступающего зверя. Если ты вынесешь мне приговор в моём кошмарном сне, наяву со мной ничего не случится. Ты можешь даже не пытаться.
Огромной храбрости стоило Шороху остаться на месте. Он почувствовал, как оскаленные зубы скользнули по его шерсти. С этого момента Та'хо стал относиться к нему немного иначе. Дальше они побежали вместе, бок о бок, и Та'хо физически подталкивал Шороха к цели, заставляя его убыстрять свой ход.
Шорох чувствовал себя счастливым, наконец-то, за столь долгие месяцы. Он криво улыбался и думал, что наконец-то нашёл самого себя - гротескного, израненного и злого. И всё происходящее - не просто галлюцинация, а взгляд внутрь сознания.
Улыбка скользнула вниз с губ Шороха, и он замер. В пяти кошачьих хвостах от него лежал развороченный труп оленя. Воздух принес доселе не чувствуемый запах разложения. Та'хо воодушевленно кинулся к трупу, и Шорох смотрел, как смрадное мясо исчезает в его глотке.
Нет, - сказал он себе, понимая, что мир рушится. Этого не может быть. Ты не падальщик, Та'хо, нет! Неужели. Твоего. Благородства не. Хватит. На то. Чтобы. Отказаться?
Та'хо повернулся к Шороху, и в его тусклых глазах загорелись победные огоньки. Он был сыт тем, что дала ему природа. Но Шорох этого не понимал. Шорох развернулся и со всех ног кинулся в чащу леса, пытаясь убежать от самого себя, от падальщика, от уничтожителя, от сапрофита. Его уже не терзали никакие мысли, и только животный страх гнал вперёд, до самой опушки.
Та'хо нигде не было, и Шорох понял, что волк вернулся в своё логово.
Нет, Та'хо, - отчетливо сказал он себе. Ты не умрёшь. Ты будешь жить, но жить как червь.
Растерянный, напуганный, ошеломленный - Шорох помчался дальше, прочь от опушки.
[куда-то]