Прижавшись щекой к рыжему плечу Львиносвета и обняв хвостом четырёх своих котят, Цапля тихо дышала во сне. Присутствие семьи словно ослабляло все неприятные и негативные впечатления дня, и сны кошке снились мирные, лёгкие и текучие, словно туман, и такие же размытые. До тех пор, по крайней мере, пока в них не вторглись вопли младшей дочери.
Цапля тягуче мурлыкнула что-то неопределённое, не торопясь открывать глаза. Но голосок Галчонок был на удивление громким и проникновенным. Тем более что серая королева не отличалась глубиной сна, которой мог похвастаться её Речной друг, не говоря уж о том, что вопли родного детёныша способны разбудить любую мать, даже если издаются не напрямую ей в ухо.
Как в данном случае.
– Галчонок, сперва надо говорить «доброе утро», – сонно пробормотала Цапля. – Вот так: с добрым утром, Галчонок. С добрым утром, Львиносвет.
Рыжий кот под щекой заворочался, и молодая королева всё-таки открыла глаза и потянулась, стараясь зевать не слишком широко. Многие обитатели приюта ещё спали – во всяком случае, многие из тех, кто устроился на ночь не рядом с беспокойным Ветро-Речным семейством. Менее везучие и более ближние соседи недовольно что-то бурчали, стараясь потуже свернуться клубками и заткнуть уши собственными задними лапами. Передние уже не спасали.
– И с добрым утром Зимородок, – вздохнула кошка, когда прямо перед ней нарисовалась счастливая морда брата. – Конечно ты можешь пойти погулять с нами.
О том, чтобы отпустить детей с Зимородком, Цапля даже думать не хотела. Он ведь сам как котёнок – разве что, в силу прожитых лун, может придумать и найти гораздо больше неприятностей, которые при благих намерениях именуются приключениями.
Кошка окинула взглядом детей и поднялась на лапы.
– Все готовы? Тогда идём. И помните – не убегать туда, откуда вам не видно нас с папой, и слушаться нас, если мы что-то говорим.
Подняв пушистый хвост, Цапля двинулась к выходу из приюта. Детей проще вывести на столь желанную ими прогулку, чем угомонить. И лучше сделать это побыстрее. До того, как у ближайших соседей закончится терпение.

К ним почти тут же подскочил Зимородок, полный сил и на редкость жизнерадостный. Он кузнечиком прыгал вокруг малышей, не забывая, впрочем, держаться подальше от Львиносвета. А тот, привыкший выражать симпатию и дружелюбие жестами (то есть, хлопнуть хвостом или лапой по чужой спине или плечам, зажать приятеля в своих медвежьих объятиях, боднуть и все такое), отдернулся, потому что помнил взгляд Зимородка, полный недоверия и настороженности. Право же, в такие минуты Львиносвет, по умолчанию относившейся к окружающим с добродушием и настроенный только на то, чтобы заводить друзей, а не врагов, чувствовал себя несчастным. Ну почему именно с братом Цапли все так обернулось коряво?! Ладно, нужно просто помнить, что он не любит, когда к нему прикасаются. И находятся рядом, наверное. Особенно Львиносвет.
"Может, я и впрямь хлопнул его тогда чересчур сильно", - виновато подумал он и глянул на широкие, мохнатые ступни лап.
Поэтому сейчас Львиносвет лишь коротко улыбнулся.
- Доброго утра, Зимородок, - проговорил он и невольно сморщил переносицу - до чего же степенно и царственно это звучало! Когда брат Цапли изъявил желание пойти с ними, молодой отец на мгновение задумался. Он был не против компании, но его смущало, что рядом с Зимородком он чувствует себя немного скованно. Львиносвет бросил взгляд в сторону Цапли, которой, конечно же, хотелось пообщаться с братом, вместе с ним помочь малышам исследовать мир, чтобы сам Зимородок проникнулся ролью дяди и наслаждался общением с маленькими племянницами, которые, судя по всему, были в восторге... Вон как Галчонок прыгает. Ясно же, что веселый и щедрый на выдумки дядя пришелся им по душе!
А раз так, то нет смысла возражать. Если бы кто из родных самого Львиносвета захотел пойти с ними, то Цапля наверняка не была бы резко против. Но, увы... Золотистый пошарил взглядом по Приюту, ища Ястребинника или Хладовея, но все как сквозь землю провалились.
"Даже Течение с Ручейком не зашли," - вздохнул Львиносвет и, повернув морду в сторону семейства Куницы, в сотый раз подумал над тем, как одно и то же событие может приносить и радость, и печаль. С появлением котят что-то раскололо в отношениях с друзьями, которые Львиносвету представлялсь гранитной и непрошибаемой стеной. Увы, теперь по этой стене пошла целая паутина трещинок... Куница не могла по-настоящему простить Львиносвета за так называемое предательство, хотя он ведь сражался, не щадя жизни, за свое племя. Но котята от "чужой" кошки оказались, наверное, слишком серьезным испытанием для их дружбы... Эх, будет ли все так же, как раньше?
Голоса его семьи тем временем бледнели и отдалялись. Львиносвет встряхнулся, будто выныривая из темного и на редкость глубого болота, и рысью помчался к ним, а нагнав, пристроился рядом с Цаплей. Утро стояло чудесное, и с каждой секундой он все меньше досадовал на раннее пробуждение.
- Смотрите! - его усы задрожали от предвкушения, стоило ему бросить взгляд на поля, окрашенные мягкими цветами восходящего солнца. Вот оно коснулось лучами верхушек елей, осин, сосен... По ржаным и пшеничным морях, окружавшим котов, пробегали волны, поднятые легким ветером.
- Давненько я не поднимался с рассветом, - весело сказал Львиносвет. - Ну что, малышня, что хотите сделать? Можем направиться к озеру.

Златолап с важным видом осмотрел царапину на плече Коршунка и кивнул.
– Круто, – оценил он.
Хотя, может, на самом деле и не было ничего крутого в том, чтобы подраться с мальчишкой, по возрасту ещё младше их, об этом рыжий сейчас не думал. Они с Клычком не всегда ладили, но они были братьями, тогда как этот рыжий нахал… этот рыжий нахал был их племянником, а племянники в сознании Златолапа до сих пор определялись как «эти комки меха возле Куницы, что вечно норовят отвлечь Течение от законного общения с родными сыновьями». То бишь, с ним, Златолапом, и Клычком.
А конкретно этот племянник к тому же был самовлюблённым хамом и ябедой. Ишь как его передёрнуло, когда он услышал своё искорёженное имя из уст Златолапа. Рыжий недовольно ощерился. Да, его выговор не идеален, но он учится. И все умные собеседники это понимают.
– О, – протянул Златолап, не дослушивая возмущённые вопли Коршунка до конца и обращаясь больше к брату, чем к назойливому племяшу. – Так у нас тут маменькин сынок.
Фраза звучала несколько замедленно – рыжий старательно выговаривал каждое слово, пытаясь произнести её правильно. И, похоже, у него таки получилось. Котёнок довольно улыбнулся и перевёл взгляд на Коршунка, который как раз закончил орать – поду-умаешь, мы и громче можем – и выплюнул своё последнее слово. Златолап недовольно прищурился. Рыжая шёрстка на загривке встала дыбом.
– За-авидно, К’ршуночек?

Вот проклятый шкет, знает же, что в присутствии взрослых Клычок ему ничего не посмеет сделать! Серо-палевый котенок хмуро, исподлобья смотрел на своего недруга и больше всего на свете желал, чтобы тот самостоятельно провалился под землю и не мозолил бы глаза. Краем глаза он глянул поверх Коршунка и со вздохом убедился, что Куница тут же, рядышком со своим дитятком. Коршунок, судя по всему, успешно осваивал искусство травли и издевательств при помощи языка, искусство, в котором сам Клычок, увы, был неучем. Его хватило бы только на какое-нибудь банальное ругательство, а уж укол по поводу мамашиного бочка вообще был для него верхом совершенства. Сейчас же все подобное вылетело из головы, а когти немилосердно чесались, шерсть встала дыбом, превращая котенка в шарик, на котором горели два желтых, как солнца, глаза.
- Т-ты... - прошипел он, про себя решив, что лучше избегать опасных слов, в которых присутствует буква "р". Она его только подставляет, и Коршунок пользуется его слабостью. Эх, ну почему у самого Коршунка с легкостью получается выговаривать все звуки?! Он же младше! Это превосходство раздражало Клычка, а уж если вспомнить о том, как брат провел его в непроглядной ночи, подмечая все колдобины, все ямки и неровности на дороге, в то время как самому Клычку приходилось привыкать к темноте, то ситуация удручала. Наверное, будь у них с Коршунком не такие острые отношения, он бы непременно поинтересовался, насколько хорошо сын Куницы видит в темноте. Но, увы, оба котенка оказались страшно упрямы, оба не собирались забывать обиды и с пугающим азартом ввязывались в новые ссоры. Даже несмотря на то, что были родственниками, почти ровесниками, да еще и происходили из одного племени.
В словесный поединок вступил Златолап. Клычок же рассерженным шариком сидел перед Коршунком и мрачно пялился на него, буркнув разок и едва открыв пасть:
- Иди ты!
Он ухмыльнулся, когда брат упомянул про маменькиного сынка, согласно кивнул - мол, дело говоришь. И ухватился за слово, которое Коршунок, вероятно, выпалил нечаянно.
- А давай сполить, -  его глаза лихо сверкнули. - Сполим, ты даже до тех кустов не добелешься? - он махнул хвостиком в сторону кустарников, росших на другом конце поляны, где расположился Приют.

Торопыжка отстранилась. Травоус вздохнул и выпрямился, не пытаясь настаивать. Как-то не чувствовал он сейчас себя вправе настаивать. Рыжая малышка кругом права – это нечестно, несправедливо… да и не особенно красиво, как с его стороны, так и со стороны Воинского Закона и всех котов, что будут стоять за него горой, наверняка протестуя против такой дружбы. С точки зрения Травоуса, дети со своим более лёгким и простым взглядом на жизнь, в которой не было ещё вороха правил, призывающего воителей относиться друг к другу, как к потенциальному врагу, вообще были во многом правы.
Но в этом мире распоряжались взрослые.
Трёхцветный неуверенно повёл из стороны в сторону хвостом, наступил лапой на лапу, задумчиво передёрнул усами.
– Хорошо, – решительно произнёс он. – Я поговорю с предводителями. Постараюсь уговорить их. А если… если они не согласятся… тогда мы ещё подумаем. Я уверен, у нас получится что-нибудь придумать. Да, Торопыжка?
Едва ли предводители придут в восторг от таких разговоров. Ещё в меньший восторг они придут, если узнают про намерения Травоуса «что-нибудь придумать». Но, в конце концов, неужели они действительно должны вот так одни движением разорвать установившуюся дружбу.
Кто от этого станет счастливее?

Цапля подвела семейство к покосившейся за долгое время оградки и потихоньку перетащила детей наверх. Львиносвет с некоторым сомнением потрогал деревяшку лапой - эту штуку не укрепляли много-много сезонов, на нее обрушивался снег, град, ливни... Цапле хорошо, она весит немного, да и дочки тоже. А Львиносвет, от которого Зимородок держался подальше (видимо, чтобы лишний раз не встретиться случайно с мощным хвостом воителя, которым тот ненароком мог пришибить несчастного Ветряка. Ха-ха), испытывал некоторые сомнения. Наконец, увидев, как удобно наверху расположилась вся семья, он мысленно вздохнул - не ударять же в грязь лицом! - а затем потоптал задними лапами траву, подергал хвостом, прикинул расстояние, оценил обстановку... и прыгнул. Он приземлился точнехонько на то место, куда и планировал, в четырех-пяти мышиных хвостиков от столбика, где столпились его дочки - они напоминали большой, мягкий и пушистый комок меха. Ух! Хорошо еще, что здесь небольшая высота, ведь высоты Львиносвет не любил еще со времен ученических соревнований, когда самым позорным образом чуть не застрял на дереве. Если бы не Соболек... Вернее, уже Соболь, то быть беде. Хорош был бы победитель боевого турнира, если бы его, насмерть перепуганного, пришлось бы отцеплять от ветки всем племенем!
Львиносвет осторожно распрямился, вытянул хвост, чтобы легче было удерживать равновесие. Его лапы прочно стояли друг за дружкой на хлипкой оградке, впрочем, очевидно, еще способной выдержать вес кота, не брезгующего на обеде и ужине дополнительными порциями. Улыбнувшись и вскоре почувствовав себя куда увереннее, Львиносвет протопал к своему семейству. Галчонок уже засыпала мать вопросами.
– А в том озере была поймана та щука, да? А вот!.. Вот там!Там Вихрехват победил Короля Орлов?
- Кто знает, может быть, и там! - весело отозвался Львиносвет. - Мир большой, моя маленькая. На самом деле на свете существует бесчисленное множество озер и пустошей. Но, может быть, великие битвы разыгрывались здесь. - он подмигнул дочке и глянул поверх нее на широкий простор пшеничных полей, на тянущуюся вдалеке цепь деревьев и кустарников, где начинался лес. Сзади тоже были многочисленные рощи и заросли.
– Не знаю, стоит ли нам сейчас далеко уходить…
Львиносвет обернулся к подруге.
"Ты имеешь в виду?.." - спросил он одними глазами, потому что, конечно же, слышал, о чем переговаривались воины и предводители. Слышал о готовящейся битве. Но, может быть, детям все же лучше...
– Вы ведь научите нас охотиться на орлов, и на щук? Ну пожаалуйста... - снова заговорила Галчонок, и Львиносвет перевел взгляд на дочь.
- Естественно! А ты знаешь, что твой папа однажды поймал во-от такую здоровенную щуку! И сразу после этого его сделали воителем! - скромно сообщил он. Ну, может, щука была и не такая большая, как он описывал, но все-таки это была щука! Он тогда весь вымазался в чешуе, жутко устал - мышцы наотрез отказывались работать после схватки с такой рыбиной - но все равно это был один из самых счастливых дней в его жизни. Тогда на реке были и Звездопад, и Течение, и Предвестница - и все они плескались и резвились на мелководье, забыв о статусах, иерархии и прочих вещах, разделяющих котов в обычной жизни.
- Пройдемся хотя бы немного по полю, вдоль леса, - предложил он. - Если почувствуем, что уходим слишком далеко, повернем назад.
Его взгляд остановился на Цапле. Ну же, родная, кто знает, когда им еще удасться так погулять всей семьей...

- Завидно? Еще чего! Было бы чему завидовать! – Коршунок смерил Златолапа уничтожающим, по его мнению, взглядом, а затем отвернулся. Ждать ответа от Клычка пришлось совсем недолго – клыкастый дядя поначалу не смог придумать ничего кроме глупой фразы, поэтому выпалил:
- Иди ты! – но после этого Клычок все же принял вызов, решив поспорить, что Коршунок не доберется до куста, который рос не очень-то далеко от приюта.
"Я? Не доберусь до кустов? Ха!" - Коршунка даже рассмешили такие условия спора – настолько легким на первый взгляд казалось это задание. Нелепости какие – даже от приюта далеко не придется уходить!
- Ах, ты сомневаешься в моих силах? Что же, ладно.  Приготовься проиграть спор! – заявил рыжий котенок, после чего обошел клыкастого и выбрался наконец из приюта. Чувство полной свободы воодушевило его, и вскоре он уверенно кинулся бежать на другой край поляны. Однако чем сильнее котенок отдалялся от приюта, тем быстрее ослабевала его решительность. Коршунок даже подумал о том, чтобы повернуть назад, но гордость не позволила ему этого сделать.
"Скорее все Звездное племя спустится сейчас с Серебряного пояса, чем я проиграю спор этому гадкому самоуверенному дураку! Однажды он оцарапал меня. Что же, пришлось время отомстить. Он еще пожалеет, что в тот раз посмел приблизиться к моему яйцу!" - и с этими мыслями Коршунок продолжил свой путь. Наконец-то оказавшись у куста, котенок гордо выпятил грудку и огляделся.
"Не так-то и сложно это было! Даже легко", - самодовольно подумал рыжий, хотя во время своего пути даже помышлял вернуться назад. Сейчас это не имело значения – он преодолел этот путь, он выиграл спор. При мысли о том, как разозлится Клычок, на мордочке котенка появилась ухмылка. – "Что же, посмотрим, что ты скажешь теперь, клыкастый. И ты, Златолап. Лучше бы над речью своей поработали – спорить со мной было бесполезно. Вы с самого начала были обречены проиграть! Лучше бы не принимали мой вызов – проще вам было сразу признать поражение!"
Коршунок был в этот момент страшно доволен собой.

В ответ на сердитый взгляд Коршунка Златолап лишь высокомерно задрал нос и гордо усмехнулся.
– Мы гуляли по лесу, были на крыше, ходили в другое большое гнездо и сражались с крысой, - похвастался он, тщательно выговаривая все слова. – И я даже почти поймал мышь! А ты сидишь тут и поддакиваешь своей мамочке. В-великий воитель! – последние слова прозвучали с более чем явной насмешкой.
Обстановку, как ни странно, несколько остудили слова спора, выпаленные Клычком. Златолап быстро моргнул – идея эта, как ни странно, ему не слишком понравилась, но перебивать брата он не стал. В конце концов, этот нахал – тот, который племянник, а не тот, который серый и с клыками – сам напросился. Но стоило Коршунку задрать хвост и исчезнуть из поля зрения, как рыжий быстро повернулся к брату.
– А если с этим яб'дой что-нибудь случи'ся? – быстро и тихо зашептал Златолап, косясь вслед ушедшему племяннику. – Он же на 'ас всё свалит, – рыжий быстро стрельнул глазами по сторонам и подтолкнул Клычка. – П'шли за ним.
Удирать снова, едва появившись в приюте, вряд ли было благоразумно, да и едва ли двое котят, которые были ненамного младше своего родственничка, могли ему чем-то помочь в случае опасности, но об этом Златолап уже не думал. Тем более что от обдумывание плана его отвлекло появление новой мордашки.
Мордашка, принадлежащая небольшой светлой кошечке, нарисовалась над плечом брата и завопила. Средне так завопила, на взгляд Златолапа, у него самого получалось обычно лучше.
– Ты б'льная? – поинтересовался он, перебивая стремительный монолог малышки. – Чего сама-то во'ишь?
Настроение у рыжего было не ахти, к тому же он припомнил, что сей персонаж тоже относится к семейству Куницы и Коршунка, так что слова его прозвучали не слишком приветливо. Можно даже сказать, что грубо прозвучали. Но Златолапа это мало волновало. Он вновь повернулся к брату.
– П'шли за этим, – повторил он, понимаясь на лапки и двигаясь к выходу из приюта.
Коршунок, как ни странно, уже добрался до указанных кустов и теперь топтался возле них.
– Надо же, дошёл, – с наигранным восторгом выдал Златолап, бодро подбегая к племяннику. – А чего встал? Дальше храбрости и… этой… са-мос-то-ятель-ности не хватает?
Вызывающе покосившись на Коршунка, рыжий демонстративно обогнул куст и потрусил дальше, остановившись через пару кошачьих хвостов и обернувшись.

Ночь медленно плыла над заброшенным приютом, синевой поглощая взгляды немногих бодрствующих котов. Чернильно-синим крылом зацепилась она за кровлю, и книзу, переливаясь, полетела звезда-выпавшее перо. Огненный росчерк запылал в тёмном небе, чтобы погаснуть миг-другой спустя. А звезда, оброненная ночью-птицей, с негромким шипением погрузилась в остывшую воду озера и упокоилась в золотом песке.
Пробегая по краю неба, пролила молоко звёздная королева-кошка, и горизонт украсила размытая полоска, расширявшаяся и светлеющая. Испуганно подбирала перья ночь; туманом окутывала она землю, скрываясь от губительного света, и отступала к западу, куда ещё утро не протянуло свою лапу.
Гладкие солнечные коготки выскользнули из-за горизонта, бережно коснулись носа спящей кошки, согревая его. На мгновенье зажмурившись от нахлынувшего тепла, кошка разлепила глаза навстречу ясному небу, вернувшему себе глубокий голубой цвет. Лёгкие, сотканные, казалось, из самого света, облачка, щекотали его синеву своими лохматыми краями, и небо, дрожа перед немного сонным ещё кошачьим взором, словно смеялось. В далёкой роще, выступавшей из остатков тумана, первой трелью залился соловей. И так хорошо, так радостно на душе было в это утро, что на шерстинках у глаз выступили искрящиеся бисеринки слёз. На крохотную долю секунды мир показался Лазоревке иным, вогнутым, размытым; кошка изумлённо моргнула, стряхивая капли с ресниц.
Прохладный утренний ветерок, точно траву, шевелил серую шёрстку, приятно холодя кожу под ней. День обещал быть тёплым, возможно, что и жарким, но до зноя было ещё далеко: само солнце только готовилось к тому, чтобы медленно и величественно выплыть из-за черты, разделявшей небо и землю.
Облизав лапу, Грозовая принялась умываться, возвращая потускневшим после сна глазам привычный блеск. Вскоре глаза, омытые вдобавок слезами умиления, засияли ярче прежнего, и ученица приступила к шёрстке, растрепавшейся за время сна. Большую часть времени занял длинный хвост - похоже, он всю ночь только и делал, что мельтешил по деревянному полу крыльца, а потому был покрыт немалым слоем пыли.
Закончив умывание, Лазоревка сунула было нос внутрь приюта в надежде промяукать кому-нибудь "С добрым утром!". Однако, окинув помещение беглым взглядом, кошечка смекнула, что все коты, кошки и котята ещё наверняка спят, а потому ретировалась обратно на крыльцо.
"Рано или поздно кто-нибудь выйдет на охоту, и я попрошусь в компанию", - рассудила она.
Задрав голову к небу, Грозовая провожала взором облака, не спеша плывущие куда-то вдаль. "Что ждёт их впереди? - размышляла кошка. - Доберутся ли они до Места-Где-Тонет-Солнце? Увидят ли его? Нет, нельзя увидеть несуществующее", - с горечью покачала головой ученица: Место-Где-Тонет-Солнце было знакомо ей только из полузабытых сказок, что слышала она в котячестве.
"А может, и есть это дивное место, - в такое поистине волшебное утро нельзя было не верить  детским сказкам. - Мама говорила, мол, правда - то, во что мы верим. Я верю, что оно существует где-то на свете. Ведь не может же быть, чтобы весь мир был один только лес. Что-то есть там, за границами наших территорий, за городом, откуда вернулся Алозвёзд. Что-то величественное и прекрасное. Да, я верю в это. Счастливого пути вам, облака!"
И не понять было, то ли небо отражается в лазоревых очах кошки, то ли её, Лазоревкины глаза, отражает небесный свод.

Отредактировано Лазоревка (28-08-2015 19:58:53)

- Не просто скоро, - ответил отец. - Очень скоро.
Я застыла. Разные чувства переполняли меня в этот момент: и страх, и боль, и надежда. Несмотря на такую напряженную и неоднозначную ситуацию в моем сердце таилась надежда и вера в благополучный исход сражения. Но лучше бы я не знала, насколько силен Звездоцап и его "племя", тогда мне было бы немного спокойней.
Я постоянно осматривалась по сторонам и видела удивление в глазах котов, обитавших здесь. Они меня не знают или не помнят. Хорошо это или плохо? Хорошо, что многие из них даже не догадываются о моих прошлых похождениях; плохо, что они относятся с таким недоверием ко мне, ведь я точно такая же племенная кошка, как и они, и мое место здесь. По крайней мере я так считаю. Вернуть свое былое положение будет непросто, но все могло быть еще хуже.
- Я рад, что ты вернулась, - в словах и действиях Грача было столько искренности и нежности, что я невольно почувствовала себя маленьким котенком и зажмурилась от счастья. Как же я рада снова стоять рядом с ним, чувствовать его дыхание и видеть необычайную теплоту в ледяных глазах. Я не знала, что ответить. Я тоже рада. Очень.
- Ты хочешь остаться в племени?  -а вот этот вопрос застал меня врасплох, несмотря на то, что в моих мыслях все уже давно решено. Я пошевелила усами и уставилась на Грача.
- Да, мне кажется, что мое место здесь, - спокойно ответила я. Теперь моя очередь задать вопрос, который меня очень сильно интересовал, - Пап, а Ворон?.. Он в племени? - мне было немного страшно, все внутри похолодело. Я боялась узнать, что с моим родным братом что-то случилось.