Отец походил на нашкодившего котенка, которого взрослые застукали за какой-то пакостью. Куница бы пожалуй даже рассмеялась над этим выражением, написанным на круглой серой морде Течения, если бы не обстоятельства. Так или иначе, отец "благородно" смылся, оставив двух кошек переговариваться, и правда, рыжая воительница впервые видела чтобы отец улепетывал с такой скоростью. Усы невольно дернулись в усмешке, определенно одна из тех ситуаций, когда глашатай не пожелал объяснятся, решив отстрочить неизбежное. Она-то все равно все выяснит, славящаяся на все племена нелегким характером и поразительным упрямством. Не впервой.
Она повернулась к королеве, та тоже казалась смущенной, наверное и ей было бы легче, если бы объясняться пришлось не ей. "Поговорите". Ну о чем им говорить? Куница растерянно провела лапой по уху. Пожалуй после того что было, Лилия... Сладкозвездная... теперь вот Предвестница... "Я слишком взрослая для этого!" - она встряхнулась и спрыгнула вниз, мягко приземлившись на лапы. Она уже добрых четыре луны как воительница, если конечно можно считаться воительницей, когда и племени-то нет... Так или иначе, ее матерью всегда будет Лилия, это решение было принято уже давно и отказываться от него она не желала. Даже после того как правда всплыла наружу, устами Львиносвета и когда родители подтвердили что это правда. Когда ярость и возмущение захлестывали ее мощной волной, и привели ее на территорию племени Теней в желании досадить. Забавно, кажется это было целую жизнь назад, но на деле - не так уж давно. Просто другие события смыли собой то что случилось. Иногда, в такие минуты она и правда жалела, что не может общаться с Звездным племенем также запросто как целители, поговорить бы с Лилией, узнать... Посоветоваться, стоит ли например рассказывать правду Ястребиннику. Интересно как он-то к этому отнесется? Куница не выдержав прыснула представив глаза братца, после того как она сообщит ему эту "прекрасную новость". И выпрямилась, сообразив, что Предвестница ей что-то говорит.
-Чепуха, - отозвалась она, немного смущенная тем, что королева каким-то образом угадала ее мысли. Котята и правда казались молодой воительнице глупостью и обузой, не в те времена они живут. Как объяснить им что такое племя, Речное племя, если они вдали от всего что их окружает? Лагеря, территорий, законов, традиций, даже Звездного племени. - У нас что мало воинов что ли? - эта мысль ее приободрила, она с большим любопытством взглянула на Предвестницу. - Если ты не будешь участвовать в битвах, значит я буду сражаться вдвое лучше! - она оживленно подскочила к Предвестнице и начала наматывать вокруг нее круги по старой привычке, взбудораженная новостью - она станет сестрой! Старшой сестрой! Быть может даже одного из этих котят отдадут ей в ученики! В конце концов она так не стала полноценной наставницей, она не могла воспитывать Синичку - для нее ученица все равно оставалась кошкой из чужого племени. Если попросить Звездопада... На мгновение она даже забыла, где они сейчас. Ну уж нет, ее братья и сестры вырастут в Речном племени! - Это круто! - отношение к собственным мыслям было высказано уже вслух, и она остановилась наконец прямо перед светлошерстой кошкой. - Только не вздумай обидеть моего отца, поняла? - рыжая шерсть на загривке приподнялась. - Ему уже хватило... а я хочу чтобы он был счастлив! Он растил меня с самого детства, я была бы намного хуже, если бы не он, может быть вообще сейчас стояла на стороне Звездоцапа! Я была близка к этому, и знаешь из-за чего? Из-за вранья! Это было отвратительно, мерзко и обидно. Противно, когда врут те, кого ты любишь, - она опустила голову, лишь на мгновение, вспоминая все события своей жизни, яркие, живые, такие реальные и нереальные одновременно, как сон. - Течение такого не заслуживает! Ты теперь член семьи, я не знаю пока какая ты, но если ты что-то сделаешь моему отцу, предашь его и будешь ему врать, клянусь я порву тебя на подстилку, ясно? - запальчиво рыкнула молодая кошка. - Но я рада, что у меня будут братья и сестры, - прибавила она немного помолчав.
Возможно стоило добавить что-то еще. Но нужных слов не находилось, все что было сказано насчет нее и отца, возможно были более правильные вещи, ей вовсе не хотелось быть такой резкой. Но тот факт что Предвестница не верила ее отцу, уже выводил Куницу из себя. Как так можно! Отец как никто заслуживал доверия, любого кота, не только соплеменника. Неужели он это еще не доказал? Столько всего сделать, чтобы еще одна кошка на его жизненном пути сомневалась в нем? Ну уж нет! Хватило с них уже и Сладкозвездной бросившей свою дочь, и даже после этого отец любил ее и был с ней, простил, прощал многое, больше чем сама Куница. Отцу не слишком повезло со спутницей жизни... а потом она и вовсе исчезла, и воительница сильно сомневалась, что из-за мук совести. Не хватало чтобы еще одна кошка на жизненном пути отца вновь заставила его страдать! Она этого не допустит!
Пока она выясняла отношения, без обиняков - уж юлить она не особо умела, отец общался с воинами, выясняя с чего вдруг поднялся переполох. Впрочем продлилось это недолго и вскоре громовой голос отца разрезал сонную тишину строения Двуногих. "Битва? Уже?" - Куница вскочила, забыв о Предвестнице и обо всем остальном. Наконец-то! Они готов вернуть свой дом! Свой лагерь! Свое племя! В этот раз она не отступит, не спрячется как трусиха, не будет сомневаться в себе. Она вернет себя место воительницы в рядах своего племени. Она отомстит тем кто так долго врал ей и разрушил все во что она верила. И Звездоцапу в первую очередь. Он учил ее? Что же пусть испытает результат на себе! Когти яростно прошлись по полу, она уже представляла как они вонзятся в шкуру полосатого тирана. Теперь-то она воительница и ее не заставят остаться здесь и ждать вестей. Она тоже бросилась вперед, и резко затормозила чуть не врезавшись в знакомый серый бок Ручейка. В воздухе тут же повисла неловкость, они не разговаривали с тех как добрались сюда, сбежав из лагеря Тигриного племени. И она понятия не имела осталось ли в голове старого друга эта глупая мысль, о том что он влюблен в нее.
-Эм, привет, - прозвучало довольно неловко, и Куница вновь прокляла глупый, болтливый язык - можно было ведь просто пройти мимо! Как будто ничего не случилось. И такая суматоха тем более... Ручеек все узнал бы и без ее участия. А раз заговорила просто удрать нельзя, хотя сейчас она пожалуй даже хотела этого.

- Пап?
Ручеек почувствовал, что уголок его рта дрогнул в улыбке. Он увидел среди чужих спин кудрявую мордочку Оленька и, радостно расталкивая окружающих, пробился к нему, к своему сыну.
Он думал, что раньше никто не встречал его так, как Оленек. Просто некому было так встречать его, со всей бескорыстной любовью, но которую он способен.
- Держи, хватай, - пропыхтел Ручеек, ловко подбрасывая одного из некрупных бычков и кидая его Оленьку. Оставшиеся две рыбные тушки он быстро кинул в кучу и вернулся к молодому коту.
Сам Ручеек успел сытно пообедать пойманным карпом, так что с удовольствием смотрел на то, как Оленек уписывает рыбу за обе щеки. Он знал, что скоро сын и сам будет приносить улов не хуже, а может даже и лучше, ведь его отец - далеко не самый умелый рыбак, ему бы по деревьям прыгать да птиц ловить - вот в этом он мастер.
В общем, накормив Оленька, Ручеек добродушно потерся носом о его мягкую шерстку за ухом и сказал:
- Пройдемся по всяким хорошим местам. Может быть, ты получше узнаешь, что это такое - быть воителем. На миг взгляд его помрачнел. - Безусловно, лучше бы ты вырос на наших родных территориях, у реки. Но не переживай, кто бы что ни говорил, я все равно люблю тебя больше всех, Оленек.
Пропустив кого-то из повстанцев, рьяно спешащих к выходу, Ручеек бодро поднял усы и скомандовал:
- Ну, вперед. Буду ждать тебя у выхода.
Он нарочно дал Оленьку немного времени, чтобы тот смог привести мысли в порядок. И как раз в тот момент, когда Ручеек практически вышел из приюта, в его бок врезалась Куница. Он вздрогнул от неожиданности, но ничего не сказал, лишь безмолвно и пристально глядя на неё.
-Эм, привет, - сказала она с какой-то неловкостью, словно вспомнила, что все последнее время они  обменивались лишь тусклыми, повседневными фразами, не несущими абсолютно никаких эмоций. Ручеек почувствовал, как у него пылают уши, но не отвел взгляда.
- Привет, здесь довольно шумно, - не очень громко сказал он, поглядывая на выход. - Поговорим снаружи?
Не ожидая никакого ответа, Ручеек вышел из приюта и подождал Куницу, впрочем, особо не надеясь на хоть сколько-нибудь продолжительный разговор.
- Течение собрал отличных воителей, - как бы кстати сказал он, поглядывая в ту сторону, где, по его предположению, скрылся Течение с отрядом. - Думаю, он знает, что делает.
"Я хотел бы пойти с ним" - подумал Ручеек, чувствуя некоторую нехватку и потребность в большом, сером коте, который всегда находил доброе слово, чтобы настроить его на нужный лад. "Но было бы глупо бросаться прямо сейчас догонять отряд. Это так... по-детски. А я уже давно не котенок".
Ручеек поймал себя на том, что мрачно смотрит на собственные лапы. Ему было жарко и плохо, он чувствовал себя каким-то слишком лишним и ненужным, настолько, что ему хотелось силой доказать обратное. Он разозлился на самого себя и выпустил когти, воткнув их в желтеющую траву. Ему страшно хотелось, чтобы эта черная полоса в отношениях с Куницей наконец-то приобрела несколько более ясный оборот. - Я думаю, - резковато начал он, глядя как-то мимо Куницы, - что мы можем помочь Течению, пополнив кучу с дичью. Когда он вернется, воины будут усталые и голодные. К тому же, я хотел дать Оленьку охотничье задание.
Ручеек поднял взгляд и посмотрел на Куницу с легким вызовом. Он хотел, чтобы она по достоинству оценила охотничье умение его сына.

- Я не собираюсь, пополнять кучу с дичью, пока там идет сражение! - столь резкий ответ заставил его чуть удивленно поднять взгляд, но в тот же миг удивление сменилось злостью. Ты ничуть не изменилась, Куница, - подумал он, не понимая, откуда в нем столько раздражения. Думаешь, сможешь помочь Течению, хныча по поводу того, что тебя на битву не пригласили?
Ручеек еле сдержался от того, чтобы не высказать ей это прямо в лицо. Его зубы были сжаты, а загривок чуть приподнялся, выдавая все его эмоции.
Но вот дальнейшие слова Куницы, некогда родной и знакомой кошки, заставили его чуть приоткрыть пасть и отступить в удивлении. Он бешено оглядывался, пытаясь понять, не стоит ли где рядом Оленек и не слышит ли он этих ужасных слов. Нет, нет! - кричало в нем все. Оленек должен стать настоящим речным воителем, он достоин этого больше, чем кто-либо! Мне стоило таких усилий убедить его в этом. Я не хочу терять этого.
Он злобно посмотрел на Куницу и перестал оглядываться. В его глотке клокотало утробное рычание. Казалось, в любой момент Ручеек готов был броситься в драку.
- Ты... ты хоть понимаешь, что говоришь, идиотка мышеголовая?!! - прорычал он, выпуская когти. - Соскучилась по Звездоцапу?!
С горькой усмешкой Ручеек втянул когти. Он почувствовал, что в нем нет желания всерьез злиться на Куницу. А ведь мог бы и устроить истерику, и наорать, и отвесить жестокую оплеуху с когтями. Бродяга ли я? Может, и бродяга. Но Оленек не такой. Он воитель. Воитель Речного племени.
Ручеек чуть пошатнулся на ногах, но остался стоять.
- Для меня всегда на первом месте была Куница, - негромко сказал он, найдя в себе силы смотреть рыжей кошке прямо в глаза. - Куница, которая была моей подругой, понимала меня, слушала. Куница, ставшая лучшим следопытом среди всех оруженосцев четырех племен, Куница, готовая отдать жизнь за своих близких. Куница с самыми прекрасными помыслами и самыми красивыми глазами на свете.
Ручеек оборвал голос и нахмурился. - А вот кто ты такая - я не знаю.
Он вновь обвел местность взглядом, но Оленька не увидел. Хмуро поглядев на свои лапы, Ручеек почувствовал привычную опустошенность. Наверное, это чувство будет преследовать меня всегда, - подумал он, и взгляд его стекленел. Звездные предки, вы недостаточно наказали меня за то, что я ушел из племени? Вы хотите отобрать у меня последнее? Ну что же, вероятно, вы правы. Достоин ли я быть воином? Наверняка недостоин. Но, в таком случае, мне приятнее распрощаться с этим званием после битвы, сразившись в последний раз со своим родным племенем. Я, может быть, спасу пару-тройку жизней. Как спас когда-то давно Звездопада. Мне не будет жаль никаких сил. Только не переносите свою кару на моего сына, звездные предки. Он должен обрести лучшего наставника и прославить свое имя, свое племя. Это единственное, чего я действительно хочу.
- Я ошибся, да? - неожиданно тихо спросил он, чуть улыбаясь. - Глупо было затевать это уход из Тигриного племени и все прочее. Тебе ведь близки его идеи с убийством полукровок и бродяг, да? Впрочем, я не буду говорить за тебя.
Ручеек опустил вздыбленный загривок и пригладил лапой шерсть.
- Прости меня, если сможешь, - сказал он, пожимая плечами. - Мне не стоило уводить тебя от Звездоцапа.

Ну почему, почему, когда она говорит, ее совершенно не слушают? Она сердито прижала уши, сдерживая гневное шипение. С другой стороны, разве так было не всегда? Попытки объяснить свою точку зрения, даже самым близким, всегда оборачивались прахом. Разве плохо, что она хочет видеть свое племя самым сильным? Может она избрала неверный путь для этого, но тогда это казалось шансом, еще бы! Узнать приемы которые скрыты от других, стать лучше, сильнее. И опять вранье. Ей уже стоило бы учится на своих ошибках, а не наступать на одни и те же грабли по новой, снова оказавшись в этом омуте лжи, и неважно скольких Звездоцап сумел обмануть, будь они хоть в сто раз старше и сильнее. У нее своя голова на плечах и только она в ответе за себя. А теперь Ручеек бросает ей в лицо столь нелепые обвинения, что хотелось с размаху ударить его когтистой лапой, задыхаясь от ярости, высказать все что накопилось на душе! Глупый котенок, который возомнил из себя взрослого!
"Предатель!" - звенел в голове голос обиды. Разве она не права? Разве по-настоящему преданный кот сбежит к какой-то бродяге бросив своих? И неважно что племена объединились под тяжелой лапой воплотившегося тирана. Неважно что Звездоцап решил сокрушить Воинский закон своей волей. Разве он мог стереть его из разума и сердца настоящего воителя? В конце концов, племя это нечто большее чем лагерь и территории, это что-то находится внутри, и едва ли она могла дать этому название. Просто чувствовала, как чувствовали все остальные Ястребинник, Львиносвет, отец... Почему же в других это чувство ослабло? Почему сейчас они куда больше напоминают скопище бродяг, пути которых через пару лун окончательно разойдутся, потому что надежда растает будто дым. А в некоторых, очевидно уже умерла.
-Соскучилась! - рявкнула она, чувствуя как шерсть невольно встает дыбом. - Соскучилась по тому, чтобы разорвать ему морду когтями! - хотя сейчас она не была уверена что не хочет порвать на подстилки самого Ручейка, зачем вообще этот дурацкий спор? Ей хотелось уйти, сбежать, пусть будет как было, легче молчать, чем плеваться в друг друга обвинениями, нелепыми подчас, в твердой убежденности в своей правоте. - А я не знаю кто ты такой! Ручеек знал, что я предана только одному племени - Речному! Ему бы и в голову не пришел подобный бред! - она мотнула головой, с усилием втянув воздух, стараясь принять хотя бы видимость спокойствия, она так и не научилась полностью контролировать свой вспыльчивый и въедливый характер. - Дело не в Звездоцапе! Дело в тебе! Тебе наплевать на наше племя, - "Ты все променял на какую-то бродягу!" - она с трудом проглотила эти слова, чувствуя что ее грызет, к удивлению, самая банальная ревность. - Ты даже не понимаешь, что мы по-прежнему Речные коты, неважно где мы застряли, здесь или под игом Звездоцапа, - она вздохнула, все, вспышка гнева кончилась, запас энергии иссяк, теперь хотелось бежать подальше от этих слов, этих ужасных обвинений, от взгляда Ручейка, знакомого и незнакомого одновременно.
-Зачем я тебе? Будешь смотреть на меня и вспоминать ту другую? Я так не хочу... - она все еще помнила те его слова, прозвучавшие в палатке целителя, такие... абсолютно неуместные.
Старая деревянная, покосившаяся дверь ужасающе скрипнула, а затем раздался громкий хлопок, ветер ударил по прогнившей древесине, открыв взгляду маленький силуэт, ростом пожалуй не догнавший даже ученика. Она бы приняла его за очередного котенка решившегося на запрещенную прогулку, если бы не знакомая, кудрявая как у барашка, шерсть, отчетливо заметная даже издалека. и он очевидно слышал если не все, то по крайней мере часть пущенных в адрес его отца оскорблений. Глупый! Глупый болтливый язык! Пропади она пропадом! Тонкая тень скользнула по пожухлой траве и тут же исчезла - Оленек бежал прочь от них, от нее. Почему все что она делает, все что считает правильным, всегда приводит к неприятностям? Она ведь просто хотела... совсем не этого!
- Оленок! - крикнула она, но ее голос прозвучал в пустоту, котенок убежал и даже не слышал ее. - Я... - это прозвучало жалко и она подняла глаза на Ручейка. - Ну давай, скажи что я своего добилась, что я молодец, самое время добить меня окончательно, - теперь она ощущала себя котенком брошенным в воду, без помощи, без поддержки, лучше бы конечно вообще залезть в темный угол и не вылезать оттуда луну.
"А лучше две" - мысленно вздохнула она, двинувшись к входу, она ведь в конце концов и правда лучший следопыт! Неужели она не сможет отыскать одного котенка?

========) сарай
Приют оказался недалеко, даже был виден с пригорка. Настроение Грача, понявшего, что путешествие скоро кончится, немного поползло вверх. Он шел в числе отстающих - тех, кто поддерживал израненных соплеменников плечом или сам был не состоянии шагать наравне с Течением. Серый кот уверенно вел отряд, только вид у него был немного отрешенный, словно мысли его витали далеко от этих полей и амбаров. Грач вспомнил, что Звездопад так и не принес вестей о Львиносвете. Похоже, золотистый увалень заочно мог считаться погибшим...
"Или лежит там, в ущелье, избитый до такой степени, что не может ходить," - мрачно подумал Грач. Нет, здесь нужно все выяснить до конца. Вполне вероятно, что Львиносвет жив, ведь Звездопад не видел собственными глазами его смерть. Черт, а ведь казалось, что с этой проклятой всеми предками и духами битвой покончено. Ан нет, отголоски еще витают в воздухе.
Приют вырастал на глазах. Грач, погруженный в свои мысли, не успел толком устать, как отряд был уже на пороге пристанища изгнанников. И только здесь бывший глашатай, очнувшись, ощутил резь в натруженных лапах. Опустив Счастливчика на землю, он подтолкнул его лапой в сторону приюта и наградил весьма красноречивым взглядом - без выходок, понял? без тебя проблем навалом.
Грач медлил с тем, чтобы зайти. Он топтался у входа, будто проверяя, все ли дошли. Наконец, он бросил взгляд на темнеющий далеко лес, высвечивающийся восходящим солнцем. Тогда, в сарае, он дал сыну обещание - они вернутся домой. Постояв еще немного, он вдохнул глубоко запах своего временного дома и шагнул в успокаивающий полумрак Приюта. Эта деревянная палатка была намного крепче и просторнее Сарая, главное - здесь не было продувающих до костей сквозняков и широких щелей. Отличное место для изгнанных котов.
- Ну вот мы и здесь, - бормотнул Грач.

Начало игры

  Мир, в котором он существовал сейчас, давал ему все необходимое. Здесь было тепло, уютно и безопасно. Ах да, рядом копошились двое других, но они не особо мешали. Пока что. Но в какой-то миг котенок осознал - не так, как осознают уже рожденные котята, которые умеют облекать мысли в слова, но повинуясь могучему инстинкту. Он подумал бы, коль умел уже думать - хватит! И впервые сердечко котенка забилось чуть сильнее, чем сердце его матери. Двумя секундами ранее он ощутил, как тот, кто был рядом с ним, беспокойно заелозил, словно ему тоже стало внезапно тесно. Мир, питавший их в течении месяцев, более не удовлетворял. Слишком маленький, слишком ограниченный и жалкий. Да, именно что - жалкий.
Решить проблему можно было одним путем.
Котенок забился, заколотил маленькими лапками нутро матери, не совсем понимая, что причиняет ей страшную боль. А если бы и понимал, все равно продолжил бы, ибо в мозг билась упрямая цель, подстегиваемая инстинктами - выбраться отсюда! Быстрее, быстрее! Серо-рыжий возмутился бы медленным течением обстоятельств, коль умел бы возмущаться. Почему тот, кто правее, уже исчез, почему их осталось только двое? Неужто ему придется стать рохлей, который познает мир последним? Не бывать этому! Он пинал все ожесточеннее, злее, пока тело Вести не сотряс очередной мучительный спазм, возвещавший о том, что ей вот-вот предстоит дать жизнь еще одному малышу. Наконец, его вдруг резко потянуло вниз, прочь от привычного, размеренного мирка. Котенок с влажным звуком шлепнулся о солому и беспорядочно зашевелил лапами. Что-то сковывало все его движения, мешало дышать. Чей-то язык прошелся по его шкуре, снимая пленку, и, наконец, котенок сделал свой первый вдох. И, надо сказать, не совсем уж ему понравились. Внешний мир обрушился на него изобилием запахов, пугающим и оглушающим. И тут котенок издал свой первый Крик. Громкий, пронзительный, настойчивый и резкий. Он как бы говорил миру - вот он я! И только попробуй не принять меня, как подобает! Перебирая лапами, неназванный еще котенок ощутил чужую шерстку, такую же мокрую, как его собственную. То бы Златолап, но котенок помнил его, как второго, из Того мира. Вернее, первого, он же родился раньше. И малыш, оттолкнув уже брата - не стой на пути - пополз на запах молока, такой густой и обволакивающий. Все прочее может подождать. Сосал он с причмокиванием, наслаждаясь своей первой победой, гордясь своими слабыми пока лапами, с помощью которых он добрался до источника пищи. Славное, вкусное молоко! Он занял место точнехонько посередке, как было в Том мире, но, конечно, знать об этом не мог. Иначе непременно передвинулся бы правее, чтобы быть Первым.

--- Сарай

Травоус двигался в хвосте процессии, стараясь умерить шаг так, чтобы рыжей Колючке, зажатой в зубах, было не слишком неудобно, а её матери, семенящая рядом с ещё одним котёнком в пасти, не приходилось излишне торопиться. Рядом вскоре появился тот самый кот, отец детёнышей, несущий полосатого сына, неподалёку Травоус краем глаза заметил знакомого по приюту воителя, которому, похоже, всучили четвёртого котёнка. Впрочем, персонажей с детьми в зубах поблизости хватало – именно королевы и помогающие им с переноской малышей воители, наравне с тяжелораненными, собрались в конце группы, бдительно охраняемые здоровыми и свободными котами, пришедшими вместе с Течением. Хорошо ещё, что перебираться подобной компанией им пришлось недалеко, не соблазняя лишний раз обитающих на свободных территориях одиночек и хищников.
- Ну вот, прибыли, – произнёс Травоус, проходя под знакомую крышу и опуская рыжую кошечку на пол. – Здесь вы теперь будете жить. Это приют, его давно построили двуногие, и забросили тоже давно. Ну, немного менее давно, чем построили. М-да… Торопыжка! – поняв, что сам может запутаться в собственных скачущих рассуждениях, что бывало не так уж и редко в те моменты, когда ему удавалось дорваться до любимого дела, трёхцветный окликнул в пространство свою маленькую подругу – наверняка новым котятам будет интереснее и удобнее с ней, чем с кучей взрослых. – Иди сюда, познакомься с нашими новыми соседями. Они теперь будут с нами, так что им надо помочь тут обустроиться. Да, – обернувшись, Травоус обнаружил за своим хвостом всё ту же королеву, а вместе с ней и вереницу её товарок. Хлопот живущим в приюте явно обещало прибавиться. Голов так на дюжину. – Обустроиться… Волчегривая и Пеплогривка спят там, – пушистый хвост качнулся в сторону, где обустроились уже обитающие среди изгнанников матери. – Наверное, вам будет удобнее рядом с ними.
Оказаться внезапно в роли экскурсовода для толпы королев Травоус как-то не рассчитывал, поэтому банально не знал, что им может быть интересно и важно. А потому отправив их выбирать место для гнёздышек, вновь переключился на детёнышей – с ними было как-то привычней и понятней.
- Ладно, вы тоже устраивайтесь и изучайте тут всё, – трёхцветный обвёл взглядом малышей. – Я бы вам помог, но мне надо на охоту. Есть надо многим… Предвестница?..
Привлечённый странным – и странно знакомым – шумом, Травоус обернулся через плечо и застыл, вяло и беспомощно понимая, что сейчас начало происходить. Похоже, есть надо будет даже большему количеству котов, чем они все могли предположить вчера.
Большинство окружающих пришло в движение, очень, надо сказать, разнонаправленное. Кто-то бросился к рожающей кошке, кто-то напротив поспешил отойти прочь, не желая наблюдать за происходящим. Сам Травоус на неожиданно обмякших лапах тоже шагнул в сторону, чувствуя себя непривычно ненужным и бестолковым. Такое ощущение у него до сих пор было только в одной ситуации – и весьма схожей. Воитель любил котят, но оказываясь свидетелем их появления на свет считал, что лучше бы никогда подобного зрелища видеть ему не стоило.

Здесь всегда было так спокойно. Мир, в котором я обитал, всегда был таким. Мир, который всегда казался мне единственным и невероятно большим. Сколько себя помню – здесь всегда было тепло и безопасно.
Но все изменилось. Когда-то казавшийся огромным мне мир стал стишком тесным для меня. Я ощущал чье-то присутствие рядом, чувствовал чье-то сердцебиение. Я был не один – я осознавал это. Слабый толчок со стороны заставил меня недовольно зашевелиться. Кто-то из тех, кто разделяет со мной этот небольшой мир начал яростно толкаться, и я все больше и больше ощущал нарастающий дискомфорт.
Я, вторя действиям своего брата, тоже принялся толкаться. Не так яростно, не так агрессивно, как это делал он, но тоже просясь наружу. Внутри маминого живота было, несомненно, хорошо, но это в прошлом, на данный же момент мне этого мало. Сейчас передо мной стояла задача – выбраться отсюда, навстречу чему-то большему.
Конечно, я ничего толком понимал, ничего не осознавал, лишь повинуясь своим врожденным инстинктам и даже понятия не имел, что меня ждет там – снаружи.
Шлеп! Одна секунда – и я оказался на дощатом полу, устланном пряно пахнущей соломой. Я почувствовал поток множества новых запахов, почувствовал на себе неприятные прикосновения чьего-то шершавого языка. Как только он избавил меня от пленки, сковывавшей движение и не дающей дышать, я сделал глубокий глоток воздуха и запищал. Мир, окружающий меня был слишком непривычным, слишком новым, я не понимал, что происходит и лишь пищал, до сих пор до конца не осознавая такой глобальной перемены в моей жизни. Я оказался самым младшим, самым последним, хотя пока и не осознавал этого. Я пополз к маме, ориентируясь на сильный запах молока, исходящего от нее.
Носом разворошив ее шерсть, я наконец-то нашел сосок и с жадностью впился в него. Молоко было таким вкусным, что я хотел выпить его как можно больше. Иногда я захлебывался, и, чихая и кашляя, спустя несколько минут снова принимался за еду. Я чувствовал рядом с собой своих братьев, вдыхал запах своей матери и глотал ее молоко, напоминающее мне о недавнем мире, в который мне более не суждено вернуться.

Метания рыжего долго не продлились. Уже скоро он почувствовал рядом с собой одного из других. Про кого-нибудь старше едва родившегося котёнка, можно было бы сказать, что он облегчённо перевёл дух, но малыш ещё не был знаком с такими приёмами. Он просто почувствовал, как часть охватившей его тревоги отхлынула, и взбудораженный писк стал чуть спокойнее и менее паническим. Правда, тот, другой, оказавшись рядом, немедленно лягнулся и куда-то пополз, но рыжего это мало расстроило. Он лишь предупреждающе мяукнул и, подчиняясь сидевшим в мелком теле инстинктам, немного прихватил пастью тонкий хвост брата, быстро, впрочем, его выпустив. Привычка, безвредная, пока у рыжего малыша не начали резаться зубки.
Рядом уже ощущался и второй из потерянных на время братьев, а впереди, котёнок был теперь в этом уверен, находилось то самое важное, чего пока не доставало для полного спокойствия. И рыжий уверенно пополз на запах и голос, влекущие его. Те же инстинкты, что заставили его хоть как-то ответить на причинённые братом неудобства, уверенно и точно подсказывали ему, что делать дальше. И вскоре рыжий жадно припал к найденному источнику пищи, быстро глотая вкусное молоко, то и дело давясь или поперхиваясь от непривычки – всё-таки до сих пор ему не приходилось питаться подобным образом.
Голод и беспокойство постепенно проходили, и освобождённое место в душе котёнка занимали другие чувства. Он, ещё не отпустив сосок матери, уже начал прислушиваться к происходящему вокруг, не понимая пока смысла многих звуков, долетающих до него, но постигая их значение с каждой новой секундой своего существования. Самым заметными, конечно, были звучащие рядом голоса. Рыжий вслушивался в них, то дёргая ушами при резких повышениях чужих, незнакомых тонов, то довольно прижимая их к макушке, безошибочно выделяя среди прочих голос матери – самый важный сейчас, помогающий ориентироваться во всех прочих. Голоса, казавшиеся сперва сплошным потоком, постепенно разделялись на отдельные отрывки, состоявшие из определённых звуков. Некоторые из них котёнок слышал лишь раз, и они почти сразу уходили из памяти, другие повторялись, постепенно закрепляясь в ней. Особенно те, которые, как он чувствовал, относились к его персоне. «Котёнок», «малыш», «мальчик», «сын»… Последнее рыжий счёл самым важным, поскольку произнёс его голос матери. И пискнул, отзываясь на обращение.
От знакомства с миром звуков отвлекло появившееся рядом движение. Сбоку зачем-то вновь зашебуршился брат и, похоже, он сам был этому не очень рад. Рыжий недовольно замяукал, хотя мяуканье это пока напоминало всё тот же звонкий писк, и повернул мордашку в сторону пятнистого, пытаясь своими невеликими пока силами разобраться, что с ним произошло. К этому подталкивал неосознаваемый, но уцепившийся за душу страх оказаться одному, когда рядом нет братьев и матери – единственных знакомых пока котов в окружающем мире.

- Следи за словами, - сказал Грач, а Счастливчик удивленно моргнул, не понимая, что такого сказал. Для него, котенка, естественно было искренне выражать свои эмоции. И конечно же, он не мог понять, насколько прав Грач, когда старается с раннего возраста привить ему хоть малую толику вежливости
- Она просто рожает.
- А-а-а... - протянул Счастливчик, а потом скривился и покачал головой. - Все-таки, у мамы это получалось красивее... да, лучше мамы с этим никто бы не справился.
"Естественно, такого красавчика родить" - горделиво подумал Счастливчик, улыбаясь уголком рта.
Но тут вмешался Мышонок, вероятно, больше всех знающий о новорожденных котятах.
Ты что, Совушку не видел? Она была такая же. И они не едят кроликов. Только молоко, - говорил он, а Счастливчик только закатывал глаза и со скукой качал головой.
- Уж я на Совушку не заглядывался, - насмешливо произнес он, вспоминая почему-то Сороку. - И вообще, ты им мамочка что ли? Я - будущий воин, значит должен обеспечивать королев и котят едой. А уж как она будет их кормить, это не мое дело.
Впрочем, долго пробыть рядом с усохшими воителями ему не удалось, потому что Грач оттащил его. А ведь он хотел перевернуть и других котов, чтобы посмотреть, как они выглядят!
- Ты был еще меньше, когда появился на свет, - сказал папа, а Счастливчик с недовольным шипением выбрался из его "объятий". Он попытался вспомнить, как родился, но не смог. Единственное, что Счастливчик помнил из раннего детства - Рысинку и Забияку, которые объелись камней и не хотели вставать, а потом папа унес их и больше никогда не приносил.
- Пф-ф-ф, самый первый - не всегда самый лучший, - недовольно прошипел он, чуть вздыбливая загривок. - Мы, седьмые, тоже ничего.
Счастливчик помнил, что никогда его не попрекали тем, что он родился самым последним. Разве что упоминали к слову, но сам себе серый разбойник никогда не казался младшим. Среди котят были не очень активные, его старшие братья и сестры, и он чувствовал себя старше их благодаря своей активности, своему любопытству. Лучше всего Счастливчик общался с Ежонком, находя в нем неплохого друга. К тому же, Ежонок всегда по возможности поддерживал его планы, а в нужные моменты просто не возражал ему.
Такая вот поддержка делала Ежонка в глазах Счастливчика самым перспективным из всех четверых оставшихся котят.
- Хорошо, я свожу тебя на охоту.
Счастливчик вздрогнул, зрачки его расширились. Он мигом забыл про кошку с котятами. "Охота! ОХОТА!!! Папа сводит меня на охоту!"
Говоря по-честному, Счастливчик уже и не надеялся на то, что Грач действительно всерьез воспримет его желание поохотиться. Тем более после всего, что он успел натворить вчера и сегодня, учитывая все мелкие и крупные проделки.
- Я честно-честно никуда не убегу! - заверял Грача Счастливчик, чуть ли не повисая на его лапе. - А тогда я сбежал не потому, что мне так хотелось, а потому что должен был тебя найти. Вот!
Он решил, что таких слов будет достаточно для того, чтобы отец уверился в его искренности и хорошем поведении. Подошла Зарница, но в этот момент Счастливчик отвлекся, ибо разглядел какое-то шевеление в кучке котят. Он наблюдал в основном за своим любимчиком, серо-палевым, которого успел перевернуть на спину прежде, чем Грач оттащил его от котят. Потом другие коты загородили ему обзор, и Счастливчик вернулся к отцу и матери, которые успели отойти немного подальше.
Уловив момент, когда оба родителя молчали, Счастливчик прыгнул к Зарнице и с восторгом к ней обратился:
- Мам, папа обещал меня на охоту сводить. Пошли с нами, а? Ну пошли!
Он прыгнул и проскакал кружок вокруг Грача и Зарницы, после чего сгруппировался и прыгнул прямо на отцовское плечо, бодая его головой и пытаясь повалить на пол.
Счастливчик в чрезвычайно игривом настроении, казалось, готов был пробежаться по стенам и потолку, но пока что таких решительных маневров не предпринимал. Вместо этого он подбегал то к Зарнице, то к Грачу, одним своим видом упрашивая их поиграть с ним.