ГЛАВНАЯ ПОЛЯНА

Пробежаться до бывших родных территорий? Легко!
Шорох был настолько задумчив, что почти не смотрел на Снегоухого.
Как ни крути, мы останемся поколением Четырех племен, -  думал он, сбивая плечом снежную шапку с куста. Всегда будем называть северные территории Единого племени бывшими родными. Следующие котята уже не будут знать, что было в лесу такое племя - племя Теней. Иногда я немного жалею о том, что отец создал новое племя, а не возвеличил своё родное. Но так, наверное, лучше. По крайней мере, он поступил более гуманно, чем поступил бы я сам...
Шорох никогда не помнил Звёздоцапа по-настоящему злым. Он собирал вокруг себя союзников, много льстил, иногда устраивал показательные казни. Шороху всё это было чуждо. Он не умел так же лихо льстить и играть на народ.
Полосатый боец хотел бы создать свою собственную непобедимую армаду, состоящую из тех, кто действительно умеет работать лапами, а не болтать языком.
Титомир, Снегоухий... - многих ли мог он припомнить? И многие ли в живых на данный момент?
Широколиственный лес сменился родным, сосновым. Сразу стало как будто бы легче дышать.
Его не так уж интересовала дичь. Он думал о будущем.
- Ты знаешь, Снегоухий, когда-нибудь и я стану правителем, - сказал вдруг Шорох, разглядывая друга в профиль. Конечно же, кому как не своему сыну Звёздоцап и Ржавница могли завещать трон Единого племени? Шорох это прекрасно понимал.
- И мне обязательно понадобится глашатай.
Он постепенно подводил Снегоухого к главной теме разговора. Медленно и терпеливо. Не стараясь учуять добычу и даже не глядя по сторонам, Шорох продолжал шагать по свежему белому снегу.
-  Естественно, это должен быть надежный кот, в верности которого я не буду сомневаться.
Черты его чуть разгладились, став из обычно-хмурых просто нейтральными. Конечно, Снегоухий, я уверен в том, что эта должность принадлежит тебе, и никто иной с ней не справится. Кому ещё я мог бы довериться? Кого ещё я бы так сильно любил, что мог назначить своим заместителем?
Шорох всегда был замкнут и несколько эгоистичен. К нему в сердце очень трудно было пробиться. Такой чести удостаивались единицы, если это только можно назвать честью - возможность разглядеть серо-черное, как покрытие гремящей тропы, пышущее жаром и кровью сердце.
- Думаю, ты уже понял, к чему я клоню. Тебе стоит начать путь к власти, Снегоухий, - пророкотал Шорох. - И первый пункт на этом пути - обучение оруженосца.

- Успокойся, - проговорил Шорох, не удерживая уже улыбки - непривычной и немного дрожащей. Он наклонился и дотронулся носом щеки Снегоухого.
Я всегда мечтал сделать что-то, что ему понравится. Может быть, он уже давно лелеял эту мысль - обучать собственного ученика?
С удовольствием Шорох смотрел на друга, на его белую шерсть и рельефное сложение. Мы взяли лучшее, что могло дать нам племя Теней и наши родители.
- Я поговорю с отцом, Снегоухий. Рано или поздно, так или иначе, он поймёт, что нельзя доверять обучение оруженосцев всяким олухам.
Улыбка сошла с его губ, будто её и не было. Шорох стал сосредоточен и серьезен. Он уже давно пытался намекнуть Звёздоцапу на то, что ученикам требуются наставники, а не те, кто занимается с ними в данный момент.
- Мы возьмем ученика, или даже двух - кого захочешь. Вместе будем тренировать их, и тогда их молодые умы, подкрепленные нашими знаниями и умениями, станут будущим нового племени - нашего с тобой, Снегоухий.
Взгляд Шороха потерял былую отрешенность, горящие огоньки янтаря плясали в нем, зрачки чуть расширились. Он чувствовал странную радость оттого, что уже сейчас может подготавливать дорогу к великому будущему, которое настанет, когда у трона окажутся они двое - Шорох и Снегоухий.
- Мы будем дополнять друг друга, - сказал он с жаром. - Ты научишь их бесшумному шагу и охоте, я помогу усвоить Воинский Закон. Мы поделимся с ними своими боевыми приемами и тактикой. И никто не сможет сказать, что наши оруженосцы - не лучшие воители этого леса.
Шорох замер. Тяжело и часто вздымалась его широкая полосатая грудь. Он очень живо рисовал перед собой перспективы их со Снегоухим наставничества. И это, пожалуй, был ещё один повод побыть вместе, рядом. Шорох вспомнил Титомира и свои первые муки ученичества. Этот черный кот был прекрасным наставником для сына Когтя, иного он и не мог желать. Титомир научил его бороться так, будто каждая драка - это бой насмерть. Научил выбирать правильную тактику и реагировать практически молниеносно.
- Мой наставник был слеп, - неожиданно тихо произнес Шорох. - Но это не помешало ему воспитать меня как настоящего воителя. Твоя немота - это не ущербность, не недостаток.
Он усмехнулся чуть хрипло и встал рядом с другом, чуть толкая его плечом.
- Может, именно поэтому мне с тобой хорошо, потому что ты не тараторишь, как сорока на ветке.

Шорох почувствовал на своем плече теплую шерсть Снегоухого. Ему стало спокойно и хорошо. Пожалуй, это и было для него в настоящий момент счастьем. Заблудшая собака всегда стремится к дому.
А для Шороха домом был Снегоухий с его немыми взглядами и резковатыми жестами.
Сорока в последнее время много молчит, - одними губами шептал белоснежный воитель.
Шорох вдруг замер, услышав эту фразу. Сорока молчит. Он сглотнул. Что-то гулко бухнуло в груди. Перед глазами внезапно помутнело, будто кто-то дал ему с размаху по голове.
Шорох прикрыл глаза. Темный сосновый лес, такой густой, что через ветки не проходят лучи солнца, разве что самые мельчайшие их части. Снежинки тают на мрачно-черных ветвях. Шорох идет по лесу и что-то его настораживает, очень сильно. Цепкий страх хватает за сердце. "Что такого?" - думает он. "Почему мне страшно в родном лесу?".
Осознание приходит через секунду. Гробовая тишина стоит в лесу. Ни одна птица не смеет подать голос, ни один зверь не шуршит в кустах.
Полосатый воитель потряс головой, вытряхивая из неё зловещий образ. Но какая-то тревога осталась с ним. Молчащая сорока - это не к добру. Точно.
- Знаешь, мне кажется, нам стоит вернуться в лагерь, - сумрачно заявил Шорох.
Его не покидало предчувствие, что скоро что-то случится, причем не самое хорошее. Он знал это с того момента, как Снегоухий обронил свою фразу про сороку. Тем не менее...
Шорох взглянул на друга и немного успокоился. Пока у меня есть Снегоухий, не стоит терять боевой дух.
- Поохотимся в другой раз, - сказал полосатый кот уже без эмоций, став холодным и нейтральным, впрочем, как обычно.
Приглашающе взмахнув хвостом, Шорох мощными скачками помчался к лагерю. Ему хотелось попасть туда как можно быстрее.

===> Главная поляна.

<<<  заброшенный приют.

Перевалило за полдень, когда воители отправились к лесу. Шершень собрал небольшой патруль втайне от Течения, чтобы разузнать как можно об обстановке в Тигрином племени. Не стоит бывшему глашатаю знать о его намерениях, тем более что он не обязан с ним ими делиться. Теперь они стали одним целым, Шершень приносил дичь для речной королевы и охотился вместе с рыбьими вонючками, но это не ещё не значило, что он должен докладывать Течению о каждом своём действии. Кто он такой, этот Течение? Он не Звёздный Дым, и уж тем более не Алозвёзд, чтобы отчитываться перед ним как перед кровным вожаком.
Чёрно-белый не задумывался о последствиях. Адреналин бил в виски, и от этого его шаг становился более размашистым и решительным. В янтарных глазах горели яркие огоньки азарта. Ничто не помешает ему добраться до территорий Тигриного племени!
Он обернулся через плечо – Травоус и Стриж не отставали. Травоус был его родным соплеменником, и Шершень доверял ему куда больше речных котов. А Стриж… Речной воитель с самого начала подкупил своим умом. Он располагал куда больше остальных. Течение вырвет ему усы, когда узнает, что Шершень подверг риску его воина. Но бывший грозовой воин был уверен в том, что это того стоит.
К тому же, он не заставлял их идти с ним. Это было решение каждого участника их маленького патруля.
И с каких это пор его заботит мнение серого увальня? Ранее, ещё до объединения, Течение казался миролюбивым глашатаем, но когда одиночки пересеклись и стали жить вместе… Должно быть, все они были на нервах, и даже такой спокойный кот как Течение не мог держать всю какофонию чувств в себе. Хотя было видно, что тот всегда старается избежать конфликта и прийти к компромиссу.
Коты быстро пересекли гремящую тропу и оказались на землях племени Теней.
«Бывшего племени Теней» - мрачно напомнил себе Шершень, хотя принимать законы Звездоцапа не собирался до последнего. Лес – это их дом, который они скоро отвоюют!
Воители шли вдоль гремящей тропы, но в то же время старались как можно дальше держаться от мимо пробегающих чудовищ. Их рёв был подобен раскату грома в опасной близости, и это нещадно ранило уши. А ещё запах… омерзительный.
Вскоре перед котами выросли огромные деревья, дающие начало лесу.
- Тут мы встретим патруль и переговорим, - решил Шершень, скрывшись в полумраке тёмного леса.

>>>> Заброшенный приют.
Стриж оглянулся, чуть поведя плечами. Прохладный снег холодил лапы, напоминая о том, что холода не от тупятся еще долгое время. Казалось, крупные ели и сосны, что окружали небольшой отряд, тянулись вверх бесконечно, закрывая от взгляда небо, а неестественная тень скрывала всех тех, кто ступил на эти территории.
Страха не было. Стриж вообще был не склонен к тому, чтобы паниковать раньше времени, да и здоровый азарт иногда подхлестывал его, заставляя дыбиться шерсть и помахивать хвостом. Мысль о том, что сейчас и здесь он может встретить того самого Шипояза, горчила кровь лучше всякого страха.
Но и в слишком уж активный мандраж кот не впадал, памятуя о прошлой ошибке, что допустил в сражении с Крылом. Нельзя позволить эмоциям захлестнуть тебя, нельзя позволить себе забыть об осторожности и разуме. Здоровый кот может добиться большего, чем неосмотрительный и покалеченный. Или же мертвый.
Но в этот раз и ситуация, и ставки были другими. В прошлый раз с ним была кошка, за которую он так или иначе, но отвечал, а в этот раз вместе с ним двое взрослых и крупных котов, которые в состоянии дать отпор даже пре восходящему их противнику.
Когда Шершень подошел к нему и предложил, как ни в чем не бывало, "осмотреть территории", Стриж не сомневался ни минуту. Во-первых, он сразу понял, что именно задумал Грозовой кот, и нельзя было сказать, что ему это не нравилось. Во-вторых, осмотрительность Течения вызывала у кота досаду, и тот успел соскучиться за время мирной и спокойной жизни новым лагерем. В-третьих, Шершень уже успел проявить себя лидером и просто храбрым котом. Пусть и характер его был ершист, как терновник, да и он часто не думал о последствиях, но Стрижу были близки и понятны все его побуждения.
Травоуса Стриж тоже успел узнать достаточно хорошо. Храбрый и разговорчивый, он вызывал у кота прилив дружеских чувств своей непосредственностью. Да и совместная охота еще в самом начале их совместного обитания осталась в памяти теплым воспоминанием.
Стриж снова огляделся, щурясь. Все же, будучи ребенком Реки, он не особо любил замкнутые пространства, да и к деревьям приспособлен не был. Нельзя было сказать, что они давят на него или как-то мешают, но и успокаивающего журчания воды ему не хватало.
-Территория Тени всегда была такой же сумрачной, как и их характер, - Стриж покачал головой, всматриваясь вдаль, - но я не уверен, что с нами будут говорить. С чего бы?
Кот едва подавил желание оскалиться, впуская и выпуская когти в землю. Сумрачные коты и в мирные времена не любили перегововоры, а теперь, когда приказ Звездоцапа был очевидным и категоричным, вряд ли стали бы сговорчивее.

Коты скрылись под сводами высоких деревьев. Лунный свет не касался еловой земли. Территории племени Теней привели удивили каждого путника, но Шершень не высказался по этому поводу. Через минуту он и вовсе не нашёл ничего такого, что привело бы в ступор. Лес как лес, только с очень высокими деревьями, не пропускающими свет. Только и всего.
- Но я не уверен, что с нами будут говорить. С чего бы?
Шершень дёрнул ухом и повернул голову:
- Тигриное племя состоит сейчас не из одних Сумрачных котов. Уверен, что в состав патруля буду входить коты из других племён, - «это, по крайней мере, в компетенции Звездоцапа» - хотелось добавить бродяге, но тот осекся. – Если в них осталось что-то от воителей, то уверен, они нас выслушают.
Поднялась вьюга. Мороз крепчал. Странно…  А ведь днём погода была на стороне подходящих Зелёных листьев. Шершень развернулся и зашагал дальше, проклиная кусачую метель. Но не успел он пройти и двух шагов, как ветер принёс запахи патруля.
«Быстро они».
Шершень остановился, прищурившись. Там, за высокими стволами деревьев маячило несколько кошачьих силуэтов.
- Идут, - прошипел он себе под нос.
Коты не заставили себя ждать. В патруль входило всего три воителя и один юный оруженосец. Рыжий и кремовый кот оставались ему неизвестными, впрочем как и молоденький серенький котик. Зато в чёрном воине он почти сразу же признал бывшего воителя.
- Мышелов! – воскликнул Шершень. Его янтарные глаза радостно заблестели от встречи с Грозовым котом. – Как поживает твоё новое племя?
Чёрно-белый когтями всколыхнул почву. Если Мышелов был в патруле, значит, они что-то да могли выведать полезного.

Здесь и впрямь были чужаки. Ржавник внимательно, прищурясь, осмотрел Травоуса, Стрижа и Шершня, которые вели себя так, словно в гости зашли. Он шевельнул хвостом - и в тот же миг Молочник с Полосатиком обошли незваных гостей и встали позади них, а Мышелов тенью скользнул влево. От Ржавника не укрылось нервное подергивание усов черного воителя, когда тот глядел на бывших соплеменников. Молочник же оставался непоколебимо спокоен и собран, Полосатик таращил глаза на незнакомцев и переводил взгляд с одного кота на другого.
Итак, приказ Звездоцап предельно ясен - вышвыривать всех одиночек и бродяг с территорий. Под шкурой Ржавника заходили бугры мышц, к схватке он был полностью готов. Он уже открыл было пасть, чтобы произнести вступительную речь и дать этим болванам возможность убежать и отделаться легкими ранениями, как Шершень подал голос.
- Как поживает твоё новое племя?
Сверкнули ядовито-зеленые глаза Ржавника, и он стремительно обернулся в сторону соплеменника. Мышелову крупно не повезло, что вторжение совершили его бывшие приятели. Впрочем, вид кот имел твердый, несмотря на подрагивающий хвост. Ржавник припомнил, что Мышелов был одним из последних завербованных Звездоцапом котов. Собранный, немного дерганый, но в целом к нему нельзя было предъявить никаких претензий. Во время битвы за Лес он сражался с яростью десяти барсуков. И так же, как и Ржавник, верил в Звездоцапа и Тигриное племя. Травоус пожелал удачной охоты. Губы Ржавника скривились - он догадался, что бывшие Грозовые сочли, что, раз в патруле их бывший соплеменник, им улыбнулась удача и с ними ничего не сделают. Молочник зарычал. Ага, тут же Стриж, который пока хранит молчание. Тоже его бывший соплеменник.
- Вы находитесь на территории Тигриного племени, - голос Ржавника был похож на скрежет когтей, он говорил, едва раскрывая рот - так сильно его бесила наглость противников. - Пшли отсюда, живо!
Молочник и Мышелов не сговариваясь, вздыбили загривки и приготовились к схватке. Ржавник и сам понимал, что так просто отпускать тройку воителей нельзя. Шипояз рассказывал о вторжении бывших Речных - кажется, его урок прошел даром. Ну да Ржавник его довершит.
- С моим новым племенем все в порядке, - прошипел Мышелов. - Моя охота добра, а вот ваша таковой не будет. Вы разучились уважать границы, Грозовые воители?
Ржавник не мог не отметить, что Мышелов называет Травоуса и Шершня Грозовыми, очевидно, подразумевая, что сам он уже не Грозовой, а Тигриный. Молочник молча смотрел на Стрижа, и в его глазах сверкнула жажда битвы. Он любил сражаться. Полосатик отрабатывал навыки боевого искусства куда чаще, чем охотничьи. Свирепость его наставника прославила его еще во время битвы. Мышелов быть чуть послабее в этом плане, но тоже слыл превосходным бойцом, не знающим трусости.
- Вперед! - рявкнул Ржавник и прыгнул. Молочник, Мышелов и Полосатик атаковали с двух сторон. Фактически вторженцы были зажаты. Ржавник нацелился на Шершня, Молочник - на бывшего соплеменника, а Мышелов - на Травоуса. Полосатик пока что в бой не вступал - Молочник стукнул его хвостом по голове, приказывая оставаться на месте. Нет, не то что бы он его часто и сильно бил, просто, желая воспитать в нем силу духа и твердость, на тренировках часто бывал жесток и не терпел непослушания. Полосатик частенько возвращался домой с синяками, но вместе с тем в нем взрастали семена жестокости и неуемной жажды битвы. Вот и сейчас он с азартом следил за ходом боя, выжидая момент, когда Молочник даст ему сигнал.

Надеждам потянуть время разговорами сбыться было не суждено. Коты Тигриного племени явно были настроены на драку, и слушать ничего не желали. В том числе и бывший соплеменник Травоуса и Шершня. Мышелов вроде бы ненадолго заколебался - во всяком случае, трёхцветному так показалось - но вот чёрный заговорил, и Травоус понял, что никакой радости от встречи с соплеменниками он не испытывает.
Было горько. Шершень с насмешкой отвечал Мышелову, а Травоус отвернулся, разглядывая не то сугробы, не то деревья вокруг. Он впервые пожалел о том, что согласился на затею старшего соплеменника. До сих пор трёхцветный искренне считал - лишь иногда позволяя себе слегка засомневаться - что Грозовые коты сумеют выйти из очередного испытания с честью, что те, кто остался под лапой Когтя, подобно Шторму, лишь затаились, готовясь к бунту, к свержению неправедной власти. Но есть - и отрицать это теперь совсем уж глупо - есть и подобные Мышелову. Те, кто по-настоящему предан новому предводителю.
Пока шла краткая перепалка, коты племени окружили изгнанников. Травоус встрепенулся, понимая, что сейчас не время уходить в собственные переживания, повернулся к противнику... и с некоторым замешательством вновь обнаружил перед собой Мышелова. Трёхцветный надеялся, что ему придётся столкнуться с кем-нибудь из других воителей, но, видимо, так бестолково складывалась сегодня судьба. Или не судьба вовсе? Или чёрный настолько ненавидел бывших соплеменников, что желал сам преподать им урок?
- Мышелов... - попытался ещё раз заговорить Травоус, и его реплика практически совпала с командой, отданной вожаком патруля. - Послушай...
Куда там. Чёрный прыгнул. Его удары обрушились на изгнанника. Трёхцветный не особо пытался увернуться - знал, ловкость - не его сильная сторона. Лишь пригнул и вжал голову, подставляя под удары широкие плечи - крепкие, покрытые густой длинной шерстью, которую теперь проредили когти бывшего соплеменника.
Удары, пока не сильно страшные для кота, привели к результату неожиданному, в первую очередь - для самого Травоуса. Сверкнули зелёные глаза. В груди не просто проснулось, вскинулось, встало на дыбы, взревело яростно новое, незнакомое доселе чувство - яркое, горячее, опасное, подминающее под себя всю остальную сущность. Злость. Не та, дружелюбно-обидчивая, какую доводилось испытывать порою на соплеменников, отмахивающихся от надоедливого кота, которая утихали и забывалась так же быстро, как и просыпалась. Иная, замешанная на отчуждении, ненависти, невыразимо горьком ощущении предательства.
Впервые Травоус ощущал себя преданным, по-настоящему и невозвратно.
Впервые он чувствовал ярость.
- С какой стати соблюдать границы тварей, что плюют на воинский закон и не помнят собственных родичей! - прорычал изгнанник, переходя из защиты в нападение.
Он не стал обращаться к хитрым приёмам и тактикам. Рванул на противника напрямую, грудью в грудь, нанося лапой с выпущенными когтями удар в голову - от всей души, если не сказать, дури. Возможно, ловкость и не была в числе достоинств Травоуса, но вот в слабосилии его не мог бы обвинить, не покривив душой, ни один кот.

Есть!
Манёвр удался. Лапа воина оказалась между его зубов, и Шершень, не теряя времени, сжал покрепче зубы и дёрнул лапу на себя. С уст воителя слетело шипение. Мысленно одиночка ликовал.
«Что, паскуда, не защитил тебя твой мешок дерьма от боли и негодования?»
Но радоваться было рано.
Рыжий кот улучшил момент и навалился на спину воину, придавливая весом. Шершень попытался брыкаться, но глава патруля был слишком тяжёл. Нужно улучшить момент, когда тот ослабит хват. Не щадя когтей, патрульный  принялся драть кожу на спине и боках. Но ярость была настолько сильной, что он и думать забыл о боли, хотя, несомненно, чувствовал: ещё минута – и его шерсть превратится в клок крови, шерсти и мяса.
Он резко вскочил, сбросив со спины рыжего главаря. Шершень отскочил в сторону, чувствуя, как бешено бьётся в груди сердце. Его глаза метали молнии. В следующий раз он не допустит того, чтобы этот блохастый увалень свалил его наземь! Чёрно-белый, в надежде, что противник ещё оглушён, метнулся к нему, надеясь как следует поддеть когтями за бок. И в следующую секунду его шкура окрасилась в багровый цвет – не в том месте, куда он метил, ибо противник не собирался столбов стоять, но всё же.
Увы, не рассчитал Шершень, что так ловко отскочить ему не удастся.

Из-под когтей Ржавника хлынула кровь, и кот удовлетворенно щелкнул зубами. Кровавое бешенство застилало ему глаза, и вот он уже рвал и драл несчастного Шершня, не особо заботясь о боевых приемах и желая лишь разорвать его, проучить, попортить шкуру так, чтобы тот дорогу забыл на земли Тигриного племени. Он не обращал внимания на укус, которым наградил Шершень, словно он был не больнее комариных прикосновений. Но черно-белому все же удалось его скинуть, и Ржавник оказался на земле с растопыренными, окровавленными лапами. Он вскочил, дабы не дать противнику ни малейшего преимущества, осел на больную лапу, внутри которой вспыхнула пламенем боль. Шершень метнулся в его сторону, и Ржавник, яростно зарычав, увернулся - когти черно-белого лишь зацепили его. Рявкнув что-то, он снова атаковал черно-белого в бок и загривок, кусая, царапаясь, вкладывая в удары все силы, которые у него были.
Мышелов тем временем сражался с Травоусом. Первая атака прошла успешно, чего бывший Грозовой отметил с бесстрастностью, всегда его отличавшей. Но он недооценил бывшего соплеменника, использовавшего его же прием против него самого - Травоус навалился на него и прижал к земле. Ощущение было такое, словно кислород в один миг выбили из легких. Мышелов, растеряв на мгновение самообладание, судорожно хватил пастью воздух, пришел в себя, полюбовался ранами на груди и морде Травоуса, а затем подтянул под себя задние лапы. И затих, собирая силы. Травоус вонзил клыки в его плечо, и Мышелов крепко зажмурился.
Только не отпускай!
Терпеть уже не было сил. Энергия пульсировала у него в лапах, сознание требовало - вперед! И Мышелов, до отказа выпустив когти на задних лапах и вложив в удар всю свою силу, врезал Травоусу в мягкое, незащищенное брюхо. Он бил и бил, пока не исчезла давящая тяжесть. Кажется, он еще успел задеть Травоуса по плечу, когда размахивал когтями. Поднялся, тяжело дыша. С ран капала кровь, но видеть окровавленного врага было наслаждением.
Полосатик в это время, по приказу Молочника, сорвался с места. Губы Мышелова искривила усмешка. Он видел, как убегал оруженосец еще до его ударов по брюху. И вот теперь Полосатик, распушенный и разъяренный, вылетел на полянку, а за ним - двое охотников, Камнецапка и Громоглас. Оба взбешенные, с выпущенными когтями и готовые  разорвать на части нарушителей.
Ржавник, заметив подкрепление и то, что нарушители собираются удрать, наотмашь хлестнул лапой с выпущенными когтями по морде Шершня. Закапала кровь. Мышелов тоже собрался проводить Травоуса парочкой хорошеньких тумаков, чтобы урок запомнился надолго.