Вокруг стоял гул, но она никак не могла заставить себя открыть глаза. Будто бы веки намазали сладким медом и теперь кошка уже никогда не сможет их открыть. Проблема была не только в глазах. По всему телу разливалось оцепенение, сковавшее ее, словно лед. Но внутренний голос упрямо твердил, что ей пора прекращать спать, что именно сейчас она нужна.
Наконец Пеплогривка подняла голову и разлепила веки. Голова была тяжелой, будто по ней ударили бревном. Несколько раз. Не понимая что, происходит и почему под боком чувствуется лишь один теплый комок, она начала вертеть головой. Торопыжка как обычно была с Травоусом, уж больно нравился малышке этот кот. Пеплогривка порой с опаской думала о том, как дочь отреагирует на своего отца. Ведь весь "отцовский авторитет" сейчас был у Грозового война. А что будет с ней, когда они разойдутся по своим племенам?.. Глухаренка нигде не было видно. Осторожно, чтобы не разбудить Бурелапа, пепельная поднялась со своего места и потянулась. Казалось, что мышцы, если бы могли, издали единый стон удовольствия.
«Больше не буду брать у Пестролистой мак, как бы она не уговаривала. А то проснусь однажды, а котята уже войнами стали»
Поведя носом, она так и не обнаружила местоположение сына. Что он опять делает? Неужели сейчас она найдет его в самом дальнем углу, грязного и взъерошенного? Из этой троицы лишь Бурелап мог похвастаться тем, что не участвовал каждый день в состязании "Доведи мать до сердечного приступа".
-Привет, - кивнула она Травоусу и  подмигнула дочери,-Она тебя еще не замучила? Торопыжка, ты не видела своего брата?
Из прохода подул ветерок, принося с собой запах незнакомой кошки. Округлив глаза, Пеплогривка глянула на котов, которые окружили незнакомку. Подав знак. что она сейчас вернется, пепельная быстрым шагом направилась к незнакомке.
Молодая. Не больше 20 лун. Поджарое тело и длинные лапы тут же подсказали, что воительница была бывшей ветряной кошкой.
-...оставшиеся в племени, поднимут восстание. На закате Звездоцап уйдёт к обрыву, и те, кто пойдут с ним, нападут на него. Остальные захватят лагерь. Старшие хотят, чтобы вы помогли им в этом.
Надо же, как раз вовремя! Кажется, это было особым талантом, всегда подходить к моменту, когда произносят самое важное. Значит племена даром времени не теряли и все же придумали план. Нужно скорее собрать всех беженцев и решить, кто отправится на подмогу.
-Здравствуй, - она вышла вперед и склонила голову в приветственном жесте, -Мы проведем собрание и отправим лучших воинов к обрыву. Если хочешь, можешь остаться и отдохнуть, чтобы набраться сил.
Пеплогривка добродушно улыбнулась. Сердце трепетало в предчувствии чего-то грандиозного. Но она была не уверена в том, что это было из-за скоро расправы с лесным тираном. Сегодняшним вечером она увидит Звездопада. А если все пойдет хорошо, то уже через пару дней ее малыши будут спать в родной детской. Будут гулять по лесу, учится плавать в реке. Все это хорошо, но для начала им нужно будет пролить кровь. И не факт, что эта кровь будет принадлежать лишь тем, кто на стороне Звездоцапа.

<-------Из черти где.
Прошло многим больше двух лун, а наши с Течением чувства никак не продвинулись. Более того, кажется, мы стали холоднее друг к другу. Хотя, о чем я, сама во всем виновата.
После памятного похода к озеру и неоднозначным разговорам мне стало много тяжелее находиться рядом с Течением, хотя бы по причине того, что «заигрывания» мы оставили на потом. Он был прав, и я понимаю это – сейчас стоит вопрос о нашем выживании, и мы не можем отдавать сердце кому-либо другому, кроме работы.
Собственно, меня это и остановило. Это время я проводила в охоте и постоянных отлучках. Приходила к изгнанникам лишь чтобы бросить в кучу костлявую добычу, да краем уха послушать разговоры котов, понять примерное настроение. Ночевала постепенно все чаще вне нашего убежища, стараясь полностью отдавать себя делам. Теперь я почти чувствую себя одиночкой, если бы только не эти редкие посещения Убежища.
Течение я видела редко, в основном издалека, и лишь несколько раз перебрасывалась с ним нейтральными фразами. В последнее время стараюсь получать намного меньше повреждений, поставив осторожность в приоритет. В конце концов, сейчас нет новых обильных поставок целебных трав, чтобы забирать их у целительницы, а сама даже с моими навыками сейчас не смогу ничего сделать. Как ни странно, Белый Кашель так и не обрушился на меня, хотя я была уверена, что от пары ночевок на холодной земле он вполне может проявиться.
Вдалеке частенько замечала силуэты изгнанников, но старалась не пересекаться, особенно, если то был Течение. Раньше никогда не была общительной, сейчас чувствую равнодушие и апатию, меня мало волнует моя связь с обществом.
В конце концов, я не знаю, куда исчезла Мимолетка. Летти нет с изгнанниками, однако на вражескую территорию я не наведывалась, а тех, кто оттуда приходит, лично не расспрашивала. Возможно, моя сестра погибла, возможно, спокойно живет с оставшимися. Это практически единственное, что меня сейчас особо волнует. Я не могу спокойно сидеть, наслаждаясь нашим «райским отпуском». Впрочем, я такая не одна, нас большинство, если не все, чьи близкие остались под диктатурой.
Моя жизнь сейчас стала слишком однообразной, с моими попытками сократить свой мыслительный процесс до «настоящего». А «настоящее» мое – это лишь охота и поиск нового места для безопасного ночлега. Однако, многие луны моего любимого хобби – воображения и фантазий – не позволяют мне сделать это. Сейчас я как никогда чувствую себя мыслительницей. Может, это и есть тот самый идеал для мудрецов-отшельников?.. Но тем не менее, меня отравляют мои мысли. Я не способна заглушить всю боль, боль разрываемого сердца, когда представляю солнечные желтые глаза и невообразимо серую шерсть, под которой перекатываются бугры мышц. Более всего пугает, что я с каждым разом все хуже представляю общую внешность глашатая. Какие-то детали ускользают из моего сознания, оставляя мучительное ощущение незавершенности и неправильности, заставляя мое сердце трепыхаться в ледяной агонии тоски по его улыбке и доброму взгляду.
..В последнее время я действительно слишком редко захожу в Убежище. Сегодня стоит зайти. Сердце мое, истерзанное чувствами к глашатаю, ноет каждый день о судьбе нашей. Кто знает, что будет дальше. Хочу встретить Звездоцапа у темной сосенки и лично глаза выцарапать. Пусть знают, что его убила слабая, ни на что не годная воительница со слабым позвоночником.
Мою морду перекосила маньячная улыбочка. Все же, произошедшее слишком на меня повлияло. Сейчас я как никогда разуверилась во всякой романтической чепухе. Есть только сила, и есть только власть. А так же вера. Вот – две стороны, воюющие друг с другом. Нет добра и зла, есть только понимание от разных личностей. А понимание можно изменять.
Моя голова уже разрывается от объема надуманной информации, а растрепать ее некому. Летти – как я уже и говорила, исчезла. Крапи – насколько я поняла, она осталась. Я верю, что она жива. Крапи не может умереть.
Течению я ничего рассказывать не собираюсь. После того, как меня осадили, когда я попыталась хоть немного отвлечь его от тяжелых дум о судьбе изгнанных, меня тем паче не прельщает болтать о чем-то столь философском. Хотела бы я рассказать Пеплогривке – все же, она была одним из тех, к чьему идеалу я стремилась, пусть и не так рьяно. Однако ее холодное отношение ко мне давно было замечено. Если раньше меня это могло даже пугать, то сейчас мне абсолютно… все равно.
Во всяком случае, охотиться мне сейчас намного легче, чем летом, если не брать во внимание малочисленность и костлявость получаемой пищи. Меня устраивает охотиться и питаться на то, что поймал, и, более того, иметь возможность хоть что-то отдавать «сборищу». «Независимый и полезный» - мне это определенно нравится.
Я чувствую себя иначе в обществе – я чувствую свое положение, свое место. Я чувствую, что могу сказать, могу кричать – и я буду кричать до тех пор, пока они не выслушают меня. Я такая же кошка, как и они, отличаюсь лишь опытом, но чувствую, как постепенно взрослею. Как теряю прежнюю себя, как умирает во мне то, что так умиляло Крапи. Настолько меняюсь, что иногда сама чувствую отвращение к себе. У меня не должно быть таких мыслей. Я не должна думать о большем.
Мое старое «я» пытается навязать мне оставаться серым пятном, даже пустым местом в истории, в жизни. Новое – вопит о несогласии и поражает периодической жестокостью желаний. Не хочу быть такой. Не дай Звездное племя и Мать-Луна, стану похожей на Звездоцапа.
Я знаю, что когда вернусь – если вернусь, - то буду снова натягивать на себя нежную улыбочку и мягко вздыхать собственным фантазиям на плече у подруг. Ради них я буду той, что они помнят и любят, запихнув новую себя в глубины моего существа. В нашей жизни происходят события, которые меняют нас, и они должны происходить , перемены означают прогресс. Если они происходят – значит, нам пора пересмотреть наше бытие. Значит, тем нам, какими мы были, пора умереть. Но им на замену придут новые мы – совершенно другие, и в то же время – совершенно идентичные.
Но все же, я опять утекла  в свои мысли. Так не пойдет. Пора возвращаться к реальности, иначе в своих размышлениях не замечу, как окажусь среди Угодий Звездного Племени. А пожить мне еще немного хочется.
Переставляю лапы, задумчиво глядя перед собой. В последнее время приучилась смотреть чуть вперед лап, и не могу подолгу глядеть прямо перед собой – либо заносит, либо все равно глаза опускаются. Не так уверенно себя чувствую.
Впрочем, это мелочи жизни. Сейчас хочу принести в этот чертов «лагерь» костлявую белку и куропатку. Надолго запомню охоту за второй… Хочу увидеть кошачьи морды и послушать, что нового, и как же настрой у нашего разномастного сброда. Может, даже с Течением поболтаю, скажу что-то вроде «Хей, чувак, как жизнь, а я тут ни капельки по тебе не скучаю, да-да, и не хочу зарыться носом в твою мягкую серую шерсть, утонуть в твоих солнечных глазах и вдохнуть неповторимый запах, что ты»… Да, именно так и сделаю, конечно.
Более того, моя округлая форма стала очень заметной... Я думала, что такое может быть, но до последнего надеялась, что это не произойдет до конца войны... Да. Она окончится, я уверена. Но... Если так случилось, значит, все мои надежды участия в битвах пошли крахом.
Я не думала, что стану матерью так скоро....
Но времени на дальнейшие разговоры с самой собой у меня уже нет – Убежище выросло буквально перед носом, хотя не мудрено, надо больше смотреть вперед, а не на дорогу. Чуть покачнувшись у входа, зашла внутрь, попутно отряхивая шерсть, и закинула чертову добычу к остальным скромно лежащим трупикам. Да, давненько я тут не была. А, что-то и не заметила даже, пока шла. Вон валяется Шершень, и над ним хлопочет целительница. Черт, я опять забыла ее имя. Дурацкая память. Хотя, с такой жизнью, я уже скоро названия бывших племен забуду, не то что имя молодой целительницы.
А вот Пеплогривка заняла мое внимание много больше. Она сидела рядом с кошечкой, и опять же не помню еще одного имени, хотя по внешности – вроде видела пару раз, и парой котов, вот уж точно не помню их. Хотя запах этой молодой кошки показался мне совершенно иным. Определенно, ее не помню не так, как не помню этих. Я уже почуяла разницу ее запаха. Хотя, она кивнула, что-то сказав серой экс-глашатой, и не преминула убраться из этого Луною забытого места. Поинтересуюсь что ли, у Госпожи, авось, чего интересное было, пока Царь отсутствовал.
- Пеплогривка, рада новой встрече, – я подошла к ней со спины и чуть улыбнулась, склоняя голову к плечу, - может, конечно, я уже не такой желанный гость в этом месте, но не посвятишь меня в ваш, со стороны кажущийся очень интересным, разговор?
Надеюсь, серая не особо обидится на мои слова. В конце концов, Царь давно не разговаривал особо с сородичами, теперь приходится быть странной. Что поделать. Кажется, пора возвращаться. Более того, разговор правда показался серьезным. Не надо быть особым умником, чтобы понять, что серьезность плюс кот, с запахом оставшихся, равно важные новости. Ну или хотя бы очередная семейная драма.
Какой же этот живот неудобный.. Похоже, мне стоит остаться здесь. Я не смогу добывать добычу с таким камнем на теле. Вот черт...

Отредактировано Предвестница Зари (10-08-2014 20:43:11)

– Пришла, чтобы передать нам весть от наших друзей из племени Когтя.
Торопыжка навострила ушки, чтобы не пропустить ни словечка из этой загадочной вести, которую принесла им замызганная кошка. Цапля что-то вещала про обрыв, воителей - котенке удавалось поймать лишь обрывки слов. И с каждой секундой Торопыжкин интерес слабел. Цапля говорила про скучные взрослые дела,в которых Торопыжка мало чего смыслила. Она уселась на хвост и, не скрываясь, широко зевнула во всю пасть. Сверкнули крохотные, пока еще белоснежные клычки, которым в будущем предстояло потемнеть и пожелтеть. Чуть-чуть побаливал нос, но Торопыжка уже заявила Травоусу, что ей не нужны никакие там целители, так что делом чести было терпеть боль и молчать. То, что рыже-белый кот не стал давить на нее, как обычно делают взрослые дяди, не потащил волоком к этой скучной Пестролистой, еще больше привлекало к нему Торопыжку. Он не был похож на мать, на Течение, не доставал глупыми нотациями, от которых на ходу заснешь. Котенке вспомнился материнский рассказ про отца, и она вновь, как тогда, безапелляционно заявила самой себе: Травоус лучше! В десять, в сорок, в сотню раз!
-Она тебя еще не замучила? Торопыжка, ты не видела своего брата?
- Я никого не мучаю! - тут не возмутилась Торопыжка. - А Глухаренок смылся куда-то!
Ей не было особого дела до того, куда пропал ее брат и она нисколечки не переживала за него. Подумаешь, пропал! Без него вообще спокойнее, да. Мстительная Торопыжка не забыла его резких слов, пущенных в адрес Травоуса. Они побольнее, чем крепкий укус. Но тут подошел Течение и произнес кое-что, что заставило Торопыжку все же подумать над тем, где ее несносный братец.
- А Глухаренок где? Смотри, он тут разные... игры может найти.
Разные? Игры? Тааак, интересненько. А поподробнее? Ну, глашатай, куда ты поперся? Торопыжка с обидой посмотрела вслед Течению, который не удосужился объяснить, что за "разные игры" может найти Глухаренок. От этой фразы веяло какой-то опасностью, и Торопыжке, разумеется, это безумно понравилась. Она была готова принять участие в самой опасной игре, желательно прямо сейчас.
Цапля была мигом забыта, ее начисто вытеснил Глухаренок. Первым делом Торопыжка обратилась к Травоусу. Она считала себя очень-очень самостоятельной и, будь Травоус хоть немного строже и веди он себя, как все взрослые, она бы и не подумала спрашивать его. Но он был другим. Своим, если угодно.
- А ты не видел Глухаренка? Он точно должен быть где-то здесь!
В принципе, ее брат мог под шумок выскользнуть из приюта. У Торопыжки подушечки лап зачесались: вот гад, а ей ни слова не сказал! А еще брат называется! Ладно Бурелап, этот послушный и скучный тихоня. Ему лучше не болтать лишнего, а то маме нажалуется. Но она-то всегда держит язык за зубами, если дело серьезное!

Пеплогривка кивнула Цапле и задумчиво наблюдала, как та выскочила из Приюта и направилась домой. Сегодня решится судьба этого леса. Либо коты все же одолеют Когтя либо нет. Те, кто открыто выступит против него, в случае проигрыша, будет казнен. Все предельно ясно. Сегодняшний вечер важен для истории, которую будут знать их потомки. Свобода или смерть. Третьего не дано.
Смутно знакомый запах вывел серую из раздумий. Она обернулась как раз в тот момент, когда Весть подошла достаточно близко, чтобы начать разговор. Не сказать, что Пеплогривка ее избегала или недолюбливала, скорее ревновала к Течению, который был только ее. Наверное, это была старая детская привязанность к наставнику, который в последствии стал самым надежным другом.
- Пеплогривка, рада новой встрече, может, конечно, я уже не такой желанный гость в этом месте, но не посвятишь меня в ваш, со стороны кажущийся очень интересным, разговор?
Пеплогривка улыбнулась и едва заметно кивнула. Посвящать в важнейший разговор кошку, которая, как говорится, стала сама по себе? Коготь умел одурманивать, так что знать наверняка не расскажет ли Весть ему чего, было нельзя.
-Я так же рада встрече. Разговор лишь со стороны казался занимательным, так что не озадачивать тебя этим. - Оглянувшись, она быстро пробежалась глазами по углам, в надежде, что Глухаренок все же объявился.
Сын так и не нашелся, зато вернулся Течение. С его серой шкуры, потемневшей от воды, стекала дождевая вода. Он выглядел слишком усталым, чтобы куда-то вести отряд.
-Течение! - На этот раз улыбка вышла сияющей и радостной, она едва сдержалась, чтобы не ткнуться носом в его мокрую шкуру,-Я расскажу тебе обо всем чуть позже. Для начала тебе нужно обсохнуть, не хватало еще подхватить Зеленый Кашель.
Кот оглядел приют точно так же, как и сама серая пару минут назад. Его взгляд на секунду задержался на Торопыжке, а потом скользнул к подстилке в углу, где Пеплогривка спала вместе с котятами. Течение искренне заботился об этих котятах, так что они доставляли ему не меньше хлопот, чем самой Пеплогривке.
- А Глухаренок где? Смотри, он тут разные... игры может найти, - мрачно предостерег серый подругу и только тут обратил внимание на Предвестницу Зари, которая стояла тут же, рядом.
Как будто она сама не знала этого. Возникла пауза, мягко намекающая, что кто-то должен уйти. Гордо вздернув нос, Пеплогривка встала со своего места. Ее фигура уже пришла в норму после родов, живот вновь стал поджарым и подтянутым, так что никто бы и не подумал, что чуть меньше двух лун назад она была похожа на шар.
Торопыжка все еще атаковала Травоуса, но на морде молодого воина не было ни капли раздражения или усталости, так что серая решила, что у нее есть еще пара минут для того, чтобы найти маленького проныру и усадить его на видное место. После этого уже можно будет обговорить с Течением план действий и созывать собрание.

Отредактировано Пеплогривка (15-08-2014 20:12:33)

- Шерсть короткая, быстро высохнет, - отмахнулся Течение и посмотрел на Пеплогривку. Та, уразумев, что её присутствие сейчас будет лишним, отошла на поиски Глухаренка, бросив, что суть произошедшего перескажет ему позже. Тогда серый кот перевел вопросительный взгляд на Весть, и её спрашивая, что тут произошло. Но неожиданно натолкнулся на непроницаемо-ледяную стену и ехидный тон, возвращающий его к глодающим мыслям. Он, несколько пристыженный замечанием Речной воительницы, отвел глаза в сторону, заметив, как белая кошка подала ему знак следовать за собой. Укромный угол, конечно. Хотя они могли и на людях переговорить.
Течение осторожно лавировал среди котов, идя следом за кошкой, пока та расщедривалась на улыбки и приветствия. Глашатай кивнул старейшинам и, прежде чем погрузиться в тягостные думы, огляделся: раненых залечивали, котята были пристроены, да и все остальные тоже, в принципе. Приближался закат, многие уже устраивались на ночь, хотя дома в это время выходил бы только вечерний патруль, коты стекались на главную поляну, брали бы рыбу из кучи и устраивались рядышком, мурлыкая, насыщаясь и вылизывая друг друга перед сном. Слышался бы гомон неутомимых оруженосцев, наставники в сторонке обменивались бы новостями об успехах своих подопечных. Волчегривая и Белогрудый, он и Предвестница, Пеплогривка и Звездопад, и остальные пары уединялись бы урвать наслаждение в общении друг с другом. Он бы подзадорил Крутобока съесть на рыбу больше, чем вчера, и постепенно в вечерние взрослые «игрища» втянулись бы остальные. Дочь, возможно, обласкала бы Ручейка взором, по-детски ведущий себя Львиносвет дружелюбно бодался бы с Ястребинником, а Игла вылизывала ушки Соловейнице… Идиллическая картина их жизни уже три луны не существует.
- Ты права, давно, - вынырнул Течение из глубин воспоминаний и дернул ухом. Его взгляд невольно скользнул к животу Вести, возвращая его из иллюзорного в реальный мир и заставляя вспомнить, что он хотел ей сказать. Официально-деловой тон был отброшен в сторону и забыт, они вновь скатились в тон дружеской беседы. Ведь даже если они не могут быть вместе, они друзья?..
- А, так ты тоже пришла к окончанию разговора, - глашатай лизнул подушечку поднятой лапы и завел её за ухо. Предвестница не особо стремилась к тому, чтобы слово взял серый и повел её в допросном танце. Впрочем, ответы кое на какие реплики он опустил, признавая вопросы риторическими. Весть, видимо, старалась разрядить обстановку, а Течение осторожно впитывал её образ взглядом. Последнее время урывал он лишь кусочек её белого хвоста, или крапчатое плечо, или косой взгляд в его сторону, наклон ушей, мелькнувшая лапа… Кажется, он знал её всю, но лишь по частям; и сейчас, как будто первый раз в жизни увидел, собирал эти пазлы и склеивал их в голове.
Он остановил её взмахом хвоста.
- Если я прав, то скоро мы вернемся в свои лагеря. Видимо, что-то сдвинулось с мертвой точки, раз у нас был кто-то. Шторм обещал послать, так же как мы – помочь им. Но, Предвестница, если я ошибаюсь в своих предположениях, то ты не должна снова исчезать из нашего поля зрения. Где бы ты ни жила и с кем бы ни встречалась, кроме нас, знай, что у нас тут целители. Уже две кошки прошли через то, что предстоит тебе, и ты знаешь, что в одном из этих случаев Волчегривая… слегка постарадала, - Течение замялся, не в силах подобрать конкретное слово, но надеялся, что Весть уловила суть его тревоги. Он знал, что и подруга тоже была не промах по части целительских дел, но теперь-то будет она сама рожать, и все равно ей нужна будет помощь постороннего. Мало ли что может случиться.
- Да и котятам тут самое место, раз уж это наше пристанище превратилось в огромные ясли. Не стоит лишать малышей радостей общения с близкими им по духу.

- Я рад слышать это, - склонил голову серый и ещё раз внимательно оглядел подругу. Не удержавшись, он, слегка улыбаясь, добавил:
- Знаешь, Весть, беременность тебе очень к лицу.
Интересно, сколько у неё будет котят? Как они будут выглядеть? Как она их назовет? Знает ли настоящий отец, что он скоро им станет, будет ли заявлять права на них, или Весть... покинет их племя ради любимого, забрав и котят? Будущее племени?
Течение помотал головой, отгоняя от себя непрошенные вопросы. Конечно, нет. Предвестница Зари - настоящая воительница, настоящая Речная кошка, с чего бы ей бросать и племя, и детей, тем более не давая ни им, ни себе возможности снова верно и преданно служить родному племени, которому они все принадлежать плотью, кровью и духом? Это было бы совершенно на неё непохоже, да и, признаться, ни на кого из них. Лапа не поднималась сказать, что по прошествии трех лун или ещё луны, если с восстанием опять затянут, они не вернутся в свои лагеря в полном и прежнем составе - за исключением тех, кто уже умер и, может быть, умрет во имя четырех племен, как ни прискорбно думать об этом. Жизнь всего шагает рука об руку со смертью. Может, даже эту жизнь, жизни Вести и её котят, Пеплогривки и её малышей, Волчегривой и её сына он выкупит ценой собственной... Умереть в бою - доблестный конец ради такой цели. Хотя хотелось ему и увидеть внуков от Куницы и Ручейка - да, наконец-то он смог примириться с этим именем в таком сочетании, наконец-то смог примириться с существованием такой пары, наконец-то смог унять биение ревнивого сердца, хотя все ещё вскипал, если видел их вместе, но после первых секунд он укрощал себя и напоминал о том, что его дочь в надежных лапах, что она давно стала взрослой, что ему давно пора заняться просто делами племени и - Вестью - да, Вестью, хотя теперь у него останется лишь долг глашатая перед племенем и долг друга перед друзьями...
Кошка подтвердила его мысли. Она не станет лишать будущих малышей будущего в племени. И правда, почему он так ограничен: каждый кот сам выбирает свою судьбу. Он должен был это понять уже пару лун назад, когда Ручеек признался в любви к Куничке, даже ещё раньше, когда был Кровавый Совет и его дочь с сыном вышли к Скале по призыву Когтя, когда к ним присоединились остальные коты, знакомые и нет, когда они встали стеной напротив четырех племен - одинаковые, с горящими глазами, молчаливые, глухие к мольбам родных, когда они по приказу одного лишь единственного кота ринулись в битву, навострив когти против бывших соплеменников и родственников, когда они рвали и кромсали плоть, которая их вырастила, которая их оберегала и охраняла...
Как хорошо, что его дети осознали всё, что произошло. Как хорошо.
- Течение… Можешь ли ты принять меня, если не знаешь, чьи это дети? - Весть отвлекла его, внимательно вглядываясь в глаза. Её нежные топазы недоверчиво ощупывали его, выискивая подвох, которого не было. Течение лишь грустно пошевелил хвостом и улыбнулся - той знающей улыбкой, которая была доступна каждому из них.
- Не бойся, Предвестница, на них это никак не отразится. Я приму их любыми, как и каждый член нашего племени. Ты знаешь, вопросы крови меня мало волнуют. И ты для меня до сих пор важней жизни, - он поднял глаза на неё, ласково удерживая взглядом. - Я буду растить их как собственных, если ты мне позволишь это, - он подошел к ней, выдыхая слова ей на ухо, ласково заставляя её остаться на месте и... дать ему шанс, получается?
Впрочем, он прав. Ему не привыкать растить не своих малышей. Но не из-за этого ли его сердце обливается кровь с той секунды, как услышало это произнесенную вслух фразу "если не знаешь, чьи это дети"..

- Я знаю твое отношение к чистокровности, - кивнула и остановилась, оборачиваясь к серому коту. В конце концов, я действительно стала слишком подозрительной, забывая о настоящих качествах знакомых. Слишком.
- Я буду растить их как собственных, если ты мне позволишь это.
Вновь кивнула, не в силах ответить что-либо, наслаждаясь столь забытой близостью и горячим дыханием, опаляющим ухо. Едва слышно заурчала, прижимаясь к мускулистому телу, вдыхая вновь забытый запах, прислушиваясь к стуку сердца в груди друга.
Если не знаешь, чьи это дети…
Резко отстранилась. Лизнула грудку, чтобы смягчить разбившуюся иллюзию спокойствия. Как в тот самый раз. В тот раз именно эти, разбитые мною осколки царапали сознание и сердце. В тот раз им удалось забыться в безумной утопии и цельности, объединения и жара.
В этот раз все по-другому.
Говоришь, беременность мне к лицу?.. Так приятно… Я улыбнулась, потупив взгляд. Интересно, а какие дети будут у меня? Будет ли хотя бы один – если их несколько – похож на отца? Так, чтобы я могла всегда улыбаться при виде его, радоваться вместе с ним, когда он принесет свою первую рыбу, и с гордым видом бросит в Общую Кучу? Да что один. Я буду счастлива видеть их жизнь, их ошибки и выборы, их счастье и грусть, и делить с ними все то, что их беспокоит, улыбаться, даже когда плачу.
Я не знаю, смогу ли я отпустить последнее, что не было осквернено и обмануто мною.
Так значит, теперь дети этого кота будут так же и моими? Вновь расплылась в глупой улыбке, чувствуя, как три дня – три дорогих дня, - и я обрела большую семью. Семью, которой у меня никогда не было.  И осознание подобного снизошло на меня эйфорией, растекаясь по нервам сладостной дрожью, но не той, что я чувствовала той ночью, а той, что просто затапливает тебя нежностью и желанием защитить, желанием жизни.
Повергнутая в некое подобие нирваны, я сфокусировала взгляд на Течении, собирая крохи решимости, опьяненная, чувствующая, что я могу сделать все. Я расскажу ему правду. Я не хочу, чтобы боль таилась в глубине нежных ястребиных глаз, чей обладатель готов принять неизвестных ему детей. Чей обладатель подтвердил, что возраст любви не помеха, и сейчас вновь притягивал меня своей силой и мягкостью, одновременно даря чувство, будто проводят по оголенным нервам. Чувствуя, как в груди будто разверзлась пустота, но не холодная, а какая-то щекочуще-болезненная, я вздохнула и, чувствуя себя совсем счастливой, произнесла:
- Течение, я хочу сказать тебе, что эти де..
- Эй! Что происходит? – меня прервал резкий окрик сверху. Я подняла взгляд на свесившуюся с балки дочь Течения, которая немедленно продолжила допрос, явно услышав хоть что-то из нашего разговора.
Немудрено, что вся решимость испарилась.
- М-да, и тебе добрый день, Куница, – Проследила взглядом по дереву, в которое она вцепилась, оценивая его прочность, и не наблюдая видимых повреждений. Вернулась глазами к ее лицу, - Я действительно беременна, – бросила быстрый взгляд на глашатая, ожидая его реакции, - Я сражаться должна, а тут такое. Глупо, да? – нежно улыбнулась – дочери?.. Вновь меня зашатало очередным потоком эйфории, внешне показавшимся лишь яркими искрами в глазах.
Ну все, сейчас стану чуткой плаксивой мамашей.
Но в груди все равно остался осадок, от резко закрывшейся бездны, от резкой потери чувства вседозволенности и всемогущества. От того, что я не сказала ему то, что должно было быть сказано.
То, что изменило бы нашу жизнь.
Чувствуя себя последней сволочью, я ласково глянула на Течение, не выдавая собственной растерянности от столь болезненного прерывания. Три – и третий раз был не мой. Третий раз был разбит Куницей. Что ж, судя по тому, что я не смогла сказать…
Осколки еще много раз будут впиваться в мою плоть, оставляя невидимые раны.

«Где же Глухаренок?» - спросит внимательный слушатель, коей уже знает, что черного малыша не видели ни мама, ни приемный папа, ни сестра, ни нечто вроде наставника и наставника сестры, да вообще как-то никто… Разве что старейшины, которые беззубо улыбались, когда черный исследователь в своем неуемном желании познавать и узнавать прошагал мимо них, поздоровался, справился, как их здоровье, и вообще выглядел настолько приличным котенком, что они просто не могли его отпустить дальше! Предупредив малыша, что дальше в здании никто ещё не заходил, они позволили ему их уболтать, и когда Глухаренок уже узнал о том, как появились племенами любых вкусов и любых возрастов, старые коты захрапели, а черный натуралист, строя хитрую рожу, отправился дальше в свой одиночный поход. Надо же исследовать некую черную дыру, к которой никто ещё не притрагивался!
Итак, пока сестра узнавала, что такое «оса» и кто такая Цапля, черный котенок своим носом разворошил старую аптечку, поработав также и лапками, и зубками. Ткань, уже истершаяся и полу-истлевшая, поддалась натиску молодых когтей и зубов и, разорвавшись у молнии, явила на свет свое огромное богатство, от взгляда на коей у малыша перехватило дух. Сколько же тут было всего!.. И какие-то колбочки, и жидкости, и мешочки, и маленькие круглые твердые штучки, и много-много всего остального, чему он даже определения дать не мог! Весь остальной мир был тут же забыт: что вокруг него, что остался позади и что был впереди. Впрочем, эта небольшая комната, в которой он спрятался и в темноте – точней, на границе света, который падал из щелки приоткрытой двери, и тьмы, распростертой в этом помещении, - он разглядывал свои находки.
Колбочка – прозрачная и некусаемая – ему понравилась сразу. Он отделил её от всех остальных – и точно таких же, и не похожих на неё, - и, разодрав упаковку, черный котенок поддел лапой эту удивительную вещь и стал катать её между лап. Он с увлечением замурлыкал, когда колбочка накатилась на остальные вещи, отпустил колбочку…. И она никуда не побежала. Что за странная дичь? А это именно дичь – так разрешил проблему странности находки Глухаренок. Только какая-то неправильная. Но нельзя же показывать её маме! Она спросит, что он тут делает, как он тут оказался и ещё, чего доброго, старейшин отругает! А авторитет среди них терять было нельзя. Ведь вдруг возьмут и снова просто так его не пропустят в эти неизведанные уголки приюта!
Так что Глухаренок остался на месте, разрешив в свою пользу сложившуюся проблему. Но колбочку он оставить не смог. Она так его привлекала, так тянула к себе, что просто было бы подлым с его стороны оставить такую находку без игры! Поэтому черный комок энергии, громко мяукнув, отбросил в темноту помещения шприц и бросился за ним.

"Пробиться к подруге" - это ещё мягко сказано.
На пути у Течения неожиданно возник Травоус, который всем своим видом давал понять, что не позволить серому коту добраться до Речной воительницы. Его решительный вид говорил о том. что он всенепременно собрался сообщить ему какую-то важную новость, и у глашатая неприятно зачесалось под хвостом: что-то не так. После того, как Шершень самовольно вытащил Травоуса со Стрижом на увеселительную "прогулочку" по территориям нынешнего Тигриного племени, Течение так и не получил четких ответов и объяснений своих действий ни от одной из трех сторон-участников этого прецедента. Лишь Шершень что-то в кровавом бреду наговорил ему про слабые стороны Когтя и что-то ещё с этим связанное.
- Да? - голос прозвучал напряженно, серый глашатай вопросительно изогнул хвост. Травоус загородил ему дорогу, словно боялся, что Течение сбежит, хотя воину казалось, что все должно быть наоборот.
Она сказала, что сегодня на закате коты в племени поднимут восстание. Нас просили прибыть в лагерь к этому времени и поддержать их.
Ястребиные глаза расширились и мгновенно сузились, изучая морду стоящего напротив бойца. Пара секунд, которые потребовались на обдумывание слов, решительное заявление Травоуса - и Течение у выхода из приюта. Солнце стремительно катится к горизонту. Серый хвост зло заходил из стороны в сторону. Времени у них практически что не было, придется бежать.
- Воины четырех племен! Нам нужно спешить, чтобы помочь нашим собратьям в лесу. Все, кто способен стоять на лапах и вести бой, быстро ко мне, дорога каждая секунда! Королевы, котята и старейшины остаются тут. Оруженосцы тоже. Позаботитесь о них, если с нами что-то случиться.
К нему стали подбегать воины. Все в напряжении. С горящими глазами. Клыками и когтями, готовыми к атаке. Да, эти воины готовы драться за свою независимость!
Течение пересчитал их. Отлично. Хороший боевой отряд.
- Вперед!

>>>>> Сарай