- Нет уж, на Кунице точно не дам, - твердо сказал Львиносвет. В глазах малыша горел нешуточный огонь, так что золотистый кот всерьез начал опасаться того, что Златоцвет накинется на Куницу. Крепко же она его ударила - по больному, по сердцу. Она не привыкла сдерживаться в словах и выражениях. И Львиносвет не был уверен в том, что она понимала, к чему приведет та фраза про Течение. Просто сказала сгоряча, как обычно.
Он это понимал.
Но вместе с этим пониманием в него иглой вонзилось раздражение, глухое, с примесью горечи. Он устал оправдывать Куницу перед Златоцветом. И Златоцвета перед Куницей. Братья и сестра успешно выстроили между собой толстую стену, колючую и неприступную. Куница каждый раз не скупилась на слова, Златоцвет с Клыкастым отвечали тем же. И здесь она неправа, в корне неправа, да и братья тоже. Но она же взрослая кошка, у нее свой выводок котят! Неужели ей совсем нет дела до собственных братьев, что она не может хотя бы следить за тем, что говорит, держать язык на привязи? Отец говорил, что семья - это важно. Что это ценность. Каждая их встреча, каждый разговор только сильнее отталкивает их друг от друга.
Златоцвет снова завопил, и его крик ударил по ушам Львиносвета, эхом отразился от деревьев и ушел в землю. Наступила тишина, но только на одну секунду. А затем Златоцвет ткнулся ему лбом в лапу и заплакал. Тихо. Вырвись он из его лап и взлети на соседнюю березу, до самого кончика, Львиносвет бы удивился меньше. На секунду он и сам вздрогнул, напрягшись и затвердев. Но затем молча, присоединясь к тихому плачу Златоцвета по отцу, по некогда счастливой жизни, где наверняка не было шипения и рыка, обвил его хвостом и притянул к себе. Закрыл глаза.
"Прости меня, малыш. Прости, что  не был тогда с Течением. Может, я мог бы спасти его, и он бы к тебе вернулся. И к твоему брату, и к Кунице. Ко всем нам."
Он ничего не говорил, зная, что слова сейчас покажутся фальшивыми, неловкими и ненужными. Он просто был рядом, готовый разделить боль. Когда всхлипывания Златоцвета стихли, он потребовал, чтобы его отпустили. Львиносвет опустил лапу, но все молчал, возвышаясь над малышом безмолвной мохнатой горой. Он хотел бы забыть эту тему, но не мог. Нельзя было. Хоть и тяжело выговаривать, глядя в блестящие от слез глаза младшего брата и зная, что очень легко сломать его доверие, такое хрупкое и драгоценное.
- Златоцвет... - вздохнул он, отыскивая взгляд ученика. - Сначала я хочу поговорить о Кунице. Она ведь тоже потеряла отца, а вместе с ним - и друга, отца своих детей. Вам тоже нужно это понимать. И она не имела в виду именно то, что сказала. Даже ей бы не пришло в голову сказать вам... такое. Она просто не думает, прежде чем сказать. Для нее слова значения не имеют, вот она и разбрасывается ими. Просто... просто она хотела сказать, что Течение был бы огорчен, увидев такую драку.
Осторожно, только осторожно.
- Но, уверен, он был был бы еще и рад, узнав, что вы защищали соплеменницу от грязных слов. Сам он был готов биться за семью до последнего. Но вот только против кого? Против Коршунка, который тоже потерял отца в той же битве? Сражаться нужно против врагов - таких, как Коготь.  Знаешь, почему он так легко нас завоевал? Потому что посеял смуту между племенами, и мы ослабели. Ругались друг с другом, не понимая, что враг не здесь. Представляешь, каким слабым станет само племя, если внутри него будут царить раздоры и дрязги? К тому же, нельзя любые проблемы решать с помощью когтей. Или ударов. - его голос стал тверже и строже.
- Это ведет лишь к новым проблемам. Мы бы давно перебили друг друга, если бы постоянно жили с выпущенными когтями. Да и тебе самому не помешало бы стать немного выдержаннее, ты ведь и сам не всегда осторожно обращаешься со словами. И не только со словами. Ты ведь не один - у тебя есть брат, есть твоя... - он на мгновение оборвал себя, потому что хотел сказать "мать", причем думал он совсем не о Предвестнице Зари, а о Лепесток Жасмина. - У тебя есть Лепесток Жасмина. А ты ведешь себя так, словно воюешь со всем миром, но весь мир-то на тебя не ополчился! Смотри, Острозвездая сделала тебя учеником раньше срока, веря, что ты уже готов. И воином ты станешь раньше, если научишься быть более... сдержанным. А драться, чтобы доказать свою правоту - так делают котята, не понимая еще, как важно в племени быть сплоченными и сильными.

Отредактировано Львиносвет (29-11-2016 20:13:10)

Котенок хмуро поднял голову и тут же получил несколько шлепков грязи в мордочку и на грудку. Первым порывом он сразу же принялся яростно чистить шерсть, почти не слушая стрекот Скоролапки, пытающейся извиниться. Шероховатый язык слизывал темные пятнышки с золотой шерсти достаточно успешно, но так как грязь была влажной - она оставляла неприятные коричневатые разводья. Выдохнув, порядком потемневший ученик все таки соизволил посмотреть на рыжую кошечку. Голос его прозвучал достаточно спокойно и размеренно.
- Ничего страшного. Земля скользкая, кто угодно может упасть. - Тут он заметил Галчонок, забавно распластавшуюся под ногами Лисолапой. - Особенно котята.
Он снова попытался вылизать шерсть на грудке, про морду и думать забыл, если сейчас попытаться смыть это все лапой - станет явно только хуже, а его имя Паучок, а не Чумазик.
Скоролапка явно нервничала, сидя так ровно как могла. Котик удивленно вскинул бровь. Он был младше больше чем на луну, а в детском, котячьем мире целая луна - это очень много. Все остальные старшие оруженосцы относились к нему не прямо чтобы непочтительно, а никак. Возможно, потому, что Паучок замечал только отношение к себе Клыкастого и Златоцвета, которые не скрывая недолюбливали последователя своей приемной матери.
- А я... я лапу растянула и шла к тебе. А тут грязь, Коршунок, я поскользнулась... Правда, теперь не знаю даже, какую лапу я подвернула - голова трещит так, что кажется, будто все.
Скептический, выжидающий взгляд Паучка уперся в ученицу. Но он был совсем не готов, что грязная рыжая лапка внезапно возникнет прямо у него перед носом. Он на секунду замер, удивленно оценивая предмет, загораживающий обзор. Импульс от глаз достиг мозга и котенок внезапно рассмеялся. До чего же нелепой и комичной была ситуация, под стать его собеседнице. Он весело посмотрел на Скоролапку:
- У меня просто слов нет. Давай посмотрим, но для этого не обязательно подносить лапу так близко.
Он поднялся и обнюхал больную конечность. Напрягаясь, пытаясь вспомнить, что делала в таких случаях Лепесток Жасмина, он даже не заметил предводительницу, возникшую рядом. Лапа пахла землей, шерстью, теплом и.. вот, вот тут. Котенок очистил шерстку на месте сменившегося запаха от грязи и принюхался еще раз. Затем слегка дотронулся носом.
- Вот тут болит, если нажимаю?

Отредактировано Паучок (30-11-2016 10:38:27)

Лепесток Жасмина взглядом проводила Сталь с Клыкастым и Львиносвета с Златоцветом. Она знала, что наставники достаточно мудры, чтобы спокойно поговорить с братьями, успокоить их. Как никак, хоть какое-то влияние они на своих учеников имели. По крайней мере, целительница надеялась на это. Куница со своими детьми отошла немного в сторону. Все разбрелись по разным углам, измотанные Советом и потопом. Интересно, как там дела в лагере?
Белая кошка дернула хвостом. Паучок закончил осматривать котят и целительница слабо улыбнулась. Из этого малого вырастит отличный целитель. Прекрасная смена для нее.
Рыжий котик стал разбирать оставшиеся травы на небольшие кучки и, видимо так заработался и устал, что уснул. Лепесток Жасмина отряхнулась, и подошла к котику. Она заботливо переложила травы в отдельное место и лизнула малыша в макушку. "Тебе нужен отдых..." Кошка села рядом и разложила те травы, которые оставил Паучок. Это оказалось быстрее, чем думала кошка. Усталость присутствовала, однако, она была не настолько уставшей, чтобы ложиться спать. Кошка глянула на жалкое подобие кучи с дичью, которая находилась в корнях дерева. Этим даже котят не накормишь. Лепесток Жасмина огляделась и тут же хитро сощурила бледно-зеленые глаза. Почему бы ей не отправится на охоту? Как никак, она не совсем беспомощная кошка, способная только травки перебирать, да ранки лечить. Она же обучалась охоте и в свое время, делала успехи. Правда, с того времени прошло очень много времени...
Полная решимости, целительница огляделась, и под шумок скользнула вглубь леса. Чтобы кто-то из соплеменников видел ее возможный позор не хотелось. Конечно, охотиться ей не полагается и если у нее что-то не получится, вряд ли кому-то придет в голову осуждать ее. Но все же.
Лепесток Жасмина, ловко пружиня на лапах, бесшумно двигалась по еще влажному лесу. С рассветом начали петь птицы, звуки утреннего леса успокаивали юную кошку. Внезапно, в ноздри ударил новый запах. Землеройка. Припав к земле, целительница двинулась к потенциальному завтраку. Однако, белоснежную ждала неудача. Она вероятно, ее ловкости было недостаточно, и Лепесток Жасмина даже не успела прыгнуть, как грызун ускользнул в норку.
В какой-то момент, целительница повернулась, ожидая увидеть наставника, который укажет ей на ее ошибки и подбодрит. Мол, в следующий раз получится. Но Серогрива здесь не было. Ее окружали лишь бело-черные стволы берез. Разочарованно вздохнув, кошка двинулась дальше. Детство кончилось, теперь она сама по себе.
Взгляд наткнулся на голубя, который беззаботно клевал что-то с земли. И снова кошка бесшумно припала к земле. Вдох. Выдох. Сейчас главное не сделать ничего лишнего. Голубь, вероятно, чует опасность и пытается ускользнуть. Медлить нельзя. Прыжок. Победа. В последний момент, белые лапы настигают пернатого, и тот, обмякший падает на землю со вспоротым горлом.
Лепесток Жасмина аж распушилась от гордости. Сколько лун прошло, а лапы то помнят! Оглядевшись, кошка приняла решение, что пора бы возвращаться во временный лагерь. Она подняла с земли голубиную тушку и зашагала назад. Однако, до чуткого носа донесся еще один запах. Зеленоглазая обернулась. Положив на землю добычу, она двинулась к источнику запаха. То оказался жирнющий кролик. Такого грех не поймать. Легкая, грациозная кошка, легко догнала бы этого толстяка. Не утруждая себя в подкрадывании, целительница прыгнула, и что есть мочи побежала к ушастому. И, как и предполагала Лепесток Жасмина, настигла дичь довольно быстро и легко.
День удался, целительница возвращается к племени аж с двумя трофеями: небольшим голубем и огромным кролем, которого даже взрослой кошке тяжеловато тащить.

Пустота.
      Внутри меня и вокруг. В самой глубине сердца, она с мерзким чавканьем пожирает все — чувства, реальность, личность, оставляя лишь одно — память. Разрывающие на части воспоминания, паразитами вгрызающиеся в остатки умирающего мира.
      Перед глазами — племя, перед глазами — дом. Перед глазами — лишь прошлое пеленою. Паутина в ушах и пасти. Яркие краски третьего лета стали для меня блеклой незаметной серостью грозовых туч. Их ядовитые капли продолжали разъедать мою душу нещадным ливнем, показывали в отражении лица тех, кто ушел и более не вернется никогда.
      Когда восстание было в самом разгаре, я жила тем, что осталось в отобранном доме; я лелеяла мечту о встрече с ними, ведь кроме них не осталось ничего. Какими чувствами отозвалось в моем сердце возвращение детей Течения! Тогда мои надежды словно оголодавшие псы взвились за долгожданной пищей, волнительной дрожью отдаваясь в кончиках пальцев. Эта ли ситуация с войной позволила нам с глашатаем объединиться вопреки столь большой разнице в возрасте? Смогли бы мы дать волю привязанности, если бы правление дорогого Звездопада не омрачилось переворотом? Я не знаю. Я никогда ничего не знаю.
      Бросаясь в омут с головой, лапами ломая жесткий весенний лед, я впускала в свое сердце нечто новое, неизведанное, опасное. Страх сковывал движения, не позволял полностью довериться ему, а я так малодушно верила этому страху. То было моей ошибкой, но вместе с тем, я отдавалась мятежу со всех своих убывающих сил. Мой милый, сильный Течение, на чьи плечи свалилась забота о десятках изгнанников вкупе с планированием восстания, лишь я одна знала, насколько это изматывало его, заставляло ясные желтые глаза тускнеть вечерами в мгновения пред вырванными минутами сна. Сердце мое обливалось кровью в тоске и беспокойстве за того, кто засыпал рядом со мной, согревая мое хрупкое тело своим теплом. И в горькой досаде я прикусывала язык, чувствуя шевеление наших детей в своем раздувшемся животе.
      Но самое ужасное ждало впереди.
      Я помню собственный страх, когда резкая, тупая боль разрослась шипастым цветком в чреве, а затем словно снесла пламенной волной, заставила изогнуться, распахнув пасть в беспомощном крике. Лишь крохи разума напомнили мне об уроках целительницы, так что чудовищным усилием воли я заставила себя выпрямиться, опершись ослабевшими лапами в дощатый пол. Я была готова поверить в Звездное Племя, только бы боль прекратилась и хоть кто-то в этом чертовом месте смог помочь мне. Но еще больше пугало то, что рядом не было тех, кто действительно нужен — Мимолетки, Крапивницы и Течения. Воспоминание о них отозвалось болезненным стоном, я почувствовала очередной толчок вырывающегося из меня дитя и впилась когтями в отсыревшую древесину, больно царапающую подушечки лап. Сознание потихоньку мутилось, готовое покинуть меня в любой момент, чего нельзя было допустить, и из последних сил я сосредотачивалась на мире, когда все закончилось. Словно мучительно-долгая пытка и скачок во времени, как милость неких высших сил. Я помню, как обессиленно откинулась на бок, едва дыша, как поняла, что вокруг слишком много народу — значит, Он вернулся.
      Я помню, как посмотрела на своих детей.
      Что должна чувствовать мать, глядя на тех, кого вырастила из собственной плоти? Кто стал прекрасным результатом любви между ней и их отцом? Счастье, скажут многие. Безграничную нежность, приятным теплом разливающуюся по телу. Терпкое желание защищать. Я не чувствовала ничего. Три крохотных комка серых и рыжих цветов копошились у моей груди, с самых первых движений проявляя будущий характер, а не меня давила чудовищная усталость и чувство физической опустошенности. Я могла ощущать ощущать к ним привязанность, как к любому другому соплеменнику или даже изгнаннику, но ничего из того, что обещали многие.
      Неправильная, испорченная. Именно такой я себя воспринимала, когда Течение бросился ко мне, полный гордости и того самого безумного счастья, о котором рассказывают королевы. В его всегда нежном усталом взгляде плескалось столько любви, что я подумала: ее хватит на нас двоих. Но эта мысль не притупила внезапный страх, ледяными когтями сжавший сердце. У меня не было любящей матери, и я не хотела, чтобы то же стало с моими сыновьями, однако сердце упорно отказывалось привязываться к этим беспомощным еще даже не открывшим глазки крохам.
      Я нашла решение — хотя, по сути, просто сбегала от проблемы. Течению я нужнее, говорила я себе. Рядом с детьми есть те, кто о них позаботится, говорила я себе.  Ведь если что-то случится с одним из вождей восстания, пострадаем мы все, и в первую очередь — наши сыновья. Однако силы мои предательски быстро истощались, вынуждая возвращаться к своему страху. Мне не хватало мужества принять свои чувства — вернее, их отсутствие, — и я лишь без сил опускалась на подстилку, где резвились котята, одаривая их скупыми прикосновениями языка к испачкавшейся шерстке.
      Слабая.
      Наверно, именно тогда пришли кошмары, изувечившие мои душу и разум. Видения распотрошенных, расчлененных Мимолетки и Крапивницы, что глядели на меня с каким-то укором, пока кровь стекала по их светлым грудкам из разорванных шей и вырванных челюстей. Я срывала голос в рыданиях, но жуткие сны продолжали сводить меня с ума. То нельзя было рассказать — у глашатая и без того много проблем, иссушающих его жизненные силы. Мне приходилось улыбаться и шептать ему успокаивающие слова, ласково касаться носом его носа, скрывая испуг за маской спокойствия. Меня преследовали их обвиняющие взгляды, безмолвные окровавленные лица и торчащие из ран белесые обломки костей. На замечания о болезненном виде и беспокойстве о вялом поведении я напоминала о нашем маргинальном положении и детях, чего обычно хватало для закрытия неловкой темы.
      Я не могу предположить, что хуже — годами жить в таком состоянии или пройти через то, что прошли мы.
      Мои дети не могли не видеть моего к ним отношения. Потерянная, словно котенок на Гремучей Тропе, и измученная ночными кошмарами, я не находила сил ни для чего кроме разговоров или даже простых молчаливых встреч с другом. Отговорки? Возможно. Но тогда я действительно чувствовала себя разбитой.
Вот только восстание не стояло на месте. Как тонкий ручей, становящийся бурной рекой, мятеж разросся и ворвался ощерившейся грубой силой в захваченные диктатором земли, неся слепую яростную месть всем предавшим и чужим. Даже я понимала, что буду лишь мешаться на поле боя, отвлекать бойцов ополчения и персонально Течение. То было очередным моим роковым промахом.
      Они пришли за теми, кто остался. Мы вернулись наконец домой, в давно отобранные земли, еле хранящие запах прежних владельцев, будто почти потеряв надежду на их возвращение. Я шла на негнущихся деревянных лапах, едва наблюдая за подросшими и окрепшими резвыми малышами. Я не смогла привыкнуть к разбивающим душу кошмарам, и теперь, когда глашатай ушел, очередной сон сдавил тисками мой истерзанный разум травящим душу предчувствием. Светящиеся счастьем глаза мятежников давали надежду, согревали сердце, и с радостью встречали мы уставших воинов. С радостью встречали мы тех, кто выжил.
      Я не справлялась о Течении, хотя они отводили от меня печальные проникнутые болью взгляды. Нет, я бросилась к ним, заглядывая в глаза и требуя, требуя: скажите мне о них! Я хочу знать, что с ними! Чуть не падая от суммарно накатившего за эти недели беспокойства, я буквально висела на этих котах и кошках, пока в лицо мне не бросили: Крапивница мертва. Пала от когтей Кровавой в битве, где меня не было. Мимолетку никто не видел долгое время, и не известно, что с ней.
      Стоит ли говорить, что мир мой рухнул в тот миг? Что все тогда стало неправильным, ненужным? Во всем была виновата я… Я бы смогла спасти Крапивницу, милую, нежную Крапивницу, что практически заменила мне мать, смогла бы залечить ее раны и победить ее врага. Мимолетка пропала в ночь Совета — когда я убегала, трусливо поджимая хвост и прижимаясь к теплому боку тогда еще не ставшего моим любовником глашатая. Все это случилось потому, что я сосредоточилась на себе, не вмешалась, не сделала ничего, хотя могла. Могла спасти их всех…
      Новость об их смерти словно холодной водой полыньи отрезала меня от остального мира. Мертвы. Мертвы. М-Е-Р-Т-В-Ы. Это слово было вырезано на сетчатке глаз и звенело в шелесте листвы. Пища, которой так не хватало зимой, приобрела вкус каменьев — пустой и незаметный, сушащий язык и глотку, из которой неделями не вырывалось ни звука. Этот яд отчаяния не имеет противоядия, действует мучительно-медленно, сводя своих жертв с ума под грузом вины и одиночества. Оглушенная болью, я поняла, что Течение не сможет заменить мне то, что я потеряла.
      Он и не смог. Он впал в продолжительную кому, адский сон о смерти, пожертвовав собой ради всех нас. Три столпа пали, и бытие кануло в бездну бесцельного существования. Не было ничего и никого, лишь механические действия — еда, сон, мысли. Режущие на куски то, что осталось от меня, они остались единственным смыслом моей жизни. Все эти долгие луны проходящих мимо весны и лета я осознавала. Боль прочно впилась своими острыми зубками в мою судьбу. Счастье, что довелось мне испытать с тремя главными котами в моей жизни безвозвратно ушло, оставив лишь блеклые воспоминания, не способные заглушить страдания, что кислотой выели все мои чувства до основания. Стоило ли мне продолжать жить дальше, если весь мир настроен против меня?
      Поэтому когда умер Течение, перед этим ненадолго придя в себя, я не отреагировала так, словно случилась трагедия. Я умерла давно, а разве может мертвое сердце откликаться? Смерть его была неизбежна, как и все остальное. Ни к чему жить пустыми необоснованными надеждами, напрасно терзая свою душу ложным теплом. Ничего не изменить. Ничто не будет, как прежде. Так говорило мне мое истощенное отражение на поверхности реки, сверкая пустым обвиняющим взглядом, что разбивался ударами лап о водную гладь. Никогда, шептало оно мне по ночам. Никогда.

      Я подняла голову, моргнув, понимая, что застыла каменным изваянием посреди пути. Легкий ветер донес до меня чириканье птиц, на что живот незамедлительно заурчал, требуя пищу за два голодных дня. Бесполезное действие поддержания жалкого существования... Все равно. Игнорируя возмущение органов, я отошла ближе к дереву и неосторожно повалилась рядом, больно ударившись спиной о холодную твердую кору. Плевать — не поморщилась, хотя больной позвоночник мог аукнуться в будущем за такую халатность. Все это неважно, я знаю. И то, что дом наш вроде так близко и так недосягаемо далеко — тоже неважно. Весь мир неважен, так почему я все еще здесь? Это так просто — сделать выдох и не вырваться из темной глубины. Это так сложно — сделать единственный шаг. Словно есть что-то, что удерживает меня, не банальный страх смерти, но невидимый якорь, что я не могу разгадать. И пока он есть, я не могу уйти.
Но могу только как сейчас прожигать бессмысленным взглядом пустоту, что сродни пустоте в моем сердце.

Отредактировано Предвестница Зари (01-12-2016 11:56:23)

Паучок начал расчищать лапку ее ученицы от грязи, когда сама Скоролапка, морщась от неприятных ощущений, волновалась о возможности вывиха. Острозвездая внимательно наблюдала за всем процессом, довольная тем, что назначила учеником целительницы именно этого котика. Еще совсем юный, младше Скоролапки, он был не по лунам сообразительный и собранный. Кивнув Паучку, Острозвездая повернулась к ученице.
- Давай будем надеяться, что это все-таки не вывих. Боюсь, что для тренировок мало что можно придумать интересного, чтобы не беспокоить твою лапу. В лагере сейчас будет много работы. Но это не то, чем бы тебе понравилось заниматься, верно? - кошка понимающе улыбнулась Скоролапке и обратилась уже к рыжему котику. - - Паучок, у нее ведь нет ничего серьезного? Я обещала этой мисс грации много тренировок, когда закончится Совет.
Тут к их небольшой компании подошел ученик Мха. Острозвездая приветливо ответила на почтительный поклон оруженосца.
- Доброе утро, Персик.
Перебросившись со всеми парой слов, котик ушел искать своего наставника. Бурая проводила его взглядом, когда заметила появившуюся из гущи берез Лепесток Жасмина. Целительница шла... с охоты?! В пасти белоснежной кошки болтался огромный кролик и голубь, которых целительница с гордостью, как показалось предводительнице, несла в общую кучу. Внутри у Острозвездой разлилось приятное тепло и даже радость. В этот момент, глядя на Лепесток Жасмина, бурая думала, что ей достались самое лучшее племя и соплеменники во всем лесу.
Снова повернувшись к Скоролапке и Паучку, кошка кивком указала на целительницу.
- Посмотрите, вот это - плоды племенной жизни. Когда каждый, даже если тебе не положено этого делать, работает на всеобщее благо. Паучок, а тебя уже были охотничьи уроки? Если захочешь научиться ловить рыбку другую, то я уверена, что Лепесток Жасмина покажет тебе парочку приемов.
Все еще переполненная гордостью за свое племя, Острозвездая еще раз поискала глазами целительницу, как наткнулась на другую кошку, лежащую как можно дальше от остальных. Предвестница Зари... Мать Златоцвета и Клыкастого. Предводительница мало видела ее в последнее время, а уж когда разговаривала - не могла даже вспомнить. Сейчас это была единственная воительница в Речном племени, которая так и не пришла в себя после всего случившегося. Даже Куница начала возвращаться к прежней жизни и кричать на всех, как в старые добрые. А Предвестница Зари находилась в каком-то глубоком трансе или депрессии, и, что самое страшное, не хотела из них выходить. Острозвездая решила, что пора это заканчивать.
- Я скоро к вам вернусь за окончательным вердиктом, Паучок. А ты, Скоролапка, - в глазах кошки плясали веселые искорки. - Постарайся больше ни в кого не врезаться. И смотри под лапы, пожалуйста. Мне ты нужна целёхонькой, хорошо?
Предводительница стремительно направилась в сторону целительницы. Нагнав белую кошку, Острозвездая тихо сказала:
- Лепесток Жасмина, посмотри пожалуйста Предвестницу Зари. Я за нее беспокоюсь. Может, какие-нибудь травы помогут или с ней надо поговорить, я не знаю. Но уже хватит ей убивать себя. Златоцвет и Клыкастый уже и за мать-то ее не считают...

- Пришел учить их драться? Да уж, кто-кто, а ты в полной мере обладаешь этим искусством. Наслышана о драке на Совете. -  кошка хлестнула хвостом и, поднявшись, рыкнула. - Лучше бы ты так дичь для племени задирал, как чужих котов.
- Да не задирал я его! - взорвался Мох. Его реально уже бесят эти вопросы. - Он сам на меня напал. - серый пригладил шерсть понимая, что так он не добьется ее расположения и с улыбкой на морде начал медленно ходить вокруг кошки. - Я не собираюсь причинить вам ни капельки зла, я лишь хочу помочь тебе, так как более опытный.
Натянутая улыбка казалась еще более неестественной. Кот остановился перед Лисолапой и приблизился к ней впритык
- Привет, привет, Мох, - послышался голос сзади. Мох закатил глаза и тут же с улыбкой повернулся к ученику и погладил хвостом.
- Здравствуй, Персик. Хорошо, давай поохотимся.
Серый воин подмигнул Лисолапой и пошел за учеником. Персик очень способный. Но что-то в рыжем оруженосце настораживало воина. Он вел себя... не искренне, что ли? Серый увел ученика подальше от скопления котов и начал обучение.
- Мы уже учили находить тебя добычу по запаху. Теперь поучим ловить наземную добычу, - Мох махнул хвостом, сказав внимательно смотреть. Принюхавшись, он резко повернул голову в сторону дичи - Прижмись к земле. но старайся не задевать шерстью землю. Хвост и копчик опусти. Крадись тихо, стараясь не наступать на ветки и листья, но и не выпускать дичь из виду - прошептал кот и двинулся к мыши. Но она, походу, услышала его шептания и встрепенулась. Серый скрипнул зубами и прыгнул на убегающее существо. Прижав мышь лапой, он выпустил было когти, но она вырвалась. Кое-как ухватившись за нее, воитель прикончил несчастного грызуна и громко продекламировал
- В таких случаях надо быстрее прыгать на грызуна. Сейчас покажу тебе еще раз - на самом деле законченному эгоисту просто хотелось поесть, поэтому он закопал несчастную мышь в землю и заново прижался к земле. Приметив небольшого зяблика у дуба, он прижался к земле и пополз к птице. Но что-то пошло не так, и зяблик улетел, когда серый воин был уже совсем рядом. То-ли ветер переменился, то-ли зяблик чуткий, то-ли Мох на что-то наступил, уже неважно. Но дичь свою серый благополучно профукал.
- И Такое тоже бывает - недовольно буркнул наставник, возвращаясь к ученику. - А теперь попробуй ты, не забудь про ветер и про то, что я тебе сказал до этого.
Серый кот внимательно проводил ученика взглядом и подошел к нему, когда тот уже прижался к земле.
- Хвост опусти - Мох прижал лапой копчик ученика поближе к земле.

Пытаясь выровнять дыхание, в котором всё ещё пробивались слабые всхлипы, Златоцвет торопливо вытер лапой мордочку и сморгнул остатки слёз. На щёках теперь вместо мокрых дорожек осталась размазанная грязь, но мало ли как ученик мог испачкаться. Не хватало ещё, чтобы по возвращению кто-нибудь понял, что он ревел, как потерявшийся котёнок. Впрочем, это глупое сравнение – вон им с братом тоже приходилось теряться, как вместе, так и по отдельности, но реветь никто из них и не думал. Что толку реветь, заблудившись, надо просто собраться и искать дорогу. Нет, слёзы пробиваются в такие моменты, как этот, когда внутри всё перекручивает от боли и бессилия и сделать ничего нельзя.
Рыжий перевёл дыхание и покосился на наставника, который нависал над ним с печально-задумчивой физиономией.
– Ну, – чуть осипшим голосом буркнул оруженосец. – Говори. Я не должен был драться с этим придурком, мне не следовало валять по земле его бестолковую сестрицу, и на Куницу тоже орать не надо было, она ведь взрослая, и я должен относиться к ней с уважением, бла-бла-бла, а ещё мы с Клыкастым заметили всю эту фигню с рекой и всех предупредили и даже спасли травы для Лепесток Жасмина, но на это почему-то всем наплевать. Златоцвет плохой, Златоцвет не умеет себя вести.
Котёнок отвернулся и мрачно уставился на свои лапы.
Но Львиносвет заговорил немного о другом. Рыжий снова покосился на него, не ругающегося, а пытающего объяснить, что происходит с Куницей. Это напомнило внезапно другой разговор. Тогда лежал снег, его собеседник был ненамного больше самого котёнка, которому тогда едва-едва исполнилась луна, и лес тот рос далеко за территориями племён, но тогда они тоже говорили о Кунице. И о том, почему она так поступает. И о том, что надо относиться к этому с пониманием.
Ну да, уже проходили. Нет уж, на этот раз рыжий вовсе не собирается прощать сестру только потому, что она, видите ли, не думает, о чём говорит.
– Офигенное оправдание, – пробурчал Златоцвет. – Она дура, я это и так всегда говорил.
Впрочем, насчёт того, что Течению драка не понравилась бы, Львиносвет наверняка был прав. Стоит вспомнить, как отреагировал отец на тот раз, когда его сыновья сцепились со старшей девчонкой, той задирой, как её там звали?..
И всё-таки… всё-таки никакой вины за собой рыжий всё ещё не чувствовал. В тот раз они с Клыкастым действительно накинулись вдвоём на одного противника, пусть даже старше и крупнее. Златоцвет тогда усвоил – так поступать плохо. Но в этот раз ситуация была совершенно обратной – это Коршунок с сестрицей вдвоём навалились на Глачонок, которая, к слову, младше их. И это Коршунок первый выпустил когти. Так что всё, что ему досталось, он более чем заслужил.
– Тогда пусть этот трус научится держать язык за зубами! И никто его не будет трогать, ни когтями, ни без когтей. Но он, видно, весь в Куницу – тоже не умеет думать, что говорит, – ядовито прошипел Златоцвет. – Мне нахрен не сдалось что-то ему доказывать, пусть он хоть облезет. Он начал первый, он и эта его… Капелюшка, – имя племянницы прозвучало в устах рыжего как самое настоящее ругательство. – Я влез только потому, что они вдвоём налетели на Галчонок. И я точно знаю, что вот так – нельзя. И если я ещё раз услышу, как он кого-то оскорбляет или кого-то бьёт, я не собираюсь быть сдержанным, пусть хоть Куница потом от злости лопнет, хоть меня обратно в детскую переселяют. А то офигенно получается, мы с братом ни чихни ни на кого, а этому дураку всё можно, – рыжий перевёл дыхание и сердито фыркнул.
Кажется, к концу своей речи он снова начал распаляться и повышать голос, но, по крайней мере, кричать на Львиносвета не стал. Ну и что они там говорят о сдержанности?

В отличие от юного лекаря, Скоролапка таки отвлеклась на свою наставницу. Пока они переговаривались, он серьезно разглядывал то, как ученица ставит лапку, как держит ее и как реагирует на собственные движения. Ее состояние тревожило Паучка и, когда Острозвёздая обратилась к нему, ответил:
- Мне совсем не нравится то, что я вижу, Острозвёздая. Но я думаю, что мы с Лепесток Жасмина подберем подходящие травки и Скоролапка сможет тренироваться. Но ближайшие сутки-двое явно придется побыть в покое.
С Паучком поздоровался пробегавший мимо Персик, заметивший, что друг уже чем-то занят. Котенок добродушно улыбнулся другу и ответил:
- Да вот.. Скоролапка покалечилась немного.
Он перевел взгляд на предводительницу, а та, в свою очередь, выказала одобрение охотой наставницы Паучка, тащившую в пасти добычу. Котенок радостно махнул хвостиком.
- Лепесток Жасмина, Лепесток Жасмина, - Позвал он ее. - Поможешь мне подобрать нужные лекарства?
Глаза малыша загорелись, когда он понял, что получил возможность в полевых условиях на практике выучить травки от растяжений. Но предводительница опередила его, попросив целительницу осмотреть Предвестницу Зари. Маленький лекарь поискал глазами упомянутую кошку и его хвостик снова взметнулся вверх. Предвестница Зари интересовала котенка, он слышал, что она сама умеет лечить котов. Ему захотелось сразу и всего - и растяжение полечить и помочь Лепестку Жасмина с возложенной на нее предводительницей обязанностью.
В это же время Скоролапка снова обратилась к котику и он заботливо склонился над ее лапкой. Он ожидал от своего прикосновения любой реакции, но ученица сразила его наповал своими криками. Он удивленно посмотрел на нее.
- У меня для тебя плохие новости, Скоролапка. Видимо это и правда вывих, который необходимо вправить. Сейчас я дам тебе зернышко мака, оно поможет тебе потерпеть пока все придет в норму. Только вот.. - Рыжий малыш запнулся и вздохнул. - Я не умею. Меня не учили этому. Никуда не уходи, я сейчас вернусь и приведу с собой Лепесток Жасмина, она умеет, я уверен. Может и мне разрешит попробовать. - Котик явно вдохновился и рванул к травкам. Скромная кучка явно пользовалась сегодня его вниманием. Он чувствовал себя настоящим целителем, лекарем, спасавшим жизни. Пусть пока это были лишь царапинки и вывихи, но он ведь набирался опыта, чтобы когда-нибудь кого-нибудь спасти.
Обнюхав, он нашел маленькую маковую коробочку и раскусил ее. Лизнув подушечку лапы, Паучок прилепил к ней выпавшее зернышко. Затем на трех лапах он подскакал к своей наставнице и, едва ли не влюбленным глазами глядя на нее, сказал:
- Славная охота, Лепесток Жасмина. Представляешь, Скоролапка, похоже, вывихнула лапку. Она не дает даже толком прикоснуться к месту, от которого пахнет болью. Я вот несу ей зернышко мака, но вывих необходимо вправить. Покажешь, как это? А можно я сам попробую? Пойдем! А потом сходим к Предвестнице Зари? Можно?
И он так же на трех лапах поскакал к своей подруге, послушно ждавшей его. Он был очень доволен, что она послушала его и никуда не сбежала, нахватав новых проблем.
- Вот, Скоролапка. - Он поднес лапку к ее рту. - Слизни и попробуй прожевать. Не очень приятная штука и, скорее всего тебе слегка захочется спать, но доза очень маленькая. Сейчас мы тебе все починим.

Отредактировано Паучок (03-12-2016 21:04:10)

Высказывание Клыкастого о семье несколько напрягло кошку. И правда, как она не подумала? Это её семья была всегда с ней, была опорой и поддержкой, своеобразным эталоном идеальной семьи. А то, что братья росли практически без внимания матери, она упустила из виду, и сегодняшняя рассеянность уже начинала серьезно раздражать. Сталь прикрыла газа. Всё равно за один раз всё не обговорить, да и вряд ли сейчас у Клыкастого будет желание об этом говорить - всё-таки их общение находится только на первом этапе развития и до доверия ещё далековато.
Открыв глаза, кошка внимательно посмотрела на ученика. Как и ожидала Сталь, предложение присматривать за Коршунком и Галчонок было принято без радушия. Возмущённые серый комок шерсти в виде стоящего перед ней оруженосца заставил кошку улыбнуться. Слишком умильно это выглядело. А вот слова Клыкастого о том, что он всё равно будет их защищать, удивили кошку. Такого она не ожидала, но эта неожиданность приятно удивила. Ей достался такой хороший ученик. Только вот сильно заглушаемое Сталью чувство жалости никак не желало покидать её. Быть может, она скрывала его, потому что сама всегда боялась, что её будут жалеть. Меньше всего воительнице хотелось вызывать у окружающих жалость к себе и своей жизни, а уж переносить такое отношение на других хотелось еще меньше.
Наблюдая за неловкими движениями Клыкастого, пытающегося отодрать мох как можно аккуратнее, Сталь подошла и встала рядом.
- А ещё это учит выдержке. Многие вещи могут не получаться с первого раза, не стоит сразу принимать это на свой счет. Смотри, если работать двумя лапами одновременно, площадь сдирания становится больше, а следовательно и кусок становится шире. А когти надо вгонять не глубоко, иначе рискуешь оставить их в коре дерева. Нужно просунуть их как можно ближе к дереву, чтобы отцепить многочисленные корешки от ствола.
Кошка встала около ученика и подцепила не сильно широкий кусок мха, слегка потянув его на себя, но не отрывая до конца. Когда верхний край мха согнулся, Сталь осторожно втянула когти и отошла.
- Попробуй с этим куском, так проще будет. Когда примеришься, попробуй еще раз сам. Главное - не торопись, иначе не успеешь заметить, как он у тебя начнёт рваться.
Задумчиво уставившись на оруженосца, Сталь услышала лёгкий шорох позади себя. Пригнувшись, кошка развернулась и, мягко пружиня лапами, подкралась к источнику шума. Это оказалась небольшая, но довольно мясистая мышка. Удивительно, что она всё ещё находилась в непосредственной близости от Стали и Клыкастого - главного источника шума в этой части рощи. Задние лапы напряглись, кошка подобралась и резко, но весьма грациозно для своих размеров, прыгнула вперёд. Перепуганная мышь буквально сама прыгнула охотнице в лапы, и кошка победно улыбнулась.
Зажав добычу в зубах, Сталь повернулась к ученику. Аромат свежепойманной мыши и вкус крови на зубах вскружили голову. Подойдя к Клыкастому, кошка положила мышь на землю и выжидающе посмотрела на ученика. Нужно было подождать, пока он справиться с заданием, а уж потом заниматься едой.

-1 "Везучий охотник"

Отредактировано Сталь (03-12-2016 21:54:48)