из палатки

Буйнолапу снился замечательный сон, в котором Костёр снова и снова пытался обучить его бесшумной охоте в ночи. Буйнолап притворялся, что не умеет тихо ходить, хотя научился этому ещё в раннем детстве, когда воровал дичь из кучи, а потом подкрадывался и со всего маху шлёпал Костра лапой по загривку. Костёр ругался, а Буйнолап гадко смеялся, смеялся и смеялся... было так весело. Такой наивный наставник, слишком рано ставший глашатаем племени и не сумевший раскусить серошкурого шалопая. Как жаль, что он умер.
Буйнолап приоткрыл один глаз, его разбудили какие-то крики на поляне. Кажется, кричал Взлёт. Серый пройдоха закрыл глаз и, перевернувшись на спину, хорошенько потянулся. "Наверняка что-нибудь кричит Полёту", - спросонья подумал Буйнолап, но, всё-таки, решил послушать, что будет дальше. Подтянувшись, он слез с подстилки и подошел к выходу из палатки. Хвост Взлёта мелькнул у целительской палатки, но вроде бы никаких криков весельчак больше не издавал.
Зато послышался взволнованный голос Саламандры.
- Что случилось? Где Созвездие Грача?
Буйнолап встрепенулся и встряхнул головой, просыпаясь окончательно. Не так давно умер его наставник, Костёр, скончавшийся в юном возрасте от мучительной болезни. Кажется, Буйнолап слышал, что отцом Костра был какой-то давно почивший предводитель. Это роднило их, ведь отцом Буйнолапа тоже был предводитель... которого почему-то ищут, хотя зачем его искать? "Отец наверняка на охоте или в патруле, а может сопит в палатке".
Но тон голоса Саламандры говорил об обратном. Пришлось подойти ближе.
- Эй, Взлёт, привее... - Буйнолап растерянно оборвал приветствие, но посмотрел на Саламандру и почтительно кивнул ей, как глашатаю племени. Кивок был какой-то резкий, дрожащий. Буйнолап никак не мог привыкнуть к тому, что глашатай теперь не его наставник, и теперь глашатаю нужно кланяться, а не улыбаться. Костру достаточно было улыбки, а потом уж кто первый даст другому подзатыльник, тот и победил. Из целительской палатки что-то заверещало, и Буйнолап вздыбил шерсть на загривке. Этот противный писк принадлежал котятам! Но что котята делают у целителя? Он снова потряс головой, как будто не до конца проснулся. От палатки пахло свежими запахами Взлёта, Пламенного и Иволги. Уж не означало ли это... ? Буйнолап, ошарашенный, осел на землю. Его словно обухом по голове ударило. Он никак не мог логически сопоставить нахождение в детской его знакомых котов, сестры, пусть и не совсем родной, котят... котят! Буйнолап беспомощно посмотрел на глашатаю и вдруг вспомнил, что она волновалась за его отца.
- А что с... Созвездием Грача? - спросил он, то ли у Взлёта, то ли у Саламандры, то ли у ветра, ерошившего шерстку. Ему всё ещё сложно было удержаться и не назвать Грача Грачом. Всё-таки, Буйнолап считал, что имя отца всегда украшало перо, а не звезда. Новое имя было слишком вычурным для него, словно предки решили, будто у Грача не хватает героизма и ему нужно какое-то героически-предводительское имя. Буйнолап понял, что снова отвлекся на лишние мысли и свирепо вонзил когти в землю. Волнение иголками впивалось в кожу под шерстью. После смерти наставника он уже во всё готов был поверить, даже в исчезновение отца. Но он был готов поверить в это исчезновение только в том случае, если отец вернется обратно, целым и невредимым, и как можно скорее. Буйнолап не выдержал и зарычал сквозь зубы. Почему на него всегда сваливается столько непонятных вещей? Всё началось с этих двуногих и города. И теперь продолжается. Но нет, не должно продолжаться! В его жизни должны быть не только смерти и странствия, но и веселые проделки, приключения и обычные лесные будни, спокойствие которых он мог бы разрушить.

То ли Пламенный сам услышал вопли Взлёта, то ли звёздные предки, после чего надоумили целителя вернуться в лагерь, но рыжий кот появился практически сразу, запыхавшийся и встревоженный. Похоже, всё-таки услышал.
– Мышь плохая попалась, – выпалил полосатый в ответ на рявканье целителя.
Он бы, пожалуй, не был бы собой, если бы не ляпнул что-нибудь подобное. Слова вылетели изо рта практически миновав мозг, который в этот момент был занят более важными вещами, чем ответы на всякие глупые вопросы.
И так не видно, что ли, что тут происходит?
Впрочем, Пламенному, похоже, его ответ и не был особо нужен. Целитель, всполошённый, кажется, не меньше, чем те, кому жизнь так внезапно начала обеспечивать родительство, уже суетился возле Иволги. И что они все заладили «Не должны, не должны»?
– Потом объясню, – кратко и уже более по делу отозвался Взлёт на тревогу Пламенного, помогая снова поднять подругу с земли, и потащил её в сторону палатки лекаря.

--- палатка целителя

Саламандра переводила взгляд со Взлета на Полета и обратно. Полосатый воин заговорил и с каждым его словом шерсть на загривке серо-рыжей воительницы поднималась. Когти впились в землю настолько сильно, что кошка почувствовала боль. Дослушав рассказ соплеменника, еще какое-то время глашатая прожигала его взглядом ярко-голубых глаз. Зверь. Убийца. Пропажа предводителя. Смерть отца. Зверь. Неизвестный. Похож на кота. Мысли стремительно сменяли друг друга, роились в маленькой голове подобно целому рою пчел.
- Как Иволга? С котятами все хорошо? - внезапно спросила Саламандра.
Кошка тряхнула головой. С ними Пламенный, он опытный целитель и наверняка сделает все по высшему разряду. И Иволга и ее дети будут в целости и сохранности. Радоваться за счастливую семейную пару не давал страх, паника, что сдавливала дыхание.
А что если вожак не вернется? Нет, он не может не вернутся. Он же Созвездие Грача. Предводитель. Сильный и храбрый кот. Он наверняка, если уж не прибьет эту тварь, то сможет удрать от нее. Явно он знает территорию куда лучше этого котоподобного хищника. Интересно, с кем они имеют дело? Саламандра нервно сглотнула.
- Лосенок, - она позвала свою ученицу, - Ты остаешься в лагере. Проследи, чтобы ясли были подготовлены к переселению королевы и котят, - так, с одним разобрались. Хоть кошка и старалась говорить спокойно, но нотки волнения то и дело, норовили проскользнуть в голосе, - Синица, Длинноус, Вересколап и Песчанка. Обойдите границы. - глашатая повернулась к соплеменникам, - Если вы увидите, услышите или хотя бы почувствуете опасность - бегом в лагерь. Я, Волчий Клык, Буйнолап, Взлет, Галечник и Полет пойдем на поиски Созвездия Грача. Взлет, покажешь дорогу, - на одном дыхании произнесла Саламандра.
Она осмотрелась. Полосатый воитель сказал, что вожак увел зверя с территории. Вероятность того, что неизвестный решит вернутся, да еще и наведаться в лагерь - ничтожно мала. Пара голубых глаз превратились в узкие щелки. В лагере остались сильные воители, способные прогнать зверя. Саламандра вздохнула.
- Идем.

Когда Взлёт вышел из палатки целителя, то ветерок донёс до Волчьего Клыка запах молока и котят.  Воителю захотелось, как обычно было принято, поздравить новоиспеченного отца и спросить о состоянии матери и детей, но кот подавил в себе этот порыв. Ситуация была неподходящая, да и все соплеменники, в том числе и сам Клык, были слишком встревожены и угрюмо ждали рассказа Взлёта совсем по другой причине.
– Здоровенная скотина, мордой чем-то на кота смахивает, но раз в десять больше, - сообщал рыжий.
Клык напряг все мышцы, крепкие длинные когти месили почву под лапами.  В голове всплывали воспоминания о тех сказках, которые в детстве рассказывали королевы и старейшины, о больших кошках, раз в десять крупнее самого могучего лесного воителя, которые в глубокой древности заселяли эти леса. Но то были сказки. И сейчас, Волчьему Клыку совсем не нравилось, что по его родным местам бродит какое-то котоподобное чудовище и сеет страх в племени, а так же думает, что в праве отбирать жизни племенных котов.
Сейчас был в опасности их предводитель, но Клык думал, что тот обязательно смог бы защитить себя. Это же Созвездие Грача. Кот был уверен в их сильном и храбром вожаке.
Когда Саламандра раздала указания, Волчий Клык по очереди потянул каждую затекшую лапу и отряхнулся, словно отгоняя назойливые панические мысли и страх. Он не любил поддаваться этим паразитирующим чувствам и шёл с ясной головой, полной лишь твёрдого желания при необходимости драться с неизвестным зверем за жизнь своих друзей и соплеменников.

Саламандра молчала всю дорогу. Она просто не знала что говорить остальным. Предводитель погиб - с этой мыслью она почти что смирилась, однако, какая-то надежда все трепеталась в груди глашатай. Они нашли лишь следы крови, но самого тела нет. Может ли это означать, что вожак выжил и просто восстанавливает силы? Разум твердил о том, что Созвездия Грача больше нет в живых.
Он не приходился Саламандре другом, однако, если все же он не вернется, скорбеть она будет очень сильно. Наверное, кошка даже во время охоты так сильно не концентрировалась на окружающей их обстановке. Прислушивалась к каждому шороху, пыталась уловить каждый запах. Все это началось недавно, с момента появления в лесу неведомого зверя, который нес смертельную опасность котам.
Вход в лагерь приближался и на сердце серо-рыжей кошки становилось все тяжелее. Она поравнялась с Волчьим Клыком, едва дотрагиваясь его бока своей шерстью. Они выглядели как воин и оруженосец, но не как воин и глашатая.
Она не сказала ему ни слова, лишь посмотрела в его глаза взглядом, наполненным страхом. Он как бы говорил: "Я не знаю что делать, Волчий Клык. Я боюсь взять ответственность за целое племя. Быть стойкой и мудрой, хотя так напугана". Подобные эмоции - роскошь для нее. Их она могла раскрыть только самым близким. Сумрачное племя должно видеть в ней опору. По крайней мере, пока Созвездие Грача не найдется. "Надеюсь, что найдется".
Саламандра вбежала в лагерь. На поляне было спокойно. Приняв как можно более независимый вид, глашатая кивнула патрульным в знак того, что они могут быть свободны и направилась к скале собраний. Сейчас, ей предстоит сказать всем, что вероятнее всего их вожак погиб. А еще и подать эту информацию так, чтобы в племени не началась паника.
Легким прыжком кошка забралась на холодный камень. Сделав глубокий вдох, воительница начала:
- Пусть все коты способные охотиться самостоятельно соберутся на главной поляне! - ее звонкий голос эхом разнесся по всему лагерю. Соплеменники стали потихоньку сползаться, с интересом глядя на Саламандру. Пытаясь выглядеть максимально спокойно (насколько это было возможно в данный момент), кошка продолжила. - Сегодня, Созвездие Грача погнал зверя, из-за которого пропадают коты по всему лесу, с нашей территории, - охи разнеслись над главной поляной, - Как вы все могли заметить, в лагерь он так и не вернулся. Патруль, отправившийся на его поиски обнаружил следы крови на обрыве, - ком встал в горле, после этих слов, - Вероятнее всего, он погиб. Однако, его тело мы так и не нашли. Но мы будем искать снова. На этом все. Собрание окончено. -глашатая спрыгнула со скалы также легко и грациозно, как забралась на нее.
Она подошла к куче с добычей, оглядев ее. Выглядела она достаточно полной и аппетитной, но кусок в горло, к сожалению не лез. Саламандра отошла в сторону и села, обвив лапы хвостом. "Нужно будет проведать Иволгу".

========================) ельник
На обратной дороге он молчал - больше из-за того, что пасть была занята горлинкой и бурундуком. Как он умудрился сунуть туда полосатого зверька, было почти что загадкой. И для него самого. Ведь он просто попытался так сделать, а вон - получилось! А всему виной врожденная лень - Енотик предпочитал давиться перьями и поминутно приостанавливаться, чем таскаться туда-сюда. Бурундук болтался где-то слева, тогда как горлинку трехцветный тащил за основание крыла, чтобы хватило в пасти места для бурундучьего хвоста.
Тот съезжал и грозил вывалиться. Енотик подергивал головой, двигал языком, и зверек послушно возвращался на место. Перья забивались в глотку, приходилось сглатывать слюну и тихонько пытаться их выпихнуть, не разжимая челюстей, дабы добыча не вывалилось и не пришлось бы снова искать удобное положение, чтобы одновременно запихнуть в рот бурундука и горлинку.
Неудивительно, что он не заметил, как они дошли до лагеря и успел возненавидеть перья, шерсть и того, кто придумал таскать добычу в зубах. Он пролез за отцом в знакомый, отчасти подзабытый уже лаз и, оказавшись на главной поляне, почти бегом бросился к куче с едой и раскрыл пасть. Горлинка и бурундук славно улеглись рядом с птицей Титомира, обслюнявленные и помятые. Енотик подвигал челюстью, надеясь, что она не стала еще искривленнее и страннее. Теперь еще кучу времени перьями плеваться! Вывалив язык и почувствовав на нем вкус ветра, который, как он надеялся, смоет вкус перьев и мокрой шерсти бурундука, он лениво огляделся. И подскочил, трубой подняв распушившийся хвост. Елки-моталки, он же забыл совсем, что надо предстать под очи вожака и что он вообще в лагерь вернулся!
Повсюду он натыкался сначала на враждебно-удивленные, затем на просто удивленные морды. Его помнили. Еще бы, трудно забыть мальца с такой отличительной особенностью - сломанной челюстью. Енотик заулыбался улыбкой дурака, помахал хвостом и поскакал к отцу. Там спокойнее. Там никто не подойдет и не даст в глаз.
Но все взгляды переместились на серо-рыжую маленькую кошку, вернувшуюся, наверно, из патруля и сразу отправившуюся на скалу. Погодите-ка, это не Грач! Енотик мало помнил внешность бывших соплеменников, но черный Грач определенно не был этой кошечкой! Как же там ее звали? А, Саламандра. Да, точно. Что она делает? Если она забралась на Скалу, значит, глашатая.
Саламандра заговорила, и ее вести были куда значительнее вернувшегося шалопая. Енотик ощутил, как напрягся рядом отец, разглядел, как заблестели и засверкали взволнованные глаза котов. Послышались удивленные возгласы, выкрики. Сам он сидел, разглядывая лапы и с гулко бьющимся сердцем ожидая, когда Саламандра спрыгнет. А еще невольно думалось о Граче - он же только стал вожаком! Неужто и впрямь умер?
Но вопрос о том, что сталось с черным котом, был не самым главным в повестке, поэтому Енотик думал об этом рассеянно, больше заботясь о своей судьбе и о том, как бы Саламандра не выгнала его взашей. Вот будет стыду! Он зашагал за отцом, стараясь выглядеть пристойно. Даже гордо - мол, я взрослый, я правда хочу быть воителем, я не ленивый лентяй из племени лентяев!.
Заговорил отец, и Енотик проглотил свою собственную приветственную речь и остался стоять молча. Похвалы Титомира его несколько удивили и обрадовали, правда, насчет воинского искусства он не был уверен. Что там говорить - вообще не уверен, так что, можно сказать, сражался Енотик паршиво. Всего-то пары тренировок с Яркозвездом...
Да.
"Я тоже надеюсь, что буду, по крайней мере, сносным воином", - эта мысль была искренней.
- Если подумаете о моей челюсти, то не волнуйтесь, - встрял-таки он, когда отец замолчал. - Яркозвезд посвятил меня в срок, она мне совсем не мешает. Правда, выгляжу я вот так, но дела-то не меняет, кусаюсь будь здоров! Кхем. - он заставил себя вернуться к главному и проглотил готовые потоки словесной воды. Много-много воды. - Я... я хочу быть здесь. Правда.
И не спрашивайте, почему не пришел раньше.

Волчье Сердце как раз вышел из палатки воителей, когда Саламандра забралась на Скалу и созвала племя на собрание. Кот замер, услышав, что сказала глашатая, растерянно приоткрыв пасть и широко раскрыв глаза. Краем уха он услышал ругню Титомира, но сам сохранял молчание, с тяжелым сердцем принимая озвученную кошкой новость: Созвездие Грача, скорее всего, мертв.

Всякое желание поесть, вынудившее его выйти из палатки ранее, пропало. Волчье Сердце, молчаливый и пораженный, только сейчас заметил, что рядом с Титомиром стоял его сын, еще во время войны исчезнувший. Теперь он, подросший, с такой же искривленной челюстью, оказался в центре внимания, хоть и не такого сильного из-за последних новостей.

Волчье Сердце сглотнул острый ком в горле и хотел было подойти к Саламандре, но кошка уже говорила с Титомиром и Енотиком, а затем вновь направилась к Скале собраний. Черно-белый воитель, ожидавший, когда она закончит еще одно объявление и спустится вниз, замер, вновь сбитый с толку: глашатая, которая теперь вела дела племени, решила, что именно Волчье Сердце станет наставником Енотика.

Ушедший когда-то, но осознавший ошибку и вернувшийся в итоге обратно? Кажется, Волчье Сердце улавливал причину, почему именно он стал наставником Енотика. Титомир что-то грубовато-насмешливо сказал сыну, а, когда Волчье Сердце приблизился к ним, услышал слова и в свой адрес:

— Если надо будет помочь в тренировках — только позови, — на эти слова Волчье Сердце лишь усмехнулся уголками губ: учитывая нрав слепого воителя, помощь бы заключалась в открытом мучении новоиспеченного оруженосца.

— Справлюсь, — коротко ответил ему Волчье Сердце, на что услышал лишь фырканье. Титомир отошел от них, отвлекшись, и воитель взглянул уже на Енотика. — Ну, с возвращением в племя, — он мягко улыбнулся коту, пусть и во взгляде оставалась тяжесть от услышанных новостей. Волчье Сердце отвлекся, когда увидел рядом Саламандру, посерьезнел и обратился к ней:

— Когда будете собирать патруль, возьмите меня с собой, — его голос был тверд, но в груди застряло что-то тяжелое и болезненное. Он прикрыл глаза ненадолго, вздохнул, давая себе на пару мгновений отдых, затем выпрямился и вновь повернулся к Енотику.

— Вижу, ты уже славно поохотился, — Волчье Сердце бросил красноречивый взгляд на принесенную котом добычу. — Нам нужно будет сходить потренироваться: я хочу узнать, на что ты способен. Мы можем это сделать сейчас или позже — я не настаиваю, — кончик хвоста дернулся, когда воитель вспомнил давние события из прошлого. — Я пойму, если тебе сейчас захочется поболтать с соплеменниками, — он чуть прищурил чистые голубые глаза, — или занять себя делом.

Волчье Сердце лучше других понимал, какая неловкость может возникнуть между котами, не видевшимися столько лун. Характера Енотика он не знал, потому и не мог предполагать, что тот предпочтет: побыть в лагере, где все родное и одновременно чужое, или погрузиться в тренировки.

Отредактировано Волчье Сердце (27-01-2017 00:07:00)

Волчье Сердце на слова Енотика поднял голову, вглядываясь в макушку деревьев: начиналась метель, притом весьма сильная. Она не была для него свирепой, как не была любая другая непогода здесь, на низменности: после прожитых лун в горах Волчье Сердце не воспринимал здешний холод так остро, как могли воспринимать лесные. Прошли луны с его возвращения, а сердце его до сих пор чуть да покалывало, трепыхалось птицей при упоминании горных хребтов.

— Ты прав, будет лучше подождать, — черно-белый воитель согласился с Енотиком и присел рядом. Бросаться к соплеменникам и болтать со всеми подряд новоиспеченный оруженосец не торопился, потому Волчье Сердце решил, что можно и поговорить, узнать его лучше. — Трезво оценивать свои навыки хорошее качество, — он пошевелил усами задумчиво. У Енотика была покалечена челюсть, уродуя его вид, но сейчас кота волновало, насколько она мешает или полезна в бою. — Ничего, научишься, — он чуть улыбнулся, подбадривая, опуская воспоминания о погибшем предводителе.

Волчье Сердце замер, тоже прислушиваясь.

— Похоже, Иволга родила, — он довольно заурчал, радуясь, но затем затих: Созвездие Грача должен был бы сейчас зайти и проведать дочь, увидеть внуков... Волчье Сердце прижал уши к голове, но затем заставил себя перестать думать об этом. — Навестим попозже, а то сейчас там и без того полно котов.

— Как тебе драться с челюстью? — он обратил взгляд на морду оруженосца, но не испытывал ни отвращения, ни насмешки: Волчье Сердце интересовался серьезно. — Нам нужно будет это учитывать на тренировках.

Отредактировано Волчье Сердце (11-02-2017 22:07:03)

Волчье Сердце, задумавшись, только кивнул.

— Значит, будем делать упор на удары лапами, — заметил он, но это было похоже больше на замышления вслух. Черно-белый воитель прищурился, прикидывая, что именно нужно будет отработать и на чем делать акцент, затем чуть повел плечами. Пока метель не стихнет, высовываться из лагеря они не будут, поэтому времени еще полно. Если непогода затянется, потренироваться можно будет прямо здесь, на поляне.

— Где ты жил, пока был одиночкой? — Волчье Сердце переключился на другую тему. Редкий случай, чтобы в племя возвращались те, кто предпочел ему вольную жизнь — совсем уникальный, чтобы кто-то выбирал вольную жизнь среди горных склонов. Шанс минимальный, но воитель впервые за луны после собственного возвращения встречался с тем, кто имел с ним похожую судьбу. И совсем немного, беспочвенно, но все же надеялся, что Енотик уходил хотя бы в предгорье.

Волчье Сердце наблюдал за действиями Енотика, вновь поневоле обратил внимание на его челюсть. Он помнил, когда тот еще котенком попал в палатку целителя, но, к счастью, поправился. Воитель подумал, что будет неудивительно, если он стыдится своей челюсти, которая так выделяет его среди соплеменников. Волчье Сердце посмотрел на вытянутую чужую лапу. Видно, что Енотик гибкий и, скорее всего, пронырливый, но тренировки позволят ему укрепить мышцы.

— Великое множество, — подтвердил Волчье Сердце. — Я научу всему необходимому.

Он вспомнил Моховика — тогда еще Мягколапа, — своего первого оруженосца. Сравнивать было бесполезно, но Волчье Сердце понадеялся, что Енотик не будет настолько ленивым и уж точно не будет соваться к Двуногим, как делал это уже бывший оруженосец.

Волчье Сердце выслушал Енотика внимательно. При упоминании предгорья он чуть подался вперед, ведомый эмоциями, но затем выпрямился и дернул ухом. Значит, в горы не забредал. Да и с чего бы ему? Что там забыл молодой одиночка? Ни один здравомыслящий не сунется туда, где царит вечный холод и природа настроена настолько агрессивно.

— Было у меня пару знакомых, — размыто ответил Волчье Сердце. — Думал, может быть, ты их встретил, но они жили гораздо дальше тех мест, где ты бывал, — он чуть усмехнулся, когда Енотик не выдержал и взял крысу из общей кучи.

— Имеешь, конечно, — согласился Волчье Сердце. Сам он тоже, когда выходил из палатки, был голоден, но из-за сообщенных новостей потерял всякий аппетит. — В детскую сейчас не сунешься, но а так, не забывай, действует правило: воитель ест только после того, как насытятся королевы и старейшины.