------Откуда-то
Гибрид неспешно шёл по небольшому лесу. Тут горько пахло, а из-за того, что волк имел превосходных нюх, ему приходилось иногда задерживать дыхание. Но помимо соснового запаха, Гибрид чуял запах котов. Запахи были с разными оттенками. Это даже удивляло волка. Он чуял, но ещё ни разу не встречал ни одного из них.
Гибрид шёл, вертя головой во все стороны. Сейчас он задействовал больше зрение, чем нюх. Вокруг росли невысокие ели и сосенки. Где-то на одной что-то шуршало. Скорее всего это была белка или птица, хотя точно волк сказать не мог, ведь ему неизвестны животные, которые тут живут.
Подушечки лап приятно кололи иголки сосновых деревьев. Такой наст был у входа в нору щенков. Гибрид немного скучал. Но скучал больше по месту, чем по самой атмосфере в стае. Ведь его не сильно-то и любили. Волк потряс головой, отгоняя плохие воспоминания. Теперь у него новая жизнь и не стоит смотреть назад.
Вдруг, в нос попали нотки кота. Совсем свежие. Неужели тут кто-то есть?- пронеслось у волка в голове.
-Леопольд, выходи!- крикнул весело Гибрид в сторону источника запаха. Он готов был отдать свой хвост на отсечение, что тут есть кот.

Это оказался кот. От гордости за свой нюх, Гибрид чуть не подскочил и не завилял своим искривлённым хвостом, как какая-то дворовая собака. С виду это был ухоженный белый кот. Шерсть его была не слишком длинная, а сам он был не сильно крупным. Гибрид с интересом рассматривал незнакомца.
- Ум.. Здравствуйте.- произнёс кот. Его голос немного подрагивал. Конечно, хоть и Гибрид был немного меньше своих сверстников, но для кота он был большой. И скорее всего незнакомец не встречал волков до этого момента. Гибрид был рад такому раскладу и даже немного улыбнулся.
-Доброго времени суток, незнакомец. Какими судьбами?- деловито начал волк. Он не хотел, чтобы кот думал, что волки похожи на блохастых и бестолковых собак. Волки более благороднее и лучше. Не нужно коту думать как-то иначе, ведь если так подумает один кот, то так будут думать все коты. Хотя, такой тон может оттолкнуть незнакомца. Мало ли что на уме у котов.

- Доброго. Шел, решил осмотреть местность. Как зовут вас?- спросил кот.
Гибрид ожидал такого вопроса. Это первое, что приходит всем в голову. Незнакомец был настроен по крайней мере не враждебно. Это уже что-то.
- Я Гибрид Дэ Лавор. Но мне больше нравится Гибрид.- важно и медленно, выговаривая каждое слово своего имени, говорил волк. Он гордился своим именем. Но оно было слишком длинным. Сделав паузу и сев на попу, Гибрид спросил.
-Как твоё имя, котяра?- хитро прищурившись, спросил волк. Ему хотелось поближе познакомиться с белым.
-Откуда ты?- поинтересовался Гибрид. Если он из местных, то скорее всего сможет рассказать волку обо всём, что тут твориться. Если тут очень много запахов разных котов, то по видимому, тут они собираются в определённые стаи, своры или как они это называют. Гибриду ещё предстоит узнать всю историю этих мест. Возможно, он тут единственный волк.

- Меня зовут Гленофобия, можно просто Глен. Приятно познакомится. - сказал кот. Какое странное имя.- подумал Гибрид. Но коту, похоже, не сильно нравился разговор, а точнее, ему было не интересно. Волку это не сильно понравилось. Его верхняя губа немного приподнялась от недовольства. Его хвост, как и всегда в таких ситуациях, начал напряжённо отбивать ритм.
Гибрид заметил, что с котом что-то не то. Волк немного нахмурился, чтобы не выдавать удивление. Общение начало сбавлять свои обороты. Слишком быстро, к сожалению. Хотя, всё зависело от белого. Гибрид может продолжать этот сухой разговор вечно, ибо воспитание, будь оно неладно.
- Я в лесу не так долго, но уже успел освоится. Раньше жил с людьми.- неожиданно для себя услышал от нового знакомого волк.
-Люди? Домашний?- рыкнул он зло и с презрением, оскалившись. Потом он вскочил на свои четыре. На его спине шерсть встала дыбом, а хвост воинственно поднялся. Гибрид даже не заметил своего состояние. Кажется, его не было в этот момент даже рядом.

- Ну да. Был когда-то домашним. В этом я ничего презрительного не вижу. Да и я кот, а не человек. - сказал кот тихо, но волк всё прекрасно услышал. Да? Кому ты это говоришь?- ещё больше разозлился Гибрид и подошёл ближе.
-Никакой зверь никогда не станет диким, если жил  среди людей. Домашний кот! Это всегда будет частью тебя! Ты никогда не сможешь стать по-настоящему диким. Ты просто помойный кот.- грозно рычал волк. Ему было всё равно, что думает об этом домашняя моль. Всё равно, что он в последствии сделает. Гибрит ненавидит людей. Ему никогда не понять домашних животных, которым вздумалось покидать людей. Они просто умрут.
- Нет, сейчас не время, давай потом.- сказал кот. Гибрид немного не понял. Он подумал, что домашний говорит о ссоре и пытается усмирить дикое животное. Казалось, что если бы коты могли щёлкнуть пальцами, так бы он и сделал. Как домашней собаке. Омерзительно!
-Совсем страх потерял, домашний? Я тебя мигом разорву, тряпка помойная.- огрызнулся Гибрид и с его белых клыков потекла слюна. Хотя, он был совсем не в ярости и отдавал себе отчёт. Он прятал свой страх. Любое упоминание о людях заставляет его чуть ли не бежать прочь.

Темнота сгущается, подступает со всех сторон, ласково окутывая, как покрывало. Но на самом деле она затягивается все душе, душит, связывает так, что не двинуться. Воздух не поступает в легкие, глотка и грудь горят огнем. Распахнуть пасть в беззвучном крике, дернуться раз, другой, скидывая с себя цепи. Мгла разочарованно, даже раздраженно отступает – она понимает, что может застать только врасплох, медленно, аккуратно, но действенно подталкивая к самому краю пропасти без конца и края, куда в жизни не проникнет ни одного спасительного лучика света. И если она доведет до конца свое дело, то выбраться, бороться и противостоять шанса больше не будет. Как и выхода.

Вздрогнув, проснуться, резко открывая глаза. Вокруг ночь, и сначала кажется, что роковой сон все еще продолжается, не хочет отпускать из своих объятий, а мучить и дальше. Но спасительный лунный свет рассеивает все сомнения. В том мире никогда не бывает ни луны, ни солнца, ни иных источников освещения. Только кромешная тьма. Восстановить сбившееся дыхание, успокоить ухающее сердце. Глубоко вздохнув, сосчитать до десяти. Этот способ успокоения хоть и кажется глупым, но на деле проверен веками и всегда срабатывает. Впрочем, чем больше он применяется, тем меньше в нем смысла. Скорее, в силу вступают давние привычки, и даже сам характер, если можно так сказать – привыкнув, что невозмутимость годами шествует рядом, даже и представить себя нельзя взволнованным. Поднять голову, немного подняться, опираясь на левую переднюю лапу, окинуть взглядом местность. Вокруг растут в большинстве своем какие-то елки и сосны, кругом валяются шишки и иголки, создавая особый лесной ковер, свойственный только хвойному лесу. Словно в подтверждение этого очевидного факта во все участки тела, соприкасающиеся с землей, сразу упираются сотни, а то и тысячи крохотных, но от этого не менее острых иголочек. Поморщиться, встать и тщательно отряхнуться, от чего во все стороны летят те самые мелкие зеленые проблемы и остальная грязь, налипшая на шерсть за все это время. Как-нибудь потом следует привести себя в порядок, а то черт знает, на кого сейчас похож – но привлекательностью всяко не светит. Что касается этого леса, то в памяти нет абсолютно никаких воспоминаний по поводу того, как вообще довелось здесь очутиться. Единственное, что кое-как неохотно всплывает в памяти – ощущение дикой усталости, скорее всего, от долгого недосыпа. Лапы, еле волочащиеся и постоянно спотыкающиеся то о корни, то о камни. И на этом все. Как бы то ни было, сейчас утомленность отступила на задний план, и хоть глаза все еще немного и слипались, вскоре все это пройдет. Зевнуть во всю ширь своей пасти, потянуться, чувствуя, как ноют несколько затекшие мышцы и хрустят кости, и удовлетворенно выпрямиться. Хорошо бы найти что-нибудь поесть, и как раз кошек должно быть как минимум втрое меньше. Сегодня была полная луна, а это значилось, что все их четыре стаи – или, как правильнее, племени – собирались на некий Совет. Там они хвастались между собой достижениями, а коли было совсем скучно, то решали перегрызться между собою. За одним из таких Советов однажды удалось посмотреть издали и, не будучи особенно впечатленным, уйти. Сейчас, впрочем, он должен протекать в особенно напряженной обстановке. Ведь, судя по слухам, растекшимся по лесу, объявился кот, что желает захватить весь лес. Ничего более о нем известно не было, но персона сея была единственным представителем кошачьего рода, о которой действительно было интересно узнать. Если бы незнакомец узнал об этом, то без сомнений удавился бы от предоставленной чести. Тем не менее, в душе зарождалась стойкая неприязнь к этому типу – если все и правда так серьезно, как вещают сплетни, то лесным жителям сейчас явно нелегко. Личности тщеславные и властолюбивые даже если и добивались, чего хотели, то потом смотрели, как это все медленно, но верно утекает от них все дальше и дальше. А потом приходила расправа. В это, в общем-то, хотелось верить, да и случалось это в большинстве случаев – добро побеждает зло и все такое. Но далеко не всегда оно могло восстановить мир и справедливость. Надо попробовать, что ли, разузнать подробнее обо всем том, что происходит, а если дело зашло уж слишком далеко... Помогать ли котам-воителям в их междоусобицах, или и так все «рассосется»? Принцип стойкого нейтралитета соперничал с правилам, что слабым, но верным нужно помогать. Ладно, будь что будет, а там и посмотрим.

Нехотя сделать пару шагов вперед, раздумывая о том, что все-таки неплохо было бы поучаствовать в том самом пресловутом собрании-Совете в качестве наблюдателя, наверстывая пропущенное и откидывая свою дремучесть. Но для начала неплохо было бы все же поймать что-нибудь на ужин. Возможно, на голодный желудок кому-то думается и лучше, но совсем не хотелось, чтобы в неподходящее время приходили мечты о свежем зайце, а живот не отвечал угрюмым бурчанием. Начать движение вперед на полусогнутых лапах, пригнув голову и тщательно прислушиваясь к окружающим звукам. Идти приходилось по замысловатому маршруту, выписывая зигзаг и плетя какой-то мудреный узор. Впрочем, он довольно-таки скоро оправдал себя, и невдалеке послышался осторожный шорох, будто бы маленькие лапки ступали по земле. Замереть на месте, превратившись в статую и забыв даже, как дышать. Шаги то приближались, то отдалялись, и вдруг затихли. Сощурившись, уж подумать, что добыча ускользнула, но вот шелест снова возобновился, и тут же сбоку почудилось какое-то неаккуратное движение. Стрелой сорваться с места, молниеносно накрывая лапами предполагаемое местонахождения дичи. Перед глазами оказывается смертельно напуганная мышь, отчаянно пытающаяся сбежать. Под лапой оказывается только ее длинный хвост, медленно ускользающий из хватки. Не дожидаясь, пока он освободится, проворно прикончить мышь, сжав на ней зубы и ощутив, как кровь брызгает в пасть. Отпустив трупик, облизнуться. На языке остается металлический привкус крови, от которого начинается обильное слюноотделение. Не медля, приступить к трапезе и, к сожалению, довольно быстро с ней покончить. Мышь – это, конечно, хорошо, но она всего лишь на один укус. Проглотив последний кусочек и облизнувшись еще раз, поднять голову и осмотреться, пытаясь сориентироваться. Единственное, что было известно – это нейтральная территория, не принадлежащая ни одному племени. Следовательно, здесь шляются лишь одиночки и прочие. А надо попасть на какую-то землю, которая вроде как находится ровно посередине территорий всех племен. Там еще растут здоровенные четыре дерева, одно за другим, так, что пропустить это место нельзя. Но отсюда идти наверняка далеко, поэтому прежде надо хотя бы выйти на более-менее узнаваемую местность. Но пока что приходится только смотреть по сторонам, стараясь вычислить, как отсюда выбраться.

Топографическим кретином в свое время родиться не удалось, да и на том спасибо матушке природе – качество, если это можно таковым назвать, очень неполезное, порой даже опасное. Но вот только сейчас оно проявляется почему-то во всей мере, и как прогнать проклятущее? Можно, конечно, потанцевать вокруг ближайшего дерева, припадая на две лапы, и помолиться богам черт знает чего, чтобы выведать правильное направление. Жаль только, способ этот не так эффективен, как следует из его описания. Хотя кто знает, может быть, это на данный момент и есть самый правильный выход из ситуации. По крайней мере, заблудиться в необъятном лесу, ходя кругами, не самый прекрасный расклад событий. Прогулки на свежем воздухе – оно, конечно, всяко хорошо, но вот как бы только попозже. Ныне-то интересно скорее добраться до поляны, на которой проводятся Советы. Скромный гость вряд ли помешает им, оставшись незамеченным, ну а коли уж помешает – те самые неизведанные участки леса к его услугам. Тем более, что там можно найти кучу всего интересного.

Словно подтверждение этим словам, впереди растущий кустарник начинает издавать подозрительные шорохи и как-то странно трястись. Перевести на него взгляд и сощуриться, не двигаясь с места. Может быть, это какая-то добыча, судя по всему, достаточно крупных размеров, решила навестить чудесные кусты? Это очень кстати; та несчастная мышка, пойманная считанные минуты назад, скорее, только раззадорила аппетит. Но, увы, к лапам изъявляет волю выкатиться всего лишь абсолютно несъедобный комок всклокоченного трехцветного меха. От него разит сразу кучей запахов, обилие которых могло бы кому-нибудь даже вскружить голову. Сощурившись, слегка опустить голову, приглядываясь к котенку. Осознание настигает секундой позже – он весь в крови, наверное, как своей, так и чужой. Что могло приключиться с маленьким, еще не до конца сформировавшимся ребенком? Несмотря на все пресловутые законы улиц, выживания и все такое, в голове всегда был заложен один принцип – не трогать самок и детей. И пусть первые в большинстве случаев могли и исключаться, вторые же – никогда. Бродячая жизнь обычно всегда особенно жестоко третировала моралистов, потому что банально их не предусматривала. И таковым не приходилось считать и самого себя, ибо сколько таких этических норм было нарушено в течение жизни? Но и без них существовали особенные рамки, за которые не следовало выходить даже в экстренных ситуациях. Возможно, одиночки покалечили котенка – все-таки это их владения, да и здесь они особенно нахальные, уж с этим точно приходилось сталкиваться. Но могли ли племенные коты нанести ему увечья, а если да, то зачем это было им нужно? Много вопросов, но ни одного ответа.

– Вот это – полный привет… – слабо выдает он. Обойдя котика, взглянуть на него сбоку, прикидывая что-то в уме. Типичный подросток, нескладный, непропорциональный, тщедушный. Густая шерсть, как и было сказано, трех цветов, но ныне испачканная в крови. Наивные большущие зеленые глаза. И еще кое-что необычное – челюсть почему-то кривоватая, скошенная набок. И нет, это не неудачно лежащий свет. Что уж тут говорить, немало незнакомец повидал за свой небольшой возраст. Только и покачать головой, снова и снова пробегаясь глазами по его тельцу.

– Что случилось, шпана? – негромко задать котенку вопрос. Будет здорово, конечно, если он прямо сейчас и тут начнет помирать, а вокруг никого, кто мог бы оказать первую помощь. Единственная первая помощь, которую приходится знать – банальное вылизывание больного места, а потом оно как-то регенерирует само. Но поможет ли сей прекрасный навык в этом случае? Любой, будучи далеким от целительства, пусть и не вынесет диагноз, но легко скажет, что тут все может быть куда сложнее. Все-таки жизнь – такая штука, что скучать не даст. Всего лишь какие-то десять минут назад по телу расползалось наслаждение от трапезы свежей мышатиной, а вот теперь на голову, как снег, свалилось сразу куча проблем. Ладно, пускай деревья и дальше загораживают себе выход, его можно найти в любой момент. Конечно, как-то смешно, что затруднение, недавно казавшееся бедой номер один, резко переходит в раздел «ничего страшного», но вот раненый котенок хуже, согласитесь. Черт возьми (и это еще самое мягкое выражение, которое можно здесь применить), почему за целых пять с половиной лет чувство ответственности за каждого встреченного еще не атрофировалось? Можно же спокойно оставить, так сказать, проблему здесь и спокойно пойти по своим делам, оправдавшись чем-нибудь вроде «выживет, ему не впервой». Так нет же, со всем этим проблемным внутренним миром все равно нужно строить из себя героя, стремящегося помочь всему живому… Глубоко и тяжко вздохнув, пройтись пару раз языком по котенку, слизывая с него кровь. Знакомый металлический вкус теперь кажется мерзостнее всего на свете.

Котенок вроде как еще в полном сознании и, судя по всему, пока что не собирается его терять. Это, несомненно, хорошая новость, приносящая за собой относительное успокоение. Не что бы, конечно, до этого была паника, но все же. Факт же сей указывает на то, что трехцветный хотя бы более-менее в порядке, да и особенно ослабленным не выглядит. Так что как все ни казалось ужасным раньше, теперь выходит, что состояние у него достаточно стабильное, пусть и не самое замечательное. Впрочем, уверенность того, что раны затянутся, все-таки витает в воздухе, слабо намекая на свое присутствие. Да и собачья слюна помогает регенерации ускориться, это уж не раз приходилось испытать на себе.

– Хвостокрутка со мной приключилась, – тем временем дает ответ находка, придвигаясь поближе. Ну, это весьма очевидно, хоть хвост у него и не выкручен. Тем не менее, слова весьма неясные, затуманивающие произошедшие события. Ну да что ж, если он не хочет говорить об этом, то нечего и нажимать на него. Тяжелая мрачность внутри, наступившая вместе с осознанием вопиющей несправедливости, неохотно отступает назад, прячась внутри до поры до времени. Забавно все-таки чувствовать себя этаким… Этакой добродетелью, да вот только не такой светлой, как она должна быть. Со своими демонами в голове, однако. – В смысле… полный хвост. Мы того… этого. Ну ты понял… – саркастично приподнять бровь, правда, одернуть себя и убрать небольшую вольность. Мелкий еще от происшествия не отошел, вот язык и заплетается. Но котенок, чувствуя язык на своей шкуре, будто бы складывает в уме два плюс два и ни с того ни с сего шугается, подскакивая в воздух. Ни дать ни взять ежик, которого решили обнюхать, а теперь он целится своими колючками в нос любопытной Варваре. Поднять голову, свысока глядя на раненого чуть удивленно – мол, чего ты взвился, как в одно место клюнутый? Может быть, конечно,  щиплет немного, но не настолько ж… – ВОТ ЭТО Ж ЕЛКИ!! – неодобрительно покачать головой, дергая ухом от громкого крика. Ну что за народец – дети, им лежать бы смирно, тем более, когда изранены, а у них энергия ключом бьет. – Так ты чего, настоящий? Во дела! Не, я… я просто… гм, – есть ли у него склонность к галлюцинациям, интересно? Вот теперь это по-настоящему цинично. А, вероятно, несвязная, странная речь – последствия… Что, если сотрясения мозга? Это плохо, очень плохо, и в таком случае котику и правда не мешает любая медицинская помощь. Но вдруг какое-то странное ощущение возникает в районе передних лап. Вздрогнув, опустить взгляд. Это зеленоглазый щекочет своими усами, как бы недоверчиво проверяя, реальность ли перед ним.  От этих прикосновений мурашки бегут по коже; аж передергивает, но, к счастью, котенок прекращает свою изощренную пытку. – Надо же. Рассказать – никто не поверит! Ну лады, спасибо, что не сожрал на месте, – чуть усмехнуться себе в усы, ну, или бороду. Нет, стоп, что? И правда еле заметная улыбка мелькает на морде? Что ж, это и правда что-то из ряда вон выходящее. Не каждый мог вот так легко привнести столько красок в ситуацию, что… Вау. Просто вау. Этот трехцветный – настоящий избранный, и его талант и предназначение на этой земле – заставлять хмурых типов улыбаться. В любом случае, освещать радугой их тягучие однообразные деньки – занятие довольно-таки почетное и альтруистичное, а? – Енотик я, – уже второй раз он нарушает личное пространство и нахально вторгается в него, сам того не осознавая. В этот момент хлопает по лапе. По крайней мере, это должен быть именно хлопок, но ощущается, только лишь как мягкое прикосновение. – А ты… ты нет, это понятно, – поймать себя на более широкой и смелой улыбке, предательски расплывающейся на морде. Нет, ну вот серьезно, как он вообще мог оставить кого-то равнодушным? А тем более настолько раздражать, что… Ладно, нужно постараться не думать пока что о тех ранах, что были на котике. – Черт, ну и здорово же тот приложил меня башкой о землю… – на этот раз он сам мысленно возвращается к тому инциденту, осознанно или нет. Но выясняется тот факт, что его еще и стукнули по голове, а это трижды плохо. Что нельзя повреждать ни в коем случае, так это спину, шею и голову.

– Рихтер, – коротко представиться, скорее, для проформы. – Головокружение, тошнота, чрезмерная слабость есть? Сложно сконцентрироваться на чем-то? – интересно, котенок вообще знает такое слово? Не принижая, конечно же, его умственные способности и все такое… Скажем так, прямая зависимость возраста от словарного запаса. – Проблемы со сосредоточением, заострением внимания на чем-то? – вот и исчерпан примерный дневной лимит слов. Да вот только с этим типом придется раскошелиться еще на десяток-другой, а то и на целую сотню. Пожалуй, если бы слова были деньгами, то сюда бы лучше всего подошло определение «скупердяй». Но так как слова – это всего лишь слова, давайте просто скажем «необщительный». Тем не менее, нужно сначала определить, не случилось ли с сим приятелем чего-нибудь неладного. А потом… После этого шага уж и посмотрим, что делать. Ох, это ненавистное выражение «там и посмотрим», но здесь приходится мириться с этим, стиснув зубы. Только после этого можно продолжать строить планы – а это занятие, к которому непременно лежит сердце.

Отредактировано Richter (22-06-2013 01:50:48)

Похоже, котик окончательно успел оправиться от шока и нанесенных увечий, и теперь радостно прыгает вокруг, совершенно не заботясь о том, что лучше бы ему сейчас лежать и не рыпаться. Но из него так бьет фонтаном радуга, в глазах пляшут веселые искорки, да и сам трехцветный светится от внезапно нахлынувшего счастья, так что… Можно позволить ему немножко поскакать, аки горный козел. Остается только надеяться, что от этого его раны не разойдутся заново, потому что сейчас из них хотя бы более-менее перестала сочиться кровь. А запекшую кровь, несомненно, отдирать очень болезненно… Да и не хочется что-то посвящать в такие весьма неаппетитные подробности, от которых мурашки бегут по коже. Так что давайте-ка забудем об этой секундной вольности. Ведь котенок тем временем уже описывает цельный круг, подвергая своего нового знакомого тщательному осмотру.

– Ну, гм… Это как сказать, – повернуть голову к находке – а та уже близко-близко, мало того, дотягивается передними лапами аж до самой холки. Уже знакомое ощущение пушистых лапок и мягких подушечек. Так непривычно, но даже, можно сказать, приятно. И на этот раз нарушение личного пространства уже не считается какой-то вопиющей наглостью. Конечно, отголоски дискомфорта еще крепко сидят где-то внутри, но и те постепенно успокаиваются, вызванные скорее непривычкой, чем настоящим неудобством. И теперь что-то подсказывает, что придется подстраиваться под эту необычную находку, которая, несомненно, перевернет с ног на голову хотя бы небольшой отрезок в будущем. Что удивительно, даже и не находится никаких аргументов, что могли бы заставить резко поменять решение, принуждая как-либо избавиться от котенка. – На тебе вот, например, я отлично заостряю внимание, – громкий чих разрезает тишину, за все время уже воцарившуюся на сей поляне. Ничего внимания он не привлекает, да и опасаться, собственно говоря, нечего. – А вообще-то… такое чувство, что я отпахал в одиночку за всех учеников племени – и за старейшинами убрал, и дичи наловил, и с Яркозвездом позанимался… – большинство слов незнакомы, но и без этого можно создать общее впечатление того, как утомлен племенной. Ну что же, хотя бы никаких внутренних травм. Кстати, о племени – почему вдруг он очутился здесь, абсолютно ни с того ни с сего, на чужих землях? Пускай они и слывут нейтральными, здесь шастает куча весьма агрессивных одиночек и какого-то сумасшедшего сброда, что явно не лучшая компания для маленьких. И когда они его отделали, Енотик, вероятно, потерял ориентацию в пространстве и вовсе потерялся, выползая черт пойми куда. Это, конечно, всего лишь теория, но тоже имеет место. Но что, если его так на Совете?.. Нет, вряд ли, да не может быть. Он же вроде как должен проходить нейтрально, без драк и прочего насилия. Странно было бы собираться раз в месяц, чтобы хорошенько сцепиться друг с другом, а? Впрочем, вспоминается та причина, что с самого начала и вынудила направиться к Четырем Деревьям. Всемирное зло, какой-то там котишка, приведший стотысячную армию, хм. Как бы то ни было, пока что рано опираться на какие-нибудь догадки, не подтвердив. Какими бы правдоподобными они ни казались, они всегда могут провалиться.

– Тебя, наверное, нужно проводить в стаю? То бишь, как это, племя? – поинтересоваться у собеседника, осторожно прилечь с ним рядом; усмехнуться своему собственному невежеству, проявленному в речи. Как ни странно, но одна только мысль о возможном дальнейшем расставании порождает некую… Пустоту внутри, если это постараться описать точнее всего. Жизнь снова медленно поблекнет, возвращаясь в привычное русло. Все размеренно, день изо дня одно и то же, и даже через год нет никаких особенных новостей. Что можно сообщить приятелю, с которым давно не виделись? По сути, ничего; жил да жил, не тужил, да вот только последнее сомнительно. Одному, разумеется, всяко хорошо, да вот только порой вдвоем лучше. Особенно, если этот кто-то второй – личность яркая и разбавляющая серость. У него даже окрас шерсти вмещает в себе столько цветов, сколько только возможно. Енотику повезло втиснуться в невероятно узкий мирок, рассчитанный только на одну личность, но и там расположиться с максимальными удобствами, несомненно, оставляя после себя след. Пусть эта встреча и была не столь долгой, но и она заставила улыбнуться, а ведь это что-то и да значит. Правда, думать-то в такой ситуации нужно вовсе не о себе, а об израненном котенке. Что бы лучше сделать сначала – позволить ему поспать или отнести-таки его к своим, чтобы они уж о нем и позаботились? Сон, как известно, лучшее лекарство, но и надлежащий уход мелкому точно не помешает.