- Это будет весело. И... романтично, - усы Львиносвета задорно встопорщились. - Представь себе - лунная ночь, освещенная звездами река, прекрасный лес где-нибудь на поляне Четырех деревьев или где-нибудь близко от границы - наш с тобой, и больше ничей - уютная ложбинка, окруженная шелестящими зарослями... - он громко замурлыкал и уткнулся мордой шерсть Цапли. Его заулыбался улыбкой, которая сделала бы честь самому Чеширскому коту. Это волшебство какое-то, но Цапля делает все грузные и тяжелые мысли менее грузными. Ее спокойная уверенность дает Львиносвету понять, что он не одинок. Что ему не нужно в одиночку бороться с окружающими их демонами.
- Так вот уютная ложбинка... вопли котят, гоняющихся друг за другом... Ррромантика. - мягко проворчал Львиносвет.
- И чтобы ты был счастлив, я тоже хочу.
Внутри Львиносвета разливалось тепло, но он ответил не сразу, лишь крепче прижался к Цапле. Потому что словами не выразить, насколько счастлив был этот молодой кот от одного признания, что он и его судьба кому-то действительно небезразличны. Львиносвет всегда ведь был готов на очень многое ради своих близких и ради своего племени. Не раздумывая, он бросался на помощь Ручейку, Кунице, соплеменникам. Он засовывал свою печаль и свой страх в потаенные уголки души, чтобы успокоить ученицу, когда им нужно было покидать родной лагерь и отправляться к Звездоцапу.
Львиносвет даже был готов отдать своих детей в племя Ветра, если это обеспечит им счастье. Но ошибался. Узы, связывающие его, Цаплю и малышек были слишком прочны, чтобы предполагать, что его горечь и печаль будет второстепенны и забыты. На его жертве нельзя построить счастье. Да и зачем ему приносить себя в жертву? Львиносвету стало даже немного стыдно. Он же собственными лапами разделяет свою семью!
- Ты права, - вполголоса проговорил он. - Мы должны постараться. Вместе.
- Нам придётся привыкнуть. Думаю, в приюте найдётся ещё немало котов, которые захотят нас во что-нибудь ткнуть носом. Иногда наши соплеменники бывают слишком навязчивыми.
Он вздохнул и неуверенно передернул плечами.
- В том-то и дело. Мне было бы куда проще, если бы все рычали и шипели. Помнишь, как Говорящая с Космосом и Звездопад...
Лучшая защита - это нападение, верно? А как быть, если не нападают?
- А Ястребинник, кажется, нас не обвиняет. Он просто говорит, как думает... - Львиносвета внезапно разобрал зевок, который кот тут же поспешил прикрыть лапой. Сказывались последствия напряженного дня, а в тепле, несмотря на тяжелый разговор, он разомлел и расслабился.

Львиносвет кивнул и с сонным видом положил голову на плечо Цапли. Несмотря на сонное облако, витавшее над ним и его семейством, он все равно продолжал думать о Ястребиннике. И о том, что к такому пора привыкать. Эх. Тяжело будет привыкнуть к тому, что каждый соплеменник не будет относиться к его детям точно так же, как к обычным котятам. По крайней мере, сейчас им с Цаплей косых взглядов и перешептываний не избежать. Пусть даже обладатели этих взглядов не замышляют ничего дурного - они могут искренне заботиться о самом Львиносвете и его детишках, но такая забота хуже открытой вражды. Ястребинник хотел помочь, он вовсе не обвинял друга. И его сочувствие ударило по Львиносвету сильнее, чем тот мог бы подумать. Потому что некуда было деться от суровой правоты полосатого кота, не отгороженной  обвинительным тоном.
Но Цапля была правее. И она, и Львиносвет примчатся на помощь своим детям и друг другу, если потребуется. Никакие границы им не преграда. Вместе - это ведь не только физически. Это еще и невидимая, но прочная нить, существующая на духовном и подсознательном уровне. Разговор с Цаплей напоминал то, как вычищают грязную, глубокую рану. Это больно, но потом, когда дело сделано, и целитель шлепает на ранение кашицу из трав, на тебя вдруг снисходит радостное, спокойное чувство. Это было неприятно, но надо. Наверное, Ястребинник все же оказал ему услугу... Куда лучше услышать все, что он сказал, от друга.
"И ведь он тоже пообещал помочь. Ха, если подумать, то у моих дочек семья расширается, становясь все чудеснее и чудеснее..."
Львиносвет уже в полусне развернулся и улегся вокруг котят так, чтобы те оказались в уютном гнездышке, между мамой и папой. Проделал он это так аккуратно, что передние лапы, на которые Цапля примостила голову, даже не шевельнулись почти. И, наконец, умаянный прошедшним днем, он заснул крепким богатырским сном.
Когда Львиносвет проснулся, уже светало. Вытянувшись и широко зевнув, он сонно захлопал глазами. Первое, что он увидел, была умывающаяся Цапля.
- С добрым утром! - просиял Львиносвет и, поднявшись, лизнул подругу в щеку. - Как спалось? Честно говоря, давненько так не высыпался.
А где Ястребинник? Ааа, вон он. Львиносвет дружелюбно махнул ему хвостом и пролетел мимо, даже не пригладив всколоченной шерсти. Он спешил к выходу, ибо кое-что нужно было проверить. Высунув нос наружу, молодой кот обнаружил, что снег перестал, а на горизонте занимается заря.
- Цапля, погода вроде неплохая... - он перевел красноречивый взгляд на Солнышко, Галчонок, Ветлу и Лоскутик. Сам он считал, что время отличное - ветра почти нет, небо чистое, но Цапля ведь, как мать, может увидеть что-то, чего он сам упускает.

После долгого исследования живота и лап матери Ветла пришла к выводу, что от нее пахнет гораздо лучше, чем от отца. От нее пахло очень сладко и при этом очень вкусно, тогда как от второго родителя разило ароматом, от которого захватывало дух. В нем было столько запахов, что было не слишком понятно, что есть что. Впрочем, этот запах тоже пришелся крошке по душе. Она просто пока не могла до конца осознать всю прелесть ароматов зимы, снега, леса и движения.
Спустя какое-то время котенок устал. Ей казалось, что прошла целая вечность, но на деле не больше нескольких часов. Улегшись у самых материнских лап, Ветла предпочла некое разморенное состояние суетливому движению. Она попыталась было накрыть мордочку лапой, но та быстро съехала, и Ветла, плюнув на это дело, зарылась носом в материнский мех.
Наступление ночи крошка не заметила. Ей снилось что-то очень хорошее. Ей было не так тепло, как раньше, но терпимо. Постепенно события предыдущего дня стирались из памяти, как это бывает у всех котят. Мало кто помнил свое рождение и первые дни.
Набегающие волнами запахи побуждали сны неукротимо меняться, оставляя массу впечатлений. Трудно было бы даж самой Ветле разобрать потом, что ей снилось, но сейчас ей было хорошо, и она не собиралась ничего менять.
Отдых принес свои плоды. К утру она была гораздо бодрее, чем накануне. Казалось, она наконец до конца родилась и начала принимать мир совершенно иначе. Казалось, теперь все немного другое. Может быть, это из-за нового запаха, но едва ли. Малышка потянулась и отползла от матери, пока не уткнулась носом в отцовские лапы. От него пахло, как и вчера. Глубоко вдохнув этот аромат, Ветла поморщила носик и попыталась было пошевелить усами.

Львиносвет радостно заулыбался, видя, что Цапля не против возвращения в приют. Рыжего кота одолевали чувства, которые он разумом признавал странными и неразумными - еще бы, какой еще отец будет испытывать такое жгучее и непреодолимое желание похвастаться любимыми дочурками, зная, что, скорее всего, его детей и их родителей встретят если не враждебными, то косыми взглядами точно?
"Течение не такой," - подумал Львиносвет, высовывая морду наружу и подставляясь под лучи холодного, высокого солнца. Скоро наступит пора юных листьев, но зима, похоже, об этом не подозревает. Холодно. "Вот уж он-то обрадуется! И Пеплогривка, и Предвестница Зари..."
Сегодня Львиносвета наполняло радужное чувство. После вчерашнего разговора с Цаплей ему стало намного легче. Даже если кто-то не примет котят - что ж... все равно. Разве что Львиносвет, если этот "кто-то" вздумает перейти к оскорблением, вобьет в него немного хороших манер. Молодой кот никогда не был сторонником насилия, его было чрезвычайно сложно вывести из себя, но, если это случалось, то он становился весьма угрожающим и свирепым. И не только с виду.
- Можно идти. Или сперва перекусить? - предложила Цапля,  и Львиносвет тут же оживился.
- Серьезно? Я бы не отказался от парочки жирненьких мышей... - мечтательно заговорил он, но умолк и надулся, наткнувшись на смеющиеся глаза подруги. - Вечно меня все дразнят. Куница вот, теперь ты... где мне обрести немного покоя?
Шутливо заворчав и распушившись, чтобы выглядеть повнушительнее, он зачерпнул лапой немного соломы и швырнул в Цаплю. Затем огляделся, высматривая мышей.
- Я быстренько, - заверил он, горящим от нетерпения взглядом обшаривая кипы соломы и принюхиваясь. Кажется, он уловил что-то в дальнем углу мельницы, но двигаться нужно осторожно, чтобы не спугнуть, иначе...
Котячий вопль, от которого закладывало уши, загремел по дощатой постройке. Львиносвет с круглыми глазами подскочил и уставился на Лоскутик, которая вопила так что будь здоров. Мда... если она хотела внимания, она его получила. А мышей теперь ловить бесполезно. Вздохнув, Львиносвет потопал к дочери, яростно сражавшейся с мамкиной лапой, и лизнул ее в затылок теплым, шершавым языком.
- Первый урок, который должны извлечь молодые родители - охотиться легче, когда дети спят, - он уселся на пол. Цапля тем временем переводила внимательный взор то на них с Ястребинником, то на детей. А малышка Ветла тем временем проползла к Львиносвету и уткнулась носом в его лапы, смешно топорща усики.
- Привет, - проурчал Львиносвет, склонившись над дочерью и поднимая усы, чтобы ненароком не защекотать Ветлу. - Решила поисследовать мир? Правильно, нечего от сестричек отставать.
- Львиносвет, возьмёшь Ветлу. Ястребинник, на тебе Солнышко. - тем временем отдала команды Цапля. Он поднял голову, глянул на подругу, затем на котят, после на брата и понял, что у них проблемы.
- А как же ты? Останешься здесь, пока мы не вернемся? Не собираешься же ты тащить двух котят! - он шевельнул усами. Конечно, в первый раз, когда он оставлял Цаплю одну, ничего не случилось, но... вдруг это простая удача? Котами здесь не пахло - по крайней мере, чужими, место выглядело спокойным и мирным. Хм, наверное, он просто превращается в подозрительного типа.
- Возможно, я смогу нести двоих, - пробормотал он, обнюхивая Ветлу. Она такая крошечная по сравнению с ним...

- Пример? Да ладно, что в этом плохого? - отозвался Львиносвет, вороша лапой солому и хитро поглядывая на Цаплю. - Видела бы ты, какой пример нам подавали Звездопад с Течением, когда плескались на мелководье и играли в водяных чудищ.
Он улыбнулся теплым, приятным воспоминаниям. Именно тогда он поймал лучшую свою добычу - щуку. Большую, тяжелую, с острой пастью и бьющим хвостом. Ух, и нелегко оказалось вытащить ее на берег! Иногда Львиносвету казалось, что у него до сих пор ноют челюсти при мыслях об этой рыбине.
- Мы все вместе играли тогда, - добавил он. - Я так умудрился напугать Звездопада, что он подскочил! Видать, за это мне и дали воинское имя, хех.
Цапля позвала котят позавтракать перед дальней дорогой и оглянулась, ища Ветру. Львиносвет сразу понял, что искала она Ветлу(еще до того, как Цапля назвала имя дочери), ведь именно этой серой шерстки не было в клубке разноцветных шкурок, уткнувшихся в материнский живот - остальные были на месте. Он уже навострился определять с первого мимолетного взгляда, кого из котят недостает. А раньше беспрестанное мельтешение крошечных лапок и хвостиков сводило его с ума.
- Пойдем-ка поедим, - он ласково и осторожно подхватил дочурку за загривок и мягкими шагами, чтобы ту не сильно укачало, направился к подруге. Там он опустил Ветлу к сестрам и, выпрямившись, нашел взглядом Ястребиннике. Все в сборе, осталось только подождать, пока дети не насытятся.
Желудок Львиносвета требовательно заурчал, но золотистому коту оставалось только вздохнуть - с котеночьим писком охотиться невозможно. Поэтому он уселся рядом со своим семейством, плотно обернув пушистый хвост вокруг лап, чтобы заглушить время от времени раздававшееся бурчание.
Сквозь щели в крыше проникали косые лучи солнца, в которых резвились крошечные пылинки, поднимающиеся от соломенных кип. Львиносвет чувствовал приближение Юных Листьев. Его дочкам повезло, что они родились на пороге этого времени года, а не лютой зимней стужи.
- Ну, мне уже приходилось переносить двух малышей. - полувопросительно пробормотала Цапля. Львиносвет повернулся к подруге и покачал головой. Он мог ей очень во многом уступать, но если считал себя правым, то становился упрямым, как... ну да, как баран. К тому же, он действительно прав.
- Послушай, я ведь не измотан родами, я с легкостью унесу двоих. Ты же знаешь! - он заглянул в глаза Цапли, подыскивая слова, которые могли бы убедить любимую в том, что переноской сразу двоих котят должен заняться именно он.
И заметно повеселел, поняв, что спора удалось избежать.
- Тогда возьмёшь ещё и Галчонок. Она маленькая, и не должна быть тяжёлой.
- Вот и славненько, - заурчал Львиносвет и, вытянув лапу, ласково подгреб к себе Галчонок и Ветлу. - Ну что, готовы? Снаружи вам понравится. Там и солнце, и снег, и много-много разных запахов. - он подхватил дочек и выпрямился. Пасть забилась шерстью, а ведь еще держать нужно так, чтобы ненароком не впиться зубами в кожу малышек. Львиносвет немного постоял на месте, приноравливаясь к такому тяжелому и непривычному делу, как носка двоих котят. И, бросив взгляд на Цаплю - мол, готовы - первым направился в путь. Протоптанная им тропинка была почти занесена ночным снегом, так что придется делать новую. И Львиносвет, чеканя шаг, осторожно отправился к виднеющемуся вдалеке Приюту.
----------) приют

..отчаянные вопли, наконец, возымели действие, и Лоскутик, оказавшись у материнского живота, принялась за еду, не раздумывая особенно о том, каким именно образом ор во всю глотку привёл её к желаемой цели – цель сама по себе слишком уж отвлекала от подобных рассуждений. Рядом, кажется, причмокивал ещё кто-то – она слышала этого «кого-то» и порой чувствовала его тёплый шерстяной бок, но нос был совершенно забит божественным запахом молока, коим она и была поглощена без остатка – до тех пор, пока по её спине не прошёлся щекотно чей-то шершавый язык. Лоскутик пискнула, выпустив из пасти сосок, и попыталась ускользнуть в сторону, но не тут-то было. Её с лёгкостью настигли, и с умыванием пришлось смириться.
Вдруг что-то случилось – тот, кто сопел рядом с ней, нежданно куда-то исчез. Она потянулась носом в сторону пустого пространства, возникшего на месте пропавшего маленького тельца, ощутила острый чужой запах, не поняла совершенно ничего, но сочла нужным заголосить – даже громче, чем раньше, когда требовала еды у безучастной материнской лапы.
…Она умолкла лишь на минуту – потрясённо, потому что ощутила, что её тоже подцепили за шкирку и поднимают на такую головокружительную высоту, какую и представить-то было трудно, - она только поняла, что пол вдруг ухнул далеко-далеко вниз, всё тело охватил неожиданный холод, и теперь она висит над бездной, тихонько покачиваясь в чужих осторожных зубах. Она замерла,  прислушиваясь изо всех сил и боясь, как бы мама не вздумала разжать челюсти да выпустить её.
Потом холод стал ещё пронзительней, а воздух вдруг запах совсем иначе и ужасно незнакомо – остро и жгуче… Давешним ветром, взволновавшим её немыслимую кучу времени назад – вчера, когда она едва только родилась. В тонкие котёночьи веки ударил свет – она и предположить не могла, что он может быть таким ярким, до боли, до слёз, выступающих из уголков всё ещё зажмуренных глаз, и потому даже пискнула тихонько, но опомнилась, сообразив, что всё ещё висит на немыслимой высоте. Правда, упасть она боялась недолго, – мир вокруг мерно покачивался, ровный ритм движения успокаивал, неуловимо напоминая ровное сердцебиение матери, пульсацию тёплого и красного моря, где она была до рождения – она едва ли точно помнила его, но бессознательная ассоциация с ним невольно прогоняла тревогу. Скоро даже свет не так слепил, - то ли сам он стал мягче, то ли глаза под веками притерпелись к иному освещению. Она рассеянно повела ушками, ловя странные звуки мира вокруг. Удивилась – кажется, звуков, да и самого мира, стало больше. Значительно больше. Невообразимо. Внизу – далеко-далеко – под мамиными лапами что-то загадочно похрустывало, вокруг насвистывал лёгкий летучий ветер, а ещё дальше раздавались ещё какие-то звуки, мешавшие друг другу, путающиеся и непонятные, - то чей-то еле слышный писк, то какой-то страшно далёкий шорох… Словом, прислушиваться было к чему. Этим-то она и занималась, пока взрослые, держа в зубах её крошечных сестриц, одолевали долгий путь до приюта.
[заброшенный приют для животных]

<-Приют
Звездопад бежит следом за Говорящей с Космосом, стараясь не догонять ее и не вынуждать бежать еще быстрее, ведь ясно, что она будет разговаривать с ним, только когда остановится и удостоверится, что вокруг никого нет. Примерно это сказал ее взгляд в Приюте.
Красный кот видит впереди огромную заброшенную мельницу и понимает, что это та самая мельница, где совсем недавно рожала Цапля его почти что внучатых племянников. Или как там? Или они ему никто, даже учитывая, как сильно он привязан к Львиносвету? Этот вопрос остался без ответа, потому что Сорока вдруг начала охоту на мышей, жирных и непуганых мышей, и Звездопад не мог отстать от подруги. Он не могу тягаться с кошкой в скорости, но зато он все равно успел поймать мышь, особо и не стараясь. В такую погоду все стараются сидеть в тепле и не думать ни о чем. А может, мышей просто давно не пугали.
В общем, их куча с дичью оказалась достаточно большой. Звездопад с гордостью посмотрел на Говорящую с Космосом. Он одобрял ее охоту. Вытащил из кучи мышь и съел ее, стараясь не упустить момент, когда Сорока вдруг начнет говорить.
Но это и не понадобилось. Он успел доесть мышь и даже вымыть лапой мех вокруг пасти, пока черно-белая хрупкая кошка нарезала вокруг него и перед ним круги, соображая, видимо, как начать разговор.
За этой долгой паузой Лист и не заметил, как начал любоваться Сорокой. Несмотря на то, что они вроде как одного возраста, она сохранила поджарую стройность и легкость молодой кошки. Листопад улыбнулся ей, когда та вдруг замерла и посмотрела прямо в глаза. Он улыбался немного снисходительно, но все равно радостно. Он мог бы подождать еще вечность, смотря на нее, прежде чем заговорить.
Но Сорока первая нарушила тишину.
Ее слова отозвались чем-то теплым внутри, а уж когда Говорящая с Космосом обняла его, Лист не стал противиться и упал вместе с ней на пол, с удовольствием подставив ей нос.
- Нам надо быть осторожными, - эти ее слова отзываются непонятным чувством внутри. Звездопад не понял ее, но хотел бы думать, что все так, как...Как ему кажется. Что она говорит именно о том, что он желает услышать. Что он все это время желал услышать больше всего на свете.
Но продолжение оказывается не тем.
-Мы будем осторожны.
Кажется, он не услышал истинного смысла ее слов, потому что смотрел в огромные янтарные глаза. Вытянув шею, он лизнул кошку в нос, не собираясь, впрочем, продолжать этот их диалог. Он лизнул переносицу Сороки, а потом сам уголок пасти. Чуть отодвинул в сторону голову и замер. Он хотел верить, что чувство взаимно, и сейчас он будто бы впервые забыл о долге и даже чести. Сейчас для него существовала только Сорока.

- Мы с тобой такие идиоты... - в этот момент Звездопад понимает, что и не очень-то против быть этими самыми идиотами. Он, если и не впервые в жизни, но все равно понял, что сейчас все правильно. Что сейчас все, как оно должно быть и никак иначе.
Она осторожно прикасается усами к его щеке и утыкается носом ему в шею. Внутри красного кота что-то вздрагивает, когда он чувствует, как Сорока вдыхает его запах. Странное ощущение. Казалось бы, кем они были несколько лун назад? Они топили друг друга в ручье и свято клялись убить, а теперь вот, оказалось, что все, действительно, к лучшему. Если что-то произошло, значит, так оно и должно быть. Возможно, они бы никогда не поняли, что представляют друг для друга, не окажись в этом приюте.
- Мы можем убежать... - Она сказала это совсем негромко.
-Мне нравится это твое "мы".
Красный улыбнулся и пощекотал Сороку усами. Они никогда не убегут. Потому что звездами на них брошена трудная участь вожаков, и невозможно передать словами всю полноту чувств, которая возникает при этих мыслях.
Звездопад был готов лежать вот так вот вечно. Вдыхая запах Сороки, касаясь ее, смеясь с ней. Но он поднялся на лапы и ободряюще улыбнулся.
-Вот и все. Остался последний бой. Я обязательно вернусь. И ты возвращайся.
Последний раз он лизнул Говорящую с Космосом в уголок пасти, развернулся и потрусил вперед, уверенный, что она бежит за ним, словно его тень. Она - его смысл.
->Приют

=====начало игры=====
Морозный мирно спал, ему снился отец и какое-то странное животное, стоящее рядом с Воздухом. Это животное не было похоже на лису, но имело схожий окрас шерсти. Внезапное дуновение ветра принесло мышиный запах и молодой лис проснулся. Что это за существо? Почему оно стояло очень близко к моему отцу? - так размышлял Морозный, пока умывался и приводил себя в порядок перед началом охоты. Быстро приведя себя в нормальный вид, молодой лис принюхался и сразу же уловил свежий мышиный запах. Морозный пригнулся к самой земле и начал осторожно подкрадываться к добыче. Шаг, ещё шаг, решительный прыжок и желанная дичь ускользает из когтей молодого лиса. Чёрт! И это называется поел. Придётся ходить голодным... - мысленно проговаривает про себя Морозный. В связи с невезением в охоте, Морозный отправился на вересковые поля.
---> Вересковые поля

Отредактировано Морозный (06-01-2016 19:40:16)

Причмокивая, кот распахнул заспанные глаза и зевнул. Капли дождя, как били, так и бьют по старым ветхим стенам заброшенного строения. Кот сморщил переносицу и недовольно фыркнул.
либо я практически не спал, либо эта погода не прекращается....
Одиночка поднялся с належенного места и подошел к выходу из мельницы, с прищуром всматриваясь в небо, будто в этой череде серых туч он мог хоть что-то разглядеть! Пусть уже и начинала злость закипать внутри, но он не мог взять и не убедиться, какое сейчас время суток. И Довольно мяукну, когда на миг, всего ан миг, более легкая и прозрачная тучка показала ему месторасположение солнечного диска.
Вздохнув, Рокот развернулся и вернулся под крышу здания, где застыл на месте, прижался к полу и начал вглядываться в темноту, да вслушиваться в тишину, прерываемую капельками дождя. Время от времени  коту оставалось лишь нервно размахивать хвостом и неприязненно морщиться. слыша требовательное урчание желудка.
Тень промелькнула впереди, разбрасывая маленькими лапками редкую солому, напрягшись, Рокот выдохнул порцию воздуха и стараясь двигаться легче и бесшумнее проследовал в темный угол, куда и убежала крыса. Он видел её, и живот затянул голодную песнь от вида аппетитной дичи. К сожалению, это было громко. Ушки добычи дернулись, а мордочка развернулась по направлению к звуку. Ох, как не вовремя! Рокот напряг мышцы и совершил прыжок, но добыча юркнула в щель между досками и была такова.
Раздраженно зашипев и выругавшись на с малого себя, рокот отошел в другое место и приготовился ждать, нетерпеливо рыская глазами по темному пространству полуразрушенной мельницы. В конечном итоге новая жертва была на подходе, и рокот очень надеялся словить её, внутренне умоляя желудок заткнуться хотя бы на мгновение. И у него получилось! Неужели желание выжить может поспособствовать обострению охотничьих навыков? Возможно, ибо кот смог подобраться довольно близко к серенькой мышки и легко накрыть ничего не подозревающую жертву своей широкой лапой.
И теперь, развалившись на старых досках, кот с удовольствием и жадностью разрывал мышиную тушку, почти не пережевывая нежное мясо молодого грызуна. Однако, понимая, что того ему полностью не хватит, кот уже решил предпринять еще одну попытку. Правда, она успехом не обернулась, и кот раздраженно подошел к выходу из мельницы, с усмешкой заметив, что теперь к каплям дождя присоединились хрусталики снежинок. Мокрый снег падал ан нос, обдавал морозом и таял.
"Чудесно, просто замечательно!" - фыркнув, Рокот вновь вернулся в дальний, забросанный соломой, угол, где свернулся клубочкам, греясь. Спать он не хотел, поэтому лишь размышлял, взвешивая все "за" и "против". Идеей он проникся через несколько дней после смерти Инея, и теперь каждый день с сомнением смотрел в даль. Идти и искать родное племя или остаться вольным одиночкой? Но с каждым днем времена становились все суровее, и рокот понимал, что выжить в одиночку не сможет - слишком сложно самому охотиться, он вовсе не умеет делать это так, как Иней.
Но я даже не помню, где находиться территория племени, в котором я жил.. Как там оно называлась? Ре..бе..речн...ое? Речное? пф, и почему? Как же мы с семьёй шли? Ну же. рокот, напряги мозги!
Рокот еще некоторое время пролежал, вспоминая особо яркие картинки маршрута, и воссоздавая путь в памяти. и, вздохнув, кот поднялся и двинулся прочь от мельницы, надеясь найти то, что потерял в далеком детстве и-за глупости и кровожадности собственных родителей.
--------> большие водопады