Он усмехнулся, но как-то неправильно. Что-то чуждое было в его усмешке, отчего она выглядела фальшиво. Да и голос, оповестивший Чечевицу о том, что всё нормально, прозвучал так же. Грусть, поняла ученица. Грусть и тоска.
Её догадка подтвердилась в тот же миг, стоило лишь Дятлолапому заговорить про лес. От нахлынувших воспоминаний у Чечевицы голова закружилась. Перед глазами поплыло: стены приюта сменялись образами из прошлого. Весь мир тогда казался огромным: кроны деревьев высоко над головой, такие большие, что, казалось, там, наверху, можно целый лагерь разбить; и трава - зелёная, сочная, а в некоторых местах столь высокая, что Чечевица с лёгкостью могла в ней спрятаться. Или живительная прохлада ручья, веер брызг, поблёскивающих на кошачьей шерсти, стоило только пройти мимо в ветреный день. Отчётливо помнила она и сезон Листопада: жёлто-рыжие листья, падающие с небес, а малышка Чечевица ловила их лапой: "Мама, мама, смотри: кусочки солнышка!" И точно: солнце с каждым днём становилось всё более тусклым. Только мама Чечевицу не слушала и не слышала. Странно... Тогда мне казалось иначе... Но это воспоминание уже сменил запах и вкус первой добычи: землеройки, пойманной во время охотничьей тренировки. Охота.
Тут и развеялся туман перед глазами, и Грозовая очнулась от воспоминаний, поводила глазами туда-сюда, качнула кисточками - за 9 лун так и не надоело играться ими; и как бы ни было жаль выдёргивать Дятлолапого из прошлого в неустойчивое настоящее, всё же напомнила другу про охоту.
- Ль.. ээ.. как же его.. - начинает кот, и Чечевица вновь сдерживает усмешку, которая, впрочем, в следующий же миг сменяется печалью: неужели он настолько замкнулся в себе, что не знает, кто живёт с ним рядом.
- Львиносвет, - отвечает охотница. - Его так зовут, я точно знаю. Мне... - она запинается: не говорить же Дятлолапому, что ей это со слов котят известно. - Не важно.
Странно всё это. Встретились двое соплеменников спустя несколько лун, а кажется, сотни сезонов миновали. И стоят они теперь друг против друга, переминаются с лапы на лапу, путаются в словах, точно чужие. Или наоборот - слишком близкие, слишком друг друга знающие, так что и слов не надо.
- Так чего же мы ждём? - от нетерпения Чечевица проводит когтями по полу приюта. - Вперёд, за самыми пернатыми птицами в этом лесу, - она указывает ушами в сторону выхода и первая направляется к нему, смотря при этом на соплеменника.
- Давно ты здесь? - спросит кошка, когда Дятлолапый поравняется с ней.
Снаружи веет холодом, но не столь лютым, чтобы бояться высовывать нос из укрытия: густая шерсть защитит, в этом Чечевица уверена. Принюхиваясь, она чует запах снега, но сквозь этот ледяной аромат пробивается ни с чем не сравнимое предчувствие сезона Юных Листьев.
- Смотри, скоро снег растает, - говорит Грозовая спутнику.
Тогда всё снова будет хорошо, Дятлолапый. Не так, как раньше, но лучше, чем сейчас. Поверь мне.

Первой на приветствие Лазоревки откликнулся котёнок, извивавшийся в лапах Травоуса. Решив не упускать случая, Грозовая принялась рассматривать рыжую кошечку. "Маленькое солнышко", - подумала она, улыбаясь: дружелюбие малышки приятно грело ученице душу. И точно: рыжая, косматая, кошечка, безусловно, походила на солнце. Вдобавок, глаза у неё светились небесно-голубым цветом. "Как интересно, - усмехнулась про себя Грозовая. - Обычно солнце смотрит с неба, а здесь наоборот: небо с солнца." И она ещё раз ласково улыбнулась котёнку.
Травоус тем временем запрокинул голову, поймав её взгляд. Лазоревка снова перевела взор на него, всё ещё улыбаясь; глаза у кошки сияли, как небо в сезон Юных Листьев. Каким-то необыкновенным было это утро: тихое, ясное, и на душе у Грозовой с каждой минутой становилось всё теплее и теплее. "Быть может, оттого, что вокруг наконец-то соплеменники, а не безмолвные деревья и враждебные патрули, шастающие меж ними?"
Пока она размышляла, трёхцветный кот поздоровался с Лазоревкой и представил соплеменницу своей юной подруге, имя которой ученице стало известно в следующий же миг: Торопыжка.
- Приятно познакомиться, - кивнула она рыженькой малышке. - Кто твои родители? - продолжила Грозовая, усевшись на пороге рядом с Травоусом. Длинным серым хвостом кошка обвила свои лапы, мордочку подставила солнцу и зажмурилась - то ли от яркости, то ли от наслаждения. Но тут же открыла их: при разговоре она привыкла смотреть собеседнику в глаза - кроме тех случаев, когда их приходилось прятать (Лазоревка, однако, старалась, чтобы таких случаев было как можно меньше).
И точно гром грянул среди ясного неба: ученица вспомнила, что происходило здесь, у входа в приют, нынче ночью. Странное сомнение мурашками пробежало по спине - или это был только ветерок, всколыхнувший шёрстку? Но что, если ей и впрямь приснилось?..
От страха у неё дыхание перехватило; твёрдый пол показался вдруг болотом, трясиной, развёрстывающейся под лапами.
- Травоус, - испуганно позвала Лазоревка. - Алозвёзд... он вернулся сегодня ночью, правда? Мне ведь... не приснилось?
Последние слова она почти прошептала. "Это не может быть сном. Таких реалистичных снов не бывает, разве что у целителей. Но я далеко не целитель."
Иногда Грозовой казалось, что она сходит с ума. И сейчас был один из таких моментов. "Раздвоение личности, кстати, один из признаков безумия", - не замедлил напомнить о себе ехидный внутренний голос. Лазоревка выпустила когти, стараясь зацепиться за что-то, реально существующее. "А ты уверена, что всё вокруг - не плод твоего воображения?"

- Львиносвет
А, так вот как его зовут! Задумчивые морщинки на морде кота разгладились и он перевел дух. Потом до него неторопливо дошла мысль о том, что если Чечевица сказала имя кота, значит она услышала его заминку. Дятлолапый смущенно дернул хвостом. Как всегда попал впросак.
- Его так зовут, я точно знаю. Мне...
Кот посмотрел на соплеменницу, пытаясь выяснить, в чем причина паузы.
Не важно.
Дятлолапый хмурится и легонько пожимает плечами. Остается лишь надеяться, что причина неразговорчивости - не он сам.
Что произошло? Мы же всегда были так дружны.. Не помню и дня, когда бы не прибегал к ней
Ну да, запрись в себе на несколько месяцев, а потом начинай спрашивать - что же случилось. Как всегда не хочешь искать причину в себе.
Кот упрямо покачал головой, отказываясь признавать, что он может быть в чем-то виноват.
Так случилось. Я не причем..
Но ложь уже отдавала явным самообманом. Ученик вздохнул. Надо начинать налаживать отношения
- Так чего же мы ждём?
Прозвучало как ответ на вопрос, да так вовремя, что оруженосец даже не сдержался и прыснул, выдав смешок за кашель. Вроде как поперхнулся. Мгновением позже он скосил глаза на кошку - как отреагировала? Но вроде бы обошлось.
Вперёд, за самыми пернатыми птицами в этом лесу
Да уж.. - добродушно хмыкнул Дятлолапый и поспешил за Чечевицей. И откуда только добродушие взялось? Она, случаем, не маг? Но грозовой не знал этого слова, иначе бы точно оповестил об этом кошку.
- Давно ты здесь?
Давно ли?
- Целую вечность, - гудит он, напоминая голосом шмеля, который ворочается на земле и пытается взлететь, - а ты?
Земля холодит подушечки лап, напоминая об ужасной зиме. Поежившись от внезапного порыва ветра, кот смотрит на небо. Солнце обещает в скором времени растопить всю эту мерзость, превратив в приятную прохладу сезона Юных Листьев. Как он любит этот сезон, особенно тот его период, когда светило еще не сжигает тебя дотла, заставляя искать тень, а ласково пригревает. Когда в лесу звенят ручьи, спеша доломать сковывающие их остатки льда.
- Смотри, скоро снег растает
- И почки начнут набухать.. - он вздохнул и мечтательно зажмурился. С каждым шагом они удалялись от Приюта и кот говорил все больше. Ему казалось, что наконец-то дверцу клетки приотворили и его выпустили на волю. Ту самую часть, что еще умела радоваться, ни смотря ни на что. Пораженный таким открытием, оруженосец на несколько минут притих. Лапы уверенно несли его куда-то вперед. Перед взором раскинулись огромные пространства. Поля казались бесконечными, кот даже притормозил.
- Лес мне был бы больше по душе, но, кажется, до него далековато, - еще одна грустная усмешка, таящая в себе капельку спрятанной тоски по родине, - курс на поля?
Вопросительный взгляд на подругу. Кажется, она не против. А если бы и была против, то выбора особого нет, до ближайшего леса идти столько, что об охоте можно будет забыть.
В полях же должны водиться птицы, верно?

-> Пшеничные поля

Мышонок кивнул. Кто такие двуногие он знал – во всяком случае, слышал. Хотя всё-таки котёнку было трудно представить, что же это за твари такие, передвигающиеся на двух лапах, подобно птицам, но не имеющие крыльев. То, что постройку, в которой они со всеми прочими котами сейчас живут, создали эти странные существа, полосатый тоже знал. А вот о том, что где-то – и ведь, выходит, совсем недалеко – есть целое множество таких построек, да ещё не из дерева, как их приют, а из камня, для малыша оказалось новостью. Поэтому Хвою он слушал внимательно, бдительно уставившись на неё изумрудными глазами и навострив крупные уши, чтобы не пропустить ни слова. Само воплощение идеального слушателя. Во всяком случае до тех пор, пока не прозвучало последнее слово.
– А как можно делать что-то из камня? – немедленно подскочил Мышонок, в возбуждении взбрыкивая в воздухе всеми четырьмя лапами. – Он же твёрдый и тяжёлый. К тому же, камни маленькие, а двуногие, говорят, очень большие!
Полосатый попытался представить себе палатку, созданную из камня, но даже в его воображении что-то постоянно не ладилось. Крупные камни нельзя было поднять на нужную высоту, мелкие рассыпались, стоило их отпустить, неустойчивые стены отказывались держать тяжёлую крышу... А если это всё к тому же обвалится, прямо кому-нибудь на спину? Брр, страшно подумать. Мышонок передёрнул плечами.
– Зачем это вообще надо – строить из камня? – выпалил он. – А что за чудовища?
Так уж было устроен полосатый котёнок, что, увлёкшись, едва мог держать вопросы в себе. Они так и норовили выскочить наружу, хотя такой скорострельной очереди, как в первый раз при разговоре с Хвоёй, Мышонок больше не выдавал. К тому же, в отличие от многих непоседливых почемучек, для которых важным было задать вопрос, полосатый желал ещё и услышать ответ.
– А что насчёт... ну, Сороки и остальных? – напомнил он о том, что Хвоя почему-то оставила без внимания.
Может забыла, или не обратила внимания. Или это была тема из тех, на которые взрослые не хотят разговаривать с котятами вроде него, принимаясь что-то мямлить и старательно отвлекать внимание детёнышей от опасных вопросов.

Начало игры
Сегодня у нее открылись глаза. Какое величайшее событие в ее жизни! Это непременно нужно отметить как-то. Янтарь глаз с поистине голодным любопытством обозревал окружающее  пространство. Вот эта золотистая гора справа - папа, судя по запаху и голосу. Какой же он огромный! Кошечку охватывает искреннее восхищение и она сразу выпрямляется. Она будет такой же, когда вырастет, это точно! Серая фигура справа - мама, чуть меньше, но не менее высокая. Рот приоткрывается, дух захватывает от переполняющего ее восторга. Они - ее родители! Но пора переключаться на не менее интересные вещи вокруг. С изумлением и любопытством она тыкает землю лапкой, смотря на букашек, камешки и пылинки. А сверху - она задирает голову - такое огромное, голубое и высокое нечто!
- Пап, а что там наверху? А можно мне ту белую шерстинку? - указывает Солнышко на перьевое облако и умоляюще глядит на отца. Это беленькое на ощупь должно быть обязательно мягким и пушистым, как мамин живот!  У нее не возникло даже и мысли, что до облака нельзя добраться.
Папа сильный, большой и высокий, он заберется на самое-самое огромное дерево и цапнет эту белую штучку..
- Тебе ведь не сложно, пра-а-авда?
Заявление пропитано крепкой уверенностью, а тон не терпит никаких возражений. Ее папа - всемогущ. Но, к счастью для золотистого, ее внимание быстро переключается на сестру.
- Привет, - дружелюбно мяукает она и смотрит на черную Галчонок. Интересно, а как же выглядит она сама? Изворачиваясь так, что позавидовала бы любая сова, Солнышко разглядывает свою спину. Золотая! Как у отца! Самооценка взлетает до небес. Изворачиваясь назад, кошечка не удерживается на лапах и падает. Встреча с землей неожиданная, но безболезненная. Взгляд утыкается в недавно пробившиеся зеленые травинки и Солнышко замолкает, любуясь растеньицем. Потом вспоминает, где они находятся, и тут же вскакивает, пожирая окружающих глазами. Это.. очень необычно и намного лучше, чем быть в темноте!
- Паап, а где мы? Кто эти коты? - раздается тонкий звенящий голосок, с ноткой удивления. Раньше ее мир ограничивался небольшой группой котов, а сейчас их так много, и все такие разные! Котенок принюхивается. Незнакомые запахи смешиваются в клубки и очень сложно определить, откуда какой исходит. Солнышко плюхается на заднюю точку тела и хлопает глазами, притихшая и перерабатывающая быстро поступающие сведения о мире.

Мышонка явно заинтересовало ее описание города, что польстило Хвое. Вообще-то ей всегда нравилось рассказывать истории, а слушать их от хорошего рассказчика - еще больше, поэтому два изумрудных глаза, смотрящих на нее с вниманием и интересом, а также пара настороженных ушей, ловивших каждое сказанное слово, были для нее самой большой наградой. Хвоя старалась говорить просто и понятно, не упуская из вида выражение мордочки котенка, чтобы понять, не утратил ли он интерес к беседе. И когда малыш нетерпеливо подскочил на месте от последних слов, то кошка уже заранее догадалась о куче новых вопросов. Собственно, она попала в самое яблочко.
- Я не очень сведуща в строительстве, Мышонок, поэтому не знаю, как тебе объяснить. Наверное, двуногие умеют что-то такое с ним делать, что камень превращается для них в большие гнезда, - уже менее уверенно продолжила охотница, нервно взмахнув хвостом и еле заметно переступив с лапы на лапу. Она крайне не любила ситуации, когда приходилось отвечать на то, чего она не знает. Да и откуда? В Речном племени она никогда не касалась темы устройства палаток и не принимала в этом процессе никакого участия, а занималась лишь подстилками, когда была оруженосцем; старейшины ни разу не упоминали о том, как двуногие строят свои гнезда: еще бы, ведь многие из них никогда и из леса своего родного не выходили, а сама кошка не задавалась подобными вопросами. Ну и стоят эти гнезда, ну да, сделаны из камня, да и какая разница? Ее это явно не касалось, поэтому и узнавать было не зачем. В прочем, Хвоя сомневалась, что кто-то из присутствующих здесь знал ответ на подобный вопрос, разве только те, кто до этого жил в городе. Надо будет как-нибудь у Рокота спросить. Он, наверное, в курсе...
- Знаешь, мне рассказывали, что есть и очень большие камни, которые называются скалами. Сама я никогда их не видела, но предводители племен ходят туда к лунному камню, чтобы получить дар девяти жизней или спросить совета у предков-воителей. Двуногие, наверное, берут свои большие глыбы для гнезд в похожих местах.
Было видно, что Мышонка довольно заинтересовала тема разговора, поэтому он продолжал спрашивать, явно увлеченный темой камней и двуногих.
- Двуногие хоть и большие, но сражаться не умеют. Я никогда не видела, чтобы они дрались между собой, к тому же у них нет шерсти, острых зубов и когтей, поэтому их, наверное, легко достать хищникам, вот они и живут в каменных гнездах, где на них сложно напасть, - кошка перевела дух и начала подбирать слова для следующего ответа. Признаться, она редко кода так много и долго говорила, поэтому боялась, что язык начнет заплетаться, а это будет самым настоящим фиаско. Нет, она явно не хотела позориться перед Мышонком, поэтому, восстановив дыхание, продолжила:
- Чудовища - это такие большие животные, размером примерно с двуногих. Они очень быстро бегают и от них ужасно пахнет. Когда ты подрастешь и тебе назначат наставника, то он отведет тебя к гремящей тропе, где и бегают чудовища, и ты стразу поймешь, о каком запахе я тебе говорю. А еще они возят в себе двуногих, уж не знаю почему, даже не спрашивай, - с нотками смеха в голосе подытожила Хвоя, а потом вспомнила еще об одной детали, которую забыла упомянуть:
- У них большие светящиеся глаза желтого цвета, которые смотрят будто в самую душу, пронизывают тебя насквозь... И ты сразу забываешь обо всем, кроме этих страшных глаз... Многие коты от ужаса цепенели и умирали... - практически шепотом добавила кошка скорее для себя, чем для Мышонка. Казалось, она вообще на несколько секунд выпала из жизни и вошла в какой-то транс: все мускулы напряглись, болотного цвета глаза уставились в одну точку, смотря как бы сквозь котенка в два желтых и жутких фонаря...
– А что насчёт... ну, Сороки и остальных? - звонкий голос котенка мгновенно вывел ее из этого странного состояния, заставив взгляд снова сфокусироваться на своем собеседнике, а мышцы расслабиться. Хвоя сейчас была рада ответить на любой вопрос, даже самый незначительный, лишь бы выкинуть из головы возникший образ чудища.
- Сорока? А, это ты наверное о Говорящей с Космосом говоришь! Да, Сорокой ее звали когда она была воительницей, я уже и подзабыла как-то... Она предводительница племени Ветра. Еще есть Звездопад, он возглавляет Реку. Яросвет - предводитель Грозового племени, А Звезда Сибири, как ты уже знаешь, - Сумеречного. Грач пока глашатай - второй по значимости воин в племени, и когда-нибудь, возможно, он возглавит свое племя, но только после смерти Звезды Сибири.

Отредактировано Хвоя (20-04-2015 21:30:22)

Начало Игры
Резкий свет ударил в глаза Галчонок: она открыла глаза! Немного прищурив глаза, кошечка осмотрелась. Рядом сидела Солнышко, ее сестра, она была такая светлая, а какие у нее были глаза! Янтарные, красивые, веселые, в них отражался весь мир, который еще предстоит узнать Галчонок. Шерстка сестры сверкала на свету и немного шевелилась в такт дыханию. Боковым зрением котенок заметил еще одну кучку желтого меха. Переведя туда глаза, она узнала в этой золотой горе своего отца-Львиносвета. Он был как две капли воды похож на Солнышко: та же сверкающая, желтая шерсть; те же сверкающие глаза. Галчонок восхищалась сестрой и отцом, они были такие светлые!
Вот бы и я была такая же!-подумала она и перевела глаза на свои лапы, которые вытянула секунду назад. И тут ее накрыла такая волна разочарования, что у кошечки заслезились глаза. Я черная ! Сморгнув слезы, она подняла глаза на мир. Успокоившись, она осмотрела окрестности. Всюду сновали коты и кошки, все они пахли по разному, но в тоже время были как одно. Приподняв глаза к небу, котенок увидел белые перья на голубом фоне. Все было так спокойно и мирно, что Галчонок почувствовала тепло внутри и тут же забыла о печали. Повеселев, она при слушалась к разговору родни.
- Ммм... я принадлежу к одному Речному, а ты - к целым двум, к Реке и и Ветру
Что? Кошечка придвинулась ближе и подала голос:
-О чем это вы говорите?
Она немного наклонила голову и смешно пошевелила ушками.

– …но я-то не его подруга, и не слишком силен, ты же знаешь.
– Я уверена – он это учтёт, - твёрдо произнесла Цапля, глядя на жалобно морщащегося Зимородка.
По её мнению, проблема выеденного яйца не стоила – Львиносвет на её памяти никому ещё ничего не сломал, хотя и особой аккуратностью не отличался, а капризничающий братец был покрепче, чем пытался сейчас изобразить. Иначе бы он давно сам себе свернул шею в многочисленных проделках или трёпке, которую мать порою задавала всем четверым, попавшимся на этих самых проделках.
– Уверяю тебя, Львиносвет добрый и дружелюбный со всеми. Вовсе незачем его так бояться.
Пока она пыталась объяснить брату эти вроде бы прописные истины, рядом возник счастливо сияющий Львиносвет. Цапля прикрыла глаза и тихо вздохнула. Голова шла кругом от всех случившихся и продолжающих случаться событий. Странно, но у кошки создавалось ощущение, что у неё не четыре котёнка, а как минимум шесть. Впрочем нет, ничего странного.
– Дурацкая шутка! – огрызнулся из-за спины голос Зимородка, и Цапля, не выдержав, хихикнула, совсем как молоденькая девчонка, ещё не вышедшая из ученичества, а не взрослая кошка, которой предстояло воспитывать четырёх котят, брата и возлюбленного.
– Зато теперь ты знаешь, каково приходится Ясногриву, когда он выслушивает твои идеи, - заметила королева брату и, в качестве утешения, лизнула его в плечо. – Зи-имородок, я тебя не узнаю, откуда столько серьёзности? Или появление котят на тебя тоже повлияло? – Цапля улыбнулась и повернулась к Львиносвету. Светло-розовый язык пригладил рыжую шерсть на его щеке. – Полегче с ним, – украдкой шепнула Цапля. – Зимородку не приходилось встречаться с такими крупными котами, дай ему привыкнуть.
Пока королева пыталась навести мосты мира между братом и возлюбленным, начали просыпаться котята. Впрочем, Лоскутик, кажется, не спала уже давно, но Цапля успела привыкнуть, что трёхцветная дочь постоянно рвётся активно знакомиться с окружающим миром, и уже не тревожилась, когда она выбиралась из гнёздышка и отправлялась исследовать ближайшие окрестности – лишь краем глаза следила, чтобы дочь не обидели старшие коты и чтобы исследования её не увели малышку в окрестности слишком дальние.
– Пап, а что там наверху?
Цапля встрепенулась и повернулась к подавшей голос дочери. Золотистая малышка взирала на родителей снизу-вверх крупными янтарными глазами.
«Она действительно совсем как Львиносвет».
Цапля умилённо улыбнулась, не спеша вмешиваться в разговор здоровяка с дочерью. Рыжему стоит привыкать к общению с малышками, а то, помнится, он не пылал уверенностью в себе, когда услышал о грядущем отцовстве. Единственный раз, когда Цапля быстро сунулась вперёд, порываясь подхватить упавшую дочь, Львиносвет даже сумел опередить её, первым подняв Солнышко. Успокоившись на их счёт, королева отвернулась к другим котятам. Раз уж одна уже открыла глазки и теперь жадно таращится на мир, то и другие в любой момент могут сделать то же самое.
Цапля оказалась права. Едва обернувшись, она наткнулась на бирюзовые глаза Галчонок, отчего полные слёз.
– Что такое? – Цапля растерянно подалась вперёд, склоняясь над дочерью. Язык быстро и нежно прошёлся по чёрным щекам, убирая с них солёные капельки, напоследок лизнул макушку. – Что-то случилось, малышка?
Королева решительно не понимала, что могло расстроить младшую дочь. На всякий случай она бдительно стрельнула глазами по окружающим, но, похоже, никто из них не приближался к её детям.
– А я! Я ваш дядя!
Цапля сдавленно фыркнула, сдерживая новое хихиканье. Что сказать – Зимородок умел, абсолютно непроизвольно и естественно, разрядить любую ситуацию, вламываясь в неё с деликатностью и неотвратимостью паровоза.
– Зимородок – мой брат, – пояснила Цапля для котят. – А ещё у вас есть дядя Ясногрив и тётя Лоскутница – она моя сестра. У вашего папы тоже есть братья. И, – кошка запнулась, – и сёстры. Вроде как…
Зря она, наверное, упомянула этих. Кто знает, вдруг котятам захочется срочно перезнакомится со всеми родственниками. А Цапле – кто бы знал почему? – не очень хотелось сейчас знакомить малышек с многочисленной роднёй и условно роднёй из Речного племени. Серая бросила быстрый взгляд на брата.
«Займи их чем-нибудь, пожалуйста, отвлеки. Ты ведь умеешь придумывать».

Благополучно пережив очередной град вопросов, Хвоя вновь заговорила, пытаясь ответить на них. Мышонок задумчиво пошевелил ушами и склонил голову к плечу, внимательно глядя на кошку. Может, он не был великим знатоком всего и вся, каким хотел бы показать себя перед другими котятами и обязательно стать в будущем, но в наблюдательности ему нельзя было отказать, ровно как в хорошей памяти и умении сопоставлять факты – пока ещё не всегда верно и быстро, на свой котёночий лад, но всё думать и делать выводы Мышонок умел. А ещё он был опытен в задавании вопросов и выслушивании на них ответов, и быстро понял, что голос Хвои звучит уже не так уверенно и радостно, когда она пыталась объяснить про гнёзда из камня. Как это не было бы прискорбно и неудобно, но взрослые не всегда всё знали – об этом Мышонок уже был в курсе. А ещё он знал, что если задавать взрослому слишком много вопросов, на которые он не может или не хочет ответить, то взрослый может быстро обидеться и уйти, отговорившись своими взрослыми делами.
– Хорошо, – покладисто кивнул полосатый, когда неуверенное объяснение по поводу механизма постройки каменных гнёзд закончилось. – А кто св… сед… сведущ в строительстве? – не удержался всё-таки от того, чтобы поинтересоваться, он.
Предположения предположениями, но Мышонку было интересно знать точно. А вот объяснение о том, зачем двуногим палатки из камня, полосатого вполне удовлетворило. С этой точки зрения он, ещё не сталкивавшийся с опасностями окружающего мира, но наслышанный про них, каменные палатки не рассматривал. Зря, наверное. Опасностей в мире много. А теперь вот котёнок узнал ещё про одну.
Он попытался нарисовать себе образ этого чудища, но получалось плохо. Слишком мало деталей было. Чудища упорно получались похожими на помесь собаки, о которых котёнок много слышал, но тоже никогда не видел, и орла – единственного хищника, с которым, пусть и мёртвым и безголовым, Мышонку приходилось встречаться. Оно было крупное, лохматое, с волочащимся позади хвостом и голыми птичьими лапами, на которых сверкали изогнутые орлиные когти. Оно скалило пасть и сверкало жёлтыми, круглыми, как полуденное солнце, глазами.
– Многие коты от ужаса цепенели и умирали...
Мышонок, открывший было рот, захлопнул его и выдохнул набранный в грудь воздух. Новые вопросы, толкущиеся в голове, так и остались непроизнесёнными. Слова Хвои, то, как она их говорила и то, как смотрела перед собой, окаменев, словно сама уже увидела страшное чудовище и оцепенела, говорило котёнку, что сейчас не время продолжать расспросы на эту тему. И дело уже вовсе не в незнании.
Мышонок осторожно прикоснулся своей тонкой, даже для котёнка, лапкой к широкой лапе воительницы. Он чувствовал, что должен что-то сделать, пока Хвоя в самом деле не оцепенела и не умерла, но не знал толком что. Поэтому просто делал то, что видел иногда у взрослых, хотя не понимал толком, как это может помочь. Но ведь у старших как-то получается.
«Было бы здорово иметь такое укрытие. Чтобы никакая опасность туда не проникла».
При мыслях об опасностях перед глазами Мышонка ярко встал образ сестёр и, особенно, Колючки. Полосатый украдкой огляделся, убеждаясь, что рядом нет воинственной непоседы. Скорее всего, конечно, Колючка уже выкинула произошедшее их головы, но осторожность в таких вопросах не помешает.
– Как? – Мышонок спохватился, что отвлёкся, и вновь повернулся к Хвое. – Говорящая… Говорящая с Космосом?
Даже стало как-то обидно – у чудной и беспокойной Сороки такое длинное и звучное имя, а у остальных – короткие и чем-то похожие друг на друга. Почти.
– А почему у Яросвета имя не как у других предводителей? – озадаченно уточнил Мышонок. – Ну то есть… без звёзд всяких?