Он как раз расслабленно вытянул задние лапы и положил мохнатую голову на плечо Цапли, глядя куда-то вдаль янтарными глазами, подернутыми мечтательной дымкой. Он распушился так, что почти не чувствовал холода. Или не хотел чувствовать. Сквозь сладостную дрему молодой кот ощутил, как Цапля прижалась к нему покрепче, будто ежась.
- Здесь хорошо.
Он согласно заворчал - тихо и ласково, не поднимая головы. В следующую секунду он почувствовал, как меховая "подушка" ускользает у него из-под морды. Пригретую на Цаплиной шерсти щеку Львиносвета мигом обожгло холодом. Молодой кот встрепенулся и в недоумении посмотрел на подругу, которая уже успела подняться на лапы и теперь возвышалась над ним.
- Хорошо, но холодновато. - пояснила Цапля с легкой улыбкой, вселяющей некоторую тревогу.
- Да ладно тебе, всего лишь ветер! - с нарочитой беззаботностью отмахнулся Львиносвет. На крыше они были вдали ото всех, будто в своем выстроенном мирке - прекрасном и спокойном, созданном лишь для них двоих. А кругом - белое безмолвие, нарушаемое лишь привычными шорохами и звуками. Неужели так обязательно возвращаться в приют, где так шумно и суетливо? Но подруга, по-видимому, решение уже приняла и переубедить ее было невозможно. В сущности, она была права - становилось все холоднее, порывы ветра были подобны ледяным укусам. Для Львиносвета это казалось мелочью. А уж неприятная вероятность заболеть простудой и чихать потом на весь приют для молодого кота и вовсе была мельче муравьиного крылышка. Но Цапля смотрела на вещи более здраво, нежели все еще витавший в облаках Львиносвет. С первого взгляда на вздыбленную от холода шерсть Ветряной кошки становилось ясно - ей очень хочется в тепло и здесь она более ни минутки не останется. И тому были вполне ясные причины.
- Ладно, идем, - проворчал он, потягиваясь так, что захрустели шейные позвонки. Поднявшись, Львиносвет с явным сожалением глянул на пригретые их разгоряченными телами места, на потрясающий вид, открывавшийся с крыши. Голос подруги заставил его повернул голову.
- Надеюсь, там не нас ищут.
- М? - Львиносвет глянул на Цаплю. - С чего вдруг кому-нибудь потребовалось нас искать?
В следующую секунду недоумение его сменилось любопытством, отчасти тревожным. Он отчетливо различил встревоженные голоса. И вдруг мяукание, нестройное и тоненькое, словно тот, кто издавал эти звуки, был очень и очень мал. У Львиносвета  глаза округлились, и кот, заслушавшись, едва не сунул лапу за крышу. Мысленно выругавшись - надо быть внимательнее - он в спешке начал спускаться. Один из голосов показался ему знакомым, очень знакомым... Когда же он очутился на лестнице, спускающейся вниз, то Куница уже вылизывала новорожденного котенка. Своего котенка. Неподалеку мялся Ручеек - одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, кто отец. Львиносвет неуклюже спрыгнул с последней перекладины, уставясь на старых друзей круглыми, как полная луна глазами. Куница согласилась стать подругой Ручейка и у них уже котята? Куница, которая с негодованием говорила о кошках, которые обзаводятся котятами в сложные времена? Это та самая Куница?
- Когда я думал о том, что котят станет больше, я не предполагал, что это случиться так скоро... - выдавил он растерянно. Как к этому относиться? Он должен быть рад, но что-то мешало его радости. Все было так... внезапно. Почему же он ничего не знал об этом? Раньше они всем делились друг с другом и казались близнецами по духу. Теперь же, глядя на разноцветные комочки, пискляво, но уверенно возвещавшие о приходе в Жизнь, ему казалось, что они с Ручейком и Куницей отдалились друг от друга сильнее, чем в те луны, когда волею судьбы жили в разных племенах. Львиносвет все не отрывал взгляда от счастливого семейства, вокруг которого копошились и сыновья Течения - Клычок даже полез к новорожденному с выпущенными коготком. На мордашке малыша застыло заинтересованное выражение. Златолап и Водопадик суетились тут же, пушистыми мячиками подкатываясь к старшим и рискуя угодить им по лапы.
- Вот дела... - протянул Львиносвет - он должен был что-то сказать, но не знал, как выразить охватившего его изумления. Он не решился подойти поближе, не осмелился встревать и оставался на своем месте возле лестницы.

Отредактировано Львиносвет (15-12-2014 23:18:56)

Продемонстрированная лапа сестры была изучена полосатым котёнком не менее внимательно, чем своя собственная. Впрочем, ничего особо нового Мышонок там не обнаружил - разве что убедился, что подушечки на ней точно так же загрубели и покрылись царапинами.
- От снега? - серый задумчиво дёрнулся длинным ухом, а затем качнул головой. - Не думаю. Он мягкий. Холодный, но мягкий. Скорее всего, когда мы шли. Мы ведь долго шли, а снега тогда не было, и земля была очень твёрдой. У нас потом ещё некоторое время лапы болели, помнишь?
Вновь обнюхав свою лапку, Мышонок вздохнул и поставил её обратно в "холодный, но мягкий" снег. Вот так вот живёшь-живёшь, растёшь-растёшь, а с тобой, оказывает, происходят такие штуки, которые даже не сразу замечаешь. Слегка поморщившись, котёнок быстро провёл языком по занывшим снова зубам. Сейчас-то с чего? Он же вроде ничего не таскал, не кусал и даже не ел. Не от разговоров ведь? От разговоров зубы не болят, иначе бы он это давно заметил.
- Эй! Кто тут?
Мышонок моргнул, вываливаясь из собственных мыслей, и пригнулся, повинуясь инстинкту любого детёныша, явно или смутно понимающего, что то, что он делает, не больно-то одобряется старшими, но желающего продолжать это делать, а потому скрывающегося от взрослых. Впрочем, как и во множестве случаев, сейчас эта тактика не помогла. Над котятами навис крупный силуэт светло-бежевого кота, хмуро взирающего на малышей. Впрочем, черты морды быстро сгладились, когда вместо ожидаемых нарушителей он обнаружил двух шатающихся без дела сонных детёнышей.
- Что это вы тут шатаетесь так поздно? - без особой строгости проворчал воитель и лапой подтолкнул обоих к приюту. - Марш спать, оба. Давайте-давайте, а то сейчас прямо здесь и свалитесь, вон как глаза слипаются.
- И вовсе не слипаются, - тихо пробурчал Мышонок, тщательно пряча очередной зевок, но всё-таки поплёлся в указанную сторону, понимая, что со взрослым спорить бесполезно. - В другой раз не надо так орать, - шикнул он на сестру, перебираясь из холодной ночи в нагретое множеством тел и дыханием тепло приюта. - Хорошо, хоть ругаться не стал, - и, не выдержав, полосатый всё-таки широко зевнул.
Сверху уже появилась озадаченная морда Незабудки, принюхивающейся к шерсти своих детёнышей и бормочущей что-то о неслухах, которым среди ночи удумалось гулять по улице. Мышонок же тем временем вертел головой, пытаясь понять, что вокруг происходит. В приюте, пока брат с сестрой возились снаружи, явно что-то случилось, но на ходу котёнок никак не мог разобраться, что именно.
- Ма-ам, мы не собирались далеко уходить, - протянул он, переводя взгляд на беспокоящуюся родительницу. - Только поглядели. А что тут случилось?
Но Сумрачная королева явно не горела желанием отвечать на очередные сто сорок два вопроса сына, которые могли последовать за невинным первым. Обещая рассказать всё завтра, она утянула котят в сторону их общего гнёздышка, где уже устраивались остальные две сестры Мышонока. Мявкнув что-то гордо-приветственное в их сторону - он ведь сегодня явно сумел и успел больше, чем они - полосатый тоже влез на подстилку, сворачиваясь клубочком под боком лёгшей рядом мамы.

Златолап жутко мило не выговаривал слова, и только за это можно было "простить" Куницу, но дочь теперь ничто не могло спасти из цепкого объятия внимания отца: как он и обещал, Течение теперь был весь внимание. Сыновья такими проблемами, слава предкам, не страдали и страдать не будут, зато сейчас в спешной "скорой помощи" нуждалась Куница.
- Я не виновата! - выпалила она, чем заставила сердце отца уйти в пятки. Мать честная, так она не знает ничего? Или знает?
- Я вообще этого не хотела! Это абсолютно не подходящее время! В нашем племени правит Звездоцап, мы сидим в этом сарае с кучей королев, Великое Звездное племя!
Что? Что?! О чем она? Конечно, сейчас куча королев, но так уж получилось. Не хотела сюда приходить - так она здесь уже несколько месяцев живет. О предки, что случилось с его дочерью? Он ошибся в своих предположениях? Сделал поспешные выводы, имея один и накрутив второе?
- Паааап, ну ты же мне веришь? Серьезно, ты же в курсе, что я хотела сражаться и вообще... я домой хочу!
- Конечно верю, - Течение кивнул, уже окончательно запутавшись в том, к чему клонит его дочь. Видно, и правда, нервы совсем ни к черту стали за последние месяцы, раз уж он так легко сам своим абсурдным предположениям верит. - Конечно, я тебе верю, и я тоже хочу домой. Скоро мы там окажемся. Я тебе обещаю, Куница, - он степенно кивнул в такт своим словам и уже совсем расслабился, когда тут дочь вдруг выдала:
Это все Ручеек!
Течение готов был застонать. Голова уже пошла кругом, даже при имени Ручейка он старательно растащил факты по разные стороны барьера и теперь, выступая судьей, глядел то туда, то обратно, слушал Куницу и пытался все-таки сопоставить одно к одному. Нет, ну вот предки, кто создавал его дочь? Ей-богу, со щепоткой иррациональности этот кто-то явно переборщил.
А Куница между тем трещала как пулемет. Голова уже гудела от размышлений. Серый кот, сидя рядом с дочерью, смотрел ей в глаза, где блуждало какое-то странное выражение, перекрывавшее её язык, бежавший впереди головы. Кажется, ей было больно от чего-то. Уж не заболела ли она все-таки? Живот пучит? Съела что-то не то на ужин? Поссорилась с Предвестницей? Они с Ручейком нашли Сладкозвездную? Потеряли Оленька? Наткнулись на патруль Звездоцапа?
.. станешь дедушкой... вроде как... - донеслось вдруг в потоке слов, и Куница умолкла.
Челюсть автоматически отпала. Затем была срочно пришита на место, и взгляд блуждал по толпе котов. Ночь на дворе, а никто и не думает спать. Имя Ручейка молотом билось в голове, словно призывало обладателя сего явиться как лист перед травой. Но, как назло, серого кота нигде не было видно.
-Паааап, мне кажется целительница нужна. Неееет! Не кажется! - взвыла вдруг у него под ухом Куница, заставив отца подпрыгнуть на месте. Кажется, еще чуть-чуть - и его хватит сердечный приступ. Слишком много сюрпризов для одного вечера.
Рядом запрыгал Златолап, перекрикивая рожающую сестру; Водопадик и Клычок не отставали от брата, хотя, конечно, уступали в силе и мощи голоса. Течение поднялся на лапы и, следуя примеру сына, громовым басом заорал на весь приют - все равно никто не спал:
- ПЕСТРОЛИСТАЯ!
Наверное, за последние луны этот клич уже заменил привычный "Пусть все коты". Пестролистая выступала местной скорой помощью для рожениц, которые всегда умудрялись котится очень внезапно.
Он хотел было отправиться за дочерью, которая вдруг куда-то поскакала, как будто не рожала, а прогуливалась; но вспомнил о сыновьях, которые снова активно теребили его лапы.
- Все хорошо, Златолап. Просто Куница скоро подарит нам новых членов семьи.
Его голос слегка подрагивал. Он сам не верил, что это сказал. Куница - его Куница! - маленькая дочка, маленькое солнышко, которое никогда не вырастет из детства, его дочь - сейчас - рожала. Все эти слова, в какой бы последовательности они не стояли, были абсурдны и смехотворны.
- Побудьте с мамой, хорошо? - Течение лизнул сына в макушку и осторожно схватил за загривок. Перетащил под бок Вести, уложил и отправился за Водопадиком. Только вот Клычок куда-то подевался.
- Спите, баю-баюшки баю, - промурлыкал он сыновьям, - а завтра проснетесь и познакомитесь со своими племянниками, - прокурлыкал он и оставил сыновей на жену. Оставалось найти последнего.
Коты в приюте были переполошены. Они бегали туда-сюда, точно никогда не видели и не слышали, как рожает кошка, и создавали иллюзию слишком большой толпы для одного места. Крики, мявы, оры, столпотворение, головокружение - Течению казалось, он никогда не прорвется к дочери. Но вот появился просвет; глашатай рванулся вперед и подбежал к тому месту, где, как знал, угнездилась Куница. Он молился, чтобы она оказалась там, потому что пробираться сквозь толпу и искать её в ней он больше не видел никакой возможности.
Она, слава предкам, оказалась там. Тут же Пестролистая и, как ни странно, Ручеек. Он вылизывал котенка, и Течение, бросив на молодого кота безэмоциональный взгляд - так был поглощен Куницей и котятами, которые были возле неё, - вдруг заметил Клычка тут же. Удивлению уже не было предела.
- Как ты здесь оказался? - устало спросил серый и подхватил сына за загривок, оттаскивая от новорожденных. Хорошо, что он успел сделать это раньше Куницы; по опыту он мог догадаться, что мать из неё выйдет прекрасная, только слишком буйная и эмоциональная. Такая, завидев угрозу даже в листике, могла не задумываясь пришибить на месте.
Толпы поредела и успокоилась. Видимо, все разобрались, что происходит, да и спать отправились. По крайней мере, лавировать можно было более успешно, чем в первый раз.
Донеся Клычка до Предвестницы, он подложил его к братьям.
- Спи, сынок, - коротко сказал он ему. Объяснять, что Клычок еще сам практически что новорожденный и лезть к ним - не самая лучшая идея, он будет завтра утром.
В очередной раз пересекая приют, серый заметил, как сверху спускается Львиносвет и Цапля. На морде золотистого застыл явно нарисованный знак вопроса. Еще один, с кем предстоит завтра поговорить. Пора уже заводить ежедневник, чтобы оставлять там все свои планы и не забывать их исполнять.
Глашатай приблизился к Кунице и оглядел новорожденных. Пятеро. У него пятеро внуков.
- Дедушка, значит, - усмехнулся он. "Дедушка."

Он лежал в темном углу приюта, подальше от всех - от соплеменников, и от тех, кого вынужденно должен был называть товарищами. Его цепкий, поблескивающий желтизной взгляд выхватил Сороку, которая о чем-то негромко беседовала с Филином. Вот кошка встрепенулась, будто по ее загривку пропустили электрический ток и, словно сама не своя, выбралась на улицу. Филин остался стоять, растерянный и печальный. Вихрь приподнял было готову, собираясь поинтересоваться у воителя, в чем дело, как вдруг вспомнил, что с битвы не вернулся один из сыновей Сороки...
Тяжело, когда погибает молодняк. Но еще хуже, когда это потомство предводителя, который обязан при любых испытаниях стоять с гордо поднятой головой, не выказывая слабости, ибо страх и неуверенность вожака передается его племени.
"А я еще так на нее набросился," - с жгучей виной подумал Вихрь, вспомнив об очередной стычке с предводительницей. Сорока убеждала его тогда, что никакие Звездные предки им больше не помогут, а он с трудом сдерживался от того, чтобы не рявкнуть на свою предводительницу в присутствии чужих котов. Но все равно наговорил много резких слов, а ведь мог промолчать, тактично увести разговор в другую сторону. Дурья башка... Вихрь уныло опустил морду на лапы. Может, Звездные предки и впрямь их покинули, кто знает. Но пепельный кот никогда не полагался во всем на небесных котов. Они за ними присматривали, они успокаивали души погибших, и ты знаешь - если твои родные умрут, они отправятся не в небытие, не в первобытный мрак, а на небо и соединятся с друзьями и родственниками. Это давало надежду. Помогало жить дальше.
Иногда Вихрь разрешал себе думать о Медунице - той самой Грозовой кошке, ради которой он нарушил закон. С горечью он вспоминал, что не любил ее. То был порыв страсти в весенную пору - обычное дело для котов. Если бы он был старше, благоразумнее, он бы ушел с границы сразу, когда заметил молодую, привлекательную кошку с медовой шкуркой, от которой дух захватывало. Она была ему под стать - безбашенная и порывистая. А затем - котята, их пропавшие котята. Они так и не смирились с тем, что им в лесном мире уготована участь полукровок. Ни Тень, ни Полевник. Вихрь мотнул головой и резко забросил тяжелые воспоминания туда, где им место - в самый дальний и пыльный уголок сознания. Он поднялся на лапы и, не пригладив даже взъерошенной шерсти, направился прочь. Он хотел подышать свежим воздухом. Вихрь тенью скользнул вдоль стены приюта - его пыльно-серая шкура отлично сливалась с темными досками.  Когда Куница начала корчиться в родовых муках, он лишь сморщил нос и ускорил шаг. Находиться в одном помещении с рожающей кошкой ему хотелось еще меньше.
С выхода тянуло морозным ветром, косо падал мелкий снег. Вихрь глубоко вдохнул окружающие запахи, еще разок пробежался взглядом по приюту и... наткнулся на Лягушу. Что-то изменилось в выражении его глаз. А затем это же чувство заставило его шагнуть к ней.
- Хм, - хрипло кашлянул он. Зачем? Лучше бы уйти, ибо он понятия не имеет, что сказать. Но лапы будто приросли к полу, а взгляд - к ее морде. Смущенный и тревожный взгляд, будто Вихрь готов в любую минуту сорваться с места и умчаться прочь, если Лягуша хоть одним жестом покажет, что его присутствие нежелательно.

--- Парк

Когда потрёпанная команда, из которой остались только прихрамывающий Травоус и Снежная, добралась до приюта, ночь уже явно подходила к своему концу. Где-то на самой границе неба уже появилась тонкая полоса ещё не света, но уже намёка на таковой. Впрочем, сейчас эта полоска может ещё часик-другой - в сезон Голых Деревьев день не особо спешит наступать.
На последней части пути даже Травоус начал сонно моргать и уже едва держась на лапах не столько из-за травм - хотя больное плечо, которому прогулка на пользу явно не пошла, активно давало о себе знать - сколько из-за усталости. Шутка ли, едва ли не сутки прогулки, в которую вместились довольно длинные переходы, охота и битва с собакой. А завалившись - практически в буквальном смысле - в приют, трёхцветный без особой радости осознал, что свалиться, как хотелось бы, прямо у входа на пол и уснуть не получится.
Во-первых, надо доложить кому-нибудь о случившемся и передать просьбу Рокота. И делать это должен именно он, раз уж с самого начала решил взвалить на себя роль главного в небольшой группе.
Во-вторых, нужно пристроить добычу. Не годится бросать с таким трудом добытую еду прямо посреди прохода.
В-третьих, в приюте и до их мало торжественного появления царил какой-то кавардак и суета.
Плюхнув своих белок в общую кучу, Травоус задумчиво прищурился на не спящих в такую рань - или столь поздно, если рассуждать с точки зрения до сих пор не переведшего дух охотника - котов. Трёхцветный старался сообразить, что же случилось, а так же где во всей этой суете носит Течение и Пестролистую, с которыми Грозовой сейчас особенно хотел пообщаться.

- Да, помню, - Цапля улыбнулась, когда Львиносвет начал пересказывать ей её же воспоминания. - И всё ещё согласна со своими словами. Ну ладно... может не отвратительна. Но неприятна всё равно.
Кошка покосилась на своего друга, в бледно-голубых глазах прыгали смешинки. Золотистый всегда с таким жаром отстаивал свои взгляды на вкусовые качества рыбы и регулярно грозился накормить Ветряную очередной порцией этих "деликатесов". Впрочем, в приюте эти слова ещё долго могли оставаться словами. Рыбы здесь было... рыбы здесь не было, если не считать малька, с которым вечером носился Мышонок, гордо демонстрируя всем знакомым. Но подобным "уловом" Цаплю едва ли можно было напугать, эту рыбку любой взрослый кот проглотил бы целиком и не заметил.
Рыжий тем временем вновь переключился на семейство Куницы, и Цапля потёрлась щекой о могучее плечо, пытаясь успокоить взволнованного Речного.
-  Все взрослеют, - негромко заметила она. - Но это не значит, что всё становится хуже. Когда-нибудь и у... - серая ненадолго заколебалась, сомневаясь, стоит ли произносить пришедшие на ум слова, но всё-таки продолжила, - и у нас могут быть котята. Тогда они тоже будут смотреть на тебя такими же глазами, - кошка приглушённо хихикнула.
И хорошо, если все ограничатся просто "смотреть".
Сейчас же, пока Львиносвет бегал к Кунице, поздравлять роженицу с выводком, который, как могла рассмотреть издали Цапля, был не таким уж и маленьким, сама кошка направилась к их подстилке. День сегодня был суматошным, а ночь, хоть и приятной, но тоже весьма изматывающей. И к тому же уже пыталась закончиться. Надо попытаться поспать хоть немного, чтобы завтра не оправдываться за сонный вид.
- И когда ты отдохнуть успел, здоровяк? - фыркнула Ветряная, когда Львиносвет объявился поблизости. - Хорошо, иди, - Цапля зевнула и потянулась. - Только не потеряйся снова, - полушутливо погрозила она рыжему хвостом и свернулась клубочком, устраивая голову на белых лапах.

Шум, гам, движение совсем рядом. Но Сумеречница будто была не от мира сего и вообще этого не замечала. Она продолжала думать о доме и смотреть куда-то вдаль. Скоро уже солнце начнет вставать, а значит станет светлее. Быть может и в ее душе.
Внезапно кошка заметила рядом с собой котенка. Он был такой черненький, маленький и очень ей кого-то напоминал. Да-да, это был Глухаренок. Она его прекрасно знала, тот достаточно часто подбегал к ней с вопросами. А синеглазая всегда была рада помочь. Наверное, не часто найдешь такую спокойную по отношению к мелким особу. Но все это до поры-до времени.
Просто этот малыш был очень похож на ее сестру, которую она так любила. Только Чернушка была постарше, но вот характер и внешность схожи. Такая же болтушка, с такой же темной шерстью. Они точно знали друг друга. Но сейчас не об этом.
Котенок смешно протянул ее имя, исказив букву "р" на "л". Но это уже привычно было слышать, скидывая все на юный возраст. Уж очень она любила малышей, хоть и сама еще была подростком, которому пришлось резко повзрослеть.
- Привет, Глухаренок, - мило улыбнувшись, поздоровалась Мер. Малыш задал вопрос почему она не спит. Вполне резонно, только вот у самой изгнанницы не было точного ответа. Поэтому она сказала первое, что пришло в голову:
- Как-то не хочется. Не задался у меня сегодня сон, а теперь уже и нет смысла спать. Солнце вскоре встанет. Впереди новый день... - рыжая отвела взгляд в поиске родителей котенка. Только вот среди кошек не смогла их обнаружить. Они точно были здесь, но так как было множество мордочек, то подросток просто терялась.
- Ты лучше скажи почему же ты не спишь? Куда твоя мама смотрит? - кошка нахмурилась и состроила из себя грозную учительницу жизни. Но скорее всего она больше выглядела смешно, чем устрашающе. Внимательно смотря на черного комка шерсти, она стала ждать ответ. Быть может ей стоит проводить его к родителям или наоборот? Узнаем...

-  Все взрослеют.
Он качнул головой. Нет, здесь дело не в взрослении, а в чем-то другом. Беда в том, что Львиносвету не всегда удавалось подобрать верных слов. Удивительно, но такой невнимательный кот переживал очень многое острее и глубже, чем можно было бы представить. Более того, зачастую Львиносвету удавалось безошибочно, на уровне шестого чувства, определять настроение собеседников. Но толком объяснить он это не мог. Поэтому сейчас, не желая мямлить в напрасных потугах, он лишь мотнул лохматой головой и неопределенно что-то мяукнул. Тем более, что следующая фраза Цапли напрочь уничтожила все мысли о Кунице, Ручейке и их детях.
Но это не значит, что всё становится хуже. Когда-нибудь и у...
Львиносвет вопросительно приподнял бровь, и странное чувство шевельнулось у него в душе. Похоже, он знал, что имеет в виду Цапля, но...
и у нас могут быть котята. Тогда они тоже будут смотреть на тебя такими же глазами.
Вот это поворот разговора! Львиносвет, округлив глаза, кашлянул, будто горло его запорошила пыль, в изобилии водившаяся на чердаке. Собственные котята! Они с Цаплей говорили об этом только раз и, честно говоря, Львиносвет, хоть и не был против идеи в принципе, плохо представлял себя отцом. Это ж гигантская ответственность! Котята, свои котята... Пожалуй, все не так страшно. Да, совсем не страшно. Это же самая естественная вещь, когда двое любят друг друга! Пока Львиносвет обмозговывал "котят", Цапля отправилась спать. Кот обнаружил это, когда, подняв взгляд, не увидел рядом серой шерсти. Ох, и задумался же он... Львиносвет хмыкнул, уловив совет о том, чтобы "не потеряться" и отправился к выходу. Он постарался улечься так, чтобы ветер только задевал его шкуру, но ни в коем случае не дул в морду и не промораживал. Хвост пришлось раскинуть чуть ли не до противоположного конца дыры. Наконец, вольготно устроившись, он прикрыл глаза.
Свои котята. Нет, пожалуй, это не так уж плохо. Совсем неплохо... Загруженный думами, он и сам не заметил, как начал клевать носом.
Дрему Львиносвета прервал чей-то настойчивый толчок. Золотистый, сонно жмурясь, приподнял голову. Безошибочным кошачьим чутьем он определил, что, несмотря на темноту, уже утро.
- Мырк... П'вет.
Это еще что? Львиносвет с любопытством уставился на серьезную мордашку рыжего с красным котенка, который деловито слюнявил его хвост. Да это же Златолап, его приемный братик! На морде Львиносвета вмиг появилась улыбка - он был рад случаю познакомиться. И с его братьями, но те, похоже, крепко спали у бока матери.  Ну и ладненько, ни к чему их будить. Золотистый кот слегка наклонился, чтобы вдохнуть его запах. Надо же, очень похож на Течение... Это почему-то обрадовало Львиносвета.
Твой хво'т ме'ает мне пр-ро'ти. - тем временем выговорил малыш.
- Что? - переспросил слегка ошарашенный Львиносвет, до которого не сразу дошел смысл фразы. Уж больно сильно котенок коверкал слова. - А, ты это... мешает? - осторожно поинтересовался он. - Хвост? Не беда, сейчас уберу. Ну вот, лучше? Слушай, а ты, эм... часом куда пройти хочешь?
Котятам вообще-то нельзя покидать приют. Ради их же безопасности. И даже Львиносвет не был настолько беспечен, чтобы позволить Злату беспрепятственно уйти.

Колючка лизнула подушечку своей лапы, надеясь, что так она опять размякнет. Не получилось. Колючка вздохнула и дала изучить Мышонку свою лапу.
- Не думаю.
После этих слов кошечка возмутилась. Как это так?! То есть как - не думаю? Она ему тут теории выдвигает, а он!.. Впрочем, после того, как брат высказал своё предположение, рыжая благосклонно кивнула. В общем-то, Мышонок, как бы ей не хотелось этого признавать, мог оказаться прав. Даже, наверняка, именно так и будет - но младшему братишке не стоит знать, что она, Колючка, так думает.
А то загордится ещё, пф.
- Что это вы тут шатаетесь так поздно?
Колючка уже хотела было открыть рот и ответить что-то светло-бежевому коту, но не удержалась и зевнула. Так что момент был потерян, а воитель, тем временем, уже довольно навязчиво, хоть и мягко, подталкивал котят к приюту.
- Марш спать, оба. Давайте-давайте, а то сейчас прямо здесь и свалитесь, вон как глаза слипаются.
- Не слипаются они! - не выдержала Колючка, хмуро плетясь следом за старшим и уныло глядя в снег. Приключение не удалось, жизнь - боль и прочие мысли витали в рыжей голове. Впрочем, все они исчезли, стоило только Мышонку обвинить её в неудаче.
Конечно же, Колючка отвесила брату подзатыльник и обиженно зашипела:
- Сам тоже хорош! Вот! Не смей... это... перечить старшей сестре, да! - и гордо зевнула. Выражения были подслушаны тут же, в приюте.
Бормотания Незабудки были восприняты несколько сонной Колючкой как просто бормотание - никаких тебе ответов, криков и визгов на слова матери. Ну сказала и сказала, что тут поделаешь. Вопросы Мышонка тоже были проигнорированы - Колючка только мысленно поставила себе галочку в памяти, чтобы расспросить взрослых обо всём самой. Но - завтра, потому что сегодня ей нестерпимо хочется спать.
- Ха, а мы больше вас за сегодня увидели и сделали... - вяло заметила Колючка, обращаясь к своим сёстрам и сворачиваясь в клубочек рядом с мамой и Мышонком.