<<<< Лагерь Ветра
Пусть у меня и были силы для скорого бега или просто для быстрой ходьбы, но темп я задала, скажем прямо, очень черепаший. Нас триста раз за это время могли обогнать не только кролики-спринтеры, но и кролики-калеки, бегущие на одной лапе или вообще ползущие, как всякие противные и кожистые змеи. Ну да это и правильно: мы, коты пустоши, покидали свой родной дом – не навсегда, к счастью, а лишь на некоторое время, но проститься с домом надо было и на этот неопределенный срок. Нам оставалось лишь надеяться, что совместные так называемые «патрули» Единого племени будут заключаться в походах на нашу территорию исключительно в составе котов Ветра, а не всякого подряд местного сброда, который наверняка воспользуется случаем и разведает на будущее обстановку всю – от самого начала нашей – ныне бывшей – любой границы и вплоть до – ныне заброшенного – лагеря, в который нам ещё предстоит возвращаться.
Вереск ласкал наши лапы, пока наша опять растянувшаяся на много-много лисьих хвостов колонна спешила – траурным шагом – к границе с Грозовым племенем. Я, перебирая лапами, иногда вырывалась вперед. в силу своей старой привычки, но каждый раз резко себя осаживала, сбавляла шаг и мысленно готовила себя к противостоянию с Когтем. Я не знала, умный ли это кот или полоумный, что, в принципе, ничего не меняет, недаром говорят – безумцы всех умней; но незнание об истинной сущности этого дохлого самолюбца заставляло меня немного нервничать. Если, конечно, громкое уханье сердца, откликающееся на каждый шаг, отдающее звоном в ушах и изредка – легким головокружением, недостатком дыхания, - можно назвать «немного нервничать». Обрывки мысленных заготовок речей колыхались на грани сознания, расплываясь в разные стороны и не поддаваясь их скорейшему «сшитию» воедино; иногда я останавливалась, злясь на себя и на них, про себя ругалась, недовольно щелкала хвостом, поводя им из стороны в сторону, и вновь начинала свой путь. Если бы я могла отметить его на точнейшей в мире карте, он сплошь состоял бы из рваных, кривых линий, начиная от лагеря и заканчивая границей с лесом.
Лес для воителей пустоши был всегда чем-то непонятным, неизведанным, не подлежащем раскрытию и разорению. Для нас было непонятно, как коты могут променять небо над головой на зеленые, разбросанные по всему небосводу кроны деревьев, когда коты целыми днями не видят солнца и ясного, прекрасного, высокого синего неба. Даже и не всегда синего. В том-то, наверное, и его прелесть: следить за тем, как меняются краски, обрамляющие небо, как меняются ветры, рисующие картину нижнего мира, того, что находится под такой недосягаемой высотой, как меняется положение солнца, как меняются звезды, высыпая каждую ночь на потемневший небосвод, как сменяют друг друга день и ночь, как луна и солнце борются за власть над жизнями существ нижнего мира. Мы, коты пустоши, не представляли себе жизни без этих тонких, еле заметных в лесу наблюдений, мы были полностью поглощены нашей жизнью ветра и не могли променять свободу, ветер, треплющий шерсть, на то заточение, заключение под сводами деревьев, которые сейчас вынуждены были принять. И именно по этому поводу у меня должна состояться первая сцена первого действия комедии «Кабы не была добра, не было бы и худа» - если немного интерпретировать известную поговорку.
И вот мы подошли к границе Леса. Я остановилась, заставляя себя не смотреть назад и глядеть только вперед, в свое будущее, если можно так уже выразиться; но я точно знала, что на душе каждого из нас сейчас бушует песчаная буря, затмевая солнце, небо, близких, старое, оставляемое в прошлом. Теперь нас ждало что-то новое, неизвестное, что мы должны встретить не только на новой территории, в новой, противной и враждебной нам местности, но и без страха, гордо плюя на него и также гордо глядя неизвестному в лицо, не отводя смелый, горящий уверенностью взор.
Вспомнилось, как легко, встречаясь здесь со Штормом, как запросто я перепрыгивала границу, порой даже не замечая, что перешагнула эту невидимую, священную линию; сейчас же я не только не могла переступить через этот порог, но я явственно видела его перед собой: вот он, смотрит на меня потемневшей пастью деревьев, создающих естественный шатер и полумрак; вот он, выглядывает из высокой травы, из папоротников, прислоненных к деревьям; вот он, сверкает на меня каплями росы, блестящими на высокой, выше кошачьего роста, траве. Да, вереск тоже высок, мы тоже можем в нем с лихвой потеряться с нашим-то небольшим кошачьим ростом, но тут… тут другое дело. Это – трава, это – Лес, это – чужая территория, территория, которая не только не должна нас принимать, но должна нас отвергать, как собственная плоть чужую. К слову, да: теперь, имея другие цели прихода в лес, это было почему-то похоже на ту физическую близость, возникающую между самкой и самцом, и такое легкое сравнение, внезапно всплывшее в уме, заставило меня содрогнуться и с пренебрежительным потряхиванием усом пройтись пару раз по краю собственной границы исчезнувшей территории.
Ладно… Всего-то лишь сделать пару шагов – разве это так страшно? А если даже и есть капельки страха, то надо с усердием выжать их из своего тела и смело поднять голову, смело ступить лапой на запретную территорию, смело дойти до этого Совиного дерева и смело открыть сцену первую первого акта. Что ж тут такого-то, а?
Но было боязно. Даже не смотря на уверения, какими бы они по своему мысленному звучанию ни были, я минут двадцать протопталась на границе, и, даже когда все уже подтянулись сюда и тоже прощались с родной землей, покидаемой на неопределенный срок, я не могла заставить себя перешагнуть черту. Даже напоминания о том, что уже полдень, что уже прошел, пока я тут стояла, полдень, не могли уверить меня в собственной правоте: в том, что я иду под сень Леса, чтобы там влиться с остатками моего племени, призванного бороться против несвященной власти Когтя, неправильной власти узурпатора, в Единое племя.
- Ладно… Племя Ветра! Пора сделать решительный шаг. Пойти вперед. И не забыть про то, что мы начинаем нашу борьбу за правильное существование.
Я уже не была уверена, что говорю правильные, воодушевляющие слова, прилив страсти и волнения от содеянного главой восставших рабов исчез, как только столкнулся с непонятной, холодной магией Леса. И теперь, заставляя себя подчиниться своим словам, я перешагнула невидимую черту.
Это был ещё даже не Лес, а подлесок; я легко поймала след котов, недавно прошедших по этой территории, и пошла по нему. Идти было нелегко: страх сковывал каждое движение, и цель, конечно, тоже не способствовала легкому продвижению по земле Грозового племени. Каждое мгновение – было у меня ощущение – откуда-то с деревьев на нас свалятся Грозовые воители и заставят убраться отсюда подальше, скажут – я сошла с ума, и, когда я расскажу им о Когте, они подымут меня на смех и заставят убраться со своей земли, не давя на жалость и то, что я окончательно ополоумела. Сумасшедших котов обычно убивают, чтобы не причинить вред всей стае. Да. И окажется, что все это и правда сон, бред воспаленной головной коры, просто серая жидкость, плескающаяся внутри черепной коробки, вскипела под подогревом яркого, жаркого, палящего солнца и превратило обычную жизнь в полусумасшедший мираж. И я так живо уверовала в это, что неожиданные негромкие голоса и запахи чужих племен – не только Грозового – заставили меня очнуться и с тоской понять, что жизнь, придуманная мною за проход этот по Лесу, - сон, сон, тот сон, на который я так уповала и надеялась, мечтая, что он окажется настоящей моей жизнью.
Мы не пришли первые, но, кажется, и не последние: все не хотели сюда идти и тянули до последнего мгновения уход из своего родного лагеря, покидания своей насиженной, излюбленной территории. Ну, а вообще, честно, - я не особо отражала, кого встречала и кого могла унюхать; коты Единого племени были сбиты из костяка «когтевщиков», разбросанного по всем племенам, и это в достаточной мере мешало бессознательному процессу осознания, кто уже пришел и присоединился у Совиного дерева к Когтю и его так называемому сброду-племени.
Я остановилась, обернулась к своим подошедшим котам, оглядела поляну – по моему мнению, вообще нисколько не пригодную к лагерю, - и взглядом, кажется, все рассказала своим подопечным. Затем, определив уже сознательно, где я нахожусь, встряхнулась, сделала знак хвостом, - мол, все скоро будет нормально, не беспокойтесь, ну… не располагайтесь, пока, наверное, а я сейчас переговорю тут с одним очень крутым котом, который всем нам устроит «высший класс» проживания.
И, высказав всю эту – в какой-то мере, неправильную, – тираду, я повернулась хвостом к племени Ветра, поискала взглядом и носом Когтя, определила, что он находится в зарослях какого-то цветка, и решительным шагом направилась к нему.
>>>> Корни дуба