- Что здесь смешного? - обиженно прижал уши Львиносвет, косясь на Острозвездую прищуренным янтарным глазом. Конечно, все кругом привыкли, что над котятами кудахтают самки, и многим непривычно видеть здоровенного  кошака, воркующего над приемным котенком, но после случившегося с Галчонок опека и заботливость рыжего выросли втрое. Камышонок должен расти в защищенной (насколько это возможно среди воителей) обстановке, он еще не до конца привык к племени, вон, до сих пор плохо говорит. Вдруг испугается, увидев косматую тушу на выходе и решит, что лагерь захватили? Он же до сих пор дичок. Ну да ладно, едва ли Острозвездая хотела его уколоть... А даже если так - ему все равно. Котенок важнее глупых распрей, и это ответственность рыжего - убедиться, что малыш полностью освоился среди племенных и их привычек. Львиносвет вцепился зубами в утиную кость и принялся ее тщательно обгладывать, не оставляя ни кусочка, ни мясной былинки.

Еще он беспокоился о Златоцвете. Его ученик со Сталью ушли едва ли не утром, сейчас уже вечер, куда могли запропаститься? В голове невольно возникали образы Зверя, из пасти которого свисал безжизненный Златоцвет, но Львиносвет, крепче впиваясь зубами в кость, гнал их. Зверь ни разу не появлялся на Речной территории, ему по вкусу, судя по всему, более открытые пространства. А Сталь не уведет Злата далеко от реки и лагеря. Подумать только, утром еще река была скована льдом, а теперь возле берегов понемногу начинает показываться из-под зимнего плена вода. Правда, ночью опять холодает, неизвестно, когда можно будет снова ловить рыбу.

Когда на поляне появились, нагруженные шикарным уловом, Сталь со Златоцветом, Львиносвет одним из первых поднялся к ученику. Лапа все еще побаливала, но рыжий сумел добраться до ученика, не придерживая ее на весу, а просто ощутимо хромая и заваливаясь на один бок. Но все-таки дошел. Увидев, сколько всего принесли Златоцвет со Сталью, он заурчал на всю поляну - подумать только, и травы, и дичь, да еще какая дичь!

- Блестящая работа, - тепло проурчал он, принюхиваясь к улову. - Отдыхай, не беспокойся, остальные ученики с травами разберутся, ты и так натрудился.

Он уловил обрывки фраз про воителя Грозы и нахмурился. Ярозвезд казался честным и порядочным котом, неужто он мог так внаглую отправить своих на территорию Речного племени, которое помогло им в час нужды? Мало того, в такой час, когда Река на когтях с Ветром меньше всего нужны беды с Грозой, способные еще больше их разобщить. Никому не выстоять в одиночку против Зверя. Львиносвет направился следом за Острозвездой, по пути ласково коснувшись хвостом бока Ивушки, болтавшей с Речкой.

====================) четверик

Речные коты засуетились пуще прежнего, когда Острозвёздая покинула лагерь, жестом хвоста приказывая следовать за ней. В этот раз патруль был некчёмно маленьким, так много котят и оруженосцев остались под присмотром Крысолова, но даже Ивушке было велено знать, что это не самый обычный совет. Ученица поняла выбор предводительницы, когда она взяла с собой лишь опытных войнов.
Прикосновение пушистого хвоста вывел её из раздумий. Её глаза распахнулись пуще прежнего, а зрачки сузились в маленькие щёлки, будто Ивушка испугалась нежности отца. Кошечка замурлыкала и посмотрела в след Львиносвету, который уже покидал лагерь Речного племени.
- Ах, моя учёба? - вопрос Речки вовсе не удивил Ивушку. Стараясь заговорить с серьёзной кошечкой, все начинают именно с этого вопроса, однако в этот раз у ученицы не было однозначного ответа. - Да, прекрасно, просто замечательно, - этот ответ был первым, что пришёл в голову светло-серой ученице. Он звучал так расплывчато, что пришлось придумать ещё один вопрос собеседнице, дабы не загнать разговор в тупик - А ты была на совете? Ты посвятилась раньше, чем я, но я уже не помню, брали ли тебя на подобное событие.
Раз уж в голове роились мысли о совете, то почему бы не спросить об этом Речку? Ивушка повела ухом, отводя взгляд на выход из лагеря, в котором последний раз мелькнула кошачья шерсть.

- Нет, мне пока не доводилось бывать на Совете, но, я думаю, не очень интересно знать, как обстоят дела у других племен, - мяукнула Речка. -  Не волнуйся, когда-нибудь нас возьмут на Совет. Когда придет время. Просто нужно уметь ждать.
Деловито обвила лапки хвостом, будто ей известен большой секрет или, как минимум, маленькая тайна:
- Из рассказов Мурены я знаю кое-что… да имею какое-никакое представление об этом мероприятии. В начале все коты собираются и свободно общаются друг с другом, - да-да, именно эту часть Речка не воспринимала. Разве общение с чужаками не есть предательство? Разве можно дружить с котами из других племен? Такая дружба была бы сродни аду: как бы ты хорошо не относился к определенной личности, ты должен ненавидеть его племя, его род и его самого, если того потребует долг. А как можно любить и ненавидеть одновременно? Как вообще можно любить кого-то сильнее, чем свое племя, землю, на которой вырос, и тех, с кем ты вырос на этой земле?
- словно не они вчера готовы были любому порвать глотку; потом предводители начинают говорить, что у них все хорошо, опуская ту часть, где все плохо. После кто-то может устроить драку, опускаясь в глазах других, - не самая лучшая картина, согласитесь.
Мысли ученицы были заботливо вбиты в ее голову любимой наставницей, а посему она не понимала отношений с другими племенами больших, чем деловых, не видела ничего хорошего в пустой болтовне, когда можно было заняться каким-то полезным делом. Дела всегда лучше, чем слова. К слову, о делах…
- Ой, - спохватилась, когда в голову ей пришла гениальная мысль. – Мы могли бы попросить наших наставников провести совместный урок!
Это был бы интересный опыт. Тем более, ничто так не сближает, как тренировки плечом к плечу

- Ч-что? - Вьюнок ошалело уставился на Ливня по-совиному круглыми глазами, привставая от охватившего его изумления. Этого он не ожидал никак, даже в самых смелых предположениях. Да, видно было, что Ливень не уверен в том, что выбрал правильный путь, но черный считал, что через это многие молодые проходят, ничего особенно удивительного нет. Сам Вьюнок через это прошел, но давно, много лун назад, еще до принятия присяги. А Ливень ведь взрослый воитель... ну почти взрослый, на самом деле-то совсем юный. Это котятам кажется, что новопосвященный воитель уже мудрый и взрослый кот, на деле еще минимум год этот взрослый воитель порой ведет себя, как оруженосец.

Шок был настолько велик, что некоторое время Вьюнок только собирался с мыслями, приводил их в порядок, открывал пасть, чтобы что-то ответить, но каждый раз захлопывал обратно. Когда его с Заботой котята только родились, он нередко по ночам глядел в сторону реки, бродил неподалеку от границы, смотрел на звезды и с тоской думал, что очень хочет быть рядом с ними. Но он не мог вернуться в племя, от жизни которого ему с детства хотелось убежать, а Забота не могла присоединиться к нему. Они оказались на разных сторонах границы. Тяжко было привыкать к этому, но его Забота устраивала встречи с малышами, когда те были маленькие, и мало-помалу он принял то, что никогда полноценно не будет частью их жизни. Они будущие воители и все, что он может - это гордиться ими. Он и гордился.

Он думал, что они станут теми, кем не смог стать он сам - воителями, защитниками и охотниками, достойными своих предков, в отличие от непутевого отца.

И вот теперь спустя столько лун его родной сын не только относится к нему, как... как к отцу, родному коту, близкому родственнику, но еще и говорит, что хочет уйти с ним. Будто и не было этих месяцев разлуки. Будто его, Вьюнка, кровь побуждает жаждать странствий и больше свободы. Много мыслей и эмоций обуревали Вьюнка - робкая радость, стыд, потому что не приди он в племя, Ливень бы вряд ли пришел к этой идеи, но их все затмевало изумление.

- Ты... ты уверен? Здесь же твои друзья, товарищи, здесь ты вырос, учился. Не смотри на меня, я тут скорее был как белая ворона. Но ты уже заслужил воинское имя, неужели ты всерьез хочешь просто взять и уйти? - Вьюнок понизил голос, чтобы не привлекать к беседе остальных. Ох, наверное, это все из-за него, Вьюнка. - Это из-за меня ты хочешь уйти? - прямо и тихо спросил он.

Ливень отвечал неспешно и обдумывал слова отца, но, судя по всему, почти не сомневался в принятом решении. А вот Вьюнка одолевали сомнения. Ливень только что сам сказал, что не хочет расставаться - несмотря на то, что черный не смог скрыть робкого, радостного удовольствия в глазах при этих словах, он меньше всего на свете хотел быть причиной того, что сын покинет родное племя. То самое, в котором он научился охотиться и сражаться, где родился и вырос. И, скорее всего, когда Острозвездая узнает об этом - а уходить тайком Вьюнок уж точно был не намерен - воины вполне могут обвинить его в том, что сманил молодого кота, добытчика и воина, товарища и приятеля. А если и впрямь сманил?.. Вьюнок всегда думал об их с Заботой детях, как о своих собственных и с готовностью признал отцовство, да только не задумывался, скучают ли они по нему. Встречались всего ведь несколько раз на границах, а потом черный решил, что их путям лучше бы не пересекаться так часто. И вот теперь, после нескольких лун разлуки его сын, уже ставший воином, через час после разговора признается, что хочет жить с ним.

Как тут не почувствовать вину? Вдруг исключительно из-за нерадивого, свободолюбивого отца он рушит собственную жизнь?

- Если это из-за меня, то не стоит, - осторожно проговорил Вьюнок, но, глядя в решительные глаза сына, уже сомневался, что ему удастся его переубедить. - Я привык к одиночеству. И мы можем встречаться на границах.

Ливень говорил о новых путях, о свободе... иными словами, почти обо всем том, о чем мечтал сам Вьюнок, когда жил в племени. Из груди одиночки вырвался тяжелый вздох и, подняв на сына глаза, он медленно кивнул. Его бок уже почти не болел, спасибо травам юного целителя, выдвинуться в путь можно будет совсем скоро. Доводы исчерпаны, Вьюнок понял, что отговорить Ливня от его затеи дело гиблое. Теперь можно даже признаться самому себе, что он чувствует, несмотря на виноватость, радость и даже восторг. Его сын, его родной сын будет жить вместе с ним, хотя черный давно принял то, что его семья в Речном племени - отрезанный ломоть! Что он никогда не сможет по-настоящему узнать своих сыновей, что не будет иметь права сражаться за Заботу, если за ней будет ухаживать Речной кот. Может, это подарок судьбы? Праматерь Муркла благодарит его за то, что он помогал бывшим соплеменникам во время войны? Ах, конечно же, столько всего нужно рассказать Ливню! Про Мурклу, про Тенглора Огнелапа, сводить его на Сборище, чтобы старейшины дали ему имя лица...

- Как только ты поговоришь с Острозвездой, - твердо сказал Вьюнок, осторожно усаживаясь на землю и трогая носом бок. Выглядел он намного лучше.

Желание поймать самую большую в мире рыбу или победить всех врагов одним ударом лапы – подобные и еще более смелые желания так же посещали и маленькую Речушку, и недавно посвятившуюся Речку, посему серая не могла винить свою собеседницу в мечтательности. Могла лишь слабо улыбнуться этим словам и понять, насколько её собственные шестилунные бредни похожи на Ивушкины и насколько отличаются в сравнении с уже подросшей Речкой, кошкой полных девяти лун.
Насколько же чиста в своих мыслях Ивушка, насколько свеж её разум. Довольно редкое явление из-за недавно прошедшей войны. Она изменила многих. А желтоглазая ученица, сама того не желая, тоже попала под число этих многих. Война унесла вместе с близким котом и её мечтательность, оставляя на этой земле не маленькую девочку с богатым внутренним миром, ожидающую чуда, а красивую оболочку с душой реалиста, склонного к антиутопическим размышлениям. Речка искренне надеялась, что Ивушка не запомнила того ужаса и жестокости, ведь сама отдала бы что угодно, лишь бы забыть.
От чего-то появилось стойкое желание защитить эту невинность, укрыть нежный ангельский свет от реалий этого мира.
- Тогда я завтра же поговорю с нашими наставниками! – воодушевленно пообещала Речка. – А сейчас предлагаю отдохнуть. Предполагаю, ты устала?
Серая ученица, которая до этого момента сидела, обвив недлинные лапы хвостом, легла, щедро предоставив Ивушке место рядом с собой и, подождав, когда мягкая шерсть защекочет её бок, продолжила:
- Думаю, стоит остаться на поляне, а не идти в палатку оруженосцев, ведь так мы сможем легко услышать возвращение котов с Экстренного Совета и не пропустим важные новости.

Отредактировано Речка (23-06-2019 18:25:42)

Месяц спустя.

Клыкастый чувствовал себя намного лучше. Почти как раньше - бока не болели, в движениях практически пропала скованность. А еще он был злее, чем раньше, если это возможно. Пока он был вынужден сидеть без дела из-за проклятых переломов, братья вовсю тренировались. И мало того что тренировались, так еще и стали крупнее его самого. Клыкастый жадно и целеустремленно поглощал добычу из кучи с едой, чтобы не потерять в весе и не превратиться в задохлика, но тут тоже приходилось думать - разжиреть, точно домашняя киска, он не хотел вовсе. Сталь и Паучок все это время здорово пугали его возможными осложнениями, которые могут в дальнейшем помешать воительскому делу, поэтому он сидел смирно, только зубами скрежетал и точил когти, чтобы хотя бы сохранить их остроту.

И вот наконец после месяца, показавшегося вечностью, Клыкастого выпустили в лес. Он жадно упивался знакомыми запахами, упоенно тренировался и требовал от Стали, чтобы она чуть ли не ежечасно была на поляне для тренировок. Если глашатая не могла составить ему компанию, он отправлялся к братьям. Необходимо было вернуть себя в форму. Клыкастый с раздражением чувствовал, что его движения скованные, реакция притупилась, удары не так точны. Поэтому он работал и работал. С охотой, как ни странно, выходило все намного лучше - словно и не было месячного перерыва. Он по-прежнему отлично вынюхивал дичь, умел выжидать, когда нужно было и одним четким, смертоносным ударом обрушиваться на жертву. Ему нравилось это ощущение, но бои для Клыка всегда стояли на первом месте.

И вот в одно морозное утро, когда над головами были косматые тучи, он выбрался из палатки.

- Поохочусь, - бросил он Стали. В его возрасте Клыкастый уже мог пользоваться привилегиями старших учеников и свободно входить и выходить из лагеря, когда вздумается. И сегодня он решил выловить рыбы и поймать пару-тройку полевок перед патрулями и тренировками, чтобы разогреть мышцы.

=================) березняк

Месяц спустя.

Львиносвет выбрался из палатки спозаранку, приглаживая взъерошенный со сна золотистый мех. За этот месяц в племени произошло только одно событие, потрясшее всех - не вернулся Тихий Омут. Львиносвет, как и многие другие, как не мог поверить в то, что этого сварливого, одинокого и сильного воина больше нет. Чтобы Тихий Омут проиграл собаке? Да быть такого не может! К тому же, ни Мимолетка с Тлеющей, ни посланный впоследствии отряд не нашли никаких следов - ни крови, ни клочьев шерсти, ничего. Запах воина просто обрывался. Только так же, как запах Галчонок... Но Тихий Омут пропал не возле болот, да и увязнуть там не мог - слишком опытен. Когда Львиносвет думал о его пропаже, он не мог нее думать о Галчонок. О том, что он лишен даже права похоронить дочь и проводить ее в последний путь. Львиносвет усиленно гнал эти мысли и старался заниматься привычными обязанностями.

Он тренировался, готовясь к стычке со Зверем - учитывая его размеры и силу, Львиносвет не сомневался, что будет участвовать в битве. Охотясь и патрулируя, занимаясь со своим учеником, который становился все крепче, сильнее, выше и ловчее, рыжий не забывал о том, чтобы живо интересоваться тем, как идут дела у Ветлы и Камышонка, которому только предстояло стать учеником. Боль от потери Галчонок немного притупилась, но Львиносвет знал, что она всегда будет тут, и оставленный душевный шрам будет ныть. Но надо жить дальше. Ради дочерей. Ради Цапли. Ради Златоцвета, который, что удивительно, больше вроде бы и не впутывался во всевозможные неприятности, во всяком случае, ничего из ряда вон выходящего. Кстати, вон он, рядом с Острозвездой.

Львиносвет поспешил к ним обоим. На подходе он услышал, как предводительница организовывает патруль.

- Забираешь моего оруженосца без моего ведома? - пошутил он. - Привет всем. Что ж, в таком случае, я пройдусь один, - Львиносвет остановил взгляд на Острозвездой, явно желая сказать что-то еще. После того случая с мятой те странные одиночки, о которых еще говорил Вьюнок, к ним не заходили, но все-таки следовало быть настороже. - Будьте поаккуратнее, хорошо? Может быть, вам удастся, наконец, наткнуться хотя бы на следы тех, кто тогда к нам заходил. Организованная группа ведь опаснее простых одиночек. Ну, я пошел. Злат, удачи, - он развернулся прежде, чем Острозвездая успела бы что-то сказать.

В конце концов, имел он право высказать свои опасения или нет? Он же не собирается подвергать сомнению решение Острозвездой... во всяком случае, ничего, кроме разве что осторожных намеков. Просто будьте осторожнее.

================) шуршащий ручей

============) спустя месяц.

Тихого Омута они так и не нашли. Облазили весь лес, даже заходили за границы - ничего. Тела тоже. Это давало какую-то надежду, но Мимолетка в душе была уверена, что старого кота просто сожрали. Бррр. Меж тем воздух становился все холоднее, листья на деревьях окрашивались красным и желтым, и опадали, из-за чего подкрадываться к добыче стало еще труднее, зато на фоне яркой листвы пламенный мех Мимолетки был меньше заметен. Да и в воду лезть хотелось все меньше - холодная же. Приближались морозы, но молодая воительница, занятая патрулями и охотами, и обладающая роскошной густой шерстью почти их не замечала. Она наслаждалась своим новым статусом и даже покрикивала на учеников - правда, кое-кто из них умел ответить, да ввернуть крепкое словцо. Чудо, что дело никогда не заканчивалось дракой.

К Тлеющей она не подходила. Они мало знали друг друга, чтобы ей бегать за угрюмой ученицей и ее утешать, да и не умела Мимолетка это делать. Все, что она могла - держаться в стороне, чтобы не ляпнуть ничего лишнего и не обращать внимания на шипение и рычание. В конце концов, Тлеющая только что потеряла близкого кота, и Летка знала, каково это. Иногда в груди до сих пор жжет, когда она вспоминает Глухаренка...

В то утро она, как обычно, вылезла из палатки воителей и пригладила шерсть, стряхивая с нее остатки камышей и прочий мелкий сор. Солнце слабо просвечивало через края туч, из-за чего казалось, будто те светились. Не успела Мимолетка и завтрак свой прикончить, как раздался голос Острозвездой, созывающей ее в патруль... Со Златоцветом? Мимолетка дернула пушистым хвостом, бросила сомневающийся взгляд на вздорного оруженосца. Может, сразу с кусачей собакой пойдем в патруль? Ар, ладно, делать нечего. И как только Львиносвет его терпит? Впрочем, этот добродушный увалень, наверное, стерпел бы и самую дряхлую, придирчивую и недовольную старейшину.

- Готова я, готова, - сообщила Мимолетка. - Привет, Златоцвет.

Ладно, можно хотя бы попытаться сохранить кой-какой мир в их патруле. Главное не раздражаться друг на друга. Держать себя в лапах и молчать. Держать. Себя. В. Лапах.