Время действия -
А разве это важно в ночь, когда время для двоих остановилось?
Летняя ночь, спустя несколько лун после того, как Вьялица вступает в племя Ветра. Она все еще чужая для всех здесь, и, кажется, что это её не волнует, но все-таки... Полнолуние, большая часть племени уходит на Совет.
Действующие персонажи -
Вьялица, до сих пор вызывает огромное недоверие у предводителя и не напрасно. Оставлена в лагере в ночь Совета, как по традиции.
Оскал, остается в лагере в ночь Совета. В последнее время его часто оставляют, Вьялица думает, что это для того, чтобы тот мог за ней присматривать.
Местонахождение -
Лагерь племени Ветра, после небольшой лес недалеко от фермы.
События -
Ночи полнолуния наполнены волшебством, искрящейся магией древних обрядов. Ночь, когда Вьялица чувствует невероятную близость своих Богов, ночь, что неописуемо важна для неё.
В такие ночи может происходить множество странных вещей. Вы, например, знаете, какими свойствами обладает роса, собранная в полнолуние? Или то, что в огне можно увидеть прошлое и будущее?
Ночь когда Оскал сталкивается со своим злейшим врагом - огнем. Но сейчас под светом луны он кажется немного другим...
самая длинная ночь
Сообщений 1 страница 7 из 7
Поделиться111-04-2013 17:54:07
Поделиться212-04-2013 02:06:27
Вьялица смотрит в небо. Чистое, летнее небо. Кошка улыбается, её душа полна восторгом и трепетом. Она смотрит в глаза полной луны, она светит так ярко, выводя лунные дорожки в вереске. Вереск переливается в розовом и молочном цвете луны. Стемнело уже давно, но она только идет в лагерь. Она заранее знала, что её не берут и нисколько не удивилась. И все таки это так странно, когда тебе не доверяют те кто спит с тобою бок о бок. Как бы она не старалась отрицать прошлое, и сравнение его с настоящим, её разум не мог с этим согласится, ведь она обычная смертная, которая не может следовать указания с выше без четного роптания. Когда-то она не была просто своей, она была костяком стаи. Той, что объясняла все новеньким, что брала слово в праздничные ночи, шла во главе как на бой, так и в дорогу. А сейчас? Она несла кролика для немощных котов, которые не могли сами лапами пошевелить. Она долго пробегала в полях, пока достала кролика себе, пока съела, пока погуляла, потом носилась за другим. Потом поймав того, она развлекалась и гоняла других кроликов, им нужна была встряска и вера в себя, пусть не думают, что вечно обречены служить пищей, и что они еще на что-то да годятся! Ей нравилось думать,что она сделала им приятное, особенно в такую ночь. Она долго тянула с возвращением, хоть и знала, что большинство давно ушло. Конечно, она тянула потому что в такую ночь надо развлекаться, бегать, играть, рассказывать истории, подвывать словно волк на луну, радуясь за неё. И будучи одна, без окружения этих Звездолюбов, она чувствовала связь со своими Богами,с луной и волшебством,что заботливо кутало и грело её весь этот вечер. Она улыбалась и смеялась, пела песни в поле, и звала к себе птиц, но они к ней не подлетали, а жаль, у них мог бы сложится хороший диалог. Она пригарцовывала, смеялась и ныряла в темный вереск. Полнолуние всегда так действовало, пьянило своей дикостью и первобытностью, словно сидишь на дубе посреди бескрайнего моря и наблюдаешь сотворение мира. Огнебожичь создал людей из двух палочек, между которыми вспыхнуло первое пламя любви Она очень любила эту часть создания мира, именно эту, с первым огнем. Ей казалось это очень красивым, ведь любовь, она такая. Вьялица знала много историй разных, об одном и том же, и не знала которая из них правда, которая нет, но у всех ведь были варианты любимые, по этому история у каждого своя,у нас есть свобода выбрать.
Но еще она не хотела воротится, потому что её не ждали. Не хочется возвращаться туда где тебе не рады, не хочется спать рядом с теми, кто на самом деле не хотел бы спать рядом, от этого скорей холодно, чем тепло. Неприятно. Она рада была тем кто был сейчас с ней рядом, иначе она бы свихнулась и начала говорить сама с собой, молчать она уж точно не могла. Конечно, она могла и быть сама с собой, как сейчас, она редко скучала наедине с собой, только полные олухи могу скучать с собой, это значит, что и другим с тобой скучно.
-Не надо тайных мне земель, в которых сердце спит,*
Земли под морем, где, вдали от солнца и луны,
Семь древних прях сплетают в прах какой-то жизни нить…
Разрушены ворота многобашенной страны.
Кошка довольно громко пела, для себя любимой, и распробывая на вкус слова, она редко пела эту песню, тут было очень много непонятных слов, но этим она ей ужасно нравилась. Она пела её уже по второму кругу, и вот, лагерь был уже совсем близко. Кошка тихо выдохнула, огляделась, никто не возвращался, она знала, что рано, но все таки проверила. Кошка быстро шмыгнула на главную поляну. Тишина накрыла лагерь. Она видела как коты спят в своей палатке, тихое посапывание, бока вздымались, их тут было не так уж много. Она любила свое племя, хотя бы за то, что тут все спали под открытым небом, никаких коробок, просто звездное небо, наша крыша, наша истинная крыша, что защитит нас от всех невзгод, если конечно будет видит. Она не хотела спать, сон не шел. кровь внутри бурлила, как будто заколдованная, лапы наливались странной силой, такое случалось часто, но сейчас ей надо было просто заснуть, и проспать до утра. Она не хотела идти к остальным не сейчас, она начнет ворочаться, мотать хвостом, зевать и гудеть под нос мелодии, ей не хотелось чтоб её еще больше ненавидели, когда она могла этого избежать. И Вьялица завалилась прямо посреди поляны, она свернулась плотным клубком и зажмурила глаза. Вот все вернуться, и я первая узнаю новости, они редко бывают интересными, но все таки, может скоротаю еще пол ночи болтая с Пасмурницей или с Медведицей. Она затихла, пытаясь дышать ровно, но уже через пару минут разлеглась на спину,потом на живот, потом покрутилась,потянулась, опять свернулась клубком, стараясь успокоить ноги. Ей было не уютно, она так не могла, ей нужен был чей-то бок, обязательно. Иначе никак, без чужого тепла невозможно ни согреться ни успокоится. С самого детства было у неё такое, не могла она спать одна, надо слышать чье-то дыхание, а лучше чувствовать пульс теплой крови своей кожей, стук сердца. Она всегда спала практически на Огнесвисте, он никогда не возражал, и говорил,что так ему спится только лучше, наверное врал, но она была очень рада.
Вьялица встала, медленно и тихо пошла к месту где все спали, она уже разглядела большой, черный силуэт Оскала. Его оставили, в последнее время они часто его оставляли, похоже чтобы он за ней присматривал. Но она была только рада его обществу, хоть он и был чопорным, не особо веселый да и еще помешанный на свое вере, хотя такой же была и она, но с ним было приятно рядом, спокойно так и уверенно. Кошка коснулась его носом, еще и еще раз тыкая его в холку, пока тот не проснулся.
Полежи со мной, а?
Она шепотом сказала, и быстро выбралась из окружения спящих воинов, села на поляну и пристально смотрела, чтоб Оскал не завалился спать снова. Поляну освещала луна, и шрам кота сейчас выглядел как то иначе, интересней, что ли? Она легла на бок,когда Оскал подошел, она смотрела ласково, как бы извиняясь, что разбудила.
-Извини, я не могу спать одна, и я не хочу мешать остальным.
Она улыбнулась коту и перевернулась на спину, она перебирала лапами в воздухе, создавая иллюзию, что она ловит луну в свои лапы.
-Когда у Луны праздник, не спится.
Кошка опять виновато улыбнулась.
*мельница-под луной
Отредактировано Вьялица (12-04-2013 02:07:50)
Поделиться312-04-2013 17:38:25
День медленно уступал своей ночи-сестре, спеша скрыться за деревьями, виднеющимися вдалеке. А ночь, словно стыдливая дева, все никак не накрывала лес, как будто давая еще время котам на подготовку к Совету. Ведь сегодня важная ночь, когда все племена соберутся на поляне среди четырех высоких и самых старых дубов во всем лесу, забыв о своей вражде и племенной неприязни. Четыре дерева – четыре племени, стоящих под ними. Сегодня ночь дружбы, помощи, надежды. Оскал медленно отошел от группы котов, которые идут на Совет, ведь и в этот раз он остается в лагере. Полуденный жар не желал уходить за днем и, как последний воин разбитого войска, сопротивлялся, сдерживал напор, однако непременно поддавался, а, значит, скоро и он исчезнет совсем, забыв о своих делах до завтрашнего полудня. Он умрет до завтра, а потом вновь возродится, сильнее, чем прежде. По спине кота пробежал холодок, но сам воитель оставался неизменно тверд. Возможно, где-то в глубине души его и волновало то, что он вновь остается в лагере, однако на поверхности он этого не показывал, скрывал свои сомнения и страхи, закапывая их шаблонными фразами о верности и справедливости. Глаза, словно грязный лед, смотрели прямо, видели перед собой лишь одну цель, к которой кот всегда стремился. Пусть его оставляют в лагере, возможно, именно это является «наградой» за Вьялицу, к которой многие так и не могут привыкнуть, которую многие все еще продолжают считать чужой, впрочем, как и сам Оскал где-то в глубине души. Но раз того требует племя – он останется. Непременно останется, и будет до утра не смыкать глаз, охраняя пределы племени, следя за каждым зайцем, за каждым жуком, что населяют его. Такой он по сущности своей, этот Оскал, и всегда будет таким.
Последние коты скрылись за горизонтом, казалось, они так быстро исчезли из этого мира лишь для того, чтобы вернуться позже, но уже опьяненными этой ночью, которую населяют лишь языки дружбы, пляшущие, как огонь, во всем Лесу. Черный мотнул головой, закрыв глаза, стремясь вернуться в реальность и навсегда остаться в ней, перестав думать о той ерунде, которая вот такими вот ночами заселяет голову, словно муравейник, набитый внутри тайнами, золотом и жизнью. Высоко на небе появилась луна, и ничто не скрывало ее девственной красоты, даже тягучие облака, вечно плывущие по небесам, не прятали ее от любопытных глаз. Это хороший знак, думал Оскал, не отрывая глаз от ночного светила.
«Мы вернулись домой, мы вернулись домой,
Встречай своих воинов, Один, - мы вернулись домой».
Кот помнил лишь эти строки, они как будто навсегда врезались ему в память, а, возможно, они совсем скоро исчезнут, растворясь во мгле новых событий. Уже в последнее время слова стали меркнуть и забываться, но кот не смел попросить Вьялицу напомнить песню, спетую в тот день, перевернувший его жизнь с ног на голову. Он не смел спрашивать кошку о ее богах, и более не разу не просил петь, будто боясь чего-то неизбежного. В тот раз ее голос заглушал тишину, разливался по вересковой пустоши, словно сладкий мед, заслоняя собой все остальное. Оскал все еще помнил, как дрожал ее голос, как в ее глазах отражалось небо в тот момент. Ведь дорогу домой они прошли молча, он не смог ничего сказать, как будто песня высосала из него последние силы. В племенах не любят петь. А, может, просто не умеют. Близость Вьялицы теребила сердце, то сжимая его, то отпуская на столь долгое время, что начинало казаться, что все прошло.
«Мы вернулись домой, мы вернулись домой».
Оскал не ждал никого с Совета, ведь никто не стремился, вернувшись с него, поскорее рассказать о случившемся, а общие новости он сможет узнать завтра утром от предводителя или из бесед соплеменников. Луна убаюкивала, так и шептала на ухо песню кошки, такой же яркой, как сам огонь, его злейший враг и лучший друг. По ночам Оскал думал о том, что было бы, если бы не ожог. Вернулась бы она? Ведь тогда его морду не украшал бы «поцелуй огня», дарованный судьбой и богами, в которых она верила. Что было бы тогда? В этом случае кот заглушал свои мысли, прятал их так же далеко, как и сомнения, однако вновь и вновь возвращался к ним, не находя ответа или просто боясь признаться себе в нем.
Но все это не важно.
Пока была возможность, Оскал направился к месту, где спят воители. Пока что он тут не нужен, значит, можно вновь впасть в страну кошмаров и сновидений, погрузиться в легкий полудрем. Сон окутывал кота, лаская, гладя по шерсти, чесал за ухом, и его подруга-луна не переставала петь.
«Встречай своих воинов, Один , - мы вернулись домой».
Тепло, казалось, разливалось по всему лагерю, но не удушающее, от которого хочется скрыться среди высокого вереска, нырнуть под кусты, лишь на мгновение ощутив дуновение холода, а материнское тепло, с которым никогда не хочется расставаться. Оно обволакивает, укутывает с головой, заставляя обо всем забыть. Легкое прикосновение. Оскал поморщился, но тут же открыл глаза, благо, еще не успел заснуть по-настоящему. Вновь чей-то нос коснулся его шерсти, едва ощутимо, но уже намного упорнее. Дернув ушами, кот взглянул в сторону и тут же заметил Вьялицу, желтые глаза которой светились в темноте, отражая в себе лунный свет. Ее голос казался слишком громким среди тихих вздохов спящих воителей, среди слегка трепещущего шерсть ветра. Он резал тишину, словно масло, разрывая все вокруг напополам. Всего лишь шепот, но он гремел не хуже грома в горах. Разум тут же вернулся в голову, вновь забив ее насущными делами, о которых Оскал пожелал бы забыть еще на век. Лапы, еще непослушные, разогнулись с легкой болью. Шаг за шагом кот направился за кошкой, прогоняя последние цепкие лапы сна, быстро хлопая глазами, возвращаясь обратно на землю. Он вновь не знал, что ему снилось. Возможно, ничего, а, может, он опять ничего не помнит. Ее виноватая улыбка ласкала душу, обнимала сердце. Оскал просто не мог ее не простить, хотя продолжал хмурить брови, напуская на себя грозный вид. Сейчас она была так похожа на Белобрюшку, что не верилось в то, что произошло за последние луны. Вдруг, это лишь выдумки разума, насмешливые и хитрые?
Оскал лег рядом, однако глаза не закрывал, слушая симфонию ночи. Тепло Вьялицы передавалось и ему, казалось, он слышал, как бьется ее живое, бойкое сердце. И тут он осознал, что не сможет больше заснуть.
- Сон больше не идет, - из горла вырвался хрип, и кот тихо кашлянул. – Так часто бывает в Ночь Совета. Наверное, это и впрямь луна так влияет на всех вокруг.
А потом он замолчал, давая слово Вьялице, ведь он любил слушать, а она – говорить. Перевернувшись на бок, он попытался поймать ее глаза, однако потерпел неудачу. Кажется, она всегда смотрит в небо.
«Мы вернулись домой».
Поделиться424-04-2013 21:06:06
Оскал лег рядом, спина к спине, тепло и покой разливались по телу. Не много в жизни Вьялицы было котов, которые заставляли её чувствовать себя, немного слабей, чем она есть, и намного защищеннее чем она есть на самом деле. Она прижалась ближе и их шерсть, должно быть спуталась в причудливый узор, черного и белого, и маленьких рыжих костров посреди этого хаоса. Кошка зевнула, на секунду ей казалось, что она сможет заснуть, стало спокойно и из голову упорхнули все мысли, словно совы, что улетели на ночную охоту, но обязательно воротятся с рассветом. Она зажмурила глаза. И вот они лежат посреди поляны, их накрывает ночное одеяло, вряд ли Ночная царица, желая им спокойной ночи, накрыла их, должно быть это была лишь тень от её колесницы, запряженной нервными, тонкими конями, накрыла котов на секунду, и она успела уловить это мимолетное ощущение. Кошка вздохнула и открыла глаза, похоже, она была обречена на бессонную ночь, хотя надеялась заснуть и быть может получить вещий сон. Их она получала редко, хоть и училась этому мастерству, но, наверное, оказалась не самой одаренной ученицей.
Вьялица перевернулась на спину и стала рассматривать небо. Только над пустошью деревья не мешали разглядеть все звезды, от одного края небосвода до второго, третьего и четвертого, во все стороны небо было устлано вереницами звезд, кошка улыбалась, она видела некоторые знакомые созвездия, но она не была звездочетом. Она помнила котов из их стаи, кто знал как находить дороги по звездам, и знали множество созвездий. Одним из них был Вепрь, старый, большой бурый кот, с седой мордой и лапами. Он вел их по звездам. Она всегда уважала его и немного завидовала, но он не брал себе учеников, будучи старым, он все еще, как последний глупец, думал, что ему еще жить да жить...
Вьялица облизнулась. Её поглощало невероятно приятное чувство дома и покоя, впервые за долгое время, сердце стучало планомерно и спокойно, это придавал уверенности. Она пыталась представить их с высоты птичьего полета, посмотреть глазами пролетающего майского жука или облака. Два кота лежащие по среди оврага, тихая и спокойная картина, а чуть дальше, через поле, в свете луны и темноте сидят десятки разномастных котов, тишиной и спокойствием даже не пахнет. Возбуждение, тревога и веселье. Все то что и должно быть.
- Сон больше не идет, так часто бывает в Ночь Совета. Наверное, это и впрямь луна так влияет на всех вокруг.
Вьялица улыбнулась и выдохнула. И он не спит, она надеялась, что виновата не она.
- Она, блудница, она.
Кошка еще раз весело цапнула воздух лапой, Луна слепила глаза, и была необычайно яркой.
-Луна, луна скройся! Ты мешаешь спать Оскалу!
Засмеявшись произнесла кошка и еще раз загребла лапой ночь, но звезды не сыпались из под её лап, а Луна все так же светила. Чтож ты сегодня такая яркая, неужели все у тебя так прекрасно? Потом поняв что это было слишком громко, и возможно не нужно, умолкла на пару секунд вслушиваясь в дыхания спящих котов. Она повернулась на бок, в сторону Оскала, и уперлась лапами ему в живот. Рябая улыбалась чуть прищурив глаза. Луна освещала его силуэт, играя серебристыми бликами в черной шерсти, и красном, скрючившемся шраме.
-Ты же знаешь, эта ночь не для того что бы спать. Кто-то в страхе трясется ночь на пролет, кто-то веселится до зарева. Но уж точно не спит.
Она говорила серьезно, но улыбаясь, она еще не устала доказывать свою правоту Оскалу, она любила доказывать, но иногда, надо было просто сбавить напор, ведь теперь он знает её мысли она его, и нет смысла постоянно настаивать.
-Как ты думаешь, что такое Луна? М?
Она подождала пару мгновений, думая может у кота есть на это готовый ответ, но сразу его не последовало, что и стоило ожидать. У лесных котов было слишком мало преданий, рассказы о воинах и первых воителях, все чем могли похвастаться старейшины, и ни одного рассказа о том, откуда коты взялись, откуда у нас земля под ногами, речная вода меж берегов, облака на небе.
-Я слышала так много историй об этом, и все даже вспомнить не смогу. Кто-то говорил, что это Великое Око, что открывается, что бы посмотреть как на земле дела, но мы то знаем, что глаза на бок не открываются… Или, что Луна это одно из трех яиц, когда первое яйцо раскололось, оттуда выползли, вышли и вылетели звери, им было много много места и свободы. Потом под солнцем созрело и второе яйцо, из которого вышли люди, люди были умнее зверей и поняли, что если вылупится третье яйцо, им не хватит места. Да и люди пугливые были, боялись, того, что может оттуда появится, и решили яйцо забросить на ночное небо, чтоб то с солнцем не встретилось и не созрело. Но когда-нибудь оно расколется, и что оттуда вылезет, никто не знает. Псы говорят, что это Большая Кость, и каждое полнолуние, волки начинают её грызть пока та не исчезнет, но Кость всегда вырастает вновь, как круговорот жизни и смерти. Но ни одна из этих легенд не правдива, я в них не верю. Есть история получше, мне её Рикша рассказывала, ооох, как она красиво рассказывала…
Кошка резко оборвала рассказ, хотя он намечался быть длинным, она поняла, что Оскал не очень слушает, он редко внимательно слушал её истории, иногда её это задевало, но она не отчаивалась, и была уверена, что однажды он её услышит по этому хорошую историю следовало приберечь, она не из тех, кто будет два раза рассказывать одно и тоже. Вьялица вздохнула, слова так и рвались из её пасти, от всех этих разговоров про Луну, ей в голову пришла строчка из песни, песни почти мертвой, что живет в нескольких словах, сбившись в маленький, осиротевший клубок, вечно повисающий в её голове.
-И звезды в ночи словно волчьи глаза, и ветер — словно их зов…
Медленно, почти томно протянула кошка, самым мелодичным голосом, на который была способна. Это все, что осталось от песни.
-Наверное, это была красивая песня, и я не хочу, чтоб она умирала совсем, по этому, иногда вспомнив, всегда пропиваю эту строчку. Не справедливо если что-то исчезает по твоей вине…
Она еще гудела придуманную мелодию для этой строки, каждый раз новую. Сколько же песен погибло по вине, таких как она, беспамятных бестолочей? Кошка поднялась на лапы, и потянулась, дрожь пробежала от кончика хвоста, до когтей передних лап, она зевнула, и с тем отпустила последние остатки сна. Кровь опять кипела, поддавшись первобытным инстинктам. Дикий огонек блеснул в её глазах, песни повисла у неё в голове "И звезды, и звезды...в ночи словно волчьи глаза..."
-Ну раз уж мы не спим…
Она сделала заговорческую паузу, и улыбнулась во все зубы, усы весело дрожали.
-Мы можем пойти погулять. Прогулка под полной, летней луной, когда еще доведется? Особенно тебе то!
Она тряхнула ушами, и подпрыгнула на месте, пару прыжков в право в лево, в право в лево, несколько быстрых, шажков, еще пара прыжков, и она была у выхода, смотрела на Оскала выжидающе, ему пришлось бы идти, хочет он или нет. Ветер шумел в поле, ласкового трепал вереск и приносил его запах сюда. Вьялица была уверена,что уже успела пропитаться этим цветочным ароматом, но он никогда не надоедал. Ветер поднял шерсть на её спине, и кошка тому улыбнулась, проказничал, быстроногий.
В такую ночь, нельзя спать. Даже ветер не спал, дожидаясь своих котов с совета, прикрывал их спины тут, плотной стеной вокруг лагеря.
Поделиться526-04-2013 18:44:51
оскал не оскал, а влюбленный кретин. что я с ним делаю?:/
Тепло Вьялицы передавалось коту, и он почувствовал себя нужным кому-то, необходимым. Хотя бы на одну ночь, хотя бы ей. Черный прижался к кошке, настолько, чтобы чувствовать ее дыхание, слышать, как бьется ее сердце, выпевая причудливую серенаду, ему просто хотелось быть рядом, молчать и смотреть в звезды. Ни разу у кота не было такой ночи и, наверное, не будет. Тепло рыжей разливалось по всему телу волнами, то отступая, то вновь накатывая на кота, заставляя его задыхаться от жара. Кто она, эта Вьялица? Почему рядом с ней, с чужой, неродимой, так хорошо и уютно, будто под боком у матери? Оскал хотел, чтобы это продолжалось вечность, а то, если можно, еще и больше. Он слышал ее запах, кажется, дым от огня навсегда поселился в ее шерсти, спутался с ней самой, и они стали единым целым. Запах трав, вереска и то, что Оскал никак не мог описать, то, что трепало горло, щипало нос, но с такой нежностью, что было приятнее вереска во сто крат. Наверное, это и есть запах Вьялицы, такой особенный, приятный.
Вьялица перевернулась на спину, и тогда шерсть Оскала вновь затрепал ветер, унося прочь тепло кошки, забирая его с собой и шепча на ухо, что никогда его не вернет. Черный молчал, возможно, если он не был таким, какой он есть на самом деле, то прижался бы к ней вновь, уткнулся мордой в загривок и пролежал бы так всю ночь. На самом деле Оскал никогда не испытывал такого. Твердил себе, что она не достойна доверия, проклинал себя, когда мысли витали где-то в облаках, стремясь к Звездам, но день ото дня продолжал смотреть на нее, наблюдать, думать о ней, это все невероятно сложно, особенно для него, удрученного самим собой. В голове Оскала и не шло мысли о том, что, возможно, она ему нравится. Ему шло в голову то, что он постоянно ее подозревает. Пытается выведать все, что она делает, услышать все, что говорит. И Оскал думал, что это неимоверно глупо.
- Она, блудница, она. Луна, луна скройся! Ты мешаешь спать Оскалу!
Она царапала воздух, будто пыталась согнать проказницу с неба, скрыть за облаками, спрятать в дыру от острых когтей. На морде Оскала появилась улыбка, еле заметная, пролетевшая, как птица, и вновь исчезнувшая. Душу грела луна, как и ее дневная сестрица. Лапы уперлись ему в живот, в первое мгновение Оскал отпрянул, ожидая, что из живота вот-вот побежит красный ручеек, зловеще сверкающий при лунном свете, но тут же вновь расслабился, не ощутив боли, а лишь приятное прикосновение целовало, словно ветер. Он закрыл свои пасмурные глаза, в которых всегда идет дождь, скрыл этот мир за темной занавесой, до предела ощущая всего себя, каждую шерстинку. Дыхание, ровное, на секунду прервалось, чтобы потом вновь вернуться на круги своя, продолжая каждую секунду жизни кота лишь свершать свой привычный круг. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Черный опустил голову, уткнувшись носом в лапы Вьялицы, сильные и опасные лапы, от которых, возможно, умер не один кот. А, может, не умер никто. Он не знал ничего из ее прошлого, лишь обрывки легенд, песню и историю про то, как заблудилась Белобрюшка, остальное же было покрыто мраком, или же просто он плохо ее слушал.
-Ты же знаешь, эта ночь не для того что бы спать. Кто-то в страхе трясется ночь на пролет, кто-то веселится до зарева. Но уж точно не спит.
Оскал открыл глаза, несколько мгновений все было расплывчатым, особенно подводил подслеповатый глаз, но даже так были видны рыжие и белые пятна кошки, и ее огненные глаза, горящие наравне с самой луной. Черный вздохнул и произнес довольно тихо, однако уверенный в том, что кошка его слышит:
- Эта ночь творит что-то странное. Лучше бы я спал.
Потому что слишком странно, все вокруг становится сумасшедше-глупым, невероятно ненужным. Где-то вдалеке сейчас волки воют на светило, хотят сорвать луну с неба, а потом поделить поровну на свою стаю. А совсем недалеко на у четырех великих дуба собрались все племена, шумят, обсуждают происходящее в лесу, там жарко, тесно, и как-то душевно-грязно. Вьялица права, в этот раз он не будет спорить, как бывает нередко в последнее время, лишь промолчит, принимая все таким, какое оно есть. Может, в этот раз и в самом деле стоит лишь слышать ночь. В тишине.
На вопрос кошки он лишь пожал плечами, насколько это было возможно в его положении. Он не знал подобных легенд, про которые рассказывает постоянно огненная, не знал и песен. Для чего он живет? Прожил уже несколько лет, а знает так мало, что душа требует открытий, а он закрывает ее, заставляет забыть об этом, оставляя место лишь для веры, для чести и долга, никому не нужных, столь же важных, как букашка в траве. Оскал лег на спину, уставившись в звездное небо, пытаясь сосчитать души на небе, но тут же сбился со счета. Он слушал кошку в пол уха, не пытаясь уловить нить повествования, хотя и отмечал особенно понравившиеся фразы. «Вышли и вылетели звери», «забросить на ночное небо». Интересно, как это можно сделать? А можно ли самому улететь к звездам, забросить себя на черное покрывало и стать там лишь еще одной незаметной горящей точкой, потерянной душой? «Большая Кость». Все это так глупо. Это души наших предков, светящиеся в ночи, говорящие о том, что всегда будут рядом, всегда помогут своим детям, кажущимися столь маленькими в этом маленьком лесу, на этой маленькой планете. Он и не заметил, когда Вьялица закончила говорить и стала петь. Как и тогда, ее голос заполнил до предела Оскала, заменил пустоту внутри расплывающимся морем слов, переливающимся в свете луны. Он не вникал в смысл, лишь слушал мотив, в голове пытался тянуть слова так же, как и Вьялица. В племенах не поют. Это их главный минус.
- Спой еще раз.
Кот никогда не просил ее о таком, а сейчас, уставившись в небо, он сказал это так тихо, что можно было спутать слова с шуршанием листьев на ветру. Но она должна его услышать. Она обязана. Когда она поет, то становится как-то по-другому, будто весь мир меняется. Оскал понял это еще в тот раз, когда впервые попробовал на вкус песню, и она ему понравилась, показалась сладким медом, прозрачным на солнце, сияющим.
Вьялица уже вскочила на лапы и звала его за собой. Он колебался. Медленно поднялся, вдруг вновь ощутив на себе всю тяжесть текущей жизни, посмотрел на спящих соплеменников, бросил взгляд на бодрствующих, и решил, что просто не может ее оставить. Или надеялся, что та вновь будет петь. Лапы сами поволоклись за кошкой, шаг за шагом он набирал ритм, боль проходила, сменяясь приливом сил. Это все ветер. Оскал всегда внушал себе это, говорил, что наставник племени, Ветер, бушующий в ночи, именно он всегда помогает, как и Звезды, любит своих подопечных и несет их, словно птиц, только по земле. Оскал шел позади Вьялицы, но тут решил нагнать ее, ведь в голове поселился вопрос, на который он обязан был получить ответ.
- Вьялица, - пробует имя на вкус. – Ты не жалеешь, что вернулась? Ведь тебе не хватает тех, с кем ты раньше проводила такие ночи.
Скорее утверждение, а не вопрос. Он вновь бросил взгляд на луну, как будто бы именно у нее спрашивал наболевшее.
«Я буду рядом. Чтобы тебе было не так одиноко без них».
Оскал ненавидел себя за то, что обещает сам себе. За то, что это связано с Вьялицей. За то, что он не может этому противиться.
Поделиться608-10-2013 20:12:57
Ветви вереска гладили её спину. Их тени слились с тенями вереска, непримечательный, но такой ощутимый, оберегающий ритуал. Оскал шел сзади, она сменила впереди. Вьялица не знала куда направляется, просто следовала лапам, которые знали тропинки, и темноте было их не обмануть, в голове стало на секунду пусто, приятное чувство разливалось по тело от присутствия здесь Оскала, она была рада молчаливой компании, шагам за спиной. Хоть Вьялица и любила говорить, но и молчание было для неё неким уровнем практически физической близости. Звезды блестками переливались на темном покрывале неба, она шла и разглядывала россыпи, что собирались в созвездия, она всегда мечтала быть звездочетом, у них в стае был один, и казалось, что звезды открывали ему все тайны мира, он знал все, говоря, что читал это на небе, прошлое, настоящее и будущее.
Она услышала как Оскал приблизился, сразу зашуршал вереск и земля под лапами, но она не повернула и уха.
- Вьялица, ты не жалеешь, что вернулась? Ведь тебе не хватает тех, с кем ты раньше проводила такие ночи.
Она удивленно на него посмотрела, интерес загорелся в её глазах, и секунду она рассматривала выражение морды кота, изуродованная морда смотрела в небо, казалось он был уверен в своих словах. Она не останавливалась, продолжала брести вперед.
-Я не возвращалась, я пришла.
Вьялица медленно проговорила, она поняла это намного позже момента, когда она пришла в племя. Нельзя назвать возвращением, когда тебя не встречают, нельзя назвать возвращением, когда ты сам смутно помнишь куда воротился, нельзя назвать возвращением, когда ты начинаешь все заново, когда столько воды утекло. Она легонько била себя хвостом то по одному боку, то по другому, нервно шевеля усами, принюхиваясь. Ночной воздух был особенным, ничего больше так не пахнет, и это заставляет сердце трепетать.
-Я не имею права жалеть, - кошка улыбнулась сама себе. - Я рада исполнять волю моих Богов. Когда нибудь, наши дороги бы все равно разошлись, они всегда расходятся, если ты идешь, - в одиночку, но этого она не добавила. - Ты сидишь на месте, как и все остальные, по этому, тебе не будет знакомо это чувство. Тебе знакомо чувство смерти, но когда твои близкие живы, но где-то далеко, это иначе. Конечно, мне бы хотелось сейчас заниматься совсем другим, ты даже не представляешь чем... Но мне стоило бы уже оставить это в прошлом, сохранить это в памяти, ведь точно так же уже никогда не будет...
Вьялица вздохнула, конечно, эта память терзала ей душу, она постоянно вспоминала отрывки прошлой жизни, но жалостью назвать это она не могла, грустью - возможно.
-Именно для этого у нас есть память, и все они всегда рядом. Не теплом у бока, но теплом на сердце.
Она улыбнулась, глядя на Луну. Луна тоже была близостью, ведь Вьялица знала, что и они смотрят на неё сейчас, где бы они ни были, что бы сними не случилось, как бы не рассеяли бы их ветра, это то что их связывает всегда - одна на всех дева Луна. Вьялица вспоминает, как прекрасно отражалась Луна в глазах Беловзора, Луна плывущая в молоке, покрытая синеватой дымкой.
-У тебя очень красивые глаза.
-Ты так думаешь?
-Да. Они как молоко.
Он всегда усмехался, задирая голову выше.
-Лучше бы они были как твой голос.
Кошка вспоминала этого кота часто, его голос, его усмешки.. и его взгляд, взгляд, который бил насквозь. Глаза, что сливались с его шерстью, жуткое зрелище.
Кошка оборачивается и улыбается Оскалу.
-Смотри, - она кидается к серому камню, обвивая его хвостом - Это голубоглазая Рикша.
Кошка отскакивает к кусту белого вереска, затесавшемуся среди розового поля, вновь вспоминая Беловзора.
-Беловзор.
Она прыгает к густой тени.
-Смола.
В голове возникает образ той самой, янтарноглазой кошки, невероятно резкой и грубой, но очень отважной, она была первой, кого Вьялице было разрешено прославить песней ушедших. Она весело кинулась к низенькому кусту.
-Костёр.
Еще один достойный кот. Он долго носил имя свое данное матерью, Ром, но доказав свою принадлежность в бою, получил новое имя в тот же день как явилась Белобрюшка. Она довольная скакала вокруг Оскала поминая старых товарищей, ей никогда не было скучно даже в одиночестве, она любила компанию не из за скуки, а просто потому что любила других, любила чужие привычки, чужие причуды, чужие словца, чужие сердца и души. Она улыбаясь, сделала круг вокруг себя, и резко замерла, напрягшись всем телом, каждым волоском. Дрожь пробежалась по её телу, ноги остановились, они знали куда ведут. В глазах Вьялицы застыл трепетный ужас, в них отражался далекий свет, трепыхающийся, где то впереди. Огонь.
-Огнес...
Язык пытался закончить начатую ей игру, но она быстра совладала с собой. Она еще стояла не шевелясь просто смотря перед собой, не моргая. Она так давно не видела Огня.
-Что я хотела сказать, так это, мне не обязательно быть с ними, что бы они были рядом. Непонятно наверное? Но мне трудно это объяснить иначе.
Кошка вздохнула, и немного расслабилась продолжила идти не отрывая взгляд от желтого пятнышка, там на краю пустоши. Что там делала Огонь? Или с её глазами играют злые духи? Но не идти туда, она, конечно, не могла. Она не знала заметил ли Оскал, но конечно, заметил он не был дураком, но она надеялась, что он пойдет дальше. Может он не подозревал о том что она движется именно туда? Хотя, он знал её уже достаточно долго, чтоб знать, она такого не упустит. Лапы дрожали в нетерпении, и она была готова сорваться в бег, если вдруг Оскал осознает, что там их ждет, в лесочке, на краю пустоши.
Огонь был ей дороже. И она не могла ничего с этим поделать, с древней песней в ушах. Ветер завыл где то в скалах, но Вьялица не понимала его языка. Было ли это предупреждения? Или же напутствие? Но какое ей было дело до ветра, когда её ждал сын Огнебога? Прости братец, но сегодня не твоя воля надо мной, не обижайся. Она виновато глянула куда то поверх вереска, понимая, что когда ей нужна будет помощь, помощь ветра всегда в цене.
Спой еще раз. Она вспомнила просьбу Оскала в лагере, тогда было не до песен, и она претворилась, что не слышала, ей хотелось бежать в ту же секунду. Свободу она любила чуть больше песен. Но вспоминая его голос, ей стало стыдно, что просьбы его она не исполнила. Кошка выдохнула, замедляя шаг насколько можно было.
-Что тебе спеть? Если ты еще хочешь?
Да и к тому же, она надеялась его удержать песней, если он попросил, значит он хотел, значит и сейчас хочет. Она не дожидалась его ответа, он и не знал песен, что же он может хотеть? А она знала столько, сколько было звезд на небе, во всяком случае так считала она, и запела ту что первая прыгнула на язык. Самым мелодичным голосом, на который была способна, и её голос разливался над ночной пустошью, теплыми языками пламени.
-Радость моя, подставь ладонь,
Можешь другой оттолкнуть меня.
Радость моя, вот тебе огонь,
Я тебя возлюбил более огня.
Это была очень странная песня, одна из самых любимых её песен, в её глазах отражался приближающейся огонёк. Он как будто манил её хвостом, заманивал, и не давал свернуть, а душа пела. Она набрала воздуха побольше, она не могла плохо петь эту песню, слишком она многое для неё значила, слишком многое было связанно. И так странно, было петь её Оскалу, а не слушать от Огнесвиста. И никогда она не могла бы подумать, что так обернется. Именно по этому она не жалеет, что ушла, ведь это так интересно, узнавать кому следующему ты откроешь душу своей песней.
-Запрокинутым солнцем слепящего дня,
Меднотелым звоном быков,
Я с тобой говорил языками огня -
Я не знаю других языков.
Луна наблюдала как двое котов пересекают пустошь, по давно не топтанным, уже заросшим тропинкам, рыжий хвост кошки стоит трубой и чуть подрагивает, так же как и её громкий голос, она поет от всей души, иногда прикрывая глаза, почти задыхаясь от эмоций. Впереди на дровах веселится костёр, делая все, что он освещает волшебным. Луна гладила их по спине, на секунду забыв о суматохе под Четырьмя дубами, где собрались коты, и неважно, что верят они не в неё, но и за ними надо присмотреть.
-Я с тобой говорил языками огня -
Я не знаю других языков
Она медленно поворачивает голову и смотрит Оскалу в глаза
Поделиться723-11-2013 16:35:00
Они шли, чуть слышно касаясь лапами земли, молчание разрывал только шорох вереска, тихий, ласкающий уши. Оскал то поднимал глаза к небу, черному-черному, как его шерсть, с россыпью звезд на брюхе, то отводил взгляд, пытаясь увидеть хоть что-то в тенях далеких деревьев, которые еле различал глаз, в вереске, до которого можно было коснуться лапой и ощутить что-то родное, как будто осязаемую любовь земли. Но взгляду не за что было зацепиться, пейзаж оставался таким, каким Оскал помнил его с самого детства – бескрайняя пустошь, чернильное небо и запах свободы. Она как будто рвала его изнутри, несясь по венам с невероятной скоростью, заставляя шире открывать глаза, чтобы видеть все вокруг. Настоящим. Они не останавливались ни на мгновение, шаг за шагом, два тени двигались вперед, и, кажется, даже они сами не понимали, куда их несет ветер. Может быть, туда, далеко-далеко, за горы и моря, за леса и овраги, где мир совершенно другой, где не будет никого кроме. Оскал тряхнул головой, закрыв глаза и пытаясь привести себя в чувства. Его хвост на мгновение поднялся вверх, но тут же безвольно упал, почти касаясь земли. В небе по-прежнему танцевала луна, как огромное кошачье око. После разговоров с Вьялицей, он стал замечать, что теперь к подобным мелочам относится по-другому, его многолунный устой рушился ее словами, обновляясь, становясь все более похожим на то, от чего Вьялица горит, отчего она пылает изнутри. И ему становилось от этого очень плохо, в мозгу стучала ненависть к себе, но глаза-то, глаза видели в ночном светиле огромный глаз, наблюдающий за ним.
Может, все должно быть именно так? Странно, непривычно, что лапы начинает колоть.
Оскал оторвал взгляд от звездной черноты, поймав на мгновение удивленный взгляд кошки, который тут же скрылся из виду, когда она отвернулась. Оскал хотел было прибавить шагу, чтобы поравняться с ней, но передумал, сам не до конца понимая, почему.
-Я не возвращалась, я пришла.
Черный, недоумевая, посмотрел на Вьялицу, вглядываясь в ее пятна на спине, пытаясь понять смысл сказанных слов, наполненных такой уверенностью, пониманием, что становилось не по себе. Она не могла видеть его вопрошающий взгляд, изогнувшийся хвост, требующий пояснений, может, она слышала лишь тяжелое дыхание кота, немного сиплые выдохи. Он не переспросил, лишь запомнил фразу, чтобы потом обязательно к ней вернуться, обдумать. Оскал слушал то, что она говорит, и понимал, что не может, не хочет, не должен с ней соглашаться, что, кажется, их мнения никогда не сойдутся в одно.
- Разве можно с таким покорством доверять свою судьбу этим богам? Ведь ты хочешь другого, - кот ударил себя хвостом по боку, голос сорвался, перейдя на шепот. – Совсем другого. Не служить Звездам, предводителю, а всю свою чертову жизнь идти по дорогам, прощаясь с теми, кто тебе дорог. Это неправильно. И никакая память не поможет пережить потерю.
Он опустил морду, тупо смотря на свои лапы, на морде появилось выражение задумчивости, которая совсем не красила кота, а наоборот, делала еще более угрюмым и неприятным. Он не думал ни о ком особенно, но перед глазами пронеслись коты, погибшие во время Пожара. Сердце забилось быстрее, напоминая о том, что он все еще жив.
-Смотри, - говорит кошка, неожиданно кидаясь к камню. - Это голубоглазая Рикша.
Черный всматривался в камень, пытаясь различить в нем кошачьи черты, увидеть свет голубых глаз или блеск шерсти. Хотя бы почувствовать ее запах, услышать дыхание. Но ничто не менялось в очертаниях предмета, он не превращался в Рикшу, как не мог превратиться мертвый в живого. А тем временем Вьялица уже разглядела Беловзора в кусте вереска и Смолу в сгустке теней. Воитель переводил взгляд с одного на другого призрака, но ни в одном не мог разглядеть того, что так отчетливо видела рыжая. Он видел то, что видели его глаза, не больше, но и не меньше. Он видел трещины в земле, где должна была находиться Смола, видел сломанную ветку вереска на месте Беловзора, и замечал следы чьих-то когтей рядом с Рикшей. Но, как он ни пытался, друзья кошки не появлялись перед ним. Он настолько увлекся всем этим, что уже давно забыл про Вьялицу, он так и не узнал про Костра и загадочного кота, чье имя начиналось на «огне». Когда воитель обернулся, Вьялица уже шагала вперед, как и прежде, уверенно, твердо. Он скользнул взглядом вперед, будто в надежде увидеть цель их путешествия, но когда заметил пляшущий огонь вдали, его лапы будто онемели, шаг замедлился. Он не мог сказать и слова, да даже если и смог, то вряд ли бы стал, боясь показать свою слабость перед кошкой. Он не мог и надеяться, что они пройдут мимо, потому что огонь был у нее в крови. Только у него он был на морде, только ему он причинял невыносимую боль.
Оскал не заметил, как та замедлила шаг, и случайно наступил ей на лапу. Пытаясь казаться по-прежнему уверенным и ничуть не смущенным появлением огня, он нахмурился, не глядя на костер.
-Что тебе спеть? Если ты еще хочешь?
Оскал кивнул. Возможно, Вьялица пыталась так его удержать. Возможно, это сработало.
И по пустоши полилась песня, теплая, приятная звенящая в ночном воздухе. Оскал слушал ее, боясь пошевелиться и спугнуть мгновение, столько красивое, что хотелось навсегда запрятать его в свою душу. Слова уже не были словами, они становились птицами, яркими, горящими золотом, словно солнце, взлетающими ввысь, к луне и звездам, ослепляя котов. Слова лились реками, шуршали сухими листьями, шептались ветром. Они сливались с окружающим, становясь чем-то настолько важным, неотъемлемым. И ему самому хотелось петь, да он не умел, хоть душа и просилась. Огонь звучал в ее песнях, в ее голосе. Он как будто был неразрывно связан с этой кошкой, как будто она была самой дочерью языков пламени, такой же ослепительной, пугающей. Ее голос гладил по шерсти, заставлял забыть все страхи, все то, отчего на душе темнеет.
Когда она поворачивается, Оскал видит ее глаза, в которых тонет и пустошь, и звездное небо, и дальний огонь. И он сам.
- Спасибо… - быстро, как будто скрываясь от погони, проговорил кот. – Может, ты и в самом деле поешь на языке огня? Слишком уж завораживающе.
И он отвернулся, явно давая понять, что не скажет больше ни слова, но пойдет за ней на край света, хоть к огню.
что я сделала? правильно, как всегда. написала пост совсемнеза оскала, при этом вода в воду льется и водой разбавляет. я давно не писала. ты должна понять и простить.
