Жить бок о бок с теми, с кем всю жизнь воюешь за земли и честь, делить с ними добычу и лицемерно улыбаться, скрывая своё желание полоснуть когтями по их глотке, лишь бы заткнуть им пасти, было так… мерзко. Воитель чувствовал отвращение, понимая, что его шкура пропитывается душком котов из других племён, ему было безумно неприятно, когда он был вынужден нехотя протягивать лапу помощи тем, от чьей гибели ему ни холодно, ни жарко. Омут впервые чувствовал себя не в своей тарелке, и с каждым днём его желание уйти из этой золотой клетки и спать отдельно от других, как и поступила Мурена, только усиливалось. Он бы продолжил ходить в охотничьи патрули, продолжил бы сторожить их нынешние границы и оттачивать свои навыки, готовясь к финальной битве за свои земли, но хотя бы ночью у него появилась бы возможность отдохнуть от чужой вони, их морд, лицемерных улыбочек и мерзких голосов. Пожалуй, если бы не нахальные блохастые коты с других племён, которые нагло лезли к его соплеменникам, желая наладить отношения, он бы так и поступил. Днём и ночью котяра бродил около членов своего племени, как сторожевой пёс, и грубо отгонял соседей, которые подозрительно много общаются с Речными воителями. Но большим для него сюрпризом стало то, что некоторые его соплеменники охотно шли на контакт с котами из других племён, и искренне недоумевали, чего это их старший товарищ так бесится из-за этого. Они наивно полагали, что если заведут себе пару-тройку друзей из соседних племён или даже найдут себе пару не из родного племени, то непременно помогут лесу, сплотив соседей. Каждый раз, когда он видел своего соплеменника, мило беседующего с чужаком и позволявшего себе привязаться к своему собеседнику, внутри него словно что-то разрывалось. Если бы он не считал себя грязнокровой бессердечной тварью, то непременно бы подумал, что это ломается его лисье сердце. Но, имея более простое мышление, он понимал, что то рвутся его шаблоны. И от этого хотелось рвануть к этим голубкам, нагло сесть между ними, чтобы они даже смотреть друг на друга не смели, и отчитать, как мелких котяток, ослушавшихся своих родителей. Обычно Омуту хватало кинуть злобный взор исподлобья, чтобы до его соратников дошло, что они уже попали в круг предполагаемых предателей, и им лучше прекратить беседу, иначе дальнейших ссор не избежать. Однако находились и те, кто упорно игнорировал старшего вояку, испепеляющего их взглядом, и от этого ему приходилось лично подходить и пытаться увести своего соплеменника, придумать ему работу или ещё что-нибудь, что могло бы заставить его забыть о своём собеседнике. Он безумно боялся, что однажды, когда война кончится и они сумеют вернуть свои земли, кто-то из Речных воинов заявит, что у него семья в другом племени и он бросает своих соратников. И что тогда? Тогда Омуту придётся забыть, как они вместе выбирались из передряг, забыть их совместную охоту и шалости в юности. Ему придётся увидеть в своём товарище гадкого предателя, которому стоит желать сдохнуть, потому что теперь придётся постоянно волноваться о том, что с помощью него могут найти дорогу в их лагерь и перебить тех, кто там находится, пока большинство воителей заняты охотой, рыбалкой и патрулём. Он слишком любил Речных котов и был умереть ради каждого, даже ради Мурены, с которой у него настолько странные и противоречивые отношения. Каждый из них – член его семьи, о котором только можно мечтать. А разве можно в миг начать ненавидеть того, кого ты так гордо называл своим братом пару минут назад?

Большинство уходило от конфликта, не желая провоцировать старшего воителя, но находились и те, кто считал, что он делает из мухи барсука. В конце концов, объединение племён, хоть и временное, но неизбежно создаёт семьи с межплеменной любовью. Он пару раз ввязывался в драку из-за того, что коты хотели доказать, какие они взрослые и самостоятельные, так что сами могут решать, кого им любить, и какой-то ворчливый выскочка не имеет права им что-либо запрещать. О чём эти идиоты думают?! Заводя друзей из других племён, ты автоматически хочешь защищать их, от своих соплеменников в том числе. И что же будет, когда два враждующих племени начнут воевать? Что будет, когда твои товарищи по оружию, так сказать, и твои друзья, схлестнутся в битве за право жить? Тогда перед котом встаёт довольно трудный выбор: кого ему защищать? В конце концов, приходиться предавать или своих соратников, или своих дружков. И что бы ты ни выбрал, ты всё равно становишься предателем. Какому здравомыслящему коту это надо? Но ему всё равно приходилось слушать выговоры от предводителей и их глашатых, которым явно не нравилось, что какой-то котяра качает права и вмешивается в личную жизнь других, и со временем им удалось заставить Омута закрыть пасть. Он продолжал намёками уводить чужаков от своей большой и разношёрстной семьи, но теперь делал это молча. Пару раз после его, якобы, примирения с межплеменной любовью, с Омутом пытались познакомиться парочка котов из других племён, но в ответ кроме грубых и шаблонных оскорблений, спокойно сказанных с самодовольной лыбой, ничего не получали. Тихий Омут всегда  делил абсолютно всех окружающих на своих любимых соплеменников, ради которых он готов пожертвовать жизнью и на ублюдков с других племён, которых не стыдно и прибить при удобном случае, и объединение племён не заставило его отказаться от этого принципа жизни.

К слову, находились те, кто считал, что они объединились не на время, а на всю жизнь, и теперь скрывать свою любовь было просто бессмысленно. Как же жаль, что так считал и один из его соплеменников, которого ждало большое будущее, учитывая его навыки, его характер и большое сердце – Львиносвет.  Омута сводило с ума от своего бессилия, когда он видел этого воителя вместе с какой-то драной кошарой из племени Ветра и понимал, что всё равно ничего не может сделать, потому что она уже ожидает котят. Как он мог упустить это?! Почему он раньше не говорил с Львиносветом на эту тему, почему не следил и за ним, слепо доверяя ему и считая одним из самых благоразумных котов своего племени? Хотелось лично придушить его пассию, чтобы вправить мозги её партнёру, но осознание того, что так он сделает только хуже, так ещё и нарушит воинский закон, постоянно останавливало его. Старшему воину оставалось только с отвращением смотреть, как они мурлыкают, как заботливо его соратник тыкается носом в пузо своей возлюбленной, которая с нетерпением ждала их маленьких грязнокровок. Он наблюдал издалека, давал им насладиться сполна своей близостью и ждал момента, когда сможет разрушить их счастье. Ждал, когда сможет наконец-то «снять розовые очки» с Львиносвета, жёстко высказать то, какое страшное будущее ожидает его и его детёнышей, и заставить его одуматься. По крайней мере попытаться это сделать.

О рождении котят Омут узнал из разговора молоденьких кошечек, когда вернулся из патруля. Весь день кот терпеливо выжидал, пока молодые родители всласть наслушаются поздравлений и сладких речей наивных дурочек, которые восхищались их любовью, не понимая, к чему она приведёт. Он не попадался им на глаза, не лез в приют до прихода темноты. Ему хотелось поговорить с Львиносветом наедине, а до этого момента он не должен даже задумываться о существовании старшего товарища, который всё это время так мрачно смотрел на их сладкую парочку. Ночью, когда большинство котов уже ложились спать (а это означает, что никто не помешает им), а у Львиносвета было достаточно времени, чтобы зализать свои раны, Тихий Омут, наконец, решился настучать по башке соплеменника. Как только их временный лагерь утих, он отправился на поиски молодого отца. Несмотря на свой устрашающий видок воитель двигался удивительно тихо, практически бесшумно переступая тела уснувших котов и стараясь не попадаться бодрствующим на глаза. Он шёл не торопясь, старался сохранять спокойствие, но напряжённые мышцы, буграми перекатывающиеся под его полосатой шкурой, выдавали то, как же он ждал этого разговора. Он знал, что идёт только чтобы поговорить, но при этом Омут ощущал себя огромным зверем, вышедшим на охоту. Охота на чужое счастье? Как забавно. Благодаря его тёмной, практически чёрной шкуре, воитель хорошо скрывался в полумраке заброшенного здания, и потому неспящие не сразу заметили этого здоровяка, тенью слоняющегося по приюту. Пожалуй если бы не открытые окна, из которых просачивался лунный свет и не его глаза, яркими огнями светящиеся во мраке, его и вовсе могли не заметить.

- Нужно поболтать, папаша, - негромко прохрипел воитель, когда, наконец, дошёл до комнаты, где остановилась нужная ему семейка. Он выглядел серьёзно, и его хмурый вид не сулил ничего хорошего. Омут терпеливо ждал, пока Львиносвет сможет подняться и проследовать за ним, после чего он молча вывел его из этого здания. Уводить Львиносвета далеко он не хотел, не убивать же он его собирается. Просто хочет достучаться до его мозгов и привести в себя, заранее подготовив к тому, что его ожидает в будущем, но лишние уши им всё равно ни к чему. Выйдя на свежий воздух, Тихий Омут первым делом уселся неподалёку от входа и пару секунд молча глядел в небо, давая соплеменнику удобно сесть и морально подготовиться. Он наверняка уже догадался, о чём с ним хочет побеседовать старший товарищ.

- Скажи, Львиносвет… Ты уже выбрал, кого из своих дочерей ты бросишь и оставишь племени Ветра, а какие пополнят наши ряды? Ну же, кто из них стал твоим любимчиком? – осведомился полосатый, говоря это так спокойно, будто они обсуждают недавнюю охоту, а не расставание с семьёй. Если для Львиносвета близится день, когда он будет вынужден расстаться со своими дочерьми, считай оторвать кусок от сердца, то для Омута это был просто факт, что Речное племя вскоре пополнится на определённое количество самок. Одной больше – одной меньше, ему-то что? Он ведь ещё не успел принять, что они его соплеменницы, так чего ему волноваться за эти пока ещё бесполезные комки меха и жирка?

- только вас… - негромко повторил котяра, сморщившись и слабо оголяя свои клыки, - наивный идиот. Это стало общим делом для двух племён, как только ты дал слабину и позволил какой-то самке лечь под себя, прекрасно зная, что этим ты нарушаешь воинский закон и обрекаешь своих детей на страдания. Ты хоть понимаешь, каким полоумным и эгоистичным придурком, думающим только о себе, ты выставил себя перед всеми племенами? Да-а-а, молодец, свои инстинкты ты утолил, поздравляю.

Он не кричал, не старался устроить истерику или выбить дурь из молодой башки. Со спины, не слыша его речи и не видя его морды могло и вовсе показаться, что он просто мило беседует со своим соплеменником. Но зато Львиносвет мог в полной мере насладиться этим жутким зрелищем. Обычно Тихий Омут выглядит мрачно, немного жутковато из-за его габаритов и шрамов, но при этом он скорее напоминает спокойную скалу, возвышающуюся над остальными, пугающая своим видом, но при этом не причиняющая вреда. Сейчас же он выглядел диким зверем, еле сдерживающим свою ярость и желание вгрызться в глотку наивному сорванцу, посмевшему сделать немое заявление, что законы ему не писаны. Именно так Омут теперь видел Львиносвета, которого когда-то считал равным себе. Поначалу котяра не смотрел на соплеменника, чтобы ненароком не напугать его таким видом, ведь, несмотря на грозный вид и готовность срывать головы чужакам, перед своими соплеменниками Омут старался выглядеть просто большой и доброй собакой, охраняющей их спокойствие. Поэтому Речным котам пока не приходилось сталкиваться с ним лицом к лицу, когда он в таком состоянии, разве что видеть его со спины, когда он пробиваем им дорогу на поле боя. Но в конце концов старший воитель не выдержал, метнув быстрый взор на молодого кота, чтобы увидеть его эмоции. На удивление в тёмно-янтарных глазах не было желание прибить, унизить соплеменника, о, нет. Это была обида. Обида, с которой смотрят в глаза предавшим котам, которым доверяли больше всего. Мысленно Омут корил себя за то, что в этой ситуации он видит в Львиносвете и Цапле своих родителей, и именно поэтому ему так трудно сдерживаться, но поделать с собой он ничего не мог. Его горький взгляд напоминал тот, которым он каждый раз одаривал собственную мать, стоило ей посметь взглянуть в глаза сына. Ведь не позволь себе Медоцветная лечь не под законного мужа, Омут был бы сейчас более уважаемым, более своим для Речного племени. Или же его не было бы вовсе.

«Пусть лучше не родиться вообще, чем родиться ублюдком в глазах остальных», - мысленно прошипел он, закрывая глаза и шумно выдыхая. В голове котяра начал упрямо твердить себе, что у него нет причин таить обиду на Львиносвета, ведь от этого более чистокровным он не станет. Он пришёл сюда просто донести до него свои мысли и подготовить его к тому, что ему предстоит пережить, чтобы не вышло как с Медоцветной, так что пора взять эмоции под контроль и продолжить задавать те вопросы, которые он начал копить как только узнал о связи соплеменника и воительницы племени Ветра. Взяв себя в лапы Омут снова позволил себе окинуть новоиспечённого папашу мимолётным взглядом, и на сей раз его глаза наполнились усталостью и разочарованием. Как он мог проглядеть, где он допустил ошибку? Ведь Тихий Омут наблюдал весь жизненный путь Львиносвета до сегодняшнего дня: как он впервые вылез из детской, его первые тренировки и, наконец, посвящение в воители. Тогда, на церемонии старший воин видел перед собой такого же товарища, с такими же планами и мечтами, чья главная цель – беречь племя и дарить всю свою любовь лишь соплеменникам. И он верил ему. Верил его верному взгляду, его улыбке и готовности помочь. Верил, и был обманут.

- Уж лучше ты под кота лёг, чесслово… - устало выдохнул Омут, качая головой и снова отводя глаза, боясь, что вид обиженного на жестокую правду Львиносвета снова выведет его из себя, - орать на тебя всё равно нет смысла, этим твоих бастардов чистокровными не сделаешь. Даже если свернуть шеи всем твоим детям и подрружке, тебя это в глазах соплеменниках уже не спасёт. Но если честно, я думал, что ты будешь любить свою семью.

Омут не сумел сдержать горькой усмешки при этих словах, вспоминая гибель матери золотистого кота и пропажу его родственников. Обычно когда теряешь членов семьи, то начинаешь очень ценить тех, кто остался, и в этом серый котяра не раз сам убедился на личном опыте, оберегая свою сестру, как единственное сокровище. А когда родных не остаётся, начинаешь мечтать о семье и клясться себе и всем окружающим, что будешь эту самую семью любить и беречь, всласть настрадавшись одиночеством. Долго паузу котяра держать не стал, и тут же продолжил, отвечая на вопрос, который, возможно, хотел ему задать Львиносвет после этих странных на первый взгляд, слов Омута:

- Если ты думаешь, что бегая сейчас возле подружки, оберегая её и детёнышей от разъярённых соплеменников это и есть проявление любви, то ты ещё тупее, чем ты думаешь. Возможно ты забыл, но мы воевали с длиннолапыми ещё до совета, и что-то мне подсказывает, что после возвращения земель эта война может продолжиться. Как только я узнал о том, что между вами такая… такая сильная связь, - тут он не сдержал брезгливой гримасы, - то у меня на уме был один единственный вопрос: если между нашими племенами возобновится война, на чей стороне будешь ты? Потом мне стало интересно что ты почувствуешь, когда на твоих глазах кто-то из твоего племени вонзит той самке клыки в глотку? Что ты будешь чувствовать, когда услышишь крики твоих дочерей, пока твои соплеменники, твои лучшие друзья, будут рвать их на части, как голодные псы? Что же ты тогда сделаешь, Львиносвет? Кого ты кинешься защищать: свою семью, с которой ты рос, мужал и становился воителем или семью, которой не могло создаться, если бы не твоя беспечность и мысли только о себе любимом?

Он, наконец, взглянул на соплеменника, не скрывая своего любопытства. Ему было интересно, а задумается ли Львиносвет над словами Омута, явно повидавшего больше, чем он, или просто убежит, боясь отвечать на такие непростые вопросы. Кот немного наклонился в сторону Львиносвета, чтобы если тот вздумает прятать глаза, то всё же увидел широкую, напоминающую тигриную, морду старшего воителя. Чтобы он увидел в его глазах серьёзность, осознал, что Омут говорит это не ради издёвки. Помощью это тоже трудно назвать, это скорее просто желание  расставить все точки над «и» и узнать кто перед ним: его товарищ или предатель, которого стоит тихо убрать с дороги, пока не началась битва за свой дом.

- Да, ты сражался. И сражался хорошо. А потом просто перечеркнул все свои старания, переступив Воинский Закон, будто в нём собран бесполезный набор слов, а не кодекс чести.

Когда Львиносвет начал кричать, не в силах сдержать порыв ярости, Омут выпрямился во весь свой немалый рост и нахмурился, однако не смел перебивать юного папашу. Он пытался понять младшего товарища, правда пытался. Однако у него никак не получалось сделать это. У них разительно отличаются взгляды на жизнь, хоть и воспитывались они в одном племени. Львиносвет добр, благороден и готов рискнуть собственной шкурой, спасая совершенно чужого кота. А Омут? Ему плевать на всех, кто не состоит в Речном племени, и он даже не скрывает этого. Видя, как в грязи захлёбывается немощный старикашка Львиносвет, несомненно, кинется спасать его, ведь протянуть лапу помощи и просто вытащить дряхлого кота из ямы не составит труда. Омут же пройдёт мимо, не желая тратить своё время, пока предводитель или глашатай именно его племени (потому что остальных он не воспринимает всерьёз), не сделают приказ. Он постоянно тычет других в Воинский закон, упоминает его при любом удобном случае, но при этом следует воинскому закону ровно до того момента, пока это выгодно ему и его племени.  Он готов отобрать жизнь, чтобы защитить соплеменника, не поделится пищей с голодающим, если он не Речной кот, может пройти мимо котёнка, которому нужна помощь. Он уверен, что чем меньше конкурентов, тем сытнее будут Речные воители, тем более обширными будут их земли, тем больше они будут плодиться и тем счастливее будут его соплеменники. Если подумать, то этот бастард, посвятивший всю жизнь лишь своим соплеменникам, не раз закрывавший своей грудью их от собачьих клыков и когтей соседей, окажется хуже Звездоцапа.

- они мне не товарищи, - уже не выдержал кот, дико блеснув глазами, когда молодой воитель посмел тронуть святое. Назвать их, этих мерзких тупоголовых пустолаек, товарищами! Однако это был единственный раз, когда Омут перебил Львиносвета. Его слова были противны старшему воителю, он уже и сам пожалел, что попытался образумить мальчонку и вдолбить ему, что в будущем ожидает его и его детей, потому что сам успел пройти этот тернистый путь, хотел дать понять Львиносвету, что его решение дать волю чувствам было губительным сразу для шестерых. С каждым словом Львиносвет, такой умный и любопытный, выросший на глазах его собеседника, падал в глазах старшего товарища. Впрочем вряд ли и Омут возвысился в его глазах. Наивность и вера в лучшее мозолили глаза Омуту, Львиносвета же ужасал холод сердца и отвращение ко всем, кто не из его народа, присущие его соплеменнику. Похоже они так и не смогут понять друг друга.

- О, конечно я кретин и ничего не знаю о том, что такое мурлыкать со своими врагами и плевать на свою репутацию, моей матерью была потаскуха, а не предводительница, если ты запамятовал. Однако одно я знаю получше других: родных сложнее не то что убивать, не всегда есть силы даже ранить их, - он говорил это холодно и чётко, с трудом подавляя желание выплеснуть накипевшее. Его собственный брат, с которым они были так близки, предал племя, предал его и их сестру, и Омут прекрасно понимал, что он должен будет сделать с Репейником, когда они пересекутся. Он должен будет ранить не просто своего друга и брата. Он должен будет убить частичку себя. Должен будет вонзить когти в родную шёрстку, в которой прятался от грозы, когда они были котятами, вонзить клыки в братскую шею, в которую утыкался, пряча слёзы после очередной взбучки. А когда всё кончится, на него будут смотреть такие любимые братские глаза, непривычно холодные и пустые, а на морде будет красоваться всё та же наглая улыбочка, всё время ободряющая своего маленького Тихоню. Омут не знает, что будет чувствовать, когда под его когтями сердце Репейника перестанет биться. Он не знает, сможет ли вообще поднять лапу на того, кого защищал всю жизнь и с кем разделял их общую боль. Да, сейчас он ненавидит Репейника всем своим сердцем, желает ему смерти, однако что с ним станет, когда предатель снова посмотрит на него любящим взглядом и весело назовёт братом, он не знает. Омут пытался выглядеть всё таким же хладнокровным и задумчивым, однако выпущенные когти и вздыбленная шерсть на затылке говорили о его боли. Боли, которую он когда-то разделял с Репейником, а теперь вынужден нести на сердце в одиночку. Этот груз мешал дышать, мешал мыслить здраво и тянул бастарда на дно, где ему самое место,  -  Мы союзники с другими племенами ровно до того момента, пока это выгодно нам, и когда выгода закончится, мы отвернёмся от них. И они сделают то же самое. Будут стоять в стороне, пока мы захлёбываемся кровью и делать вид, что ничего не видят. Мы союзники не на всю жизнь, и не надо ни к кому привязываться, чтобы потом страдать из-за этого, в жизни каждого итак предостаточно потерь. Запомни это, юноша.

Когда мальчишка затараторил про то, что убивать нельзя, Омут прикрыл глаза и покачал головой с усталой улыбкой, снова почувствовав себя наставником.

- Убийство только ради убийства - да, оно запрещено. Но если противник поставил себя вне Воинского Закона и если убийство требуется ради самозащиты, тогда оно допустимо, - кот открыл глаза, с интересом скользнув взглядом по золотистой морде юнца, остановив взгляд на его глазах, - последователи Звездоцапа нарушили границы, клали хер на слова своих предводителей, объединись по сути ради уничтожения племён, а это значит, что нарушили Закон, и им можно шеи посворачивать, чтобы ни дай Звёзды они уцелели после войн и дальше сеяли хаос. А теперь представь, что одно племя напало на второе, и им пришлось защищаться. Границы дозволенного сильно размываются, когда дело касается войн, Львиносвет. В разгаре битв не всегда удаётся остановиться вовремя, не всегда удаётся правильно рассчитать удар, чтобы просто покалечить противника, а не приблизить свою душонку к сумрачному лесу. В большинстве случаев битва продолжается, пока не дадут приказ отступать или пока один из бойцов не падёт замертво. Я, Мятнолистая, Мурена и остальные всегда ставят племя выше своей жизни, и готовы биться, пока бьётся наше сердце. Честно говоря я думал, что ты тоже.  Но почему ты вдруг заговорил о законе, хотя нарушил правило, стоящее первым в списке?

Кот замолк, вопросительно глядя на соплеменника. Только сейчас он начал догадываться почему их взгляды настолько разные, хотя судьбы были одинаково наполнены потерями ещё с раннего детства. Омут быстро сдался, утопая в ненависти к себе из-за обстоятельств своего происхождения, он привык думать о будущем, жалеть о прошлом и забывал жить настоящим, смысл его жизни - погибнуть, защищая племя. Львиносвет же напротив, сумел пересилить свою депрессию, научился жить настоящим и, самое главное, любить. Искренне, от всего сердца, а не потому что воинский закон и честь обязывают его делать это. Он не побоялся плюнуть на свою репутацию и просто любить, в то время как тот, кто сейчас по-старчески наставляет его, закрыл эмоции и чувства под замок и тратит все силы на репутацию. Похоже это Омуту стоит поучиться у младшего воителя, а не учить его жизни.

- И что же ты будешь чувствовать, когда твоих дочерей будут считать грязью, запятнавшей честь племени? Когда от них будут отворачиваться ровесники, их наставники будут воротить нос и считать оскорблением, что им на обучение дали каких-то грязнокровок? И не стоит надеяться, что длиннолапые будут нянчиться с ними, Львиносвет. Никто не любит бастардов и грязнокровок, Львиносвет, никто. А твои дочери являются и бастардками, и грязнокровыми ублюдками, - спокойно продолжал размышлять воитель, пустым взглядом смотря куда-то вдаль, - и даже не думай затыкать своего старика, юнец, даже не думай. Твои дочери – ублюдки, которым никто не будет доверять, как и любой, кто рождён из-за чьей-то беспечности. Они такие из-за тебя и той самки, которая на первый взгляд хоть и кажется умнее многих, кого я повидал, но на деле оказалась такой же пустоголовой эгоисткой, думающей только о своём удовольствии и нелепой белиберде, вроде влюблённости. Существует долг и племя, остальное это чушь собачья, пустой звук, ничего. Влюблённость, любовь, привязанность, одержимость мешают выполнять с холодной головой свой долг. Но... - Омут немного помолчал, вглядываясь в тьму ночи и своего сознания, пытаясь понять, действительно ли правильный вывод он сейчас сделает, не затуманит ли разум молодого отца. Вдруг ему покажется, что Омут принял его точку зрения и ему можно и дальше сладко спать, не думая о будущем своих детёнышей?, - но если честно, я надеюсь, что в моём возрасте ты не будешь думать также. Это довольно странно и неправильно с моей стороны, особенно после всего, что я только что наговорил, но когда я смотрю на твою радостную морду, то невольно вспоминаю, как мы с тобой оплакивали пропажу твоей матери и братьев. Вижу, что тебе легче и в груди такое странное чувство... Кажется… кажется вы называете это счастьем, да?

Он смутился, хоть старался и скрыть это. Понял, что сболтнул лишнего, что Львиносвет теперь может воспринимать его иначе или считать, что Омут смирился с тем, что его товарищ нарушил самый первый закон. Кошак гулко выдохнул, выпрямляя плечи и слабо тряхнул своей гривой, стряхивая с неё крохотные капельки росы, образовавшиеся из-за холодного воздуха и тепла его тела. Он не собирался пока возвращаться в приют, хотелось ещё немного насладиться ночной прохладой и тишиной, отдохнуть от мерзкого запашка других племён.

- Ладно, время позднее, тебе, мелочь пузатая, уже спать пора. А то ещё подумают, что я тебя прибил тут за нарушение воинского закона, - проворчал вояка, укладываясь на живот и едко взглянув на юношу исподлобья, - но даже не думай, что я смогу спеться с твоей длиннолапой! А если вздумаешь бросить меня на растерзание Мурене и весело уйти к кроликам и своей самке, я тебя силой затащу обратно, маленький ты засранец.

Отредактировано Тихий Омут (30-09-2018 20:09:20)