Он шагал молча, ни разу не оглянувшись, но полностью уверенный в том, что Вороной последует за ним. Шерсть на загривке так не опустилась, а презрительный, опаляющий шкуру не хуже огня взгляд дочери преследовал. С трудом удавалось сдерживать бешеный клубок чувство из гнева, горечи и тревоги.
Но хуже всего было то, что Грач чувствовал - Вороной договаривает не все. Он не знал, как сделать лучше - оставить в покое сына или же попытаться вытянуть из него все?
Мелькали деревья, порывистый ветер бросал колючий, мелкий снег в глаза, но Грач лишь упрямо мотал головой и не сбавлял шага, словно в нем сорвалась какая-то пружинка. Он был словно погружен в забытье, позабыв о том, что не хочет уходить далеко от лагеря.
Все перемешалось, свалилось в одну кучу. Иволга отмечает каждое его слово презрением, доверие родного сына серьезно пошатнулось... Счастье, которым обладал Грач, оказалось ох как недолгим. Черты его морды вновь стали жестче, горечь поселилась в сознании. Какой он, к черту, наставник и отец, если не смог уследить за Снеголапом и Вороным?
Здесь.
Он вдруг резко остановился, словно налетел на невидимую преграду. Полянка для сбора мха, сейчас занесенная снегом. Но, по крайней мере, ее окружают заросли и деревья, так что ветра будет поменьше. Грач глубоко вздохнул и вдруг страшно захотел вновь оказаться под его резкими, жгучими порывами. Некоторое время он так и стоял, не в силах повернуться, опустив голову и хвост.
- Вороной... что там произошло? - он не придумал ничего лучше, как вновь задать этот вопрос и прямо, пристально взглянуть в голубые глаза сына.
"Ты же помнишь, о чем мы говорили тогда? Ты всегда можешь мне довериться. Я не хочу терять тебя, как потерял Иволгу."

- Да, мало, - неожиданно вспылил Грач, вздыбив шерсть на загривке. И тут же умолк и прижал уши. В этом молчании была какая-то виноватость. Мрачно оглядывая темнеющие на фоне белого снега стволы деревьев, он гадал, как же подступиться. Чувства сплелись в единый комок. По едва уловимым признакам Грач понимал, что Вороной рассказал далеко не все. Его сын не отличался блестящими актерскими данными, к тому же, угольно-черный воитель слишком хорошо его знал.
"Но я думал, что знал и Иволгу."
Он дернул хвостом, впервые почувствовав сомнение. Вдруг Вороной говорит правду, а Грач своими подозрениями оскобляет его? Холодный ветер растрепал густую черную шерсть кота, и тот невольно поежился. Решимость медленно таяла, словно роса под палящими лучами солнца.
"Черт."
Он хотел ошибаться. Хотел, чтобы Снеголап с Вороным действительно лишь охотились. И в то же время ему не хотелось признавать, что он больше не знает своего сына. Словно продираешься через дремучие заросли, пытаясь достать крошечный лучик света, а он все ускользает и ускользает от взора. Не поймать.
Грач склонил голову, якобы прячась от резкого, мелкого снега. На самом деле он не хотел, чтобы Вороной сейчас видел его полный сомнения и горечи взгляд. Нет... не надо. Он всегда должен быть сильным в глазах своих детей. Нельзя, чтобы они видели слабость, чтобы сомневались в нем.
Но, кто знает, может быть, Вороной окажется куда более чутким котом. Почует тот тоненький шлейф запаха, стекающий по шкуре его отца. Или просто... почувствует.
- Мне все повторить с самого начала?
- Ну давай, - тихо произнес Грач, все еще стоя на лапах, точно мышцы у него затвердели. Только кончик хвоста подергивался. - Я уверен, тебе есть, что добавить.

- Неужели? - прищурился Грач, нервно колотя хвостом по снегу. - А на поляне ты говорил, что заметил Снеголапа издалека.
Он перебивал в памяти все моменты, когда Снеголап и Вороной оказывались вместе в одном месте. Проблема была в том, что Грач никогда не отличался наблюдательностью. Но вот что он помнил - учеников никогда нельзя было назвать близкими приятелями. И других просто так не зовут ночью в лес, дабы поохотиться для племени.
- Уж не знаю я такой белки, которая будет лезть на самый верх вместо того, чтобы перепрыгнуть на другое дерево.
В рассказе Вороного были несостыковки. Более того, сын старательно избегал встречаться взглядом со своим отцом. Грач никак не мог подобрать слов, которые могли бы сломать ледяную заслонку, возникшую вдруг между ними. Не мог даже создать подкоп. Разговоры по душам никогда не были его сильной частью. Вот Волчье Сердце - тот другое дело, он всегда умел находить подход ко всем...
Грач невольно поежился от очередного порыва ветра. Помахал хвостом, словно желал стряхнуть вспыхнувшую между ним и Вороным напряженность.
"Если он не хочет мне довериться, то... этому может быть две причины. Либо то, что произошло, слишком выходит за рамки, либо я окончательно потерял доверие своих детей."
- Вороной... ты точно уверен, что больше ничего не хочешь сказать? -  с затаенной грустью произнес Грач.

- Значит, это была какая-то неправильная белка.
- Ага, и запасает она неправильные орехи, - прошипел Грач, ударив хвостом по боку. Знакомое раздражение вперемешку с гневом вонзилось в его шкуру, и угольно-черному коту понадобилось немало усилий, чтобы тут же не обрушить на собственного сына эту волну. Он вцепился лапами в снег, словно рассчитывал на его поддержку. Глубоко вздохнул. Нет, нельзя рычать и шипеть. Он же не может добиваться правды от собственного сына с помощью физической силы!
"Нужно было предоставить все дело Яркозвезду." - с внезапной тоской подумал Грач. "Наверное, перед ним Вороной бы раскрылся, он же предводитель, а я отец, и он, может, не хочет..."
Внезапно он замер, вытянулся, точно струна. Льдисто-синии глаза потемнели. Новая мысль вспыхнула в изможденном мозгу, такая яркая и такая, казалось бы, очевидная.
"Может, он не хочет, чтобы я знал потому, что не хочет... разочарования?"
Грач глубоко вздохнул и опустил голову. Все это чертовски сложно... Растить котят без матери. Конечно, у них была Бросок Кобры, но он не мог относиться к ней, как к своей подруге в истинном понимании этого слова. Природном, инстинктном. Она - кормилица его детей. Хорошая кошка, приятельница. Они ведь никогда не могли быть вместе, вчетвером, как настоящая семья.
Ветер бросал колючие снежинки в морду Грача, а он словно и не замечал этого.
- Нет... Ничего.
- Вороной!.. - со внезапной злостью прорычал Грач. Отчаяние блеснуло в льдисто-синих глазах. - Я не понимаю! Совсем не понимаю, что происходит с тобой!
Он, разгоряченный, несмотря на холод, принялся ходить взад-вперед по поляне, хлеща себя хвостом по бокам.
"Почему ты не хочешь мне доверять?!"
- Твоя ложь шита белыми нитками, и ты сам это отлично знаешь!

- Ч-чего?!
Он споткнулся на ровном месте и, взъерошенный, ошарашенный, уставился на Вороного. Смысл его слов огорошил, ударил в поддых. В льдисто-синих, потемневших от недавнего гнева глазах ныне сверкало изумление. Он никак не мог поверить. Что может еще случиться? Только мир перевернуться. Уйти от привычного восприятия, уйти в небытие, продираться сквозь утыканную колючками землю и ни разу не оцарапать лапы. Это ведь невозможно.
Как ни старайся, вечно все хорошо не будет. Хрупкое, только-только  - в масштабах целой истории - установившееся равновесие так легко сломать, растоптать, нарушить.
Грач глубоко вздохнул, внезапно осознав, что он так и стоит с раскрытой пастью. В одно мгновение гневные слова вылетели из головы, угольно-черный кот переводил взгляд с одного дерева на другое, словно и не замечая более Вороного.
"Да... да быть такого!.. не может..."
Ну никак не укладывалось в голове, что из-за него, Грача, кто-то может чувствовать такую свирепую, беспощадную ревность. Что этот кто-то может отринуть законы вскормившего племени, старых заповедей всех котов, обучающихся или обучавшихся боевому искусству.
Он снова принялся ходить взад-вперед, осмысляя, обдумывая. Вспоминая Снеголапа и Вороного. Не зная, что еще можно сказать, предпринять.
"Ох, Вороной, Вороной..."
Он должен сейчас, как хороший и верный кот своего племени, отправиться к Яркозвезду. Рассказать все, ведь предводитель должен знать о... таком. Это ведь правильно, верно? Ставить племя превыше всего. Превыше семьи. Превыше любимого сына... Так его учили. Так он сам для себя решил, давно, еще когда была жива мать, Полярная Звезда... Сейчас кажется, что все это было в другой жизни. В который раз он оказался на перепутье, но еще никогда будущее не представлялось таким туманным. А сейчас словно кто-то выкачал воздух из легких, и постоянно хотелось заглотнуть как можно больше кислорода, как будто бы желая остудить разгоряченное, вспыхнувшее сердце. Отвратительное, мерзкое чувство.
Он знал, что должен рассердиться, но не мог. Как бы ни желал, чтобы все протекало по намеренной, давно изученной схеме преступления и наказания, но не мог. Другие чувства бушевали в душе, но никак не гнев. Горечь, мучительное чувство вины - недоглядел, не объяснил, не дал понять...
"А ты, Снеголап? Неужто ты и впрямь..."
А он-то, дурень, еще полагал, что белоснежный котик расстроен из-за того, что в наставники ему дали калеку!.. Черт возьми, когда же он научиться отличать собственное восприятие и собственные комплексы от реальности?!
Но, может быть, может быть... Никому не обязательно это знать. Это будет только их тайна. Тайна отца и сына. Ну, возможно, еще и Снеголапа.
"Племя или... Да, к черту!"
Разве мог он позволить себе собственными лапами разрушить то, что создавал всю жизнь - собственное, личное счастье, личный мир? Как он сможет жить, зная, что предал собственного сына? Племени не обязательно знать все. Пусть для всех произошедшее останется несчастным случаем... И ничем более.
Грач молча приблизился к Вороному. Сел рядом. Задрал морду вверх.
- А я люблю ночное небо. - как-то невпопад ляпнул он. - Там столько звезд... Но сейчас их не видно. Знаешь, что, Вороной? - Грач наклонился к сыну. - Снеголап ведь мой ученик. И он нем. Я хотел дать ему все, чтобы он мог стать достойным воителем. И, наверное... я привязался к нему. Но ты мой сын. Я слышал твое первое слово. Оно было обращено ко мне. Первый шаг.... кстати, ты очень смешно ковылял! - Грач осторожно прижался мордой к щеке Вороного. - Больше всего на свете я боюсь тебя потерять. Раньше я думал, что потерять место глашатая - это самое ужасное, что может случиться в жизни. Но ошибался. Для меня ты единственный в своем роде. И никто не сможет тебя заменить. Снеголап твой соплеменник и мой ученик. Я искренне радею за него. Он мне дорог, это так. Но невозможно заменить родного сына. Мышеголовый ты, - вдруг фыркнул Грач и слегка хлопнул Вороного хвостом по спине.

- Да ну ладно тебе...
Робко, словно Вороной был его наставником, а сам Грач - нашкодившим учеником, он улыбнулся и с облегчением почувствовал, что волны напряжения, заставляющего искриться шерсть, понемногу спадают. Он снова мог ощущать ветер. Снова мог ощущать себя.
И своего сына.
Ветер вдруг перестал казаться колючим и холодным, скорее, освежающим. Несмотря на холод, кусающий бока, Грачу вовсе не хотелось возвращаться в лагерь. Он задрал морду вверх и вглядывался в темные, украшенные снегом ветви. Приметил снегиря с яркой грудкой - словно кто-то капнул красной краской на белые перья птицы. Грач хмыкнул - будь тот пониже, то нужно бы непременно сцапать. Внезапно он осознал, что вряд ли сейчас напал бы на снегиря, даже если бы тот приблизился к котам на расстоянии двух мышиных хвостиков. Просто не хотелось нарушать воцарившегося умиротворения. Словно некоторая часть - не вся, ведь была еще Иволга, которая ни в какую не желала отступать - собралась вместе после разрухи. Грач и не подозревал, как страшился потерять не в физическом, но в духовном смысле Вороного. И пусть ветер дальше треплет шерсть, пусть бросает в морду колючие снежинки, теплоты внутри ему уже не разрушить.
– Не дерись!
- Ха! - фыркнул Грач и прищурил один глаз. - Да перед твоим драчливым папашей все племена трепещут, парень!
Он боднул Вороного в плечо и, взрыв задними лапами снег, который, конечно же, полетел в того же Вороного, поскорее отпрыгнул в сторону и задорно глянул на сына. В льдисто-синих глазах застыли веселые искорки, усы озорно топорщились.

- Хэй!
Он попытался ловко развернуться, чтобы избежать столкновения с летящим в него комком снега. Не вышло. Еще миг - и морда, "бакенбарды" Грача оказались запорошены снежинками. Тряхнув головой, угольно-черный кот прищурился и слегка наклонил голову - мол, это все, что ты можешь?
Такого странного, пьянящего наслаждения жизнью, наслаждение счастьем давненько он не испытывал. Когда ветер треплет шерсть, шепча истории о давних странах. Когда рядом есть тот, в чьих жилах течет такая же кровь, как и твоя, когда жизнь обретает новый, казалось бы, позабытый смысл.
Редкие минуты, драгоценные минуты обретения.
И пусть окружающим это покажется детской игрой, пусть покажется безумием, когда два кота швыряются друг в друга комьями снега, когда кругом рычит ветер и треплет ветви снежная метель, когда еще недавно снег обжигал холодом, а теперь он веет прохладой.
Несколько мгновений Грач стоял в своеобразной полустойке, не отрывая пристального, искрящегося весельем взгляда от знакомого и такого родного взора сына.
- Ну теперь игры кончены! - нарочито рычащим тоном рыкнул он и вдруг прыгнул вперед, отталкиваясь задними лапами, той самой лапой, что еще несколько лун назад едва могла работать, а ныне Грач чувствовал себя необычайно здоровым, необычайно живым.
Он повалил Вороного в снег, прижал передними лапами и быстро, чтобы молодой кот не успел ничего, шутливо куснул его в ухо, имитируя битву, а затем так же быстро откатился и задорно глянул на сына - мол, не поймаешь!.. Ну... может, Вороной и успел бы задеть его лапами, это да.
Странно было вот так лежать на снегу, телом ощущая холод и совсем не желая ощущать его духом. Фыркнув, Грач задрал морду вверх и с наслаждением вдохнул морозный воздух.

На несколько секунд Грач отвлекся - и тут же поплатился за это. Что-то тяжелое, крупное рухнуло прямо на него, придавливая к снегу. Угольно-черный кот от неожиданности выдохнул нечто... не совсем цензурное и инстинктивно засучил лапами.
- Ах ты!.. - шутливо прорычал он, узрев в этом черном комке меха Вороного. Веселые искорки запрыгали в льдисто-синих глазах - нет, ну надо же, а? Прыгать на родного отца, когда он лежит себе спокойно, ничего не подозревает, а тут такое. Тем более, Вороной же не малый котенок, а здоровый кот, вот, едва не задавил... Грач, усмехнувшись в усы, попытался спихнуть сына лапами в снег.
- Все-все, о величайший воин, пощади мои бедные кости! - с притворным страхом Грач прижал уши к затылку. - Умоляю, пощади!
Он даже пригнул голову под взглядом Вороного, но с губ не сходила легкая усмешка. Нет, он не насмехался над сыном, но... ему было весело. Чертовски весело и спокойно. Ссоры с Иволгой походили на цепкие колючки, впивающиеся в шкуру и заставляющие раздражение подниматься в нем горячей волной. А сейчас... сейчас словно все сгладилось. Даже огрубевший голос Грача стал мягче, спокойнее. Последний раз он себя так чувствовал, когда общался с Волчьим Сердцем. Те редкие минуты тесного общения, еще до пожара, может быть, когда маленький Грачик и Мошка стояли в туманном лесу иль на высокой скале и казалось, точно весь мир им нипочем. Когда было покойно, уютно.
Угольно-черный кот, напоследок шутливо фыркнув прямо в морду Вороного, откинулся на снег. Лагерь, Яркозвезд и даже Снеголап отошли на второй план. Может, уже кто-то забеспокоился, что их с Вороным так долго нет... а, пусть думают, что хотят. Это их минуты, и никто не посмеет их отнять. Жизнь воина порой столь недолговечна, столь хрупка, что начинаешь ценить каждое мгновение, наслаждаться им сполна. Но сейчас не хотелось думать о возможных бедах. Даже о будущем. Грач даже представить не мог, что вновь способен ощутить такое душевное... умиротворение. Что старые колючки могут выпасть. Проблемы - отступить. К черту то, что будет завтра. Сегодня - вот настоящая ценность.
Те, кто окружает тебя. Те, чьи сердца бьются в унисон с твоим.
Внезапный перестук дятла. Грач с досадой дернул ухом - с детства не переносил этот монотонный звук. Но он точно отрезвил его.
- Эй, тебе, наверное, холодно? - он вдруг вспомнил, как дрожал Вороной пару минут назад. Встревоженный, Грач ткнулся носом в бочок сына. Не хватало ему еще только заболеть в самый разгар Сезона Голых Деревьев! Неторопливо угольно-черный кот поднялся на лапы и стряхнул снег.
- Пошли, тебе нужно хорошенько отдохнуть, - Грач прищурился. - И завтра я возьму реванш, будь уверен!
Шутливо рыкнув на Вороного, Грач дотронулся кончиком хвоста до его плеча - мол, идем. Они и так здесь долго провалялись.
- Думаю, нам с тобой нужно выбраться кое-куда вместе, - рассуждал Грач, шагая - и чуть хромая - к лагерю. С морды его не сходила широченная улыбка. - Я бы показал тебе кое-что. Когда выспишься, конечно.
"Походим вместе по туманному лесу - там, где некогда бродил я один. А теперь с Вороным. Жизнь меняется, продолжается. Да...
====) гп