Честно, я устала.
Я потянулась и чуть выпустила когти, впиваясь в обивку дивана. Периодически я ухожу в эту комнату, чтобы отгородиться от всех остальных изгнанников. Вот и сейчас, чуть напряженно вслушиваясь в тишину вокруг, которую едва нарушает гомон разговоров снизу. В открытое окно, с одной наполовину отвалившейся ставней - последствие нашей первой ночи здесь - дул ветер, холодный, пахнущим мокрым снегом, ударяя в лицо потоком свежести. Конечно, сейчас еще не настолько тепло, чтобы так беззаботно сидеть, когда тебя продувает сквозняк, но сейчас это то, что нужно, чтобы уйти в себя и ослабить боль в горячем сердце.
Вздохнула и отвела взгляд от темной синевы неба, кусочек которого можно было увидеть сквозь отверстие.
Устала... Очень устала.
Это непередаваемо больно - любить и быть любимым, видеть свою любовь каждый день в непосредственной близости - и быть одновременно так далеко, словно нас разделяют сотни угодий Звездного Племени. Больно желать прикосновений и обходиться лишь брошенным в свою сторону взглядом. При этом, похоже, никто даже не догадывается о наших чувствах. Нам стоит выдать награду за наше актерское мастерство.
Диван едва-едва прогибался в тех местах, где ступала легкая лапа. Я напружинила лапы и прыгнула на подоконник. Холодный ветер еще сильнее стал пронизывать мое тело, даря болезненную расслабленность, отвлекающую от разрывающегося на сотни частиц сердца. Месяц светил, сокрытый высокими стволами голых деревьев, своим серебром придавая окружающей природе загадочность и таинственность.
- Течение… – выдохнула я, прикрыв глаза. Слишком больно. Недосягаемо.

- Вставай, глупышка…
- Не делай так больше!..
- Сейчас уже не до игр, Предвестница. Вопрос стоит о нашем выживании…
- Отойди, отойди подальше!..
- Я люблю тебя. Люблю больше жизни…

Нет! Хватит…  Вместо того, чтобы забыть о нем, я лишь больше себя накручиваю.
Устала.. Устала.. Устала…
Мой хвост зашел ходуном, а я, нахмурившись, всматривалась в темноту меж голых стволов, стараясь унять собственное желание завыть в голос, выплескивая всю обиду и желание. Тяжело вздохнув, я сглотнула ком в горле и опустила голову. Так не пойдет.. Нет..
Мне надо поговорить с ним.
Идея пришла так просто. Хотя, скорее, она порождена обычным желанием. Нет, я не смогу этого сделать. Меня просто вновь примут на маленькую наивную истеричку – сама виновата, что разоралась, как ненормальная в нашем прошлом убежище, - и, скорее всего, пошлют подальше, сказав пару отеческих, и обдав напоследок хмурым разочарованным взглядом. Нет… Я не буду этого делать. Этих действий я не вынесу уж точно. Лучше пойти к Звездоцапу и жить под его началом, чем видеть в этих солнечных глазах разочарование и злость.
Прости, Течение… Кажется, у нас с тобой никогда ничего не получится…

Долгая тишина в комнате прервалась звуком тихих шагов. Лишь едва повернула ухо, давай понять, что услышала постороннего. В окно все так же врывался холодный ветер, не давая почувствовать запах вошедшего, но стопятидесятое чувство понимало, кто сюда зашел.
Такая подстава раздражает, честно говоря.
Мой хвост едва дрогнул, выдавая напряжение, когда диван прогнулся под весом серого глашатая. Тот болезненно неторопливо подошел ко мне и лег рядом, обжигая своей близостью, касаясь носом моего уха, лаская слух слабо слышным урчанием. Устал. Он тоже устал.
Хочется точно так же приласкать, дать отдохнуть, согревая теплом своего тела, и ласково проводить кончиком хвоста по чертам лица, выпирающим мышцам, по изгибам крепкого мощного тела. А вместо того ублажают меня, будто это я страдаю синдромом повышенной ответственности.
Сама не заметила, как горький смешок, произнесенный в мыслях, был озвучен и в реальности, в дребезги разбивая хрупкий невесомый момент, длившийся столетиями, и прекратившийся в один миг. Поморщилась от перемены духовных ощущений и перевела взгляд на кота. Серого, мускулистого, доброго и столь желанного кота. Моего. Только моего.
- Я слушаю тебя, Течение, – чуть официально начала я, выискивая в его глазах нечто сокрытое и недоступное, нечто, что я желала увидеть более всего в данный момент, - Нужна моя помощь? Кто-то ранен?
После этих слов ощущение молчаливой идиллии полностью разбилось, осклоками неприятно царапая сознание, заставляя разум работать яснее и холоднее. В конце концов, даже для меня чрезвычайно сложно скрывать свое желание коснуться его, чтобы не давать надежду на большее, не мучить его больше, чем он сейчас уже страдает. Но одного взгляда в нежные солнечные глаза хватает, чтобы вся решимость и холодность исчезла, уступая место безграничной тоске и грусти. Секундное колебание – и я уже утыкаюсь носом в грудку глашатая, вдыхая неповторимый запах, сводящий с ума, заставляющий дрожать и трепетать сердце где-то в животе. Ощущение защиты и одновременно – беспомощности, чувства, которые должны появляться при власть имущих. Или при котах. Кто его знает.
В конце концов, Течение намного старше меня. Я была поздним ребенком, но в любом случае, Течение должен был знать моих родителей, а учитывая общительность моего отца – опять же, кто знает, может, они общались. Никогда раньше об этом не задумывалась.
И сейчас не стоит.
Потому что сейчас на глаза наворачиваются слезы безысходности. А понимание того, что у нас одна ночь – единственная ночь,  на то, чтобы насладиться друг другом, перед тем как вновь уйти в свои обязанности, забывая про себя, теряя друг друга в круговороте переживаний, пытаясь заглушить ноющую боль в груди, когда промелькнет знакомая шерсть, или когда встречаются два внимательных напряженных взгляда, - ранит, разрывая все существо на тысячи частей, мучая тупыми когтями отчаяния и пустоты.
- Течение… – Мой голос прервался, и я потерлась носом, сильнее прижимаясь к поджарому телу, - Течение…
В горле застрял ком, заставляя чувства накалиться до предела, отзываясь болью в висках. Такое не под силу контролировать. Даже мои способности на это не распространяются. Хотя для целителя, хоть и второсортного, самоконтроль важнее, чем для самого великого воина. Слабею. Устала.
Еще немного прижималась к самому любимому существу на свете, чувствуя, как две слезы мгновенно перешли с моих скул на короткую жестковатую шерсть. А потом медленно отстранилась, столь же долго поднимая взгляд выше, всматриваясь в нежные внимательные глаза цвета солнца, сейчас кажущиеся несколько хищными и таинственными, но остающиеся солнцем в холодной ночи, чей ветер продолжал продувать мою белую шерсть, пятна на которой в лунном свете как никогда были похожи на кровь, придавая образу безумие, как мне когда-то говорили… Правильно говорили.
Вновь молчание, создающее напряжение в связках, но отпускающее боль в висках, боль, мучившую душу. Затем чуть приоткрытый рот, пристальный взгляд, и искорки надежды в едва прикрытых глазах. Задирается подбородок, чуть-чуть, но этого достаточно, чтобы ощутить слабый прилив решимости, буквально скользнувший по горлу к легким.
- Останься со мной, пожалуйста, - хриплым голосом попросила я, не отводя голубого взгляда, не моргая, а пытаясь по-прежнему увидеть что-либо в недрах хищных глаз.
Ясность понемногу возвращалась, но сейчас она была не важна – сейчас только этот желтый взгляд. Сейчас – только этот неповторимый запах. Сейчас – только это желанное тело.
Устала..