Львинолап был готов выть от досады. Сколько он ни заглядывал в укромные местечки, как учила его Смола, паутины не было. Скорее всего, она была сбита тяжелыми дождевыми каплями. Промокший насквозь ученик начал немного дрожать. Он пытался, помимо паутины, найти еще и следы матери, но смутно представлял, как именно это делать. Следопыт из него куда худший, чем охотник.
В животе Львинолапа забурчало, и ученик уныло подумал о том, что нужно было стянуть кусочек-другой из общей кучи. В конце концов, он это заслужил. Бирюзовая Звезда непременно бы... При мысли о матери внутренности его сжались. Львинолапу до сих пор казалось, что Бирюзовая Звезда просто ушла в путешествие, а когда они вернуться в лагерь, то трехцветная кошка встретит их выговором, ворчанием, и, в конце концов, отправит спать. А затем Львинолап, дрожа от облегчения, проберется в пещерку матери и свернется подле нее клубочком, словно превратившись в маленького котенка. Уткнется в ее мягкую шерстку...
Нет, просто невозможно было, чтобы Бирюзовая Звезда погибла. В представлении Львинолапа она была сильный, бесконечно сильной кошкой, которую ничто и никогда не сможет сломать. Сладкошипа, конечно, тоже права. Речным котам требуется вожак. Львинолап вздернул подбородок. Его мать скоро вернется, да. А пока племенем пусть правит Сладкошипа. Он думал так, словно глашатой требовалось его разрешение.
Внезапно перед ним выросло огромное, дощатое гнездо, вроде тех, что строят для себя Двуногие. Львинолап вздрогнул - за размышлениями он совсем не заметил, как далеко ушел от Смолы и Сладкошипы. Поначалу он, как послушный ученик, хотел было вернуться. Ведь Смола запретила подходить к постройкам Двуногих, мало ли что там.
Но тут Львинолапа одолело любопытство. Раз запрещают - значит, интересное. Интересное - значит, он должен это исследовать. Львинолап повел хвостом, размышляя.
Идет дождь, и я весь вымок. Только отряхнусь и дальше пойду.
... Внутри оказалось темно и сухо. Львинолап огляделся, думая, что вот-вот выскочит Двуногий и схватит его. Но все было тихо. Даже мыши не скребли. Львинолап повел ухом, чувствуя одновременно и облегчение, и разочарование. Ему было бы интересно посмотреть на настоящего Двуногого, да. С интересом принюхиваясь, Львинолап побрел вперед. Пахло затхлостью и сеном. Мягким, душистым сеном. С Львинолапа ручьем капала вода, но он лишь быстренько отряхнулся, не утруждая себя. А затем ему показалось, что в сене что-то шебуршит.
Еда!
Слишком много было кругом сбивающих с толку запахов, и Львинолап не мог понять точно, что там. Но отчего-то был уверен - тихо шевелится, значит, добыча! Фырча и чихая, Львинолап забрался в сено. Он не был уверен, что именно так охотятся на мышей, но... Внезапно нос его уткнулся во что-то холодное. Львинолап вздрогнул. Это же... это же...
Лягушка! В сене! - обомлев, Львинолап скользнул вперед и натолкнулся на что-то... мягкое?.. Отряхиваясь и фырча, он вскочил на лапы. Соломинки прилипли к его мокрой шерсти, глаза горели возбуждением.
