Виктарион вынюхал циндин во рту новичка в их команде, взятого с «Мести короля Кеннита». Рыча от злости, старпом схватил за шкирку провинившегося парнишку и буквально вытряхнул из него эту злосчастную отраву, перевернув того вниз головой. Из его рта закапала красноватая слюна, глаза выкатились из орбит, рубашка скатилась вниз и его руки, как крылья чайки, сжались внезапно по бокам, пытаясь придержать чересчур большую одежду, чтобы та не свалилась. Увы, не удалось, а затем Вик отпустил его ногу. Тот с глухим стуком упал обратно на палубу и, дрожа от холода, подтянул к себе верхнюю одежду. Проворный парнишка был, когда только перемахнул за фальшборт «Узкого пролива», а сейчас, когда команда им должным образом попользовалась, все встало на свои места, и новичок занял положенное ему место, так что взгляд затравленного живого корабля, который ещё никому в жизни не удавалось увидеть, что, впрочем, не мешало создавать пиратам разного рода пословицы про них, поселилось в его глазах.
Старпом прошелся плетью по его оголенной спине. Раздался тоненький писк. Команда, собравшаяся на палубе, наслаждалась зрелищем унижения: каждый из них прошел это в начале своей жизни на корабле.
Ещё один удар, ещё один неприкрытый крик – команда загоготала и, окончательно побросав свои дела, присоединилась к наказанию. Они улюлюкали, свистели и подзадоривали своего обожаемого старпома, который разъяснял новичку правила поведения на корабле.
«Подумать только, такой мелкий, а уже циндин держит за губой,» - с недовольством думал Вик, ещё раз опуская руку. Три раза на сегодня достаточно, что подтверждал уже тихий вслип из-за прикрытого рта. Хотя чему-то научился.
- Пшееел вон! В гнездо, - отрывисто пролаял команду старпом, и наказанный за циндин парень, подхватив рубашку и старательно оберегая красные вспухшие рубцы на спине со скоростью обиженной кошки ретировался вверх и забрался в гнездо. Виктарион, конечно, не следил за ним, но все досконально знал, пока сам, чуть приподняв для угрозы плеть, не приказал всем разбредаться по своим местам и заниматься делом.
Девчачьи трупы уже давно остались за бортом. Дело близилось к вечеру, а капитан Кеннит все ещё сидел в своей каюте с той черноголовой бойкой девицей, что так ему приглянулась. Старпом не мог сдержать восхищения, да и вся команда подбирала собственные челюсти и глаза, когда увидела все прелести обнаженной пленницы: кому-то хватило ума вспороть саблей её одежду. Неотесанная команда тут же заспорила, кому первому достанется такое сокровище, пока та сама не подала голос и пока сам Кеннит не указал на неё красными глазами.
«Девица-то хороша собой, но язычок-то больно остер, - Вик, крякнув и сплюнув, направился в сторону каюты кэпа. – Будь что будет, но загляну!»
Он спустился вниз и постучался в дверь, плотно закрытую. Не на замок, точно Кеннит ждал его появления. А может, он уже и закончил с той девкой, то-то и всего.
Вик толкнул дверь; до его слуха донеслись какие-то крики и чьи-то булькающие звуки. Не особо беспокоясь, Виктарион погромче крикнул:
- Кэп, эт я! – и затем растворил дверь полностью и на пару секунд пытался отобразить ситуацию.
Обнаженная женщина сидела на шее Кеннита и, кажется, благополучно пыталась его удушить, перехватив тонкими пальцами его божественный мраморный подбородок и чуть пониже – шею. Она обернулась на звук его голоса, чуть дернулась, точно пытаясь решить, с кем сначала покончить, а затем уже в дело вступил старпом: выхватив кинжал, он оттянул голову девицы за длинные черные волосы и полоснул ножом по горлу, хотя та пыталась сопротивляться и даже успела царапнуть его руки своими острыми ногтями. Сталь скрежетнула о кость, так глубоко пронзил её нож, а затем тело бесчувственно расслабилось в его руках, и Вик просто откинул свежий труп в сторону и остался стоять у кровати своего кэпа, не зная, что делать. А вдруг он прогневается?

Нагой Листопад попытался привстать, но не смог: видно, черноголовая бойкая девица чересчур сильно приложила его головой об стенку, так что теперь у Кеннита есть малые проблемы с координацией. Он кивнул головой, одобряя поступок своего старпома, и тот сразу расслабился, сам не заметив, как напряглись его мышцы: вздутые бугры на натруженных руках опали, чуть утратив форму, и кинжал, мокрый от темной вязкой крови шлюхи, был старательно очищен от крови рубашкой Течения, после чего аккуратно отправлен обратно на привычное его место обитания.
Пока Вик заботился о благополучии своего ножа, ведь, если с него не стереть кровь, то сталь заржавеет и будет больше не годна «в пищу», Кеннит, перегнувшись через ручки кресла, подтянул к себе свою одежду и стал одеваться, еле-еле орудуя руками, точно это были палки, вставленные с двух сторон его тела просто так, точно кэп не умел ими пользоваться, но Вик не осмеливался предложить свою помощь, даже когда закончил оттирать от крови кинжал. Листопад поинтересовался, как идут дела на корабле, и Виктарион, пожевав губами, точно проверяя, лежит ли где в его рту острый кусочек горячего циндина, сообщил:
- Идем по болоту [штиль], кэп. В кильватере сытые морские змеи. Парни тоже насытились, смели все подчистую. Юнга получил свою порцию плетью за циндин. Партия изъята и скормлена морю, - доложил старпом обо всем, что произошло с тех пор, как Кеннит спустился вниз с черноголовой. – «Месть» на буксире, сейчас идем через Узкий пролив, когда я спускался, мы были недалеко от Вороньего мыса, - продолжил перечислять старпом.
Вороний мыс – известная точка пиратов Кеннита. Там находится их поселение, до которого редко кто доберется кроме самих хозяев, как и на некоторые другие острова, где обитали пираты под флагом Ворона.
Листопад высказал ему свою благодарность своим особым голосом. Вик замолчал и, чуть поморгав, понял, что ему выказывают благосклонность, и перестал винить себя. Труп девушки лежал у него под ногами, и, подняв её за гриву чернявых волос, старпом откланялся Кенниту:
- Конечно. Она просто не оценила своего счастья. Подняла руку на кэпа… Такое не прощается, - Вик прицокнул и оценивающе оглядел округлости трупа. Да, девка была на редкость хороша собой, но старпом не простил ей посягательство на жизнь его бесценного кэпа.
- Может, энто, наверх пойдем?
Витариону не хотелось одному выносить труп шлюхи из «адмиральской». Для парней нет ничего важней авторитета их капитана, а между ними стоит один человек, которому постоянно надо утверждать свой статус – он, старпом, Виктарион-Течение. Ему, конечно, легко восстановить свой авторитет, но Кеннита на ногах матросы уже полвечера, после сладостных утех, хотят увидеть на палубе, на борту.
За бортом как раз что-то шумело. В маленькие иллюминаторы ничего не было видно, там было только серое, недоброе море. Вик почувствовал недоброе, пятками ощущая приближающийся шторм, не редкий в этот сезон.

Кеннит немного плохо держался на ногах, и Виктарион погрузился в раздумье, стоит ли кэпу предложить помощь или оставить все как есть. Он любил своего капитана, как и остальная матросня, но никогда не мог понять, что творится на душе у этого утонченного, мудрого интеллигента, которого каким-то ветром занесло в пираты. Его способность читать Вик боготворил и не понимал того волшебства, которое заставляет человека складывать буквы в слова и произносить их, понимать их смысл; его кэп судил непонятно и спонтанно, то склоняясь к собственным мыслям, не доступным остальным, то к мнению своего старпома. В таких случаях Вик каждый раз ощущал гордость за правильно принятое решение, в иных - стыд, что сам до этого не дошел своим умом, - и непонимание, как Кеннит собирается что-то такое да этакое исполнить.
- Есть, кэп! – ответил Вик, чуть козырнув, радуясь тому, что скоро придется свидеться с берегом и походить по его некачающейся палубе. Однако Вик уже столько лет ходит в пиратах да простых матросах, что море для него – второй дом, под которым не чувствуется качка; на берегу же все подозрительно плыло и качалось, как будто он впервые вступает на палубу «Цапуна» - первого в его жизни корабля, где он пробыл юнгой и заядлым любителем циндина.
Течение чуть-чуть поморгал глазами, пытаясь сообразить, что ответить Кенниту, а потом, чуть крякнув и грязно выругавшись, подхватил вместе со своим капитаном шлюху, кинул ещё пару взглядов на иллюминатор, где серое море жестко стлалось перед идущим на полных узлах кораблем, приоткрыл дверь, мешавшую пройти им с трупом продажной девки, и вышел в коридор.
Тут было темно и заметно покачивало. Выругавшись ещё, на этот раз сквозь зубы, Виктарион упрямо пошел вперед, к виднеющемуся впереди трапу, когда корабль с болью завалился на бок и старпом с кэпом и трупом налетели на стенку.
«Змеи тревожатся,» - со страхом подумал Вик, вспоминая этих огромных тварей, бессмысленными глазами ждущих мяса в их кильватере.
Приложившись плечом, Течение замешкался и, выпустив свою часть тела из рук, подошел к кэпу.
- Похоже, там поднялся сильный шторм! Давайте, я сам донесу её!
Ещё один сильный рывок корабля, на другую сторону – и вот старпом и кэп уже вместе ударяются в противоположную стенку, не держимые на ногах; труп плавно катится вслед за ними.

Вик схватил шлюху за руку, когда услышал голос капитана, полный несдерживаемой ярости. Бросив ответный, чуть виноватый взгляд провинившейся собаки, Вик уже более уверенно подхватил труп и вместе с Кеннитом потащил его наверх. Путь был близок, но отнюдь не легок: корабль чертовски сильно шатало, труп отчего-то потяжелел, а уж про лестницу я вообще молчу. Однако они справились со своей задачей и выбрались наверх. Ноги шлюхи со стуком, не слышным за воем грозы, ударились о палубу, и Вик с отвращением перевалил её за борт. Обернулся, зло зыркнул на матросов и, напрягая голосовые связки, во всю мощь заорал так, что заболели легкие:
- Сукины дети, что стоим??!! А ну вперед!! Нестес, прямо руль, прямо держи, идиот, чтоб ты подох в седьмом кругу ада! О дыхание великого Са, закрепить тросы, что они у вас как бабы валяются беспризорные?? - Вик и сам бросился выполнять свои команды, беспокоясь за сохранность судна.
Когда он обернулся, Виктариону показалось, что что-то пошло не так.
Кеннит стоял у фальшборта и смотрел прямо в глаза белого змея. Ядовитая слюна капала возле кэпа и - удивительно - не попадала на него. Змей и человек пристально и неотрывно смотрели друг другу в глаза, ничего не говоря и не двигаясь. Старпом сжимал в руках трос и не знал, что делать. Может, это все-таки знак свыше - что Кеннит избранный?
Но вот он повернулся к команде и что-то заорал, уставился взглядом в пол. Море, ходившее под кораблем со страшной яростью, обрушилось с другой стороны борта, и матросы, уцепившись кто за что, переждали волну, смывавшую все на своем пути. Мда, Зимние Штормы никого не жалели.
Виктарион закрепил свой трос, успокоившись и больше не переживая за судьбу кэпа. Он подошел к штурвалу, забрал его у Нестеса и сам повел судна по проливу. Белый змей больше не появлялся на горизонте.
Дождь перекрывал весь обзор, буря кипела и рвала все на своем пути; море, бывшее домом, милой матерью матросам, сейчас превратилось в кипящую стихию, готовую проглотить всех и вся. И змеи - дети её - служили ей так же преданно, как и своим желудкам.
Так, новая волна, ударившая в бок судна, залила борт и оторвала Вика от штурвала. Он вцепился во что-то, пока его тащило по палубе, а затем встал на корточки, отряхиваясь и глядя вокруг. Он не видел Кеннита, а между тем новая волна залила палубу. И началось что-то невообразмое: смешение воды, кутерьма, нехватка дыхание и - удар о чье-то тело...

Вик проморгался и мокрой соленой рукой протер глаза, залитые солью морской, простите за тавтологию. Но бушующая стихия не давала матросам прийти в себя; она швыряла и перекачивала корабль с бока на бок, заливала огромными волнами и подпускала змеев, которые уже стали, играясь, вытаскивать утопленников, подкидывать их в пылу грозы, сжирать и - драться...
Но белого змея не было на поверхности. Белый змей был выше этой битвы, он просто следовал за кораблем. И, хоть старпом и не видел этого странного чудища, ему казалось, что он видит золотой - непременно золотой - взгляд наблюдательных глаз высшего разума.
Что ему от них надо? Оно - олицетворение Моря? Хочет их жертвы? Хочет, чтобы они бросили разбойничать? Пришло карать за бесчинства, разгулы и грабежи их, пиратов, любимцев морей?
Кто-то жестко вывернул на нем мокрую рубашку, притягивая к себе. Виктарион, моргая, заметил во время сверкнувшей молнии, Кеннита, страшно кому-то кричащему команды. Смахнув рукой со лба налипшие волосы, старпом постарался прокричать кэпу в ухо:
- ВСЕ НОРМАЛЬНО! ВОРОНИЙ МЫС, КЭП, ВОРОНИЙ МЫС!
Мысль о том, что родное поселение недалеко, придавало всегда силы морякам, особенно в ужасные ураганы и в Зимние Шторма. Поистине Море в эти времена сеяло смерть и ужас, но теплая и долгожданная близость дома заставляла моряков работать втрое усердней и справляться с невзгодами.
Их накрыла новая волна, и Вик вцепился в фальшборт. Только бесполезно. Скользкие пальцы на скользком поручне, отрываемые могучей притяжной силой волны... И вот уже старпом другой рукой пытается оттолкнуть от себя Кеннита, чтобы тот смог выплыть обратно на борт "Узкого пролива", чтобы он не падал вместе с ним в пучину, где и кэпа, и его помощника ждала бы верная смерть...
Перевалился через борт - вода, много воды - волны - змеи, и - взгляд того, белого, как в каком-то священном бреду...