Открывая дверь, он вступал в новую жизнь. Если так можно выразиться, конечно. На Орофина сразу пахнуло запахом зажаренного цыпленка, обдало жаром и в глаза ударил свет от свечей. После темноты улиц и холода, блуждающего по ним, здесь было слишком ярко, слишком душно. Со всех сторон смех, хриплые возгласы – здесь так всегда, на то это и таверна. Хотя, стоит заметить, сегодня здесь только настоящие пьяницы и завсегдатаи подобных заведений, остальные, видимо, не собирались высовывать нос из дому после последних событий.
Пальцы крепче сжали кинжал, спрятанный под одеждой, это как будто внушало уверенность в своей безопасности, в том, что тебя никто не тронет. Опьяневшие  простолюдины сегодня его не интересовали, а кроме них, похоже, здесь никого и не было. Еще раз внимательно оглядев заведение, наемник направился к столику в углу, к своему излюбленному месту, где ты всегда в тени свечей, а остальные – перед тобой как на ладони. Эта таверна, стоящая на окраине города, «Свиная голова», была одним из самых погрязших в сплетнях и вранье заведений, такие места уважающие себя люди обходят стороной. Однако если вам нужны новости, полученные от свидетелей, - именно тут удастся такое найти. Придется попрощаться с парой серебряных, если сведения нужны наиболее правдивые, но часто оно того стоит, потому что в городе каждый любит приврать по-своему, что-то добавив, что-то убрав из первоначального рассказа. А доверять таким россказням от всяких портних и кухарок – все равно, что верить в сказки, а, может, и того похуже.
- Все как обычно или сегодня что-то другое?
Девушка с округлой фигурой, манящей своими формами, в истрепанном фартуке и с озорными глазами, в которых всегда горел неугасающий огонек, свойственный лишь ей одной, наклонилась над Орофином. Дочь хозяина заведения, она-то уже давно поняла, что Орофин – постоянный посетитель, поэтому часто, даже не спрашивая, несла обычный заказ, одарив мужчину своей одной из самых обаятельных улыбок. Говорят, что в здешних кругах она – завидная невеста, однако сама чурается женихов и лишь смеется над их предложениями. Заведение это, хоть и было последней дырой, все же имело неплохую популярность, доход тут был хороший, по расчетам наемника.
- Да, как всегда, - он сразу вручил ей пару монет, вытащив их из своего мешочка на поясе.
И уже через несколько минут перед ним оказалась кружка вина, немного кислого, однако терпимого, хоть Орофин пробовал и лучше, и тарелку с довольно большим куском мяса. На этот раз, кажется, курица. Еда здесь отвратная, если уж травиться, то лучше чем-то вкусным, а не этим, но наедаешься быстро, да и денег просят немного. И все же его целью была не еда, и даже не отдых после трудного дня брожения по городу в поисках чего-то сверхъестественного, а сплетни и только они. Те двое за стойкой обсуждают лишь короля, за такие речи им бы отрезали языки, но в здешних местах королевских крыс мало, если только попадутся шептуны советника – но тому, в основном, до таких вот никчемных людей дела нет. А король его интересовал сейчас меньше всего, послушать о воцарении Артура было и то интереснее, чем вновь выслушивать о недомоганиях Регана, который уже не в силах нести на себе тяжелое бремя защиты королевства. Все это чепуха, есть вещи, который сейчас намного важнее.
Сделав глоток кислого, он повернулся, чтобы взглянуть на остальных. Все они были заняты своим каким-то делом, увлечены беседой о столь ненужных вещах, что воротило от одних их слов. Вино не играло во рту, не имело послевкусия, как вина Камелота, где Орофин успел побывать несколько раз. Здешние виноградники никогда не имели должного ухода, да и делать по-настоящему что-то хорошее здесь тоже не умеют, от этого становилось обидно за свою родину что ли. Обидно за то, что живешь в никчемном королевстве без власти, без особых умений. Да о нем почти никто и не знает, там, стоит лишь пройти до гор, и ни один тамошний житель не сможет назвать ни имя короля, ни название столицы. Такое бывает.
-... лежит, и не поймешь, мертвый ли, живой, - раздался голос за спиной у наемника, но он не подавал виду, хоть и сосредоточился на одном лишь этом разговоре. – Вчера нашли его возле дверей дома, лежит, бедный мой, да и не дышит. Жена все хлопочет, говорит, что лекаря позовет, а если не поможет, то и свою старю знакомую ведьму, но ведь… Как ему помочь-то? Говорят, от этого не спастись, говорят, что не выздороветь. Так много слухов по городу ходит, и, ох, от каждого лишь хуже на душе становится… Дай-ка свою кружку, а то сердце болит… И что же делать, говорит мне. А что я-то? Чем ему теперь поможешь?
- Держись, старик, ты еще не потерял сына, слышал от жены, что муж-то у Изабеллы ожил. Да только не помнит ничего, не говорит, не видит будто! А она-то все его лечит отварами да обрядами, но не помогает ничего. Я своим же наказал не выходить из дому после того, как стемнеет… Да слушают разве?! Кровь-то кипит, молодые поди, им все интересно…
Значит, новые жертвы. Он тяжело вздохнул. Значит, все это правда, не слухи. Все эти слова о болезни, поглотившей город с головой, - лишь выдумки короля и его сторонников, чтобы не вмешиваться в это гиблое дело, от которого за много миль несет темной магией.
Орофин оглянулся, так, будто невзначай, чтобы увидеть старика и его собеседника. Седой, с суровыми чертами лица, круги под глазами. Руки, которыми он держал кружку, сильные, кузнец, наверное. А собеседника разглядеть не удалось, спиной сидит, но с другой стороны он его не сильно интересовал.
- Принеси еще кружку, - сказал он проходящей мимо девушке в фартуке, Айрис, кажется, которая кивнула и тут же побежала к стойке.
Надо все обдумать.

За окном становилось все темнее, а, может, просто дождь застилал свет в окнах на другой стороне улицы. Орофин и не заметил, как заспешило время, гуляки постепенно заполняли свободное пространство, видно, они совсем не заботятся о своей жизни или просто еще не знают о случившемся. Смех, выпивка и еще раз смех, может, к этому звуку еще примешался звон монет – все это и было таверной, всегда и будет таким оставаться.
Его тарелка постепенно опустела, стараясь делать вид одного из тех пьяниц, день и ночь протирающих свою задницу на лавке перед стойкой с кружкой эля в руке, он не забывал о том, зачем сюда пришел. Уже не следил за входом, не следил и за остальными, сидя в своем темном углу, который сложно разглядеть с другого конца заведения, он продолжал слушать разговор старика за спиной, надеясь зацепиться еще за что-то, но понимал, что вот-вот утеряет и ту небольшую нить повествования, за которую цеплялся до этого.
- После такого твой сын уж точно не станет прежним.
Орофин встрепенулся, уже не по своей воле, а его как будто что-то одернуло, толкнуло в сторону. «Кто-то знает!» Знает больше, чем он, знает и о том, что случается после того, как у человека забирают душу. Он резко развернулся, стараясь тут же найти взглядом ту, которая говорила. И тут же она оказалась перед глазами: обычная, самая настоящая. Таких полно в Вайтране, она не слишком выделялась бы на фоне остальных жителей. Невысокая, с темными прямыми волосами, ниспадающими до пояса. Ее не назовешь бойцом, все же она казалась слишком хрупкой для боя, хотя кому известно, на что она способна. Орофин в своей жизни встречал и девчонок, которым едва перевалило за двенадцать, которые управлялись с небольшим клинком лучше, чем с куклами.
Девушка продолжала говорить, и впрямь было видно, что она знает намного больше, чем сам Орофин. Он уже не первый день собирает слухи, коллекционирует россказни старух и детей, находя в каждом рассказе долю лжи, однако неизменно видя правду в их словах. Этим и были плохи слухи – никто не знает точно, что происходит. Каждый толкует происходящее на свой лад, добавляя того, что на самом деле не было, убирая важнейшие детали, и сами они, того не замечая, создают сотни… тысячи! новых версий. А Орофин их сортирует, расставляет в правильном порядке, снимает пленку лжи и выдумки. Нелегкое занятие. Однако она что-то знает. Возможно, именно то, чего так не хватает Орофину. О том, что происходит после.
Баба, хозяйка паршивенького здешнего борделя, говорит, что после люди начинают предсказывать будущее. Мальчонка из кузницы рассказал Орофину, что якобы мертвецы ищут что-то, что их может спасти. И наемник слышал еще с десяток подобных историй, и ни одна не была похожа на другую, поэтому он не знал, кому верить.
Старик не ответил на ее слова, казалось, он пытался это скрыть, и сам скрыться, чтобы его никто не видел. Когда она закончила говорить, поймав тем временем пару косых взглядов от сидящих рядом, Орофин встал, направляясь к ее столику. Больше никто не обращал внимания на эту темноволосую девушку, наверное, кто-то посчитал ее сумасшедшей, а кто-то просто пытается отгородиться от внешнего мира, старается забыть о происходящем. Но разве так спасешься? Орофин упал на стул напротив, впиваясь взглядом холодных глаз в нее, рассматривая каждую мелочь, пытаясь ее понять.
- Вечер выдался дождливым, - сказал он, посмотрев в окно.
Не умел он начинать разговор, что поделать. Втереться ей в доверие Орофин не собирался, он хотел лишь прийти, кинуть пару монет на стол и потребовать информации. Однако сейчас он понимал, что это не выход, что стоит попробовать по-другому, может, удастся выудить рассказ и без денег, которых у него, к слову, не так уж много.
- Ты, кажется, что-то тут говорила им, - Орофин кивнул в сторону старика, уже утонувшего в пучине горя и вина. – Откуда такая милая леди знает о людях, утерявших душу?
Голос подобен далеким раскатам грома, такой с хрипотцой, постоянно утихающий, но тут же вновь гремящий вдали.
Он даст ей денег, если она промолчит.
Узнать о случившемся надо любыми способами.