Рикон Старк – лишь маленький и уставший Рикон. Его синие глаза Талли кажутся черными из-за теней под ними, а светлые волосы темнели и слипались в сосульки.
Когда Рикон говорил, что он очень устал, то Оша из Одичалых сажала его себе на спину, позволяя маленьким пальчикам хвататься за ее спутанные волосы.
После тех дней, что они шли на юг, Оша из Одичалых находит узкую, но глубокую пещеру, где при каждом шаге хрустят чьи-то кости. Рикон старается быть Риконом Старком и не показывает своего страха. Но он все равно жмется к лютоволку Лохматому Песику, грея замерзшие ладошки в его густой шерсти.
Когда Рикон спит, то видит своих родных. Рикон видит мягкую улыбку Эддарка Старка, а нежные руки Кейтилин из дома Талли перебирают его волосы на макушке. Король Севера Робб смеется над очередной пустяковой ссорой своих сестер, так непохожих на друга.
Рикон не видит Джона Сноу и Теона Грейджоя. Они ему не родные.
И Брана из Старков он тоже не видит.

Когда Оша из Одичалых говорит, что нужно двигаться вперед, то Рикон просит у нее еще одну ночь. Он хочет увидеть их в последний раз перед тем, как станет Риконом Старком.
Но когда он проваливается в сон, то нет никого. Рикон видит Чардрево и богорощу. И Теона Грейджоя, оглядывающегося на разрушенный Винтерфелл.
Рикон никогда не видел его таким. У Теона Грейджоя рот застыл в болезненной судороге, а из глаз сочится вода. Соленая, как из тех краев, где он родился. Рикон думает, что Теон Грейджой умер.
– Я один, да? – Спрашивает Рикон, хватаясь холодными пальчиками за чужие штаны, измазанные в чем-то багряном и липком.
Теон Грейджой смотрит на Рикона кроличьими глазами, и от этого взгляда Рикону тоже хочется плакать.
– Здравствуй, Рикон, – отвечает ему Теон Грейджой, потрепав по светлой голове багряной рукой, совсем как у Чардрева. – Прости.

Рикон просыпается на спине Оши из Одичалых. Его глаза мокрые-мокрые, а вода, что течет по его щекам такая же соленая, как из тех краев, где родился Теон Грейджой.
Сегодня Рикон проснулся один. Сегодня Рикон проснулся Старком.