=======) вересковые пустоши
Никогда в жизни Львиносвет так не гнал. Словно тысячи собак неслись за ним следом, подгоняя тяжелым, смрадным дыханием. Кровь шумела в ушах, когти взрывали комья снега. Временами Львиносвету казалось, что его лапы едва касаются земли, что он и вовсе не чувствует снега. Он думал об этом отрешенно, механически.
Скорее, скорее!
Он услыхал свирепый клекот и удары о воздух мощных крыльев много позже, чем увидел две огромные фигуры, зависшие над скалами. Мешал грохот крови. Львиносвету показалось, что в багровый цвет окрашивет рассветное солнце и камни... Золотистый резко остановился и задрал голову, пытаясь оценить обстановку. Он заметил ученика Шторма, Рыселапа, замершего у края поляны и обездвиженного страхом. Орлы не обращали на него ровным счетом никакого внимания, с гневными криками летая возле скал.
"Где остальные?" - пронеслось в голове у Львиносвета. Спустя мгновение сквозь заслон орлиного клекота он услыхал котячье мяукание, а еще через секунду увидел кровь на скалах. Это были не только рассветные лучи... Но нигде не валялись трупы учеников, значит, они все живы. Забились в трещины где-то ближе к орлиному гнезду - огромному, состоящему из мощных веток, грозно величественному.
Львиносвет глянул на орлов, на врагов, с которыми ему предстоит расправиться. Цапля говорила, что орел способе убить кота, если тот не будет осторожен на пустоши. Сказала, что орлы - одна из самых больших опасностей в степи. Львиносвет впервые видел этих могучих птиц и, нужно сказать, они произвели на него неизгладимое впечатление. Под крылом орла-самца могли спрятаться несколько котов, прижавшись друг к дружке.
Как Ледолап мог даже помыслить о том, чтобы лезть на эту скалу?! Львиносвет же ясно сказал ему, чтобы он не приближался к ней! Впервые за все время наставничества золотистому захотелось отвесить своему оруженосцу здоровенную затрещину. В первую очередь даже не потому, что Львиносвет злится, а из-за того, что он попросту испуган за жизнь этого взбалмошного черного котика. Нельзя позволить ему оставаться таким безрассудным! Ладно, вот сейчас Львиносвет переломает орлам крылья, хвосты, ноги - что там еще у них есть - а потом поговорит с Ледолапом. И золотистый с шипением рванулся к камням. Шторм озвучил его собственную мысль, Львиносвет не утрудил себя даже кивком. Сначала нужно отвлечь, чтобы ученики смогли выбраться. А уж потом запустить когти в перья.
Он едва не врезался башкой в камень, когда Шторм издал тот дикий, невыносимый крик. Дерьмо, в самом страшном сне Львиносвет и представить не мог, что кот способен издавать такие звуки!
- ПРЕДУПРЕЖДАЙ! - рявкнул он не своим голосом, с неподдельным огнем бешенства глянув на Шторма. Да сколько еще в нем секретов?! Эдак и заикой можно остаться! Рыкнув сквозь зубы и с удивительным для такого здоровяка проворством прыгнув на первый камень, Львиносвет заорал:
- Лети сюда, сволочь! Ты, курица с покореженными крыльями, твоя мамаша снюхалась с индюком, твой папаша был обедом Двуногих, его кости обглодали собаки!!! - ему было плевать, понимают орлы его слова или нет. Главное было достигнуто, внимания орлов он, несомненно, своим ревом привлек.

Отредактировано Львиносвет (15-02-2014 00:04:51)

Проклятые котишки успели сигануть вниз, в расщелины. Орлиные когти лишь скользнули по кошачьей шкуре, не причинив ощутимого вреда. Беко издал негодующий вопль и в бессильной ярости царапнул когтями камень. Нгату тем временем взволнованно осматривала яйца - не причинили ли эти комки шерсти вреда ее сокровищам? Но те лежали ровно, блестя нежно-бежевой скорлупой, и у орлицы отлегло от сердца. С холодной яростью повернулась она к расщелинам, намереваясь во что бы то ни стало выкурить оттуда котят и показать им, что случается с теми, кто покушается на детей покорителей воздуха.
Но сделать супружеская чета ничего не успела. Появились еще коты, сначала всего двое. Они были крупнее мелких оруженосцев, но все равно не больше могучего крыла Беко. Один из них, полосатый, возовопил так, что у Нгату заложило ушные отверсия. А ведь их прикрывал слой перьев, чтобы воздух при полете не свистел! Орлица раздраженно щелкнула клювом. Второй, рыжий, запрыгнул на ближайший камень. Полосатый сделал то же самое. Они угрожают им! Прикованные к земле, несчастные и жалкие, они угрожают им, орлам. Беко был молод, его супруга была молода, но они готовы были сражаться за свое потомство. И за свою жизнь, если придется. Нгату уловила, что рыжий болтал что-то более определенное, чем полосатый - тот просто выл.
И что-то подсказывало обоим орлам, что рыжий явно не комплименты расточает.
Нгату с Беко переглянулись и, оттолкнувшись могучими крыльями от воздуха, ринулись стремительным камнем на врагов. Они уловили какое-то движение - на поляну выскочила еще одна кошка, куда мельче остальных. Нгату, как самка, была крупнее своего супруга, поэтому она решила заняться сразу двумя. Беко справиться с полосатым котом. У кота есть только зубы и когти, он прикован к земле. Он может схватить Беко за шею, может за крыло, но Беко будет полосовать его своими страшными когтями, бить в затылок острым клювом. Рыжий тоже не представляет опасности. Да, они смогут отбить нападение, смогут защитить свое потомство. Они не убегут.

- Дрянь, дрянь, дрянь...
Каким-то чудом ему удалось всё-таки добраться до расщелины. Ватный туман, заволокший голову, и искорки, выплясывающие перед глазами, отступили - но порадоваться этому единственному относительно хорошему событию за последние минуты Ледоглазу было некогда. Сейчас, прислушиваясь к недовольному клекотанию снаружи, он был не в восторге от своего довольно близкого к выходу расположения. Не то, чтобы он предпочёл предоставить своё место кому-нибудь другому, просто чёрный был бы не против сейчас этих "других" утрамбовать поплотнее и отодвинуться подальше от опасной щели, ведущей во внешний мир.
Внешний мир, как-будто мало ему было всех предоставленный до сих пор потрясений, разразился внезапно громким воем, к которому можно было бы так же подобрать прилагательные вроде "дурной" и "неопознаваемый". Ледоглаз вздрогнул, с опаской уставившись на выход - не собирается ли неизвестное воющее существо забраться к ученикам? Но вслед за воем раздались громкие вопли. Чёрный прислушался. Голос определённо был знакомым.
- Львиносвет...
Ледоглаз обернулся на товарищей по несчастью. От его обычной холодной сдержанности не осталось и следа. Ученика ощутимо трясло, выражение голубых глаз словно заклинило на растерянном испуге, хвост извивался чёрной змеёй, а ухо трепыхалось, словно позабытая в штормовой день тряпка. Часть рассудка - наиболее ясно осознающая, в какую неприятную и вонючую штуку ученики ухитрились вляпаться - выла, плевалась и билась в истерике. Другая, смерив задумчивым взглядом свою товарку, отодвинула её в угол и взяла бразды правления в свои руки. Побиться в истерике можно будет потом.
А сейчас надо выкарабкиваться. Там, снаружи, Львиносвет. И орлы, судя по хлопкам крыльев, устремились вниз, оставив пока что основных нарушителей в покое. Значит, стоит воспользоваться моментом и слезть с этой трижды проклятой скалы!
- Вылазим, - коротко прохрипел Ледоглаз, не столько из-за ставшей привычной неразговорчивости, сколько из-за нежелания тратить сейчас душевные силы на длинные речи. - И вниз.
Он дёрнулся, заставляя лапы шевелиться, и вывалился из щели, послужившей ученикам убежищем. Огляделся, быстро мотнув башкой вправо, влево, затем вскинув взгляд вверх... и лишь потом опустив его к земле, туда, где у подножия скал орлы атаковали нескольких котов. Одна из птиц, на вид немного поменьше своего сородича, бросилась на полосатого воина. Ледоглаз перескочил на камень ниже, с трудом удерживая равновесие. Оставленные орлами раны этому по мере сил пытались помешать, вынуждая контролировать буквально каждое движение мышц, да же, о которых обычно и не задумываешься. И желательно шевелиться с достаточной скоростью. Вот полосатый отскочил в сторону, уходя из-под удара выставленные вперёд когтей, а затем перешёл в атаку. Ученик прыгнул на новый валун, ещё пониже и чуть вбок. Сцепившиеся кот и орёл расположились довольно удобно, прямо под нынешним его "насестом". Бьющаяся в истерике часть, сообразив, что собирается делать её сестра, попыталась собраться и перехватить управление, не желающая делиться контролем товарка сердито огрызнулась... брошенные на миг лапы поехали по обледеневшему камню, и гибкое чёрное тело сорвалось в пустоту, где дном и целью выступал яростно сражающийся за жизнь и детей комок перьев, когтей и клёкота.
"Мама, мама, ма-ама-а..."
Ледоглаз выставил вперёд лапы с выпущенными когтями. Теперь уже пути назад нет. Свалиться на спину, ошеломить, оглушить, прибить к земле, вцепиться в плоть, скрытую перьями... Из горла рвётся крик - хотело бы думать, что воинственный, но скорее уж испуганный - но его надо сдерживать внутри. Сейчас у кота есть преимущество неожиданности, не стоит его терять.
"Дря-ань!.."
В следующий миг он приземлился. Или будет точнее сказать - приорлился. А так же практически оглох и ослеп. Под лапами были перья и ходящая ходуном спина, вокруг - даже над головой - яростно хлопающие крылья. По ушам бил сердитый клёкот. Орёл был мягким - во всяком случае, мягче, чем камни, что могли оказаться на его месте, но удар от столкновения всё же был заметным, выбив воздух из лёгких и глухой болью расплываясь по лапам и груди. Практически не разбирая ничего в окружающей мешанине перьев и движения, Ледоглаз впился когтями в противника. А вот теперь можно позволить себе придушенно испуганно взвыть.

Сквозь завесу гнева и жажды боя Львиносвет расслышал знакомый голос. Цапля! Выходит, Стеблелап домчался до лагеря! В этот миг Львиносвет был готов возносить до небес быстроту урожденных котов пустоши. Он рывком обернулся, чтобы посмотреть, кто пришел вместе со светлой воительницей. И растерянно округлил глаза - она была одна! Неужто остальные воители остались глухи к просьбе о помощи? К тому же, это их прямой долг - помогать соплеменникам! Огромные птицы тем временем оставили скалы в покое и ринулись на воителей. Львиносвет задрал голову, на мгновение темные острые перья заслонили небосвод, окрашенный кровавым рассветом, и золотистый воитель инстинктивно сжался в комок, защищая глаза и горло и попутно стараясь увернуться от мощнейшего удара королевы воздуха.
Уфф!
Это было больно. Левое ухо орлиные когти разодрали напрочь, кровь стекала по щеке рыжего воителя, в плече и загривке нещадно пульсировала боль. Но в тот момент, когда Львиносвет с рыком вскочил, чтобы нанести ответный удар, орлица взмыла в воздух, оказываясь вне предела его досягаемости. Яростно выругавшись сквозь зубы, рыжий воитель низко зарычал и напряг задние лапы, напряженно следя за смертоносной птицей и готовясь отпрыгнуть в любой момент. Пусть только подлетит поближе, и у нее убавится красивых перьев! Молодой воитель уже не чувствовал страха, он был предельно сосредоточен на схватке, свирепая отвага сверкала в янтарных глазах. Но орлица внезапно перевела взгляд за его спину. Львиносвету так и подскочил на месте, но полоснул выпущенными до боли когтями лишь воздух. Резко обернувшись, он увидел Цаплю, которая явно бросилась к нему на помощь, но поскользнулась на снегу и вбухалась в сугроб. Именно ее-то орлица и избрала своей добычей и, уверенно рассекая воздух, полетела к юной кошке. Легкой, открытой добычей.
С быстротой тигра, преследующего жертву, Львиносвет метнулся в ее сторону как раз в тот самый миг, когда орлица нависла над Цаплей. Она была отвлечена, поглощена, ну а Львиносвет, взбудораженный этой ошибкой, сделал стремительный рывок. Он обрушился всей массой своего тела на птицу, вонзая когти в могучее крыло, цепляясь за предплечья. Пасть набилась перьями, но куда упоительнее был вкус крови.

Орел отчаянно бил крыльями, силясь вырваться из зубов Шторма. Чем больше величественная птица сражалась и пыталась вырвать крыло, тем сильнее кошачьи клыки калечили сустав, елозя по нему. Когда тебя жуют заживо - это неприятно, и орел громко кричал от злобы и боли. Или только от злобы... Шторм один раз случайно столкнулся со взглядом птицы, мотаясь мертвым грузом на крыле, и ничего, кроме слепого бешенства, там не увидел.
Ярость придала орлу сил, и он с особым остервенением замахал крыльями. Даже то крыло, в которое вцепился Шторм, птица ухитрилась раскрыть, и полосатый воин повис в воздухе, пытаясь удержать равновесие, мотая из стороны в сторону хвостом. Орел пытался дотянуться до него клювом, но Шторм был проворнее, и смертоносный крюк щелкал в воздухе вхолостую.
Боли уже не было, ее напрочь заглушило ощущение битвы. Уже много лун полосатый кот не чувствовал себя таким живым, как сейчас, сражаясь насмерть с таким опасным врагом. Орел был страшным противником, и дрался яростно, но он все же был слабее. Шторм чувствовал это по яростному клекоту, по биению крыльев. Орел гневался - и он боялся. Король поднебесья уже явно начал понимать, что ему не пережить этот день, и ощущение неизбежной смерти отнимало у него силы.
Когда птица в очередной раз взмахнула крыльями, в глотку Шторма наконец хлынула теплая кровь. Сустав лопнул, был исковеркан кошачьими зубами, но орел, будто не замечая дикой боли, рванулся с особенной мощью, и полосатого кота отбросило в сторону. Сила удара была такова, что Шторм не удержался на лапах и рухнул животом на снег. А орел, клекоча и визжа, перекособочась и подметая землю искалеченным крылом, взлетал. Хотя знал, что наслаждаться небом ему осталось недолго.
Когда серая фигурка отделилась от деревьев и кинулась к бьющей крыльями птице, Шторм понял происходящее только через секунду.
- РЫСЕЛАП, НАЗАД!
Он все равно крикнул, все равно рванулся изо всех сил, превзойдя даже свой предел. Задние лапы обожгло болью - где-то не выдержали такого напряжения сухожилия. Но Шторм прошел в своей жизни слишком много битв, он слишком хорошо умел видеть расстояния. Кидаясь на помощь своему оруженосцу, призывая его отступить, он уже видел, что Рыселап обречен. Спасти его могло только чудо.
Чуда не произошло.
Красная кровь хлынула из разорванного горла, растекшись цветком по снегу.
Шторм не видел глаз Рыселапа в момент смерти, он был слишком далеко, но знал, как они выглядят. Удивленный, изумленный взгляд. Он видел такие глаза много раз.
Когда тело Рыселапа рухнуло на снег и покатилось по нему, отлетев от удара орла, время для Шторма вернулось. Орел повернулся к нему, с явственным вызовом в черных глазах. Он, наверное, должен был почувствовать горе, или страх, или сочувствие. Или гнев. Шторм не чувствовал ничего.
Ни когда еще одна маленькая фигурка рухнула на орла сверху, прижимая его к земле. Ни когда птица яростным рывком вырвалась и все-таки смогла взлететь в воздух, направившись к Шторму. Ни когда вставал в стойку для последнего удара.
Орел летел низко, над самой землей. Даже не летел, а почти отталкивался крыльями и лапами от земли, как курица, которая пытается забыть о том, что не может подняться выше. Но Шторм не видел в этом ни смешного, ни страшного, ни гордого. Его бирюзовые глаза помертвевшим, остановившимся взглядом следили за приближением птицы.
Приблизившись, орел стал разворачиваться, пытаясь выставить вперед смертоносные когти. И в этот момент Шторм оттолкнулся от земли, на долю секунды взметнувшись в воздух. Не в обход, безо всяких хитрых приемов - в лоб.
Орел клюнул, крючковатый клюв пропахал морду Шторма от носа до уха. Боли не было. Хлынула кровь, заливая глаза, нос, рот. Но видеть и чуять полосатому коту уже не было нужно, его когти были на полпути к орлиной шее.
Они рухнули на землю вместе. Орел пытался еще свести на брюхе Шторма слабеющие когти, пропоров кожу, но не живот. Когти самого Шторма застяли в птичьей шее, покрытой толстым слоем перьев. Полосатый кот смотрел на попытки орла нанести хотя бы последний удар несколько секунд, а потом рванул когти. Кровь фонтаном хлынула из раны, заливая и орла, и кота, смешавшись с его собственной кровью из раны на морде.
Когда Шторм скатился с убитого орла, он был залит кровью с лап до головы, правый глаз остался закрыт, а левый потух, лишенный эмоций. Львиносвет и Цапля где-то в другом мире вдвоем приканчивали орлицу. Ледоглаз, это он рухнул на орла сверху, поднимался на лапы. Шторм, волоча по земле хвост и подволакивая лапы, подошел к серой кучке меха.
Все, что осталось от его ученика. От того, кого он так и не научил сражаться. Так и не передал ему искусство драться до конца. Но, похоже, ему и не нужно было это искусство. Шторм опустил голову и зарылся в серый мех. В когтях Рыселапа подрагивало орлиное перышко. Все-таки успел... Полосатый кот выдавил жалкое подобие улыбки.
Наверное, стоило что-нибудь сказать или хотя бы подумать, пожелать Рыселапу доброй дороги в Звездное племя, или хотя бы показать, как он гордится первым и последним боем своего ученика, но у Шторма не было сейчас ни слов, ни мыслей. Только какое-то почти забытое чувство из той, прошлой жизни.

Отредактировано Шторм (17-02-2014 23:03:07)

Кошка всё-таки сумела вскочить, рванулась в сторону, отчаянно понимая, что не успевает уже. Летящая на неё орлица выставила вперёд когти, готовая вцепиться в серую шкуру. Как вдруг её полёт сбился. Птица рухнула на землю.
Цапля растерянно моргнула. Не каждый день можно мысленно приготовиться к смерти, а в следующий момент наблюдать бьющегося на снегу орла, которого на земле удерживает всего один кот. Ветряная вообще не представляла, что кот может такое сотворить.
"А он действительно сильный..."
Львиносвет и орлица кружились на земле, сцепившись намертво. Птица не могла ни подняться в воздух, ни достать удерживающего её кота, а Речной - и серая эта прекрасно понимала - никак не сумеет разжать пасть, не дав орлу необходимую для взлёта свободу. Цапля, вцепившись напряжённым взглядом в мотающуюся из стороны в сторону в попытках достать противника пернатую голову, медленно двигалась вперёд, всё сильнее с каждым крохотным шагом припадая к земле. На сей раз она не торопилась. Это была неспешность сжимающейся пружины. Мгновения подготовки, растягивающиеся сейчас, в пропитанном кровью, злостью и болью воздухе, для того, чтобы перейти в стремительное движение, когда наступит нужный момент...
Например, сейчас.
Кошка прыгнула. Орлица, похоже, успела заметить движение, дёрнула головой, надеясь перехватить вытянувшееся в прыжке серое тело. Но правильно подобранный нужный момент заключается в том, что ты достигаешь своей цели, невзирая на препятствия и опасность. Острый клюв впился в спину, оставляя на серой шкуре длинный алый след, но Цапля уже вцепилась в птичье горло. Теплая кровь потекла по шерсти, но куда больше её хлынуло в пасть из прокушенной артерии, заливая нос, глаза, морду, грудь. Злой клёкот над головой стал тише, быстро превратился в булькание, сопротивление птицы ослабло, а вскоре вовсе сошло на нет.
Отчаянно фыркая и кашляя, кошка разжала челюсти и отскочила в сторону. Кровь - это, конечно, вкусно, но не тогда, когда она хлещет тебе прямо в глотку, неся явную угрозу захлебнуться. Да ещё перья, забившиеся в пасть. Отдышавшись, Цапля встряхнула головой и огляделась.
- Мы победили? - не без некоторого сомнения пробормотала она, ещё раз встряхиваясь. - Как все?
Н-да, судя по картине, которая предстала проморгавшимся от чужой крови глазам, все были... не очень. Досталось, похоже, каждому. Шторм, склонившийся над чьим-то неподвижным телом, вовсе утратил свой природный полосатый окрас, приобретя взамен буро-красный оттенок крови - не поймёшь чьей, то ли его, то ли второго убитого орла. Цапля неуверенно шагнула к Грозвому.
"Рыселап, так ведь?" - припомнила она имя лежащего у его ног молоденького ученика.
Для будущего эта схватка оказалась самой дорогостоящей. Цапля потупилась и опустила взгляд на свои лапы, не решаясь лезть к застывшему в неподвижности Шторму в такой момент. Что тут можно сказать? "Я сочувствую"?
Лапы вместо привычного белого цвета оказались окрашены всё тем же кроваво-красным. Вновь подняв глаза, серая обвела взглядом скалы. Раньше у неё особо не было времени разобраться, что происходило с учениками до прибытия подмоги. У них только один погибший или всё ещё хуже?

Запах Рыселапа исчезал, пропитываясь запахом крови. Смешиваясь с ним и растворяясь, как растворилась жизнь серого ученика. Сейчас Шторм вообще не чуял ничего, кроме крови, залившей всю его шкуру и весь мир вокруг. Красной вязкой жидкостью были напоены шкуры и когти котов, орлиные перья, да и сама земля тоже.
Полосатый воин оторвался от серой шерсти, позволив ветру свободно ее трепать. Обернулся - только затем, чтобы увидеть, как Львиносвет поднимает на плечи безвольно обвисшее тело собственного оруженосца.
Орлы дорого взяли с котов за жизни свои и своих птенцов. Шторм даже бессильной ярости сейчас не чувствовал, мстить мертвым птицам казалось бессмыслицей. Мстить было некому. Никто из живых не был виноват в этих смертях.
Первой вернулась боль. Режущая, ноющая, как будто его натирали на терке. Шторм ощутил ее во всем теле разом. Его лапы были покрыты ссадинами от скольжения и ударов по снегу, спина и живот - изодраны орлиными когтями, а через всю морду проходила длинная и глубокая рана, из которой до сих пор мелкими толчками лилась кровь. Смолчать удалось, хотя полосатый кот давно уже не был так сильно изранен. Облизнув онемевшую от близкой открытой раны морду, Шторм ощутил на языке уже свою собственную кровь. Вкус оказался приятным.
Потом, может быть, через минуту или две, наступил шок. Шторма затрясло от горечи и бешеной злости, когти до боли, хотя, казалось бы, куда уж больнее, впились в замерзшую землю. Он не переживал никаких оформленных мыслей, просто зашелся в беззвучном вое, не сходя со своего места над погибшим оруженосцем. Это не было плачем по Рыселапу или Ледолапу, выражением своих чувств или чем-то в этом роде. Это был просто клич воина, только что потерявшего последнего из своих товарищей. Яростный, бессильный и беззвучный.
Шторм сидел так довольно долго. По крайней мере, Львиносвет и остальные успели собраться уходить, а оставшиеся в живых ученики - спуститься со скал. Кто-то предложил уйти домой. Шторм не мог - их дом был разрушен в тот день, когда Рыселап стал его оруженосцем. А его, Шторма, дом - и того ранее, в тот день, когда исчез Алозвезд. Но сидеть здесь и рыдать тоже не было выходом.
Полосатый воин поднялся со своего скорбного места, последний раз ткнувшись носом в холодную серую шерсть.
- Я не хочу слышать, как его поминает Звездоцап, - голос Шторма прозвучал ровно, хотя и глухо, - Я похороню Рыселапа в лагере Грозового племени. Идите без меня.
Шторм подошел к орлу. Сейчас гордая птица была не более чем комком перьев... как и его оруженосец, так и не начавший учиться, был сейчас просто мертвой плотью. Но выдерживать глумление полосатого клятвопреступника даже над мертвой плотью Шторм не смог бы.
Удар когтистой лапы завершил начатое - голова орла повисла на позвоночнике, который Шторм переломил третьим сильным ударом.
- Заберите это, - кот кивнул на изуродованное тело пернатого хищника.
Рыселап был легким. Даже израненный, Шторм одним коротким рывком закинул куцехвостое тельце себе на спину, прежде чем подобрать орлиную голову и, ковыляя и чертя в снегу линию от повисшего хвоста, отправиться в сторону своего бывшего дома.

--- Бывший лагерь Грозового племени.