------как бэ в лагерь.

кажется, у него уже совсем плохо с памятью.
вот, например, сейчас, попытавшись вспомнить причину их перепалки, он наткнулся на пустоту и мрак.
хотя... нет. У него чудесная память. Особенно на всё плохое.
просто ему лень вспоминать то, о чём, по идее, он должен был напомнить кошке и то, чем она будет оправдываться перед племенем потом.
мол, так и так. Мы повздорили. Вот вам и причина. А это значит, что во всём виноват бродяга.
давайте его убьём и разорвём на части. Или отдадим на растерзание лисицам. Или...
ну, вариантов много. Очень. Лишь есть одно "но".
для начала пусть доберётся обратно до племени. Живой. И тогда уж посмотрим.

ах, какая жалость! Если она умрёт, это будет очень печально.
не придя в сознание, захлебнётся в грязи и мутной воде. Героическая смерть.
а, нет. Очнулась. И вновь ему стало лень вспоминать, какие повреждения он нанёс ей по дороге сюда.
впрочем, он, наверное, жесток. Был жесток с ней. Ну, обошёлся грубовато. Немножко.
если бы ему было ещё не лень вспомнить причину их перепалки, так вообще было бы чудесно.
тогда бы он мог сказать нечто вроде "она сама нарвалась". Но он ведь не скажет.
потому что в любом случае прозвучит ответ "мне было скучно".
послышались стоны боли. Ой, кажется, он перестарался с её боком. Какая жалость.
и запах крови, кажется, пропитал уже каждый клочок этого убогого места.
поднялась с места. Умница. Давай, ещё выпусти коготочки, зашипи и вздыбь шерсть на загривке.
хе-хе, а ведь так и сделала!..

- Любопытно.
его тихий, ледяной и вкрадчивый голос принёс вместе с далёким шелестом листьев ветер.
он и не скрывал своего присутствия - ещё одно дуновение, и болотный туман слегка развеялся, показывая его худую фигуру.
он сидел... нет, он лежал неподалёку на животе, положив морду на вытянутые передние лапы, словно ждал её уже очень давно.
- Пренебрегать, а потом, когда душонка оказывается в западне, обращаться к ним.
разумеется, под "к ним" он имел ввиду Звёздное племя.
стальной взгляд единственного глаза был наполнен иронией и превосходством.
- Жалко.
пусть попробует напасть вновь. Но сначала ей надо хотя бы сделать шаг и не упасть.
а ведь расстояние между ними не такое уж и маленькое. Хоть и не достаточно большое.
наверное, метров десять. Не более.
но она ещё не догадывается, похоже, что единственным сейчас её противником является её собственное тело.

её вопрос вдруг затронул какие-то непонятные струны внутри.
что это за чуждое чувство мелькнуло в единственном сером глазу?
совесть?
о, нет. Просто он уже давно не знал веселья. Ему понравилось начало этого разговора.
наверное, он должен сожалеть о том, что она не начала огрызаться, истерить или пытаться его достать.
это было бы любопытно. Очень любопытно.
ну, ладно. Попробуем вспомнить пять стадий осознания обречённости.

первая стадия - отрицание. Ну, ладно, можно пропустить, потому что гнев уже был - вон, как бурно проснулась, хоть и не настолько, насколько ему бы хотелось.
вторая стадия - гнев. Ну, собственно, он был первой стадией  в данном случае. Возможно, кошка сейчас всё отрицает, но это вряд ли - лезть к ней в голову ему было лень.
третья стадия - попытка заключить сделку.
хех, похоже, она только что её достигла.
- Мне нужно было отловить твоих сбежавших... котят?
так и хотелось цинично отозваться, сказав вместо "котят" - "выродков", однако он сдержался.
подождите.
осталось ещё две стадии.
любопытно.

ах, до чего же легко и быстро можно надавить на больное место.
то ли в этом мире уже совсем исчезли оригинальные личности, то ли он попросту научился догадываться уже в первые минуты диалога.
прерывистый кашель донёсся сквозь шум начинающегося дождя - но он не был настолько сладостен для слуха, насколько был участившийся ритм сердца.
маленькое сердечко простой воительницы Сумрачного племени, от которой ещё слишком ясно пахнет молоком.
когда-то она носила под ним своих котят, которые, впрочем, уже в безопасности.
но ей не нужно об этом знать. Не нужно.
пусть волнуется, пусть боится - потому что более для неё ничего дороже сейчас нет.

паника в её голосе. О, несомненно, эта была паника! где же былая свирепость и гордость Теней?
где? ведь он видит (точнее, в основном слышит и чувствует) перед собой лишь запуганную судьбой своих чад мать.
а матерями так легко манипулировать. Так легко запугивать. Так легко управлять ими.
самые прекрасные, самые безвольные и великолепные марионетки.
- Порой даже молодняк убегает от стаи ворон.
его голос стал тягучим, смертельно-саркастичным, полностью доказывающим её ничтожество.
ирония. Сарказм. Педантичность. Он хочет поиграть с ней. Поиграть с её душой.
с её разумом. А затем втоптать в грязь. В эту топь. И уничтожить.
- А одной вороны достаточно, чтобы заклевать несколько комком шерсти.
он хмыкнул ей в ответ, когда она, прошипев нечто невразумительное, лишь отчасти похожее на угрозу, тут же убежала.
до чего противоречивы эти коты. Коты-воители. Обещать - и не выполнять. Угрожать - и убегать.
как... банально.

- Последние стадии смерти...
он преспокойно следовал за ней до этого времени - а теперь, наблюдая из тумана, как она тонет, не спеша шёл прямо к ней.
наконец, он вынырнул из своего укрытия, хоть и дождь размывал всё перед глазами.
худая фигура, длинные лапы, чернеющие на фоне торчащей клочьями шерсти шрамы.
и единственный серый глаз, чей пронизывающий взгляд был наполнен лишь тем чувством, с которым смотрит на обречённого смертного божество.
- ...это депрессия и принятие.
холодная усмешка змеёй скользнула по губам - и он подошёл к самой кромке, там, где тонула кошка, не имея возможности зацепиться хоть за что-нибудь.
дождь становился всё сильнее, хлеща каплями по спине и бокам.
словно удав, он сделал резкое, мгновенное движение корпусом вперёд - и вонзил когти в передние лапы кошки - наверное, ещё бы чуть, чуть и она бы окончательно погрузилась в воду с головой.
своеобразным и весьма болезненным методом удерживая её на поверхности, он, рискуя и игнорируя шанс самому упасть в болото, уставился прямо ей в глаза - расстояние между их носами было меньше, чем мышиный хвостик.
смотрел в упор немигающим, ледяным взглядом единственного серого глаза.
- На какой стадии находишься ты, душа?..
не дожидаясь ответа, он резко потянул на себя, вонзая когти в её лапы ещё сильнее, пронзая кожу и доходя до мышц.
мгновение. Две секунды. Три. И вот, он уже вытащил её на поверхность.
мгновение. Две секунды. Резкий удар по морде - чисто для оглушения.
мгновение. Секунда. Удар лапой с высунутыми когтями по раненому боку - и когти вспарывают нежную кожу, достигая грудной клетки. Возможно повреждение рёбер.
- Жалкое зрелище.
мгновение. И он разворачивается и неторопливо уходит прочь.
дождь смоет все следы. Все запахи. Боль затмит её сознание. Она забудется. Потеряет сознание. А когда очнётся, подумает, что это всего лишь сон.
вот только тяжёлая рана в боку, расцарапанные передние лапы и раскалывающаяся голова - всё это скажет об обратном.
она не скоро сможет подняться на лапы. Не скоро доберётся до лагеря. А если её никто не найдёт в ближайшие дни - то, увы, ей действительно придётся смириться.
последняя стадия смерти, как никак.

/в неизвестность/

Кровавая вышла из лагеря и побрела по лесу. В лагере всё равно почти никого не было, все ушли на Совет. Её, конечно, не взяли, а плестись в тайне за ними ей просто не хотелось. Разве что она видела, как Титомир привёл с собой из леса своих котят, и вместе с ними был ещё немой Снегопад. Кровавая лишь ухмыльнулась. Погуляли, котята. Потом она, конечно, узнает, как всё было, но сейчас она будет некстати. Титомир сейчас уж точно не будет рассказывать, что произошло, да и никто из них.
Кошка просто без цели шла по лесу. Она просто не знала, как ей дальше жить, что делать. Всё рухнуло. Она только сейчас осознала, что, хоть и достигла немало в боевом искусстве, она потратила жизнь впустую. Кроме совершенный боевых навыков у неё не было ничего. Ни тех, кто может поддержать, помочь. Ни своей банды. Ничего. только сейчас огненно - кровавая дымка, которая была всю жизнь перед её глазами, рассеялась. И что ей теперь делать? Оставаться в племени ей незачем, ей там делать нечего. Уйти? А что тогда делать? В конце концов кошка решила просто ждать. Ждать, когда появится цель. Она чувствовала, что скоро она появится и снова свяжет её со злом.
Есть. Очень хотелось есть. Кровавая ела уже очень, очень давно. И пить. И спать. Не спала она уже много, много, много-много времени. Что ж, когда вернётся в лагерь - поспит... Хотя нет, лучше в лесу. Великий Яркозвёзд ведь запретил ей спать в палатке воителей, так пусть подавится. Но сначала она поест. И попьёт заодно. Как всегда. Как давно она не чувствовала на языке солоноватый, но такой божественный для неё вкус крови. Особенно кошачьей...
Кошка остановилась и стала принюхиваться, чуть приоткрыв рот. Почувствовала запах ящерицы и фыркнула. Нет, такое она не ела. В них слишком мало крови. Кровавая медленно пошла дальше, принюхиваясь, прислушиваясь и присматриваясь. Шорох в траве. Рефлекс - и Кровавая уже несётся за белкой. Спасительное для дичи дерево. Белка прыгнула на него, но в тот же момент чёрная кошка подскочила к стволу ели, схватила белку за хвост и резко, грубо сдёрнула с дерева. Та стала в ужасе перебирать лапками и извиваться. Кровавой нравилось это состояние. Она просто стояла и впитывала в себя страх, ужас, отчаяние зверька. Потом просто с силой стукнула белку головой о дерево. Та повисла в пасти у охотницы. С удовольствием вдохнув запах свежей дичи, кошка легла на землю, положила перед собой белку на спину и впилась ей прямо в горло. И стала сосать кровь. Кровь лилась, наполняя рот, наполняя тело силой и кипящей бодростью. Кровь всегда давала ей силы, а от кошачьей она безумела.
Вот она выпила кровь из белки, тельце ссохлось, стало маленьким и сухим. На нём не было повреждений кроме разбитого затылка и двух аккуратных дырочек на горле. "Ну, а это можно отдать племени." усмехнулась про себя Кровавая. Сухое и чёрствое мясо, остающееся после того, как кошка выпивала кровь, она не ела, а приносила его в кучу добычи. Напившись, кошка встала и облизнулась. Со рта капала кровь. Как всегда, когда не стала умываться, чтобы кровь осталась на мордочке. Кровавая взяла белку в зубы поперёк тела и положила под корни старой ели, не забрасывая добычу грязной землёй, чтобы не пачкать, а если кто-то унесёт, не важно.
Теперь уже более бодрая, пошла чёрная кошка жальше по лесу. Она хотела дойти до высоких скал и проходила мимо болота, как вдруг увидела чьё-то растерзанное, окровавленное тело, лежащее на более-менее сухом участке земли. В ставших кроваво-красными глазах кровавой появился интерес. Она подняла уши и тихо, осторожно подошла к телу и оглядела его. То была Вереск, мама тех самых сорванцов, что убежали в лес сразу же, не выжидая. Губы Кровавой расползлись в ухмылке. Она подошла к кошке вплотную и с широкой ухмылкой осмотрела её. Она была мокрой, видно, успела побывать в болоте. Всё её тело было исполосовано кошачьими когтями. Интерес в глазах кошки усилился. Интересно, кто это сделал и зачем? Кровавая наклонилась и обнюхала Вереск. Нет, все следы смыл дождь. А жаль. Хотела бы Кровавая повидаться с тем, кто это сделать. А стать друзьями или выдрать за соплеменницу - это уж как эпичнее будет. Кровавая вздохнула и снова ухмыльнулась. Вереск Ещё дышала. "Жалкое зрелище." сказала она про себя.
Сейчас у неё было много вариантов. Она могла напиться кошачьей крови, а потом сбросить её в болото. Могла вылить на неё всю свою ярость, потом сбросить в болото. Могла привести в сознание и задавить морально. Могла привести в сознание и тогда изодрать. Могла просто сбросить в болото.
А могла принести её в лагерь, спасти.
И почему-то на этот раз ей на ум пришёл последний вариант. Так, на всякий случай.
Кровавая тронула её огромной, когтистой лапой. Та не шевельнулась. Вздохнув, чёрная кошка наклонилась, взяла Вереск за загривок, полняла и понесла в лагерь, решив забрать белку на обратном пути.

-------------->лагерь, палатка целителя

Я холодно взглянула на своего спутника, и ради этого он завел меня в топь, чтобы поведать то, что мне итак известно? В таком случаи мы впустую тратим время, чего я как известно терпеть не могла. Впереди много работы, на моих плечах висел не только Львинолап, но и моя собственная ученица, с которой, из-за этого мышеголового Сапсана, так и не провела тренировку. И откуда берутся в нашем племени такие дураки? Но Когтя я никогда не считала глупцом, но верила еще и в то, что он также не считает меня идиоткой. Однако, он явно думал, что до меня туго доходит. Значит стоит растолковать ему, что все обстоит совершенно иным образом. Я свирепо обнажила желтоватые клыки, мой нрав всегда велел мне быть прямой, яростной и непоколебимой. И уж точно я не позволила бы ни Когтю, ни кому-либо другому, считать что я не знаю что мне делать и как это делать.
- Короче, - оборвала я его. - Я знаю что делать, надеюсь ты привел меня сюда не для того, чтобы объяснять каким образом мне тренировать этого рыжего котенка.
И таким образом длинная и значительная речь Когтя потеряла всякий смысл, вернее для меня в его словах изначально не было толку, а вот он явно считал, что его речь - значима. Я коротко фыркнула. Я была не в лучшем настроении, и мне совсем не следовало объяснять и повторятся. Расскажи лучше что-нибудь новенькое. Я никому не позволю ставить под сомнение мое воинское мастерство. Я ничем не уступала котам в этом, я могла сражаться, была быстра, но я не ставила на свою скорость все что у меня было, у меня имелась и сила.  Я сочетала это, потому что знала, скорость и проворство могут противостоять противнику, направить его силу против его самого, но это банально, а вот сильного и точного удара от стремительной кошки уж явно никто не ждет. Я слишком долго доказывала, что ни в чем не уступлю лучшим воинам, и никто не смел не верить в мою силу и мои знания.
Коготь был мне хорошим другом, как и Частокол и порой мне казалось, что нас связывает нечто, некая незримая нить повязавшая нас еще задолго до рождения. Я не могла это толком объяснить, но некоторые вещи вызывали у меня ощущение дежа вю. Словно все происходившее в моей жизни уже когда-то было. И чаще всего те туманные видения являлись ко мне во снах. Но... я слишком трезвомыслящая, чтобы придавать значения снам. Это всего лишь сплетения собственных мыслей в странные картинки. Не более того. И все же порой сны могут быть реальны. Я знала это, потому что царапины, которые останутся после моих тренировок на юном ученике, будут настоящими. Я не любила неопределенность, мне требовалась ясность, всегда, во всем.

Предлог? Потрясающе. Наверное раздражение отчетливо проскользнуло в моих глазах, хотя из уст Когтя признаться и вправду приятно было услышать о том, насколько высоко он ценит мое воинское умение. Но сколько еще он планировал тратить мое время впустую? Мне хотелось отдохнуть. Сегодня я так и не сделала ничего полезного хоть и собиралась. А время, оно было ценно для меня. К грядущей ночи у племен появится новый и опасный враг, потому что он будет незаметен, сокрыт в тени, подобно тому как мы готовились к атаке в ночной засаде, у нас появится еще один союзник. И пройдет совсем немного времени, как он осознает свое истинное могущество, этот пока еще юный ученик. С нашей помощью. Мы умели воспитывать настоящих воителей, сильных и безжалостный в секунды битвы. Мы ищем слабости, находи и искореняем их, ибо истинный воин не может быть слаб, ибо это должно быть вырвано из сердца, где ему нет места. Слабость - величайшее из зол.
Коготь резко выпрямился и взглянул на меня, в янтарных глазах я видела пламя. Огонь, я знала, что этот огонь  может смести весь мир, изменить его, я знала что может построить или разрушить, создать или уничтожить по своей воле. Я знала на что способна его боевая ярость и холодный разум. И я не боялась этого. Я и сама была не менее опасна, такие как я и он рождены, чтобы изменить этот мир. Что старые законы? Они - прах, тлен. Жалкие призраки прошлого, что они могут сделать нам? Мир меняется, и гнетущее прошлое должно быть отброшено, подобно тому как белые кости отделаются от сочного кроличьего мяса. И лесом должны править сильные, не знающие сомнений коты. Большинство угнетенное старым порядками просто не может трезво видеть этот мир, его суть. Сколько мы могли дать тем, чья сила расходовалась попусту! Но всегда будут жалкие слабаки, трусы готовые следовать голосам Звездного племени, не способные решать как им жить, не имеющие самостоятельности. Что же их воля и разум в наших лапах - тоже оружие.
И Коготь был из тех, в том не виделось слабости и сомнения. Он никогда не отступал, борясь за то, чего желал достичь. И я желала того же. Потому что пламя трепетавшее в моих жилах отразилось в его огненно-янтарных глазах и я знала, что мы грезим одним и тем же великим будущим. И могла ли моя собственная ярость, бесстрашие и свирепость дать и ему силы, деля пещеру, подстилку, да и саму жизнь. Деля даже величие власти.
Да ни одна из моих соплеменниц не могла сравнится со мной в боевом мастерстве и свирепости, я никогда не была мягкосердечной, я не ведала жалости в секунды сражения. Но я была воином, а не убийцей, меня останавливал даже не закон, лишь желание не опустится на уровень жалких бродяг, чтобы моя сила не стала жалким нападением из-за угла и прокусыванием горла. Моя сила - для настоящих сражений. И Коготь был еще раз прав? Меня не нужно было защищать, я не из тех кто нуждался в заботе, я всегда отвечала за себя не привыкая полагаться на кого-то. Но он подошел ближе и я чувствовала касание его шерсти кончиками усов, что-то отчего сердце забилось быстрее, в горле стало сухо, странное, непривычное чувство. Необъяснимое всеми нормальными понятиями. Слова звучащие в моих ушах, его слова.
Любовь, что это? И разве могло возникнуть между нами то, что возникало обычно между котом и кошкой. С нюнями, вечными клятвами и слезными признаниями. Мы ведь не из таких, правильно? Я не из таких. Среди кошек, что прячутся за спинами своих самцов, я первая ринусь в бой не дожидаясь защиты и помощи, сражаясь как в последний раз. То азартное веселье почти туманящее разум, но и его слова туманили разум похлеще крови из чужих ран, похлеще моих когтей и зубов, что оставляли царапины в пылу битвы. И это не слабость, потому что наша сила вместе делает нас еще более могущественными. Но скажи Ржавница, есть ли в твоем лесиконе слова, к такому случаю? Конечно нет... разве ты ведала когда-нибудь, что-либо подобное, тебя ничто и никто не нужно было...
Почему я поверила ему так легко? Да потому что знала, что Коготь тоже успел меня изучить, он знал мой нрав и знал - я далеко не глупа, и не стоит играть моим доверием. Подруги приходят и уходят, а союзники остаются. И с союзниками не стоит играть в игры. Да... он сказал мне правду, только что. И что я могла ответить ему?
- Наверное... ни странно что твои слова меня удивляют, - негромко произнесла я, спокойно, так, спокойно, уж дурой не стоит представать перед ним, я уважала его и хотела быть достойной в его глазах, а не мямлящей мышеголовой идиоткой. - И не жди от меня бурной реакции с восторгом и клятвами, ты же знаешь, что я не такая. И никогда не задумывалась над тем, чтобы иметь друга... но, я бы хотела бы быть рядом с тобой, делить с тобой дичь, планы на будущее, сражаться бок о бок и даже, разделить с тобой жизнь. И если это и есть любовь, то твое чувство, оно, взаимно, - я слегка запнулась и отвернулась, смущение, непривычно да? Просто я не привыкла обнажать ни перед кем свою душу, а сейчас добровольно открыла ее этому полосатому воину.

Я кивнула. Может это не было похоже на бурные признания, коих обычно ждет всякая кошка, но я чувствовала, что нас прочно связала некая незримая нить. И наши судьбы оказались соединены. И я действительно питала глубокое отвращения с изнеженным слабачкам, и не собиралась становится одной из них, мне не нужна защита. Скорее мне нужно было понимание, союзник, разделяющий мои планы, мои мысли, мои устремления. И Коготь был именно таким котом. Он был немного старше меня, я знала его всю жизнь, в глубине души он восхищал меня, но я вовсе не теряла при виде него голову, я лишь раз за разом пыталась доказать, что тоже многого стою, и способна на большее, чем сидеть в детской и возится с котятами. И Коготь тоже это видел, много лун мы искоса наблюдали друг за другом, оценивая способности друг друга и в итоге стали друзьями. Соратниками, союзниками. Мне вовсе не претили его амбициозные планы, я и сама думала о том же. Менять все, кого-то это могло бы испугать но не меня, я всегда считала себя достаточно сильной для этого и достойной того, чтобы самой устанавливать порядки в жизни, не слушая голоса призраков.
-Мне тоже надо заняться тренировкой нашего нового ученика, - произнесла я, в глазах сверкнул пламенный огонек.
Мы во многом похожи. И нам нет равных. Это я знала. И огонь горевший внутри нас, пламя ярости и силы, был один и тот же. Мы разительно отличались от прочих котов, в любом из племен, звание воина, за что получили его эти мягкотелые увальни? Они были слабы и глупы, а мы - сильны и отважны. С детства я яростно не любила глупые сказки старейшин, доселе помню, как мы с моими братьями, в ту пору эти два слабака были еще живы, пошли к старейшинам. Я не желала слушать блохастых стариков, но меня прогнали, чтобы не путалась под лапами. Но то были не истории о великом боевом духе, храбрых подвигах, завоеваниях, крови и смерти. Скучные старые сказки. Я помню, что мне все порядком надоело, когда один из стариков, снова начал историю, с такими словами: "Я расскажу вам о моем дальнем предке". И я помню, что характер взял верх надо мной, я разительно отличалась от других котята которые слушали стариков, разинув рты, я позволила себе поразительную дерзость: "А что ваш предок тоже был жалким слабаком?!" Помню тогда меня прогнали из компании, но меня это не смутило, к чему они были мне? Были более сильные, храбрые и яростные, с кем я и водила компанию. Коготь, Частокол... они были именно таковы, им тоже не было дела до старых сказок, их влекло будущее величие, власть, завоевания и весь лес, что должен был лежать у их лап.
И сейчас, спустя столько лун, мы могли осуществить наши амбиции. Мы не были настолько глупы чтобы идти напролом, скрытно, украдкой, в тени, завладевая слабыми умами других котов. Используя их чувства и стремления в свою пользу. Ведь каждый чего-то желает, блага всем или силы себе одному. Но я знала главное - каждый хочет быть увиденным и услышанным, каждый хочет чтобы его заметили, и каждый хочет, чтобы его ценили. Эту-то главную слабость мы и поворачивали себе на пользу. Ученики слишком неопытны и часто наивны чтобы отделить правду от лукавства.
Я не собиралась сходить с ума от слов признания в любви, дела это не меняет. Разве что мы возможно стали более крепко связаны чем раньше. Пора было заняться делом. Теперь мы можем все.

-------лагерь, палатка воинов. оттуда сразу ---- темный лес.

Всё не так уж и плохо.
Наверное.

Титомир судорожно вздохнул, останавливаясь. Он не мог сказать, сколько времени занял этот путь, но тело, привыкшее к различным физическим нагрузкам, совершенно не болело. Можно было даже сказать, что кот был в расцвете сил. Разумеется, в определённых моментах... кот раздражённо дёрнул ухом.
Мысли в голове разбегались, словно испуганные мыши. И ему совершенно не нравилась эта невозможность сосредоточиться на определённой теме. Поэтому слепой предпочёл вообще не думать, а молча идти вперёд, скрытый от непрошеных глаз ночным мраком и туманом болот, хоть и шёл он по самым окраинам, не решаясь найти свой бесславный конец в тине.

Ветер, потрепав его по боку, неожиданно принёс ему новый запах - и он явно не принадлежал коту. Мышцы мгновенно напряглись, хвост хлестнул своего хозяина по боку - где-то бродила лиса. И это совсем не понравилось Титомиру - в одиночку противостоять такому зверю было практически самоубийством.
Если, конечно же, речь не идёт о том, что этот лис мог запросто уйти вглубь территорий Сумрачного племени и найти куда более слабого и неопытного противника. Или вовсе дойти до лагеря - всё ещё были свежи в памяти воспоминания о том, как разъярённый барсук попытался проникнуть в лагерь, но всё же отступил под натиском котов племени Теней. Воитель понимал, что не может оставить это просто так - если рыжий хищник попробует кошачьей крови, то он вряд ли сможет вовремя остановиться.
Ведь коты так слабы и беспомощны против него... разумеется, на первый взгляд.

Глубоко вздохнув, кот перешёл на лёгкую, бесшумную трусцу - это были его земли, его территории, и, даже будучи слепым, он знал здесь каждую кочку, каждую яму, каждый пенёк. Определив местоположение лисицы (которая вряд ли его до сих пор не заметила), он, сделав широкую дугу параллельно её пути, остановился, таким образом преграждая ей путь.
Шерсть на загривке встала дыбом, когти были выпущены, но он не позволил себе зашипеть - возможно, хищник просто уберётся прочь, хоть и Титомир понимал, что шанс этот катастрофически мал. Как и мои шансы на победу.
- Пошёл вон, - процедил он, когда расстояние между ним и лисом стало опасным - десяток метров.

Кажется, лис рассчитывал на устрашение своего так называемого "противника" - нет, хищник не воспринимал его всерьёз. Но главное было и то, что он, конечно же, не мог знать о то ли дефекте, то ли о просто особенности своего нынешнего соперника - о слепоте. И то, что его оскалы и страшное выражение морды совершенно сейчас "не работали" - Титомиру было плевать на то, как пытался устрашить его рыжий хищник, а потому он уже был готов к атаке, когда до его ушей лишь долетел первый шаг сорвавшегося с места лиса.
Что же, если он не желает отступать, то Титомир заставит его это сделать.

Главное здесь - выждать момент. И для этого совсем не нужны глаза.
Глубокий вдох.
Хищник уже совсем рядом. Он слышит это. Он ощущает это. Выпущенные когти и оскаленная пасть готовы вершить мнимое правосудие. Защищать племя от этой напасти.
Глубокий выдох.
Резкий прыжок в бок - и лишь чёрная тень мелькнула перед носом уже почти что настигшего свою "жертву" лиса. Мгновенный разворот - он чувствует, где находится враг, он слышит его неровное зловонное дыхание, бешеный ритм сердца, клокот рычания в груди. Уже в следующее мгновение он налетает на лиса сбоку - когти царапают шею, плечо, грудь, а клыки уже вонзаются в ухо - и Титомир мгновенно отступает, готовый в любой момент вновь ускользнуть.
Это было предупреждение. Последнее предупреждение. Он лишь показал ему, что он не такая лёгкая добыча, какой кажется.