- Ты что творишь? – горячее дыхание брата только лишь распалило внутренний пожар: Песочек на неё нашипел! На свою сестру! Но, тем не менее, это заставило рыжую умолкнуть, и она, подавив в себе сильнейшее негодование да возмущенный рык, закусила мгновенно надувшиеся губки, раздула щеки и сдвинула брови. Весь вид её будто бы говорил: «Пф, тоже мне, умник нашелся!»
Особенно большую волну – чуть ли не девятый вал! – эмоций вызвали у непокорного пламени её души осторожные, подчеркнуто вежливые и чуть ли не подносящие до небес всю красоту и неповторимость ума Меди слова. Это было настолько противно слушать, что… Но тут её шерсти коснулась Полынюшка, обронив короткую благодарность, и котенок тут же успокоилась: будто языком слизало гуляющий по просторным степям её мыслей смерч.
И правда… Чего это она?!.. Посмотрела на Песочка украдкой, ощущая вину за свою мимолетную вспышку злости: все же, он как лучше хочет, из неприятностей пытается их вытащить… А Маковка… И правда переборщила со словами, что наговорила Меди в пылу эмоций.
А хотя…
Нет, она всё правильно сказала! Так ей и надо, этой зазнайке Меди, пх! Вскинула подбородок гордо, смерив воительницу еще одним пристальным взглядом. Но тут послышался шорох, и в детскую проскользнул силуэт большого рыжего кота.
- Папочка! – на устах котенка заиграла улыбка, а в глазах засверкали зеленые звезды – такие же, как те, что то тут, то там появлялись на небе. – Как хорошо, что ты пришел! - возможно, огненной деве стоило бы стыдливо опустить глаза, прижать горящие ушки к затылку да попытаться спрятать щечки, покрытые румянцем (мол, простите её, грешную, ей правда очень стыдно), но Маковка не чувствовала угрызений совести, более того – девчушке вообще казалось, что в сложившейся ситуации она совсем не виновата, а даже наоборот – действовала целиком и полностью оправдано.
Когда же Аконит сам предложил прогуляться – счастью её не было предела. А еще хотелось повернуться к Меди и показать ей алый язычок. Но за такое даже папа её по головке не погладит, наверное. Поэтому девчушка только улыбнулась уголками губ – так, презловредно, и еще глаза сощурила.
- Я знала! Знала, что ты не будешь возражать нашей прогулке!
Правда, спустя один лишь миг на миловидной мордочке рыжей осталась только тень прежней эмоции; в детскую, практически сразу после папы, зашла Аспид. Маковке показалось, что белые шерстинки воительницы сами по себе излучают холод, поэтому котенок сама не заметила, как растопырила свою пламенную шерстку.
Потом, правда, поспешно вернула себе прежний, будто бы спокойный, вид непоколебимой скалы, но от Песочка явно не укрылась такая резкая смена эмоций на сестринском лице.
Полынюшка чертыхнулась про себя, Песочек даже поздоровался, рыжая же выбрала тактику неприступной: промолчала, словно снисходить до слов (тех самых, что лишь недавно лились рекой) и говорить с кем попало было не в привычке у её величества Маковки. Посмотрела на белую кошку пристально выпаленной травой очей, вскинула бровь, изучая.
Несмотря на неприятный осадок, оставшийся от первого их знакомства, эта Особа вызывала живой интерес у юной Маковки, пусть сама малышка ни за что не призналась бы в этом. Даже под пытками. Равно как и не призналась бы, что недавняя перепалка с Медью всколыхнула тайные глубины её души и оставила какое-то странное послевкусие – сейчас оно было слишком размытым и непонятным, чтобы Маковка обращала на него свое внимание.
