Я проснулся от нежного прикосновения к своей щеке и от тихо убаюкивающего голоса, из-за которого и вставать-то не хотелось, напротив: я бы дорого заплатил, чтобы лежать вот так всю жизнь, слушать этот ласковый щебечущий голосок и... Но все разбивалось о скалу реальности. Морщась и мотая головой, я открыл глаза и огляделся, тут же наткнувшись на Сороку. Она позвала меня и вынырнула из пещеры. Все еще не понимая, что происходит, я нехотя поднялся со своего места и. быстро отряхнувшись, вышел следом за ней, щурясь от ярких солнечных лучей, раздражающих сонный глаз. Не успел я ступить и шагу, как на нас налетел Молнегрив, здоровый лохматый кот, преградив дорогу. В ругань тут же полезла Сорока. Я прикрыл глаза и тут же открыл их, стараясь хоть как-то проснуться. За это время, впрочем, ситуация не изменилась. Я закатил глаза и уже было открыл пасть, чтобы что-то возразить, как сзади послышался приглушенный рык Звездоцапа. Я обернулся. Предводитель бросил на меня острый взгляд и переключился на Сороку, словно стараясь придавить ее к земле. Мне, конечно, давно была известна (как, впрочем, и все остальным) эта вражда между ними. И мне она никогда не нравилась, особенно в моем теперешнем положении. Я словно находился меж двух огней. С одной стороны Сорока, а с другой Звездоцап. И как же надо себя вести, чтобы не потерять расположение ни того ни другого? Доверие Сороки мне было важно. Доверие Звездоцапа необходимо. Впрочем, только ли корыстные цели двигали мной в отношениях с этим котом? Навряд ли. Я видел в нем лидера. Пусть даже не своего, но лидера, которому следует подчиняться. Ведь, по сути, он не желал зла племенам. Он был неплохим вожаком. Единственное - им управляла жажда... власти. Но разве же это так плохо? Впрочем, у меня было слишком мало доводов, чтобы судить обо всем этом. Мне нужно было еще время.
Пока мы бежали, я смог окончательно скинуть с себя одолевавшую меня до сих пор соноту.
На пустоши было тихо, как и всегда, лишь ветер гулял по ее необъятным просторам. Было уже довольно поздно, цепь ярких сверкающих звезд устилала ночное небо. Выдохнув, я остановился и прилег на землю, выжидающе глядя на Сороку, словно требуя объяснений, а после лишь кашлянул и отвернулся, подняв голову к темному небосводу.
- Мы толком и не говорили с той ночи, - как бы невзначай начал я и снова посмотрел на кошку, - Ты что-то хотела?
Я вдохнул воздух, а вместе с тем и ее аромат. Удивительно, но только сейчас я всерьез задумался над тем, как давно мы не виделись, не проводили время вместе. Она, казалось, была занята всем, что касалось некогда существовавшего племени Ветра, в то время как я был погружен в дела сугубо Тигриного. Уж и не помню, как я стал главным охотником, однако же был чрезвычайно доволен своим положением. Не знаю и того, как изменилось отношение моих неприятелей ко мне, но это, в общем-то, было уже не важно. Совсем не важно.
Нахмурившись, я еще некоторое время смотрел в одну точку, и только потом полностью вернулся к Сороке. Наверное, следовало сказать что-то нежное, то, что бы ее успокоило, но я не мог пересилить себя в этом плане. Во всяком случае пока не буду уверен до конца, что не наткнусь на острые шипы.

Я выдохнул, отвернувшись от нее и устремив взгляд куда-то вдаль, в одну точку, лишь бы куда-то смотреть. Сорока долго молчала,  это начинало напрягать меня, однако  я не подавал виду, продолжая лежать на траве и равнодушно разглядывать далекие горные холмы. Точнее, со стороны так, наверное, казалось. Внутри же я не мог избавиться от той безудержной тоски, накрывающей меня каждый раз, как большая волна во время шторма накрывает корабли, не давая ни малейшего шанса на спасение, на настоящее и будущее. Подобно соленой воде, она не давала мне даже вдохнуть. Словно легкие наполнились этой самой водой. Словно шанса на спасение уже и не было. Эта вода утаскивала меня на дно.
- А зачем о ней говорить? Что было, то прошло.
Я зажмурился, когда Сорока разорвала эту связь, вытащив меня на берег. Некоторое время я молчал, продолжая смотреть куда-то перед собой.
- Я не об этом.
Теплый порыв ветра слегка взъерошил мою шерсть. Я опустил голову и вздохнул. Даже и не знаю, чего мне сейчас больше хотелось: вернуться в лагерь или просто исчезнуть. Но настроение в воздухе висело от чего-то напряженное, это меня тревожило. Словно между нами была какая-то... недоговоренность. Я хмыкнул. На некоторое время все снова погрузилось в тишину, пока ее не нарушил неожиданный вопрос Сороки. Я нахмурился.
Как давно я ушел из гор? Как давно был там в последний раз? Не помню. Совсем не помню. Память всегда забирает самое дорогое, самое важное из твоей жизни, и сжимает так крепко, что эти железные силки уже не распутать. Горы. Горы... Мое детство и моя молодость, моя память, моя гордость. То, от чего я сам же когда-то отказался. Каким я был глупцом. Небеса, как я был глуп. С тех пор у меня словно из души что-то вырвали. Словно часть меня осталась там, дома. Каким же я был глупцом. Наверное, именно сейчас я понял, почему большая часть котов не покинули этот Лес, хотя у них и был такой шанс. Просто это был их дом. Дом, от которого не хотелось отказываться из-за какого-то там самозванца Когтя, возомнившего из себя предводителя. Дом, который они также нежно и трепетно любили, как и я свои горы. Горы. Если бы у меня была вторая жизнь, я бы провел ее там. И уже бы никогда не покинул свой истинный дом.
- ...чтоб вечно их помнить, там надо быть раз, - прошептал я, прикрыв глаза.
- Так трудно уходить и нити рвать,
что накрепко связали нас с горами.
От памяти своей не убежать,
как не закрыть всех гор моих степями.

Пусть гул реки заглушит этот стон,
что с губ моих сорвался поневоле.
Я вижу горный мир... И только он
над всей моей короткой жизнью волен.
Наверное, я сказал это даже не для нее, а для себя. Но эти чувства трудно было описать одними словами. Пустыми, бездушными в своем большинстве. Нет. Такое могли передать только стихи, плавные, летящие, словно сокол в небесах. Горы. Я закрываю глаза и снова вижу вас. Прекрасные, величественные, необъятные.  Лучи утреннего солнца играют на снежных верхушках, на отвесных скалах, покрытых коркой льда. А там за поворотом мой дом - небольшая уютная пещерка. Вот постаревшие мать с отцом выходят встречать меня, а сзади стоит Утес со своей женой и котятами - моими племянниками. И все как раньше. Хотя, нет, кажется, что-то изменилось. Это был я. Я закрываю глаза и снова вижу вас. Когда-нибудь я вернусь.

Отредактировано Килиманджаро (11-12-2013 19:38:21)

- Да... есть такие вещи, которые надо просто увидеть, почувствовать... которые не сможет описать ни одна поэма, ни одно стихотворение.
Я покачал головой и опустил ее, пытаясь отогнать все невеселые мысли, но, как ни старался, они каждый раз с новой силой настигали меня, придавливая к земле, вдавливая в нее, сжимая горло. Но всё, хватит на сегодня. Хватит. Выпрямившись, я посмотрел на Сороку в легком нетерпении. Она все время увиливала, ходила вокруг да около, словно хотела отложить самую важную часть разговора на потом. Словно была к этому не готова. Или думала, что это я не готов?
Потом снова повисла тишина. Я раздумывал о горах, об отце и матери, о том, как хотел бы вернуться домой, когда Сорока в очередной раз вернула меня к земным мыслям. Некоторое время я еще не сводил глаз с пучка травы, и лишь спустя полминуты наконец посмотрел на кошку. Она избегала встречаться со мной взглядом. Я посмотрел на траву у себя под лапами, потом вдруг улыбнулся и, запрокинув голову назад, засмеялся.Сорока, Сорока. Ты не понимаешь. Ищешь ложной истины там, где ее нет. Пытаешься найти какой-то подвох, лазейку, которая развеяла бы твои слишком позитивные представления обо мне. Но что же толкает тебя на эти поступки? Что толкает тебя на эти мысли? Твоя душа закрыта для меня. Она не говорит, как бы настойчиво я не вопрошал к ней. Сорока. Наверное, как бы близки мы не оказались, у тебя все равно останутся свои секреты, которые ты не раскроешь даже мне. Которые будут терзать тебя, ломать изнутри, но ты будешь молчать. Впрочем, как и я. Мы никогда не откроемся друг другу до конца. Остается только биться в догадках, надеясь на лучшее.
Когда смех перестал сжимать меня, я посмотрел на кошку и, слегка прищурив глаза, негромко произнес с легкой ироничной улыбкой:
- Неужели ты думаешь, что я бы не ушел, если бы мне это было нужно? О, у меня было много шансов сбежать, ты даже не представляешь! Еще тогда, когда мы только заключали нашу сделку... я мог уйти, отказавшись от всего. Но я остался. Или в ту ночь, Сорока. Я мог добиться своего и уйти со спокойной совестью. Я бы и ни разу не вспомнил обо всем, что произошло, если бы только захотел. Но я остался. Потом мы вошли под правление Когтя, тогда он еще раз сказал, что те, кто не желают быть под его началом, могут уйти. Прекрасная возможность, согласись? Однако же я остался и на этот раз. Что же после? - я оскалился, изображая улыбку, - А после я добился расположения нашего самопровозглашенного предводителя. Звездоцапа. Жаль, конечно, что он не сделал меня своим приближенным, я все еще далек от него. Хотя, впрочем, куда ближе, чем многие из вас, - я прошел вперед, разглядывая небо и усмехаясь, - А сколько раз поле этого я мог сбежать!  Ведь Звездоцап разрешил мне выходить из лагеря в любое время, когда только захочу и куда только захочу.  Но, как ты видишь, я остался. И как ты думаешь, Сорока, - резко обернувшись, я подошел к ней почти в плотную, в усмешке кривя губы, - почему я не ушел?
Я кивнул головой и широко насмешливо оскалился, после чего отвернулся.
- Но меня все же мучает один вопрос, - я остановился и повернул голову в сторону кошки, - Ты же позвала меня спустя столько времени не только ради того, чтобы сказать, что я могу уйти и ты меня не держишь. Так скажи же мне: что так тревожит твою душу? Ради чего ты привела меня сюда?

- Да плевал я на твое пари, - с усмешкой отозвался я, безнадежно качая головой. Ах Сорока, Сорока. Ну почему же ты не слушаешь меня?
Она подошла ближе, я опустил на нее взгляд, слегка улыбаясь. Следующие ее слова не сказать, что удивили меня, не сказать, что встревожили, скорее я ожидал чего-то подобного. Давно ожидал. В ее глазах читались легкое волнение и тревога. Я же был смиренно спокоен и, наверное, несколько задумчив. Мыслей у меня и сейчас было много. Хм. Меня обвиняют. Считают, что во всех бедах виноват именно я, ведь по их логике больше некому. Впрочем, я и сам совсем недавно думал точно так же. Так почему же теперь должен что-то отрицать? В любом случае, я никому ничего не докажу. А им, наивным глупцам, только и ищущим, на кого спихнуть все свои беды, и подавно.
- Глупых ошибок? - я внимательно посмотрел на Сороку, не снимая с лица ироничной улыбки, - Меня ты тоже считаешь глупой ошибкой?
Я улыбнулся. Ответ мне был не нужен. Сейчас уже не нужен. Поднявшись с места, я прошелся вперед, не в силах усидеть на месте. Теплый ветер лохматил шерсть на загривке, мокрый снег еле слышно хрустел под лапами. Вдали виднелись прекрасные горы. По сравнению с моими они были ничтожно малы, но это не отнимало у них величавости и гордости. А мои горы? Где же они были сейчас, в какой стороне? Даже если я захочу вернуться, найду ли я дорогу домой? Хах. И тогда я сказал себе: несомненно найду. Обязательно. Иначе и быть не может.
Однако, я уже долго молчал. Сорока ждала дальнейших объяснений. Не отрывая взгляда от гор, я произнес:
- Что же до твоих благородных воителей... пусть сначала пороются у себя в мозгах, а потом уж и выдвигают подобные обвинения. Если бы я был раньше знаком с Когтем и уж тем более помогал ему, я бы сейчас не торчал в охотниках, а был бы его приближенным. Странно, что у некоторых не хватает ума даже на это, - я скривил губы и посмотрел на Сороку, - Но, если тебе это все в тяготу, - я не спеша приблизился к ней и, склонившись над ухом кошки, горячо прошептал, - то я уйду прямо сейчас. Уйду, исчезну из твоей жизни. Словно меня никогда в ней и не было. Спустя время ты забудешь. Поверь, время выветривает из памяти самое важное. Как тебе такое нравится? Только скажи - и я исчезну.
Усмешка. Я оторвался от нее, заглянув в желтые бездонные глаза своей предводительницы. В них отражались яркие звезды.

В каком-то смысле удовлетворенный ответом, я молча смотрел на бескрайнее небо, усыпанное мириадами звезд, когда Сорока задала свой последний вопрос, видимо, предназначенный для того, чтобы сменить тему. Я, правда, был слегка раздражен тем, что она так и не пояснила истинную причину этого разговора, однако же уточнять более не стал. Кошки! Быть может, когда-то избалованная мной, настрадавшаяся от Звездоцапа и всех навалившихся проблем,  она вновь желает услышать ласковые слова, расслабиться, забыться и наконец обрести хоть какой-то покой. И ответственность за этот покой сейчас лежала на моих плечах. Я выдохнул, не отрывая глаз от неба.
- Смотря что ты хочешь, чтобы я там увидел.
Но, сам того не осознавая, я внимательнее стал вглядываться в ночные светила, пытаясь понять, что именно должен был там заметить, хотя ничего необычного так и не нашел. Все то же темное-синее небо, те же яркие мерцающие огни на нем. Что ж, возможно, нужно было посмотреть на простые вещи как-то по-иному? Опустив голову, я покосился на Сороку, но взглядом с ней так и не встретился, ибо сама она была погружена во что-то, очевидно, более значимое и великое, чем мешок с мясом и костями.
Я отвернулся от нее, ожидая ответа, а между тем и сам погрузился в какие-то личные размышления. Вспомнилась недавняя стычка с Когтем, в частности то, каким взглядом он смотрел на меня и черно-белую. Мне это сразу не понравилось, но тогда не было времени объясняться, да и голова, в общем-то, думать наверняка бы отказалась. И все же. Интересно, захочет ли он теперь услышать от меня удивительную историю о том, куда это вдруг на ночь глядя собрались экс-предводительница племени Ветра и главный охотник Тигриного? Как ни странно, но мне бы тоже очень хотелось знать, зачем мы здесь. Так или иначе, я волновался за отношения меня и Звездоцапа: их нельзя было подрывать. Став его приближенным, я получил не только власть и право встать на ступень выше, но и возможность оберегать своих близких, имея особое расположение предводителя. Вот только я, кажется, забыл одно важное правило, которое усвоил еще в юности: чем выше ты поднимаешься, тем сильнее дует ветер. Вместе со всеми полномочиями я получил еще и петлю на шею. И, в случае ошибки, мое тело первым упадет на землю, где будет втоптано в грязь.