офф: я просто дико извиняюсь за задержку, дел было - хоть вешайся .____.

Пух серого мягкого неба светился где-то высоко-высоко, будто мягкий бок огромного спящего воина, и померцивал в такт его мерному, медленному дыханию. Лес лежал в редкостной осторожной тишине, будто боясь разбудить спящего там, наверху, и в самой середине этого леса только одна полянка пульсировала суетой и волнением – лагерь племени Теней, где предводитель взирал на лагерь, громко провозглашая вниз:
- …и с сегодняшнего дня и до твоего посвящения в воители ты будешь зваться Щелчок, - Турмалиновая, сидевшая в самых первых рядах, вздохнула, легко втянув приятно-прохладный воздух носом.
«Новое имя. Забавно, как же забавно придумали наши давешние предки, чтобы давать ученикам новые имена. Хотя, если поразмыслить, так это просто попытка исправить последствия уменьшительно-ласкательного буйства кошек-матерей, - Турмалин усмехнулась, - Добрая половина воинов бы ходила сейчас с такими потешными именами… Скажем, интересно было бы, если бы…»
Турмалиновая настолько увлеклась вспоминанием забавных детских имён соплеменникам, что пропустила мимо ушей всю вторую часть ритуальной речи посвящения, углубившись в звук собственного мысленного голоса.  Так что когда она очнулась, предводитель уже произносил:
- … Турмалиновая! Ты будешь наставницей Щелчка. Ты…
Турмалин вздрогнула, будто услышала что-то нелицеприятное в свой адрес. Её сердце вдруг ухнуло куда-то вниз, и она почувствовала, что превращается в ученицу шести лун отроду, которая, кажется, натворила чего-то совершенно запретного, а вот теперь нагрубила предводителю, пытавшемуся её отчитать.
«Ла-ла-ла-ла, это я уже слышала, мы все здесь дивные воины, но… Постойте! Никакой я не дивный воин, и мне… Мне страшно, Звездоцап бы их…»
Турмалиновая подняла голову, быстро поднялась, ощутив лёгкое головокружение и, кажется, слегка задев кого-то хвостом. Распрямила плечи – так, что, кажется, секунда – и они прорвутся верх чем-то вроде крыльев.
«Но… Я? Почему же я?..»
Она легко вышла вперёд, ставя лапы, как в танце, на одну линию, словно боясь потерять равновесие и провалиться в бездну, едва оступившись. Сердце колотилось в груди так, что она боялась, как бы все вокруг не услышали его бешеный стук и не узнали о её волнении… Скорее страхе. Да, скорее страхе.
Кажется, всё… Она взглянула на нового ученика – своего ученика?! – сверху вниз, широко раскрыв глаза, и почему-то – неожиданнее всего для себя – слегка улыбнулась, как старому-престарому знакомому, с которым прошла сотни дорог.
«Щелчок?..»
Она опустила голову, слегка наклонившись, и коснулась носа Щелчка – своим, на миг так близко увидев его глаза, что на несколько секунд немного сошла с ума. Вот и всё… Вот и… всё?..
- Куда пойдем?
Щелчок смотрел на неё во все глаза, и Турмалиновой даже стало неловко, словно её провозгласили великой предводительницей прошлого, а она ничего об этом не помнит. Слегка встряхнув головой, она попыталась вернуть себя в мир сей из какого-то иллюзионного, непонятного измерения, в которое, кажется, свалилась от волнения.
«Да  и вправду, куда бы?.. Так, ну думай же, ну… Ох, горе мне с тобой… А знал бы ты, о чём я думаю… Наставница…»
Турмалиновая решительно выпрямилась, принюхалась к ветру, будто искала в нём ответ на свой вопрос, и произнесла, снова взглянув на Щелчка:
- Хвойные леса… Ты, наверное, знаешь, что они составляют главную часть территории племени Теней. Я думаю, для начала нам стоит пойти туда. – с этими словами  Тур, на миг незаметно зажмурившись, медленно развернулась и направилась к выходу из лагеря, побаиваясь, что обращается со своим учеником как-то не так, как надо.

Вступив под прохладно-зелёные кроны старых, как ветер и вода, елей, седых от течения лет, Турмалиновая вновь, как бесчисленное множество раз до этого, ощутила на своей шерсти тень долгих и прошедших времён, легших лишь мимолётной, неуловимой тяжестью – но она привыкла чувствовать подобные ощущения. Поначалу её они её пугали – немного жутко жить в мире, где любого кота окружает песнь прошлого – всего лишь в истёртых временем стволах, в могучих ветвях, словно мускулистые лапы протянувшихся под влажным и дышащим, живым пологом листвы или хвои. Но теперь он доставлял ей лишь некоторое спорное удовольствие, некое спокойное, сливающееся со всем окружающим миром чувство.
Здешние ветки были скорее похожи на змей, чем на лапы – извиваясь и гибко пружиня, они легли вертикальными гладкими телами над пустотой, над пропастью в несколько кошачьих ростов, с пахнущим смолой мелкоигольчатым ковром на самом дне – там, где сейчас ступали двое – кошка и совсем юный кот. Воительница – и её ученик.
Лёгкий зернистый холод опавших игл под лапами успокаивал сознание и чувства, приводя в порядок мысленные пути, заставляя их возвращаться с метающейся кривой на ровную, пологую дорогу, текущую, словно река. Будто передаваясь по жилам от подушечек лап, от земли, прохладная синева елового сумрака проникала всё глубже в тело и душу, в голову и сердце Турмалин. Теперь безумная перспектива наставничества не казалась ей такой уж неожиданной и потому – немного пугающей. Ощущая за спиной Щелчка, она потихоньку, пока незаметно даже для себя, приноравливалась к его шагам, к ритму его сердцебиения и дыхания – не искажая своё, но стараясь подвести его к согласию, чтобы одновременно начинающийся вдох не перебивал торопливый чужой выдох, чтобы хрустнувшая под лапой веточка не нарушила тишины чужой поступи. Прислушиваясь к нему – не глядя, у себя за спиной, она запоминала его, как запоминала лес, со всеми его тайниками и опасностями, и всеми его трудноразличимыми, укромными запахами и звуками, уловимыми только для опытного уха.
Турмалиновая тихонько повела чёрным остроконечным ухом, не замедляя шага, не меняя направления взгляда – лишь стараясь лучше расслышать, что происходит у неё за спиной.
«Хм… Да-да, это интересно… Может, не так тихо, но мягко. Мягко… Он не ломает хвоинки при ходьбе, он не вбивает свою тяжесть в землю, он несёт себя, не обременяя этим ничто больше… Ха, да это же чудесно!..»
Турмалиновая внезапно, словно прыснув от чьей-то удачной шутки, пришла в странно хорошее расположение духа, и ей захотелось даже ухмыльнуться, но она не позволила себе этого, предпочитая держать эмоции и впечатления под замком.
«До определённого времени».
Ей страшно понравилось то, что она поначалу даже в себе не чувствовала так ясно – быть может, память подводит, быть может, просто тогда она не в состоянии была это почувствовать, но неожиданная особенность, мелкая деталь – в походке Щелчка – её порадовала. И она шла вперёд уже весёлая, не взирая ни на что.
И да, ещё кое-что – она отбросила всякие мысли о том, чтобы отказаться от этого ученика. От Щелчка. От этого вчерашнего котёнка, умеющего мягко ходить.
Она остановилась у огромнейшей раздвоенной ели – нельзя было сказать, что это две ели-близняшки, потому что стволы разделялись очень высоко, и оттуда шли прямыми сероватыми лучами – вверх, туда, где серебрилось пышное пасмурное небо.
Развернулась – так же мягко, как покачивались нижние ветки ели, словно на подушке из пуха, и взглянула на ученика. Несколько мгновений ушло на то, чтобы поймать его взгляд и ответить своим, уверенно, словно лучами, утонув глазами в зелёном омуте его глаз – так, как Турмалиновая позволяла себе делать не часто. Так – глаза в глаза – они стояли всего несколько секунд, потом Тур медленно отвела глаза и подняла их вверх, к почти невидимому небу и свету, щурясь от белёсых лучей. Щёлочки её глаз превратились в два серебряных диска, положенных набок.
- Для начала… Мы не будем охотиться, не будем разучивать приёмы боя, не будем пытаться почувствовать конкретный запах. Для этого нам в будущем отведены многие дни совместных занятий. Сейчас я хочу познакомить тебя кое с чем другим.
Тур перевела дух и опустила глаза вниз, посмотрев на Щелчка, даже ему в мордочку – но не в глаза.
- Сейчас… Мы в ельнике. Ты знаешь, как тесно ты связан с этими деревьями узами твоего племени, узами жизней твоих предков, проведённых под их ветвями… Здесь царит сумрак – как и в наших душах. Мы истинные кошки… И если угодно – воители. Но важно то, что именно здесь ты сможешь верней и сильнее почувствовать дух окружающего тебя мира. Нет, не подумай, пожалуйста, что это какой-то давным-давно умерший кот, легендарный призрак или какая-нибудь подобная чушь, - в голосе Тур едва-едва послышались нотки раздражения. – Нет… Просто мир вокруг… Живой. Он дышит… Даже деревья, даже земля дышит, и это не сказки – факт. Попробуй же закрыть глаза и почувствовать просто, что мир вокруг живой, он принимает тебя, ты его часть – когда и ты примешь его, ты сможешь… Многое.
Турмалиновая замолчала, прикрыв глаза. Ей казалось, что в её речи было много недочётов, но она сказала себе, что суть она выразила как нельзя лучше и ясней – недаром она, стараясь, вкладывала в речь все свои живые чувства и мысли, облекая их в образы окружающего их пространства. Она ждала – и очень надеялась не разочароваться – ведь этот котёнок так напоминал ей её саму.