Глава XVI. К Элизе.
И царица хохотать,
И плечами пожимать,
И подмигивать глазами,
И прищелкивать перстами,
И вертеться подбочась,
Гордо в зеркальце глядясь.
© “Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях”

Женевьева проснулась всего полчаса назад, а уже сидела перед зеркалом в комнате Эльмины. Вообще-то в комнаты покойной принцессы не полагалось входить, но мадам знала одну оговорочку – наследница трона жива и в добром здравии. Что, собственно, и хотелось исправить как можно быстрее.
Но мадам фон Брейгель была в отвратительно хорошем настроении и раздумывала абсолютно о других, не менее насущных вещах. Например, тем, что поправляла свою сорочку или пристраивала на макушке фальшивые кудряшки. Всем хочется выглядеть красиво.
Наконец, Женевьева определилась с прической и воткнула в рыжую шевелюру последнюю жемчужную шпильку. Потом удовлетворенно оглядела себя и заметила, что за последнее время почти не загорела. Кружевной зонтик от солнца, несмотря на скептический настрой женщины, все же был полезен.
Мадам приложила на секундочку бледные руки к алым губам и снова глянула на себя. Определенно, очень красивая тридцатилетняя женщина смотрела на нее из зеркала. Теперь настала очередь украсить, как подобает, эту самую женщину.
Женевьева одела небесно-синее пышное платье и присела за туалетный столик, чтобы завершить последние приготовления. Она выбрала серьги с крупными сапфирами и ожерелье из сапфиров и высококачественного серебра. До приема «соболезнующих» об «утрате» знатных петухов оставалось больше двух часов, так что женщина стала рыться в вещах бывшей принцессы. Гребешок, вышивка, нотные листы на полу и на кровати, которые никто не трогал уже недели три – все эти мелочи были положены девушке из высшего света, но для нее были совершенно бесполезны. Тогда дворянка занялась кое-чем поинтересней: она стала разбирать ящики. Тоже ничего особенного, но все же несколько любопытных вещиц там нашлось.
Из одного ящика мадам фон Брейгель вытащила какую-то книжицу, обернутую в тонкую розовую папиросную бумагу и перевязанную простым шнуром. Упаковка была немедленно снята и вышвырнута, а под ней обнаружился потрепанный альбомчик с аккуратной надписью внизу обложки « Мой дневник. Милой Терезе».
«Это действительно мило» - с презрением мысленно хихикнула Женевьева. Первая страничка была сплошь испещрена румынскими словами, смысла которых она не понимала, но по подчерку догадалась об их общем смысле. Дарственная надпись, дублирующая первую. Она просто издевается!
Женщина быстро пролистала несколько страниц, которые были написаны на вполне сносном румынском, так как не знала оного. Дальше гений Эльмины, по всей видимости, иссяк, так как она начала писать на французском с ошибками. Этот язык мадам разбирала отлично, так как всякой уважающей себя personnage* требовалось его непременно выучить, хотя бы для приличия. Вот примерный перевод того, что она прочла:
«6 августа. Двадцать девять дней мы не виделись. Я уверена, тебя это положительно угнетает. Я так же отнюдь не чувствую себя хо-ро-шо, как ты говоришь. Разлука с другом – самое худшее, что может быть, а ты мой самый близкий друг на всем белом свете. Надеюсь, ты уже успела вернуться в свою Валахию. Вдали от наших мест, в родных Карпатах, где воспоминания никогда не пожирают изнутри, можно будет хорошенько подумать.
Память, в сущности своей, удивительная штука. Она работает именно тогда, когда требуется забыть и перестает, когда требуется вспомнить. Очень глупо, на мой взгляд .
7 августа. Я вспоминала наше знакомство. Это единственное исключение из правила, которое я вывела вчера. Нашу встречу я помню в малейших подробностях, как будто это произошло секунду, а не два месяца назад.
Первый раз мы встретились на венгерской площади. Я еще тогда подметила твою манеру держаться – властно, гордо. На ты была одна такая. Кажется, окружающие даже стояли немного в стороне, побаиваясь. А я нет. Мы разговорились и уже через пять минут как будто знали друг друга не меньше сотни лет. Я помню, ты сказала, что твои цветы – фиолетовые розы, а я сказала, что таких нет. А ты засмеялась и ничего не пояснила, довольная своей шуткой до крайности.
Если бы я чуть лучше знал ботанику, я бы вывела для тебя новый сорт фиолетовых роз и подарила бы их тебе на день рождения.
Тресса, мне даже страшно представить, как ты там, одна, в своем страшном замке.
8 августа.
А еще, я помню, ты сказала мне однажды вот что.
Мы шли по площади, и вдруг я обмолвилась, что принцесса. Ты задумчиво посмотрела на меня своими карими глазами и произнесла:
- Если ты принцесса, то почему ты не правишь?
Тогда я ничего не поняла и спросила у мадам, почему так.
Теперь я кое-что понимаю, уж можешь мне поверить.
29 августа.
Прости, что так долго, ты же знаешь, какая это мука – огромное коголевство…
Я очень хочу увидеть тебя снова, но понимаю, что не смогу. По крайней мере, в ближайшие несколько лет. Но мы же можем переписываться, ведь правда?
Письма, конечно, жалкая замена живому общению, но это же тоже ничего? Только доставлять их долго.
А представляешь, в будущем, изобретут такие машины, с которых можно отправлять письма со скоростью света? Вот уж мы там разгуляемся!
Кстати, о машинах. Я хочу тебе послать маленькую музыкальную шкатулку, чтобы ты хоть изредка вспоминала меня».
Ниже принцесса нарисовала улыбающуюся рожицу. Женевьева показала язык дневнику и молниеносно захлопнула его. Вот уж глупость – машина для писем! Все эти новаторские идеи Эльмины она ненавидела всеми фибрами своей души, а следовательно, запрещала, пока была ее опекуншей. Это было недолгое, но прекрасное, по мнению мадам, время.
Никаких тебе переворотов, законов, только Карпатские горы и послушная марионетка в руках кукловода.
Но потом девчонка почувствовала вкус власти и потребовала ее. А ведь если бы не эта валашская княжна, она бы никогда не помешала блестящему плану мадам фон Брейгель. И прожила бы всю свою жизнь где-нибудь в домике, затерянном среди горного ландшафта.
Нет же, явилась эта дьяволица Тереза и все испортила!
Женевьева с силой швырнула книжицу в дальний угол комнаты и принялась рассматривать другие вещи.
Среди изломанного хлама оказалась и та шкатулка, о которой писала принцесса. Женщина завела ее, и деревянная крышечка ларчика открылась. Оттуда донеслась мелодия, создаваемая перезвоном маленьких серебряных колокольчиков. Кажется, в шкатулке была маленькая копия собора Парижской Богоматери, но мадам не могла быть в этом полностью уверена.
Убаюканная перезвоном миниатюрных колоколов, она откинулась на кровать и задремала, сама о том не думая. Во сне Женевьева почти даже не шевелилась, так и лежала несколько часов.
Когда она проснулась, за окном, которое так никто и не закрыл, лил невыносимый дождь. От витража веяло холодом.
Мадам фон Брейгель поднялась с постели, закрыла окно и ужаснулась. Уже был вечер, а это значит, что она проспала всю аудиенцию! Черт!
Ну и ладно. В конце концов, Пьер тоже не с улицы зашел, утешит «безутешных» и успокоит «скорбящих».
Если серьезно, по-настоящему скорбит только десятая часть от всех собравшихся.
Кстати, о них. Дворянка вновь села за столик и достала два листа бумаги и конверт. Она написала следующее, направив письмо матери Терезы:
« Уважаемая мадам Шанита.
Мне больно писать вам об этой утрате, но я должна исполнить свой долг перед вами и мадмуазелью Терезой.
Несколько недель назад скоропостижно скончалась близкая подруга вашей дочери, принцесса Эльмина. Прошу, скажите ей об этом помягче, чтобы не травмировать такими известиями нежную душу княжны. А лучше – не говорите вовсе.
С уважением, мадам Женевьева фон Брейгель, бывший опекун Эльмины, принцессы Розенбургской.»
На втором листке она пока не написала ничего, надеясь на скорый ответ княгини Шаниты.
Вдруг, мадам заметила что-то блестящее в нижнем ящике столика, и словно сорока, распахнула его. Там лежала королевская корона, которую Эльмина перепрятала в свой последний день во дворце.
Женщина со злой усмешкой извлекла ее оттуда и пристроила на голове. Она вертелась перед зеркалом так и эдак, рассматривая прическу со всех сторон, смеясь и поводя плечами.
Подходило время ужина.
Как бы соблюсти образ леди и не начать поглощать все, что будет на столе? Она ведь пропустила обед! Надо будет, кроме того, попросить Мариэтту прибраться в замке. Все равно она шатается без дела, мерзкая и испорченная ласковым обращением девчонка!
Но все же дворянка отмела эти мысли и продолжила самосозерцание.
- Она отлично подходит к моему ожерелью, боюсь, когда-нибудь я ее не сниму, - со злым и торжествующим смехом сказала Женевьева, вернула корону на место и вышла из покоев.
На губах ее играла злокозненная усмешка.
___________________________________________________________________________
*фр.  личность, персона

Глава XVII. Свободная.

Derrière des barreaux
Pour quelques mots
Qu'il pensait si fort
Dehors il fait chaud
Des milliers d'oiseaux
S'envolent sans effort
(с) “Diego, libre dans sa tête”

Прошло уже две или три недели, Эльмина не знала этого точно, ибо дни стали до безобразия монотонны. Каждое утро начиналась эстафета: проснуться – купить лекарств – заставить Алису их съесть – посидеть с ней – вернуться в кровать. Здесь не было эстафетной палочки или чего-нибудь еще, так что Мина  все делала на пару с Брюно. Чем в это время занимались остальные – неизвестно. Возможно, балду пинали, а возможно, зарабатывали деньги на лекарство.
Или просили «одолжить на время», как Андриан.
Кстати, Андриана принцесса почти не видела. Она всегда ложилась спать, когда он уходил, а он приходил обратно, когда она уже уходила.
В общем, спустя около трех недель девушке все это окончательно осточертело.
В этот день Эльмина спустилась вниз с отвратительном настроении, которое ярко контрастировало с солнцем за окном. По правде сказать, погода бесила ее еще больше.
Кроме того, раздражало спокойствие, с которым Брюно пил чай, чиркая что-то на листе бумаги.
Мина подошла к поэту со спины, чтобы тот ее не заметил, и выдернула листок из-под его руки. Перо оставило не бумаге длинную реку чернил, которая не замедлила растечься кляксами.
Девушка с усмешкой прочла стихотворные строчки, написанные летящим подчерком мужчины.

«Ее называют "hitana"
Ее, что не раз предавала
В свои двадцать безумных лет».

От буквы «т» как раз и тянулась эта черная линия. Дальше Мина прочесть не успела, ибо Брюно рассерженно вырвал листок у нее из рук, как будто принцесса прочла, по меньшей мере, любовное письмо.
Секунду глаза поэта метали громы и молнии, а Эльмина улыбалась, довольная донельзя своей маленькой пакостью.
- Как там Алиса? – сиплым ото сна голосом спросил он.
Выглядел мсье, правду сказать, неважно. Его длинные кудрявые волосы не были причесаны, а под глазами красовались синяки от недосыпа. По лицу мужчины можно было прочесть только одну мысль: «спать, спать, спать как можно дольше». Несомненно, принцесса выглядела немногим лучше.
- Плохо, но не хуже, чем вчера, - немного раздраженно, но честно ответила девушка.
- Это обнадеживает. Ты что-то хотела?
Мина немного подумала. И вдруг у нее в голове появилась идея.
- Я возьму Ветерка на пару дней?
- Зачем? – искренне удивился Брюно.
- Поищу кое-кого, - сумрачно ответила цыганочка.
Поэт пожал плечами и закрыл глаза. Девушка, сочтя это за знак одобрения, вышла за дверь.
Вдруг раздался какой-то грохот. Мина в панике открыла дверь и увидела, что несчастный Брюно просто уснул, а грохот был только из-за того, что он поневоле упал на стол.
Посмеиваясь, Эльмина закрыла дверь и подошла к своему коню, который стоял рядом, нервно притопывая копытом. Девушка погладила его по гриве, вскочила на спину и поскакала прочь из города.
Ветерок, замотавшийся в Ирисе, был несказанно рад такой перемене, и вскоре город остался далеко позади. Мина продвигалась к Будапешту, хотя этого города невозможно было достичь за половину дня. Но принцесса чувствовала – Ольга где-то там.
После нескольких часов непрерывного галопа, вороной жеребец просто отказался не то, что бежать, а даже просто идти. От его радужного настроения не осталось и следа, он просто остановился и стал лениво щипать траву под копытами. Эльмина и уговаривала его, и ругала, но ничего не помогало. Ветерок остался стоять на месте.
Тогда девушка слезла с седла и решила продолжить путь пешком, к тому же, на горизонте виднелся какой-то городок. Коню такое решение, очевидно, пришлось по вкусу, так что он потрусил за Миной.
Еще через два часа изнурительной ходьбы по кочкам девушка наконец-то ощутила под своими ногами твердую мостовую. Камни были горячими и ровными, и она с удовольствием шагала по ним.
Пусть Ольги здесь наверняка нет, зато можно остановиться и хорошенько отдохнуть. Купить овса, например, и пообедать…
Тут Эльмину осенило. Она же не взяла деньги! Вот напасть-то… Настроение цыганочки резко приблизилось к отметке «ноль».
Продвигаясь по улице, девушка вышла к площади, ибо выбрала улицу довольно светлую и широкую. Такие всегда ведут к центру, как она имела счастье убедиться.
На площади города было солнечно и чисто. Удивительно чисто. Кажется, люди расположились только в маленьких открытых верандах домов, но никого не было у фонтана.
Фонтан был выполнен в виде данаиды*, стоящей на высоком постаменте и льющей воду в дырявый кувшин. Из него вода, журча, ручейками стекала вниз, в огромную каменную чашу. Сооружение сверкало на солнце и переливалось тысячами оттенков радуги.
Принцесса стояла, зачарованная этим прекрасным зрелищем.
Вдруг под самым ухом девушки раздался высокий звенящий голос:
- Эй, а не твоя ли это Раджи на статую глазеет?
Мина не обратила внимания. Раз не по имени зовут, значит это кого-то другого.
Вдруг Эльмина почувствовала чей-то тяжелый взгляд, буравящий ее затылок. Спустя несколько минут раздался другой голос, подозрительно напоминавший Ольгу.
- О, Ваше Высочество все же снизошла до посещения презренного маленького городишки! – издевательским тоном сказала цыганка.
Принцесса обернулась. Да, точно, за спиной у нее стояла Ольга, собственной персоной. Обладательницей первого голоса была светло-русая девушка, казавшаяся намного старше своего возраста из-за строгого черного платья и бархатных лент на руках и на лбу.
- Эльмина, - простодушно подала руку принцесса. Врать не имело смысла.
- Джофранка, - пожала руку девушка. В ее глазах промелькнул задорный огонек, - Если не затруднит, можно просто Джо.
- Зачем пришла? – весьма грубо спросила Ольга.
Женщина явно нервничала. Она теребила рукав своего красного платья и словно подгадывала момент, когда Мина наконец-то исчезнет из ее поля зрения.
Цыганочка же наоборот, пошла в наступление.
- Я так понимаю, ты не собираешься возвращаться?
- Нет, - холодно ответила она.
- Алиса больна.
- Ага, я-то, наивная, думала, что ты просто так.
Ольга усмехнулась. Это не сулило ничего хорошего.
- То есть, тебя не волнует? -  почти умоляюще прошептала девушка.
- Вроде того.
Джофранка недвусмысленно кашлянула, пытаясь привлечь к себе внимание. Эльмина же была близка к истерике.
- Ага! Отлично! Просто замечательно! Тогда меня тоже! Можешь бросать меня, бедняжку Алису, Брюно и всех остальных!
Развернулась и ушла, буквально таща своего коня за уздечку.
Ольга, было, образумилась при звуке последнего имени, но уже поздно.
Дальнейшее времяпрепровождение Мины было весьма скучным. Голодная, как стадо гиен, она просто шаталась по улицам, решив ни за что не возвращаться обратно. Шутка ли, уехать за Ольгой, а вернуться без нее! Нет, спасибо, лучше не приходить совсем.
«И вообще, она ведет себя, как ребенок!» - гневно думала принцесса, - «Как избалованный семилетний ребенок!»
Ветерок, расстроенный таким положением дел, плелся за хозяйкой некоторое время. Потом он остановился у какого-то домика и замотал головой. Девушка вздохнула.
Был уже поздний вечер, ночевать негде.
- Что ж, попытаем счастья,  - обратилась она к коню и постучалась.
Через некоторое время за дверью послышались шаги, и на пороге появилась все та же Джофранка.
Либо это был слишком маленький город, либо судьбе было угодно доставить Мину именно сюда.
Хозяйка дома была немного удивлена.
- Какая встреча! – воскликнули разом обе дамы.
- Думаю, мне стоит проявить гостеприимство, хотя Ольга и не очень хочет тебя видеть, - решила Джо.
- А она тоже здесь?
- Странный вопрос.
Эльмина и сама поняла его неуместность. Разве бы стала Джо говорить о ней, если бы цыганки здесь не было?
Повисло неловкое молчание.
- Как думаешь, принцессе не зазорно предложить чай с домашними булочками? – засомневалась Джофранка.
Мина с улыбкой ответила:
- Принцесса не против.
Девушка завела своего коня в стойло и прошествовала за хозяйкой в дом. Та шла по половицам осторожно, как по углям, и Мина невольно перешла на подобный шаг.
- Тише. Она спит, - как будто без того и не было тихо.
Дом был маленький, даже непривычно, что столовая располагалась сразу на кухне. Вернее, ее вообще не было, просто на кухне стоял небольшой белый обеденный столик и несколько стульев. Принцесса чувствовала себя немного неуютно, но все же подвинула стульчик и села. Пока Джофранка накрывала на стол, Эльмина расспрашивала ее о всем, что могло ей прийти в голову.
Например, об этом:
- У тебя очень красивое имя. Оно что-нибудь значит?
Девушка уперла руки в бока, чуть-чуть возмутившись.
- Что-нибудь! – громким шепотом сказала она, обращаясь к каким-то невидимым собеседникам, - Нет, вы слышали ее? Что-нибудь! Если хочешь знать, маленькая Раджи, это очень хорошее имя, и оно значит «свободная».
Мина стушевалась, но ее любопытство не утихало.
- Прости, если я чем-то обидела тебя. А что значит «Раджи»?
- Это значит «принцесса». Ты принцесса, ведь так?
- Ну да, если можно вообще так сказать, - скромно ответила девочка.
- Аа, ясно. Мне все рассказала эта ловкая индийская hitana. Цыганка, - добавила Джо, заметив замешательство на лице собеседницы.
У принцессы случился приступ паники, который она попыталась скрыть глотком чая. Ну конечно! Ольга только и хочет все раззвенеть! Ну тогда она могла бы прямо сейчас пойти во дворец и сказать о том, что наследница престола жива.
Ах, как же Мина была права!
- Ну а что она тебе еще сообщила? – сдерживая нервную дрожь, спросила она.
- Да ничего, - развела руками хозяйка дома, - Ну, во всяком случае, ничего толкового. Болтала всякую чушь про Андриана, смеялась… а, впрочем, какая разница? Иди-ка лучше спать. Я покажу тебе твою комнату.
Эльмина пошла за девушкой и оказалась в небольшой скромно обставленной комнатке. Стол, стул, кровать, шкаф, зеркало над столом – по правде, ничего больше и не нужно.
- Ну, я пойду. Ты тут располагайся, ладно? Извини, не могу предложить большего, - развела руками хозяйка.
-Ну что ты. Я всем довольна, - тихо сказала Мина, но в душе такое обращение очень ей польстило.
Эту ночь она спала очень крепко, даже не вспоминая о больной Алисе. Вернее, только половину ночи.
Принцесса проснулась, когда луна уже проделала около двух третьих своего пути по небосводу. Было полнолуние, и ночное светило заглядывало в окно девушки, проливая в комнату призрачный свет. Цыганочка встала с постели и открыла створки ставень, чтобы впустить еще больше света. Ее мучало ужасное чувство дежавю, ведь в ночь пожара все было точно так же, до последней детали.
Эльмина ощутила ужасное чувство тревоги, осознав это. А вдруг опять случится что-нибудь подобное? Да уж. Это будет слишком.
Вдруг раздался стук в дверь. Мина обернулась, но Ольга вошла даже без разрешения. Она нерешительно остановилась и прислонилась к стене, чтобы быть как можно дальше от испепеляющего взгляда девушки.
- Я тут подумала… Ты права. Алиса больна, и мой долг – заботиться о ней, тем более, что только я смогу ее вылечить, - хриплым шепотом сказала женщина.
- Я очень рада, что ты это поняла, - ядовито прошептала в ответ Эльмина.
Вся гордость тут же вернулась к Ольге. Она «отлипла» от стены и выпрямилась, умудряясь даже в сорочке выглядеть весьма грозно.
- И даже не думай, что я еду, только потому, что ты этого захотела.
- И не подумаю, - сказала девушка, - Так мы идем?
Цыганка хитро усмехнулась и, прошествовав через всю комнатушку, легко и тихо вспрыгнула на стол, подобно шустрой лесной белке.
- Я думаю, не стоит будить Джо. Она очень зла бывает, если проснется среди ночи.
Принцесса пожала плечами, догадавшись, что именно хочет сделать Ольга. Она и в самом деле вылезла через окно и спустилась вниз, цепляясь за бревенчатую стену.
Эльмина нескоро последовала ее примеру, ибо девушке понадобилось некоторое время, чтобы собраться.
Но все же, с некоторой долей страха, Мина «сползла» на мостовую. Они бесшумно, как две тени, пробрались к своим лошадям и оседлали их. Принцесса было хотела пустить Ветерка галопом, но Ольга строго посмотрела на нее, заставляя приноровиться к мерному шагу своей изабелловой лошадки.
Они уже были на другом конце улицы, когда услышали скрип отворяющейся двери. Громкий крик прорезал хрустальную ночную тишину.
- Эй, беглянки, стойте! Я с вами! – кричала Джо так, что в некоторых домах разом зажегся свет.