Глава XXI

— Быстрее! Сюда! Огнегрив вскочил, подброшенный громким криком Белыша. Он увидел, как белый комок вылетел из распахнутой двери и с оглушительным воем понесся по лужайке. Двуногий обернулся — и в тот же миг Горелый с Песчаной Бурей рванулись с места. Огнегрив бросился за ними. За их спинами оглушительно орал Двуногий, заливалась лаем его собака, но Огнегрив, не останавливаясь, пролетел через лужайку, протиснулся сквозь изгородь, выскочил в поле и побежал дальше, следуя по запаху Белыша, Песчаной Бури и Горелого, пока не увидел их самих, сбившихся в кучу под кустом крапивы.

Песчаная Буря, вся дрожа, прижалась к нему. Огнегрив посмотрел поверх ее головы на Белыша. Голубые глаза оруженосца были изумленно распахнуты, он, не отрываясь, смотрел на своего учителя. Огнегрив внезапно растерялся, не зная, что сказать. Теперь, когда улеглась первая радость, он снова с тревогой подумал о том, сможет ли оруженосец стать достойным членом Грозового племени.

Должно быть, Белыш тоже заметил его волнение, потому что сразу как-то сник, повесил хвост и опустил голову.

— Спасибо, что пришли, — пробормотал он.

— Ну?! Говори, хочешь ты вернуться с нами или нет?! — Огнегрив был в таком смятении, что решил действовать напролом. Белыш был жив и здоров, а значит, пришло время вновь вспомнить об интересах Грозового племени.

Котик вздернул подбородок и смущенно забормотал:

— Разумеется! Я знаю, что виноват! Я не должен был даже близко подходить к Двуногим! — признался он. — Обещаю, что больше никогда так не буду!

— С какой стати мы должны тебе верить? — нахмурилась Песчаная Буря. — Огнегрив встревожено покосился на нее, но в голосе кошки не было угрозы, одна лишь мягкая укоризна. Горелый не проронил ни слова. Он сидел, крепко обвив хвостом лапы, его янтарные глаза оставались бесстрастны.

— Но вы же пришли сюда за мной! — растерялся Белыш. — Значит, хотите, чтобы я вернулся!

— Мы должны убедиться, что можем тебе доверять, — сказал Огнегрив. Путь малыш сразу поймет, что ему придется убеждать в своей преданности не только наставника, но и остальных котов племени.

— Конечно, можете! — горячо воскликнул Белыш.

— Допустим, я тебе поверю. Но сумеешь ли ты убедить в своей преданности остальных? — сурово спросил Огнегрив. — Они знают только то, что ты ушел к Двуногим. Думаешь, они захотят доверять коту, который покинул свое племя ради миски с едой?

— Но я не покидал племени! — крикнул Белыш. — Я не хочу жить с Двуногими!

— Не будь к нему так строг, — прошептала Песчаная Буря.

Огнегрив удивленно посмотрел на нее. Откуда эта неожиданная жалость к маленькому оруженосцу?! Возможно, Песчаную Бурю убедила незнакомая серьезность, появившаяся в прежде беспечном взгляде Белыша. Остается надеяться, что и племя сумеет разглядеть эту перемену! Огнегрив больше не мог сердиться. Наклонившись, он грубовато лизнул Белыша в темя.

— Надеюсь, теперь ты будешь меня слушаться! — шепнул он, наклоняясь к самому уху Белыша, поскольку на радостях оруженосец так размурлыкался, что не слышал ничего вокруг.

— Луна встает, — негромко подал голос Горелый. — Если хотите вернуться в лагерь до полудня, нельзя терять времени.

Огнегрив кивнул и повернулся к Песчаной Буре.

— Ты готова?

— Да! — отозвалась она, вытягивая передние лапы.

— Отлично. Тогда — в путь!

Горелый проводил друзей до самых предгорий и оставил их у покрытого росой крутого холма, ведущего на территорию племени Ветра. Рассвет был уже совсем близок, значит, они шли быстро, ведь в разгар сезона Зеленых Листьев солнце поднимается очень рано.

— Спасибо, Горелый! — тепло сказал Огнегрив, ткнувшись носом в нос друга. — Ты правильно поступил, решив разыскать меня. Я знаю, тебе было непросто заставить себя снова прийти в лес.

— Пускай мы с тобой больше не соплеменники, но ты всегда можешь рассчитывать на мою дружбу и преданность, — кивнул Горелый.

Огнегрив часто заморгал, стараясь справиться с чувствами.

— Будь осторожен, — прошептал он. — Возможно, Коготь не знает, где ты живешь, но мы на собственном опыте убедились, что его нельзя недооценивать. Он не исчез из нашей жизни, дружок. Будь начеку.

Горелый сдержанно кивнул и пошел прочь. Огнегрив стоял и молча смотрел вслед своему бывшему товарищу по пещере, пока тот, пробежав по сверкающей траве, не скрылся в кустарнике.

— Нужно торопиться, чтобы успеть добраться до Четырех Деревьев раньше, чем племя Ветра вышлет рассветные патрули, — решил он и стал карабкаться на склон. Белыш и Песчаная Буря бежали бок о бок с ним. Как приятно путешествовать через предгорья ранним утром, когда солнце еще не поднялось! Наслаждаясь прохладой, Огнегрив несся сквозь заросли вереска, стараясь не сворачивать с тропинки, по которой они шли днем. Когда они добрались до старой барсучьей норы, солнце поднималось над горизонтом, окрасив пустошь в золото. Огнегрив увидел, как Белыш восхищенно замер, широко распахнув голубые глаза, и в груди у него потеплело. Возможно, Белыш сдержит свое обещание и останется в лесу!

— Пахнет домом! — прошептал белый оруженосец.

— В самом деле? — недоверчиво фыркнула Песчаная Буря. — А, по-моему, тут воняет мерзким старым барсуком!

— А, по-моему, тут пахнет лазутчиками из Грозового племени!

Все трое резко обернулись, ощетинив шерсть. Из зарослей вереска вынырнул Колченогий, глашатай племени Ветра, и, чуть прихрамывая, вскочил на песчаный выступ над барсучьей норой. Маленький и тощий, он получил свое имя за то, что при ходьбе заметно припадал на одну ногу. Но внешняя невзрачность глашатая была обманчива. Огнегрив прекрасно знал, что Колченогий силен и проворен, как и все коты племени Ветра. Мало кто мог тягаться ловкостью с воинами предгорий.

С громким шорохом из вереска вылез Чернохват и, обежав троих непрошеных гостей, остановился позади них, отрезая путь к отступлению.

— Паутинка! — громко крикнул он, и из зарослей показался маленький полосатый оруженосец, уже знакомый Огнегриву по прошлому столкновению. С колотящимся сердцем Огнегрив ждал появления остальных патрульных.

— Сдается мне, вы считаете земли племени Ветра своим вторым домом! — прошипел Колченогий. Прежде чем ответить, Огнегрив осторожно принюхался. В вереске больше никого не было! Выходит, силы равны.

— Племени Ветра не повезло с территорией! — вызывающе ответил он, выгибая спину. — Кто виноват, что ваши земли расположены как раз между лесом и долиной?

— Что-то вы зачастили к Высоким Валунам! — усмехнулся Колченогий, подозрительно оглядывая их. — А где же Синяя Звезда? Неужели умерла?

— Она жива и здорова! — взорвалась Песчаная Буря.

— Тогда что вы тут делаете? — заревел Чернохват.

— Просто гуляем, — беззаботно ответил Белыш. По сравнению с воинами Ветра он казался таким слабым и маленьким, что у Огнегрива защемило в груди.

— Я вижу, пора научить наших гостей уважению! — заорал Колченогий.

Краем глаза Огнегрив уловил еле заметный взмах кончика его черного хвоста и успел приготовиться к атаке. Выпустив когти, Колченогий прыгнул с барсучьей норы ему на спину, но Огнегрив перекувырнулся через голову и сбросил с себя врага. Колченогий приземлился на все четыре лапы, повернулся к противнику и злобно прошипел:

— Чистая работа! Но ты неуклюж, как все лесные коты! — с этими словами он ринулся вперед и полоснул когтями Огнегрива по ушам.

— Я быстрее тебя! — процедил Огнегрив и, оттолкнувшись задними лапами, прыгнул на Колченогого. Старый глашатай сдавленно крикнул, словно удар врага вышиб весь воздух у него из легких, но все же сумел перевернуться и снова приземлился на лапы. Вскочив, он быстрее гадюки кинулся на Огнегрива и располосовал ему когтями нос. Рассвирепев, Огнегрив отплатил ему тем же и глубоко прошелся когтистой лапой по бокам старика. Крепко вцепившись врагу в бок, он извернулся, вскочил ему на спину и как следует ткнул Колченогого носом в землю.

Удерживая вырывающегося глашатая, Огнегрив быстро огляделся. Оказывается, полосатый оруженосец уже покинул поле битвы. Песчаная Буря и Белыш вдвоем сражались против Чернохвата, тесня его в гущу вереска, причем Песчаная Буря лупила врага передними лапами, а Белыш впился зубами в его заднюю ногу. Наконец, испустив последний вопль, Чернохват вырвался и бросился наутек.

— Я буду тебя уважать только тогда, когда ты этого заслужишь! — прошипел Огнегрив на ухо Колченогому и выпустил его на свободу, как следует куснув напоследок. Воя от ярости, Колченогий потрусил в вереск.

— Пошли скорее! — скомандовал Огнегрив друзьям. — Надо торопиться, пока они не вернулись с подмогой!

Песчаная Буря мрачно кивнула, зато Белыш не мог устоять на месте от радости.

— Видели, как они улепетывали?! — хвастливо кричал он. — Похоже, я еще не совсем забыл свои боевые навыки, а?

— Тихо! — рявкнул Огнегрив. — Давайте скорее уйдем подальше отсюда. Белыш замолчал, но глаза его сияли, как звезды. Трое котов стремительно взлетели на холм, за которым кончалась территория племени Ветра и простиралась поляна Четырех Деревьев.

— Ты видел, как Белыш сражался? — шепнула Песчаная Буря на ухо Огнегриву, ловко перепрыгивая с камня на камень.

— Только в самом конце, когда он помогал тебе прогнать Чернохвата, — признался Огнегрив.

— Знаешь, что было до этого? — негромко, но очень ласково прошептала Песчаная Буря. — Он в три кроличьих прыжка оказался возле маленького оруженосца, и тот понесся прочь, даже не вступая в битву!

— Возможно, малыш только начал свое обучение, — великодушно предположил Огнегрив, тая от гордости за своего ученика.

— Но наш-то Белыш всю последнюю луну просидел взаперти в гнезде у Двуногих! — возразила Песчаная Буря. — Он совершенно не в форме, но все равно… — Она помолчала и задумчиво заметила: — Я думаю, что если его хорошенько натренировать, из него получится великий воин!

Позади них раздался тоненький голосок Белыша.

— О-го-го! Ты права, Песчаная Буря! Я был великолепен, верно?

— Надеюсь, со временем он станет немного скромнее! — громко закончила Песчаная Буря, весело топорща усы.

Огнегрив промолчал. Его несказанно обрадовало искреннее восхищение Песчаной Бури, но он по-прежнему сомневался в том, что Белыш когда-нибудь сумеет понять законы воинского долга.

Они быстро шли по утреннему лесу, звенящему от громкоголосого птичьего пения. Вокруг дурманяще пахло дичью, но они не могли позволить себе даже краткую остановку. Нужно было как можно скорее вернуться в лагерь. У Огнегрива даже лапы покалывало от беспокойства, а усиливающаяся жара только увеличивала его тревогу. Приближалась гроза, словно огромная кошка, готовая прыгнуть и сокрушить лес ударами своих могучих лап.

Лагерь был уже совсем близко. Трое котов дружно устремились вниз с холма. Огнегрив бежал первым, молясь в мыслях, чтобы в лагере все было спокойно и Коготь не появлялся. Обогнав Песчаную Бурю и Белыша, он ворвался в папоротники и, задыхаясь, вылетел на поляну. Все выглядело безмятежно, и от облегчения у него едва не подкосились лапы.

Несколько котов уже поднялись и теперь лениво грели спины на краю поляны. Они подняли головы, увидели глашатая и, удивленно переглядываясь, взволнованно замахали хвостами. Буран поднялся и первым подошел к Огнегриву. — Мы боялись, с тобой что-то случилось! — сказал он. Огнегрив виновато свесил голову.

— Мне жаль, что я заставил вас волноваться, — сказал он так громко, чтобы его услышали на краю поляны. Потом понизил голос и доверительно шепнул: — Меня разыскал Горелый и сообщил, что нашел Белыша.

В это время из папоротников вынырнули Песчаная Буря с Белышом, и все коты, не веря своим глазам, уставились на белого оруженосца.

Песчаная Буря подошла к Огнегриву и почтительно склонила голову перед Бураном. Белыш уселся возле нее, крепко обвив хвостом лапки, и скромно потупил взор.

Буран внимательно посмотрела на оруженосца.

— Мы думали, ты ушел жить к Двуногим, — задумчиво протянул он.

— Вот именно! — раздался над поляной ленивый голос Частокола, лежащего у входа в свою пещеру. — Мы думали, ты решил вернуться к беззаботной кискиной жизни! — Поднявшись на ноги, он приблизился к Бурану. Коты притихли и с любопытством уставились на Белыша, ожидая, что тот ответит. У Огнегрива от беспокойства начало покалывать подушечки на лапах.

— Двуногие украли меня! — отчетливо произнес Белыш, гордо вскидывая голову.

Удивленный шепот прокатился по толпе котов. Внезапно на поляну выскочил Уголек и радостно ткнулся носом в нос белого котика.

— Я всегда говорил им, что ты не мог добровольно уйти из племени! — мяукнул он.

— Я шипел, плевался и отбивался, как мог, но Двуногие все равно утащили меня! — кивнул Белыш.

— Как это на них похоже! — раздался от детской скрипучий голос Горностайки. Огнегрив изумленно вытаращил глаза. Неужели своей полуправдой Белыш сумеет разжалобить племя?!

— Счастье, что Горелый нашел меня прежде, чем эти изверги навсегда заперли меня в своем доме! — продолжал оруженосец с нарочитым отчаянием в голосе. — Горелый пошел за помощью к Огнегриву. Если бы не Огнегрив и Песчаная Буря, я бы до сих пор торчал под замком вместе с собакой!

— С собакой? — раздался из-под поваленного дуба испуганный вопль Лоскута.

— Что он сказал? Он сказал, с собакой? — переспросила лежащая рядом с ним Кривуля.

— Да, с собакой! — повторил Белыш. — Она жила в доме Двуногих вместе со мной! Глаза стариков испуганно округлились.

— Она нападала на тебя?! — возмущенно взмахнул хвостом Уголек.

— Вообще-то нет, — признался Белыш. — Но ужасно лаяла.

— Потом расскажешь товарищам обо всех своих приключениях, — перебил его Огнегрив. — Сейчас тебе надо как следует отдохнуть.

— Но я еще ни слова не сказал о встрече с патрулем племени Ветра! — заупрямился Белыш.

— Патруль племени Ветра? — Частокол поднял голову и перевел свой холодный взгляд с оруженосца на Огнегрива. — Теперь я понимаю, откуда у тебя эта царапина на носу! Полагаю, они снова выпроводили вас?

Песчаная Буря с негодованием посмотрела на него.

— Это мы прогнали их! — рявкнула она. — И Белыш сражался, как настоящий воин!

— Это правда? — удивленно повернулся к оруженосцу Буран.

— Он сначала справился с оруженосцем, а потом помог Песчаной Буре обратить в бегство Чернохвата! — ответил Огнегрив.

— Какой молодец! — восхитилась Кисточка, ласково кивая Белышу, и тот с достоинством поклонился ей.

— Что-то я не понял, — вмешался Частокол. — Мы что, собираемся взять его обратно?!

— Ну что ж, — медленно начал Буран. — Последнее слово, разумеется, остается за Синей Звездой, но не забывайте, что Грозовому племени сейчас как никогда нужны воины. Я думаю, мы совершим непростительную глупость, если прогоним Белыша!

Огнегрив с облегчением вздохнул. Слова белоснежного воина полностью совпадали с его мыслями!

— Кто знает, не убежит ли он снова при первой опасности?! Разве можно доверять домашней киске?! — презрительно фыркнул Частокол.

— Я не киска! — прошипел Белыш. — И я никуда не убегал! Меня украли! У Огнегрива зашевелилась шерсть на спине.

— Частокол верно говорит, — с трудом признал он. Он понимал, что Частокол не единственный, кто сомневается в преданности Белыша. Белыш держался уверенно, и это делало ему честь, но для того, чтобы снова заслужить доверие племени, красивых слов мало. — Я пойду поговорю с Синей Звездой, — объявил он. — Буран прав. Решение может принять только предводительница.

Глава XXIII

— Пожар! Просыпайтесь! — заорал Огнегрив. Белоснежка выскочила из пещеры, в ее расширенных глазах стоял ужас.

— Нужно немедленно покинуть лагерь! — распорядился Огнегрив. — Скажите Синей Звезде, что лес охвачен огнем. Он со всех лап бросился к пещере старейшин и крикнул сквозь ветки поваленного дуба:

— Огонь! Выходите! Не дожидаясь ответа, он понесся к оруженосцам. Котята уже сонно выползали из своих гнезд.

— Уходим из лагеря! Все к реке! — заорал Огнегрив, мельком заметив растерянное выражение на заспанной мордочке Белыша. — Бегите к реке! — повторил он. Белоснежка уже вела Синюю Звезду через темную поляну. На лице Синей Звезды застыло выражение бессильного ужаса, и Белоснежке приходилось то и дело подталкивать предводительницу носом.

— Сюда! — крикнул Огнегрив, взмахивая хвостом, а потом подбежал и помог Белоснежке подвести Синюю Звезду к выходу из лагеря. Со всех сторон сюда неслись ощетинившиеся от страха коты, оглашая лагерь воплями ужаса. Вокруг ревел и стонал лес, и в этом шуме ясно слышалось отвратительное завывание и отчаянный лай собак, с шумом несущихся сквозь чащу. Дым уже застилал всю поляну, а за ним все ярче и ярче разгорался нестерпимый свет — это огонь спускался со склона холма на лагерь.

Огнегрив невольно выругался — Синяя Звезда еле тащилась, будто лапы у нее стали каменные. Неужели она не понимает, какой опасности подвергает себя?! Огнегрив еще раз подтолкнул предводительницу, потом обернулся к Белоснежке и торопливо приказал ей пойти проверить детскую. Как только Белоснежка убежала, он что было силы толкнул Синюю Звезду, так что старая предводительница почти бегом влетела в папоротниковый туннель. Только оказавшись за пределами лагеря, Синяя Звезда очнулась от оцепенения и присоединилась к котам, в панике мечущимся во все стороны по холму.

— Бегите к реке! — громко приказал Огнегрив. — Приглядывайте друг за другом! Не теряйте из виду своих товарищей по пещерам! Посреди всеобщего шума и паники он чувствовал какое-то жуткое спокойствие, словно душа его превратилась в озеро, до краев наполненное ледяной водой.

Повернувшись, он бросился в лагерь, чтобы вытащить Синеглазкиных котят и помочь их матери. Она шла, таща за шкирку самого маленького котенка, глаза ее были полны ужаса, и крошечный сверток, раскачиваясь, то и дело стукался о материнские лапы.

— Где Златошейка? — крикнул Огнегрив. Синеглазка молча кивнула носом на вершину холма. Огнегрив кивнул, радуясь, что хотя бы одна королева с детьми успела оказаться в безопасности. Он окликнул Долгохвоста, который уже успел добежать до середины холма, и пока тот возвращался, взял одного из Синеглазкиных малышей и передал его подбежавшей и запыхавшейся Кисточке. Подхватив третьего котенка, он сунул его подоспевшему Долгохвосту.

— Не отходи от Синеглазки! — приказал он, зная, что королева побежит только тогда, когда будет уверена, что ее детям ничто не угрожает.

Задержавшись у подножия склона, Огнегрив посмотрел на карабкающихся вверх котов. Клубы дыма застилали небо, скрыв Звездный Пояс. Видит ли Звездное племя, что творится на земле? Переведя взгляд чуть ниже, он разглядел в толпе бегущих котов серую спину Синей Звезды.

Он начал подниматься по склону, то и дело поглядывая вниз, откуда приближалось пламя. Жадные языки огня уже лизали сухой папоротник, подбираясь к самому лагерю. Огнегрив вскарабкался на гребень.

— Стойте! — громко окликнул он несущихся котов. Все остановились и дружно повернулись к нему. Глаза щипало, сквозь клубы густого дыма он едва различал силуэты товарищей. — Все на месте? Никого не забыли? — спросил он, обводя глазами испуганные лица.

— Я не вижу Кривулю и Лоскута! — раздался в тишине испуганный голосок Белыша. Коты зашевелились, переглядываясь, потом Безух растерянно сообщил:

— Их нет!

— Наверное, они остались в лагере! — вскрикнула Синеглазка.

— Где мой сыночек?! — заголосила Златошейка, перекрикивая рев пламени. — Когда я поднималась на холм, он бежал за мной, я помню!

У Огнегрива голова пошла кругом. Выходит, недостает сразу троих!

— Я разыщу их, — решил он. — Здесь оставаться очень опасно. Буран и Частокол, я поручаю вам довести племя до реки!

— Но ты же не сможешь вернуться! — испугано воскликнула Песчаная Буря, протискиваясь сквозь толпу, чтобы оказаться рядом с Огнегривом. В ее зеленых глазах застыло отчаяние.

— Другого пути нет, — ответил Огнегрив, стараясь не смотреть на бушующее внизу пламя. Сердце у него окаменело от страха.

— Тогда я пойду с тобой! — решила Песчаная Буря.

— Нет! — сурово сказал Буран. — У нас и без того слишком мало воинов. Ты нужна здесь, чтобы помочь довести племя до реки! — Огнегрив утвердительно кивнул.

— Тогда я пойду! Огнегрив со страхом посмотрел на ковыляющую к нему Пепелюшку.

— Я ведь не воин, — просто сказала она. — Какой от меня прок! Даже если нас атакует вражеский патруль, я все равно не смогу сражаться.

— Не смей! — прохрипел Огнегрив. Он не мог позволить ей рисковать жизнью! И тут из толпы выступила всклокоченная Щербатая.

— Я хоть и старуха, но держусь на лапах покрепче, чем ты, — проворчала она, обращаясь к своей ученице. — Племени пригодится твое искусство, Пепелюшка. Я пойду с Огнегривом, а ты останешься со своим племенем. Пепелюшка открыла было рот, но Огнегрив не позволил ей возразить.

— У нас нет времени на споры! — отрезал он. — Пойдем, Щербатая. Остальные — марш к реке! И, прежде чем Пепелюшка успела что-то сказать, он повернулся и начал спускаться со склона вниз, навстречу клубящемуся дыму и нестерпимому жару.

Он ужасно боялся, но, спустившись к подножию холма, заставил себя ускорить шаг. Сзади слышалось прерывающееся дыхание Щербатой. Из-за едкого дыма каждый глоток воздуха давался с огромным трудом, даже молодые легкие Огнегрива болезненно сжимались при каждом вдохе.

Огнегрив' не знал, цел лагерь или в нем уже царствует пламя, но решительно направился к папоротниковому ходу. Яркие языки огня плясали под стеной, жадно уничтожая заботливо переплетенные стебли, однако пожар еще не добрался до поляны. Ясно слышался треск пожираемого огнем поваленного дуба. В лагере было так жарко, что сомнений не оставалось — огонь вот-вот проникнет сюда.

Сквозь дым Огнегрив заметил Кривулю, неподвижно скорчившуюся под веткой старого дуба. Лоскут лежал рядом с ней, вцепившись зубами в загривок старухи. Видимо, он пытался перетащить ее в безопасное место, но упал без чувств.

Огнегрив замер, пронзенный ужасом, но Щербатая быстро подбежала к старикам и поволокла Кривулю к выходу из лагеря.

— Не стой, как колода! — рявкнула она сквозь забившуюся в рот шерсть. — Помоги вытащить их от сюда!

Огнегрив ухватил Лоскута за загривок и поволок через задымленную поляну в туннель. Протаскивая старика сквозь папоротники, он изо всех сил сдерживал кашель. Острые стебли безжалостно цеплялись за свалявшуюся шерсть старого кота. Добравшись до подножия холма, Огнегрив начал снова карабкаться наверх. Внезапно Лоскут зашевелился, по телу его пробежала судорога, и старика несколько раз мучительно вырвало. Не останавливаясь, Огнегрив полз вверх по каменистому склону, шея у него онемела от тяжести неподвижного тела.

Добравшись, наконец, до гребня холма, он отпустил свою ношу. Несчастный старик, тяжело дыша, беспомощно вытянулся на гладких камнях. Огнегрив огляделся, ища глазами Щербатую. Старая целительница только-только показалась из папоротникого туннеля, бока ее тяжело вздымались, было видно, что из-за дыма она едва дышит. Деревья, когда-то укрывавшие лагерь от посторонних глаз, были уже охвачены пламенем. Задрав голову, старая целительница отчаянно посмотрела на Огнегрива, в ее рыжих глазах застыл ужас. Огнегрив подобрался, напружинил задние лапы, готовый прыгнуть на помощь старухе, но испуганное мяуканье, доносящееся откуда-то сверху, заставило его обернуться.

Вглядевшись в клубящийся дым, он увидел сына Когтя. Малыш сидел на ветке маленького деревца, растущего на склоне холма. Кора дерева уже тлела, и, когда котенок закричал еще раз, дерево внезапно вспыхнуло!

Не раздумывая, Огнегрив прыгнул. Вцепившись когтями в кору выше пылающего у подножия ствола, он подтянулся и пополз к котенку. Огонь несся за ним по пятам, жадно облизывая только что оставленные участки, но Огнегрив, срываясь, упрямо полз вверх, торопясь добраться до несчастного малыша. Зажмурившись от ужаса, котенок вцепился в свою ветку и широко разевал рот в беззвучном крике. Огнегрив схватил его за шиворот и едва не свалился вниз, поскольку котенок тут же отпустил когти и камнем рухнул с ветки. Стиснув челюсти, Огнегрив с трудом удержался на шершавом суку. Спуститься по стволу было уже невозможно, пламя поднималось слишком быстро. Единственным выходом было отползти по ветке как можно дальше, а потом спрыгнуть на землю. Огнегрив еще сильнее стиснул челюсти и, не обращая внимания на вопли котенка, пополз.

Ветка гнулась и раскачивалась под весом двоих котов, но Огнегрив упрямо заставлял себя двигаться вперед. Сделав последнее усилие, он напрягся, готовясь к прыжку. Позади него бушевало пламя. Огонь опалял бока, ноздри наполнил отвратительный запах паленой шерсти. Ветка снова прогнулась, послышался зловещий хруст. «Звездное племя, спаси и сохрани!» — мысленно взмолился Огнегрив. Зажмурившись, он оттолкнулся задними лапами и прыгнул.

За его спиной раздался громкий треск. Затем последовал тяжелый удар о землю, от которого он едва не лишился чувств. Кое-как поднявшись, Огнегрив обернулся — и похолодел от ужаса. Огонь не только охватил ствол, он прорвался наружу, и дерево угрожающе накренилось над склоном холма. В следующий миг оно, словно живое, вздрогнуло и обрушилось вниз, загородив пылающими ветвями вход в лагерь.

Щербатая оказалась отрезана от холма.

Глава XXV

Опустив Златошейкиного котенка у ног Бурана, Огнегрив повернулся к своему племени.

— Здесь достаточно мелко и большую часть пути можно перейти вброд, — прокричал он. — Но в середине реки протекает небольшой поток, его вам придется переплыть. Вы сможете! Вы сделаете это! — Коты в ужасе смотрели на него. — Вы должны верить мне! — настойчиво повторял Огнегрив.

Буран посмотрел ему в глаза, помолчал, потом спокойно кивнул головой. Подхватив Златошейкиного котенка, он вошел в реку и побрел, пока не очутился по живот в темной воде. Тогда он повернулся и молча взмахнул хвостом, приглашая остальных следовать за собой.

Знакомый запах защекотал ноздри Огнегрива, нежная палевая шерсть мягко коснулась его бока. Он повернулся и заглянул в испуганные глаза Песчаной Бури.

— Это небезопасно? — прошептала кошка, ткнув носом в сторону бурной воды.

— Нет, обещаю, — твердо ответил Огнегрив, стараясь оставаться спокойным и уверенным, хотя отдал бы все на свете, лишь бы очутиться подальше от охваченного огнем берега. Он медленно кивнул дрожащей кошке, чтобы успокоить ее. Кто бы мог подумать, что больше всего на свете ему хотелось сейчас уткнуться носом в ее шерстку и просидеть так до тех пор, пока не кончится весь этот кошмар!

Песчаная Буря задумчиво кивнула, словно услышала его мысли. Пробежав по мелководью, она прогрузилась в глубокое течение. У Огнегрива сдавило грудь, когда кошка потеряла опору под ногами и с головой ушла в воду. С остановившимся сердцем он стоял и ждал, когда она вновь вынырнет на поверхность.

Наконец, фыркая и откашливаясь, Песчаная Буря показалась над водой. Неловко двигая лапами, она подплыла к противоположному берегу, выбралась на сушу, отряхнулась и, обернувшись, крикнула оставшимся:

— Шевелите лапами — и все будет в порядке! У Огнегрива даже сердце разболелось от гордости за нее. Любуясь изящной фигуркой, четко вырисовывавшейся на фоне деревьев противоположного берега, он едва сдерживался, чтобы не броситься в воду и не поплыть к ней навстречу. Но он должен был проследить, чтобы все племя благополучно переправилось через реку, поэтому приходилось стоять и смотреть, как коты, один за другим, погружаются в темную воду.

Дым и Белыш подтащили к воде мертвое тело старейшины. Дым посмотрел на Лоскута, потом перевел взгляд на реку, и лицо его исказилось отчаянием, когда он понял, что не сможет перетащить мертвеца на Другой берег.

Огнегрив приблизился к воину.

— Оставь его здесь, — прошептал он, хотя сердце у него разрывалось при мысли о том, что старика придется бросить на берегу. — Когда огонь утихнет, мы вернемся и похороним его. Воин кивнул и вошел в воду вместе с Белышом, белая шубка которого стала совсем неразличима в дыму. Когда племянник подходил к воде, Огнегрив молча ткнул его носом в бочок, давая понять, что гордится его спокойным мужеством.

Подняв голову, он встретился глазами с Безухом. Старик беспомощно топтался на берегу. На противоположной стороне реки, стоя по брюхо в воде, Песчаная Буря помогала котам выбираться на берег. Увидев замешательство старика, она ободряюще крикнула ему, но Безух попятился назад. Огнегрив подскочил к дрожащему старику, схватил его за шкирку и окунул в воду. Безух заорал и принялся отчаянно вырываться, увлекая за собой Огнегрива. После огненного жара река обжигала холодом, но Огнегрив только глубже окунулся в воду. Вон с какой легкостью переплывает эту реку Крутобок, неужели он не сможет?!

Внезапно сильное течение сбило обоих котов с ног и повлекло в сторону от переправы. Огнегрив отчаянно забил лапами, с ужасом глядя на то, как пологий берег проплывает мимо, сменяясь крутым глинистым обрывом. Как он теперь выберется из воды, да еще со стариком в придачу?! Безух уже прекратил брыкаться и мертвым грузом повис в пасти Огнегрива. Лишь хриплое дыхание старика говорило о том, что он еще не умер и, возможно, выживет после переправы. Огнегрив погреб против течения, стараясь держать голову старика над водой.

И тут чья-то пестрая кошачья головка вынырнула из-за берега и выхватила Безуха из пасти Огнегрива. Он узнал Оцелотку, глашатая Речного племени. Вцепившись когтями в глинистый берег, речная кошка ловко вытянула старика на сушу, оттащила подальше от воды и вернулась к Огнегриву. Он почувствовал, что его куда-то тянут за загривок, и вскоре коснулся лапами скользкого дна. Отчаянно рванувшись, Огнегрив с облегчением почувствовал под ногами твердую почву.

— Это все? — строго спросила Оцелотка. Не веря своим глазам, он уставился на глашатая, потом неуверенно огляделся. Речные коты уже окружили его соплеменников, дрожащих на мокрой гальке. Среди них он заметил и Крутобока.

— Кажется… Кажется, да, — выдавил Огнегрив. Только теперь он заметил Синюю Звезду, лежащую под склоненными ветками ивы. Из-за облепившей ее тело мокрой шерсти она казалась совсем маленькой и жалкой.

— А вон тот? — Оцелотка ткнула носом в неподвижное черно-белое тело, вытянувшееся на песчаном берегу.

Огнегрив обернулся. Папоротник на противоположном берегу уже жарко горел, осыпаясь искрами в реку, бросая мерцающие всполохи на прибрежные деревья.

— Он мертвый, — прошептал Огнегрив. Не говоря ни слова, Оцелотка вошла в воду и поплыла. Вот ее золотистая шубка, озаренная пламенем пожара, мелькнула возле тела Лоскута. Оцелотка подхватила старика, скользнула в реку и поплыла обратно, бесшумно рассекая черную воду своими сильными передними лапами.

— Огнегрив! — Крутобок прижался теплым мохнатым боком к промокшему телу друга. — Ты в порядке? Огнегрив бесстрастно кивнул, не сводя глаз с Оцелотки, вытаскивающей на берег мертвое тело Лоскута. Она бережно положила мертвеца возле лап Огнегрива и пропыхтела:

— Пошли! Похороним его за лагерем.

— Ты зовешь нас… в лагерь Речного племени?!

— Может, ты предпочитаешь вернуться в собственный? — холодно поинтересовалась Оцелотка. Повернувшись спиной к реке и пламени, она начала карабкаться вверх по склону. Грозовые коты с трудом поднялись на лапы и побрели следом. Едва живой от усталости, Огнегрив молча смотрел на Крутобока. Тот легко подхватил гладкое от воды тело Лоскута и, мягко ступая по гальке, отправился вслед за остальными.

Глашатай Речного племени привела черных от копоти и едва живых от усталости гостей к тростниковым зарослям у самой воды. Вскоре впереди показался маленький островок. В любое время года остров был со всех сторон окружен водой, но в летнюю сушь к нему можно было добраться, почти не замочив лап.

Огнегрив хорошо знал это место. В первый раз он был здесь еще зимой, когда лагерь Речного племени окружали льды. Тогда камыши грозно щетинились из замерзшей воды, теперь они широким кольцом окружали лагерь, а раскидистые ивы грациозно склоняли свои тонкие ветви к песчаному берегу.

Оцелотка провела их на остров узкой тропинкой сквозь камыши. Здесь тоже пахло дымом, но нежный плеск воды в камышах был сильным отзвуком бушевавшего огня.

В центре острова, грозно ощетинившись, стоял Метеор. Когда Грозовые коты вступили на остров, предводитель Речного племени подозрительно посмотрел на Крутобока, но Оцелотка быстро вышла вперед, остановилась перед Метеором и сказала:

— Они бежали от огня.

— Речному племени угрожает опасность? — немедленно спросил Метеор.

— Огонь не сможет перебраться через реку, — ответила Оцелотка. — Тем более что ветер переменился.

Огнегрив принюхался. К запахам Речных котов по-прежнему примешивался сильный запах гари, но Оцелотка говорила правду — ветер переменился. Более того, в нем чувствовалась какая-то странная свежесть, которой уже давно не знал лес. Холодок пробежал по мокрой шерстке Огнегрива, и он словно очнулся. Резко обернувшись, он поискал глазами Синюю Звезду. Согласно ритуалу, предводительница должна была поблагодарить приютившего их Метеора, но Синяя Звезда даже не вышла вперед из толпы. Голова ее устало клонилась, глаза были полуприкрыты.

У Огнегрива от волнения даже живот свело. Речные коты ни в коем случае не должны догадаться о беспомощности Синей Звезды! Протиснувшись сквозь толпу, он выступил вперед и оказался лицом к лицу перед Метеором.

— Позволь мне поблагодарить Оцелотку и ее патруль за их доброту, — сказал он, низко склоняя голову перед предводителем Речного племени. — Они помогли нам спастись от огня.

— Оцелотка поступила правильно, — промолвил Метеор. — Все племена боятся огня.

— Наш лагерь сожжен дотла. А наши земли до сих пор охвачены пламенем, — продолжал Огнегрив. — Нам некуда идти.

Он очень старался говорить с достоинством, хотя и понимал, что им ничего не остается, кроме как уповать на милость предводителя Речных котов.

Метеор сузил глаза и надолго задумался, словно взвешивал несчастье бездомных погорельцев и ответственность перед собственным племенем. Огнегрива бросило в жар. Неужели предводитель Речного племени полагает, что они представляют какую-то опасность для Речных котов? После долгого молчания Метеор наконец заговорил:

— Вы можете остаться до тех пор, пока не исчезнет опасность.

— Спасибо! — с благодарностью поклонился Огнегрив.

— Если вы не возражаете, мы похороним вашего старейшину, — предложила Оцелотка.

— Вы очень добры, но Лоскута должны похоронить его соплеменники, — ответил Огнегрив. — Если уж несчастному не доведется упокоиться в родной земле, то товарищи по племени должны, как подобает, проводить его в последнее путешествие к Звездным предкам.

— Хорошо, — кивнула Оцелотка. — я велю вынести умершего за пределы лагеря, чтобы старейшины Грозового племени могли спокойно провести ночь бдения над его телом. — Огнегрив с благодарностью кивнул, но глашатай еще не закончила: — Я попрошу Пачкуна помочь вашей целительнице, — глашатай обвела глазами промокших и грязных котов. — Синяя Звезда сильно пострадала? — спросила она, пристально рассматривая беспомощно съежившуюся фигурку предводительницы.

— Это все из-за дыма, — торопливо пояснил Огнегрив. — Синяя Звезда покидала лагерь одной из последних. Прошу прощения, но я должен отойти к своему племени. — Поднявшись, он подошел к сидящим рядышком Белышу и Безуху. — У вас хватит сил похоронить Лоскута? — спросил он.

— Я готов! — вызвался Белыш. — Но не думаю, что Безух…

— Я найду силы похоронить своего старого товарища, — проскрипел Безух. Голос его охрип от дыма, с мокрой шерсти все еще стекала вода.

— Я пришлю вам в помощь Дыма.

Обернувшись, он увидел Пепелюшку, хромающую в сопровождении бурого Речного кота. Это был Пачкун, целитель Речного племени. В зубах он тащил большую охапку сухих трав, и стоило Пепелюшке остановиться возле Синеглазки и ее котят, как целитель тут же опустил свою ношу на землю возле нее. Малыши жалобно пищали, но отказывались есть, сколько Синеглазка не прикладывала их к животу.

— Что с ними? — спросил Огнегрив.

— Ничего страшного! — заверила Пепелюшка. — Пачкун посоветовал дать им немного меда, чтобы смягчить горлышко. Они поправятся, хотя пребывание в дыму вряд ли могло пойти малышам на пользу!

Бурый Пачкун мягко спросил Синеглазку:

— Не возражаешь, если я дам им немного меду? — Королева быстро закивала и с благодарностью посмотрела на кусок мха, пропитанный густым золотистым медом. Котята потянулись к мху, робко лизнули его, а потом, войдя во вкус, жадно набросились на сладкое лакомство. Синеглазка громко заурчала, любуясь своими детьми.

Огнегрив понял, что Пепелюшка прекрасно справляется со своими обязанностями, и отошел. Устроившись в тени на краю острова, он решил привести себя в порядок. Опаленная шерстка отвратительно воняла гарью, тело ныло от усталости, но он заставил себя как следует вылизаться. Он знал, что не сможет уснуть, пока не избавится от запаха дыма.

Закончив, он снова оглядел лагерь. Речные коты уже разбрелись по своим пещерам, а погорельцы беспомощно сбились в кучки у края острова, под стеной шелестящего камыша. То тут, то там мелькал темный силуэт Крутобока — он бродил среди бывших соплеменников и тихонько мяукал, ободряя и успокаивая их. Усталая Пепелюшка, закончив осматривать пострадавших, свернулась клубочком возле Уголька. А вот и Песчаная Буря спит рядом с серебристым Долгохвостом… Синяя Звезда тоже уснула, а лежащий с ней рядом Буран, запрокинув голову, обратил взор к Звездному племени. Огнегрив тоже посмотрел в небо и, впервые за долгое время, увидел легкие облачка, быстро несущиеся на фоне луны.

Положив подбородок на лапы, он почувствовал, как слипаются глаза. Но стоило ему смежить веки, как перед ним возникли искаженные ужасом глаза Щербатой. Сердце его бешено заколотилось, но усталость взяла свое, и он провалился в сон.

Глава XXVII

К позднему вечеру лес был напоен благодатным дождем. Грозовые коты, обычно с содроганием наблюдавшие небесную битву грома с молнией, теперь дружно радовались грозе. Все надеялись, что дождь погасит пожар. И точно — уже к вечеру в лесу пахло не дымом, а мокрым пеплом. Запах был отвратительный, но Огнегрив с наслаждением вдыхал его.

— Должно быть, огонь уже погас, — сказал он Крутобоку. Тесно прижавшись друг к другу, они лежали в зарослях камыша. — Теперь мы сможем сходить и посмотреть, что осталось от лагеря и можно ли туда возвращаться.

— А заодно поищем Кривулю и Щербатую, — кивнул Крутобок, пристально глядя на друга. Огнегрив смутился. Он успел отвыкнуть от того, что друг видит его насквозь.

— Пойду к Метеору, спрошу, отпустит ли он меня с тобой, — сказал Крутобок, и Огнегрив невольно вздрогнул. Он уже забыл, что они с другом теперь принадлежат к разным племенам. — Я скоро вернусь! — пообещал Крутобок.

Огнегрив молча посмотрел на мокрую поляну. Где-то там, на краю острова, лежит сейчас Синяя Звезда. Она крепко прижимается к Бурану, будто видит в нем единственную преграду, которая отделяет ее помутившийся разум от жестокой судьбы, выпавшей на долю ее племени.

«Может, стоит сказать ей, куда я иду?» — подумал Огнегрив, но тут же отказался от этой мысли. Неужели он не может хоть раз поступить на свой страх и риск?! Пусть соплеменники хоть разок сами позаботятся о том, как скрыть от соседей удручающее состояние своей предводительницы!

— Огнегрив! — обернувшись, он увидел приближающегося Белыша. — Как ты думаешь, пожар уже прекратился?

— Мы с Крутобоком сейчас сходим и проверим, — ответил Огнегрив.

— Ух ты! — голубые глазки Белыша радостно вспыхнули. — А мне с вами можно?

Огнегрив покачал головой. Ему было приятно, что ужасные события прошлой ночи не сломили боевого духа оруженосца, но он боялся даже думать о том, что ждет их в заброшенном лагере, и старался уберечь молодого котика от страшного зрелища. А вдруг при одном взгляде на разрушенный лагерь малыш решит поскорее вернуться к домашнему уюту и безопасности?!

— Я буду делать все, что ты скажешь! — горячо пообещал Белыш.

— Тогда оставайся и позаботься о своем племени, — приказал Огнегрив. — Бурану потребуется твоя помощь.

Белыш низко опустил голову, чтобы скрыть свое разочарование.

— Слушаюсь, Огнегрив, — промямлил он.

— Скажи Бурану, куда я пошел, — велел Огнегрив. — Думаю, я вернусь до восхода луны. — Хорошо.

Огнегрив недоверчиво проводил глазами белоснежного оруженосца. Хоть бы на этот раз малыш послушался и спокойно посидел в лагере! Вскоре вернулся Крутобок, но не один, а в сопровождении самого Метеора. Предводитель Речного племени подозрительно посмотрел на Огнегрива.

— Крутобок сказал, что хочет сходить с тобой на разведку в лагерь Грозового племени. Почему ты не хочешь взять с собой кого-нибудь из своих воинов?

— Вчера мы потеряли в огне двух своих товарищей, — тихо ответил Огнегрив, поднимаясь на ноги. Заглянув в желтые глаза Метеора, он решил сказать ему всю правду: — Я бы не хотел искать их в одиночку.

Похоже, предводитель понял, что он хотел этим сказать.

— Если они погибли, тебе потребуется поддержка старого друга, — негромко сказал он.

Огнегрив кивнул. Страшные слова были произнесены, и сердце его сжалось, как от удара.

— В таком случае я отпускаю с тобой Крутобока.

— Спасибо, Метеор, — склонил голову Огнегрив.

Крутобок привел его к берегу реки. По ту сторону стремительного потока чернел обугленный лес. Там, где когда-то высились старые деревья, дававшие приют многочисленным лесным жителям, теперь клубился черный дым и громоздились кучи пепла. Лесные обитатели, обжившие эти стволы, были тоже мертвы, сгорев вместе со своими домами… На самых верхних ветвях высоких деревьев храбро развевались чудом уцелевшие одинокие зеленые листочки. Но их торжество выглядело жалким на фоне других голых и черных ветвей. Дождь, посланный Звездным племенем, погасил пожар, но не успел спасти вековой лес.

Не говоря ни слова, Крутобок вошел в воду и поплыл на другой берег. Огнегрив последовал его примеру, тщетно пытаясь угнаться за широкими гребками друга. Выбравшись на берег, друзья в ужасе застыли, глядя на то, что осталось от их любимого леса.

— Только и было у меня радости, что смотреть на лес через реку, — прошептал Крутобок. — Теперь мне будет еще тяжелее…

Огнегрив с жалостью посмотрел на друга. Он даже и представить себе не мог, как сильно Крутобок тоскует по родному дому. Крутобок резко сорвался с места, понесся к границе Грозового племени и легко перескочил через нее, лишь на миг задержавшись, чтобы освежить пограничную метку. «Интересно, о границах какого племени он заботится?» — невольно усмехнулся Огнегрив.

Он видел, что, несмотря на ужасное разорение, царящее в лесу, Крутобок счастлив снова очутиться на родной земле. На протяжении всего пути к лагерю он то обгонял Огнегрива, то вдруг отставал, тщательно принюхивался и вновь бросался вдогонку за другом. Огнегрив только диву давался — неужели Крутобок может хоть что-то узнать на этом выжженном пепелище? Лес изменился до неузнаваемости. Трава и подлесок выгорели дотла, в опустевшем воздухе не было слышно ни звука, ни запаха добычи. Лапы разъезжались на скользкой земле, прибитая дождем зола превратилась в едко пахнущую грязь, и вскоре шерсть сплошь покрылась черными брызгами. Капли дождя барабанили по мокрой спине Огнегрива, заставляя его передергиваться от холода. Вдали послышался голос одинокой птицы, и сердце глашатая сжалось от горечи по умолкнувшим навсегда.

Наконец они выбрались на вершину холма. Отсюда лагерь был уже хорошо виден — лишившись зеленого укрытия деревьев, он беззащитно распростерся внизу. Мокрая обугленная поляна сверкала, как гладкий камень. Только Высокая Скала осталась неизменной, если не считать покрывавшей ее мокрой копоти.

Крутобок в безмолвном отчаянии смотрел вниз, а у Огнегрива даже лапы задрожали от желания немедленно броситься на поиски Щербатой. Он понесся по склону, вздымая тучи грязи и пепла. От дерева, с которого он спас Златошейкиного котенка, осталась лишь куча обугленных веток, и он без труда перепрыгнул через них.

Он поискал глазами папоротниковый туннель, ведущий на поляну, но увидел лишь ворох обгорелых стеблей. Протиснувшись между ними, он вылетел на закопченную поляну, огляделся и вздрогнул, почувствовав настойчивый толчок друга. Проследив за его взглядом, Огнегрив увидел обугленное тело Кривули, лежащее возле самого входа на полянку целительницы. Видимо, Щербатая в последний момент попыталась оттащить бесчувственную кошку в безопасное место… Возможно, она надеялась, что расколотая скала, служившая ей пещерой, укроет их от безжалостного пламени.

Из оцепенения его вывел тихий голос Крутобока:

— Я похороню Кривулю, Огнегрив. Ищи Щербатую. Крутобок поднял неподвижное тело и потащил его прочь из лагеря, к погребальному месту.

Огнегрив смотрел ему вслед, сердце его окаменело от горечи. Он знал, что должен идти, но ослабевшие лапы отказывались повиноваться. Наконец он заставил себя повернуться и побрел вдоль обгоревших стеблей, ведущих на поляну целительницы. Зеленого туннеля больше не было, как не было и папоротниковых зарослей. Пещера Щербатой одиноко темнела на фоне неба. Было совсем тихо, только дождь барабанил по раскисшей земле.

— Щербатая! — хрипло позвал Огнегрив, выходя на поляну.

Скала, где жила Щербатая, почернела от копоти, но сквозь удушливую гарь Огнегрив отчетливо почувствовал знакомый запах старой целительницы.

— Щербатая? — снова позвал он.

Из глубины скалы послышался хриплый стон. Жива! Дрожа от радости, Огнегрив протиснулся в темную пещеру. Там было очень темно. Огнегрив раньше никогда не бывал здесь и на мгновение застыл, привыкая к полумраку. У подножия стены он заметил разложенные рядком травы и ягоды — потемневшие от копоти, но не тронутые огнем. Затем он заметил два горящих глаза, глядящие на него из дальнего угла узкой пещеры.

— Щербатая! — бросился к целительнице Огнегрив. Старуха лежала, подвернув под себя лапы. Она была вся покрыта грязью и копотью и тяжело хрипела, не в силах пошевелиться. Она была так слаба, что едва могла смотреть на Огнегрива, а когда заговорила, он ужаснулся — так тих и бесплотен был ее голос.

— Огнегрив… — прохрипела Щербатая. — Как я рада, что это ты!

— Разве я мог бросить тебя! — Он прижался щекой к ее свалявшейся шубе. — Мне так жаль…

— Ты спас Лоскута? Огнегрив тоскливо покачал головой.

— Он слишком наглотался дыма…

— И Кривуля… — прошептала Щербатая. — Она тоже…

Веки ее устало дрогнули и начали опускаться. Огнегрив испугался и в отчаянии крикнул:

— Но зато Златошейкин котенок жив!

— Который? — насторожилась Щербатая.

— Мальчик, — пробормотал Огнегрив и похолодел, увидев, как целительница быстро закрыла глаза. Теперь она знала, что он пожертвовал ее жизнью, чтобы спасти сына Когтя. Неужели Звездное племя все-таки открыло целительнице судьбу этого котенка? И судьба эта так ужасна, что Щербатая жалеет о его спасении?

— Ты… храбрый воин, Огнегрив, — Щербатая резко открыла глаза и сурово посмотрела на него. — Я горжусь тобой… Даже будь ты моим сыном, я не могла бы гордиться больше! Звездное племя знает, как часто я мечтала, чтобы ты и впрямь был моим сыном! — Она с трудом выдохнула, и Огнегрив понял, что каждое слово, словно кора, царапает ее несчастное горло. — Ты, а не Хвостолом!

Огнегрив вздрогнул. Он один знал тайну Щербатой — жестокий предводитель племени Теней был ее сыном, которого она оставила сразу после рождения, поскольку закон запрещает целителям иметь потомство. Страшно даже представить, какие страдания выпали на долю несчастной целительницы, когда ее сын сначала убил своего родного отца, чтобы стать предводителем, а потом из-за своей кровожадности едва не погубил собственное племя!

— Я убила его. Отравила. Я хотела, чтобы он умер, — прохрипела Щербатая и зашлась в мучительном кашле.

— Тише, тише, — зашептал Огнегрив. — Побереги силы!

Он знал и об этом. Он видел, как Щербатая дала Хвостолому ядовитых ягод, после того как тот присоединился к банде Когтя, атаковавшей Грозовое племя. Огнегрив стал случайным свидетелем смерти Хвостолома и слышал, что сказала ему мать на прощание.

— Давай я принесу тебе воды! — предложил он. Щербатая медленно покачала головой.

— Уже поздно, — проскрипела она. — Я хочу успеть рассказать тебе все, прежде чем…

Огнегрив замер, чувствуя, как сердце его превращается в кусок льда.

— Скажи, что мне сделать? Может, растереть тебе грудь языком? — спросил он, вспомнив, как прошлой ночью Пепелюшка приводила в чувство Златошейкиного малыша.

— Не трать время попусту! — сердито закашлялась Щербатая. — Я все равно умру, но я не боюсь смерти. Прошу тебя, выслушай меня! Он хотел умолять ее помолчать, поберечь силы, чтобы продлить уходящую жизнь хоть на несколько мгновений, но слишком уважал старую целительницу, чтобы противиться ее воле.

— Я хотела бы иметь такого сына, как ты, но это не возможно! Звездное племя послало мне Хвостолома, чтобы преподать мне урок…

— Тебе не нужны никакие уроки! — перебил ее Огнегрив. — Ты и так мудра, как сама Синяя Звезда!

— Я убила собственного сына!

— Он заслужил это!

— Но я была его матерью, — еле слышно прошептала Щербатая. — Пусть теперь Звездное племя судит меня… Я готова.

Наклонив голову, Огнегрив принялся лихорадочно вылизывать шерсть старой целительницы, в отчаянной надежде хоть ненадолго задержать ее на земле своей любовью.

— Огнегрив, — прошелестела Щербатая.

— Да? — на миг остановился он.

— Спасибо, что привел меня в Грозовое племя. Передай Синей Звезде, что я благодарна ей за то, что она подарила мне дом… Тут и умирать легко. Я жалею лишь о том, что не увижу, как исполнится твоя судьба, предсказанная Звездными предками, — голос ее оборвался, бока тяжело поднялись в мучительной попытке втянуть хоть немного воздуха в опаленные дымом легкие.

— Щербатая! — взмолился Огнегрив. — Не умирай! Ее тяжелые хрипы надрывали ему сердце, но он понял, что уже ничего не сможет для нее сделать.

— Не бойся Звездного племени! — горестно зашептал он. — Они поймут и простят тебя за Хвостолома! Наши предки-воители наградят тебя за верность своим соплеменникам и за беспримерную отвагу! Вспомни, сколько котов обязаны тебе жизнью! Если бы не ты, Пепелюшка никогда не выжила бы после того случая на Гремящей Тропе. А во время Зеленого Кашля ты днем и ночью боролась за жизни наших котов…

Он говорил и говорил, хотя дыхание Щербатой становилось все слабее и вскоре совсем стихло. Целительница была мертва.

Глава XXIX
Прошло несколько дней. Небо по-прежнему было затянуто тучами, но даже проливной дождь был не в силах помешать восстановлению лагеря. Честно говоря, Огнегрив был даже рад дождю. Пусть поскорее смоет пепел с земли и поможет лесу оправиться от пожара!

Но сегодня тучи сгрудились у самого горизонта, небо расчистилось, и с вышины ярко засияло солнце. «Того и гляди, к сегодняшнему Совету совсем прояснится!» — уныло подумал Огнегрив. Впервые в жизни ему хотелось, чтобы тучи скрыли луну и Совет не состоялся.

Состояние Синей Звезды по-прежнему оставляло желать лучшего. Она почти не показывалась из своей пещеры, и Бурану стоило большого труда заставить ее изредка вылезать, чтобы посмотреть на ход восстановительных работ. Предводительница безучастно кивала работающим котам и плелась обратно. Огнегрив не был уверен, что она вообще помнит о сегодняшнем Совете. Пожалуй, стоит пойти и выяснить.

Он пошел по краю поляны, с гордостью оглядывая результаты работы последних дней. Лагерь потихоньку начал приобретать свой прежний вид. Старый дуб, издавна служивший пещерой для старейшин, почернел от огня и лишился всех своих ветвей, но лежал на старом месте. Детская тоже потихоньку восстанавливалась. От ежевичных зарослей остались только почерневшие стебли, но прорехи были тщательно залатаны зелеными ветвями, принесенными из дальних, менее всего пострадавших уголков леса. Сам лагерь был обнесен самыми прочными ветвями, которые только удалось найти. Разумеется, ветки не могли заменить густых зарослей папоротников, издавна окружавших лагерь, но тут ничего поделать было нельзя, приходилось терпеливо ждать, пока лес возродится после пожара.

Проходя мимо детской, он услышал какое-то царапанье. Сквозь залатанные стены мелькнул клочок знакомой белой шерсти.

— Белыш! — окликнул Огнегрив. Оруженосец выбрался из ежевичного куста, зажав в пасти ветки, которыми только что латал стены. Огнегрив радостно улыбнулся. Все племя заметило, что в эти дни Белыш трудился, не покладая лап. Ни у кого больше не возникало сомнений в его пригодности к племенной жизни. Глядя на своего оруженосца, Огнегрив не раз задумывался над его судьбой. Неужели нужен был этот ужасный пожар, чтобы строптивый Белыш наконец-то понял, что значит верность своему племени?

Белыш молча стоял перед ним, его забрызганная грязью и копотью шерсть прилипла к телу, усталые глаза смотрели напряженно и измученно.

— Иди отдыхать! — мягко приказал Огнегрив. — Ты заслужил это. Белыш уронил на землю свои ветки.

— Можно я сначала закончу? — попросил он.

— Закончишь чуть позже.

— Мне осталось совсем немножко! — взмолился Белыш.

— Ты едва стоишь на ногах, — нахмурился Огнегрив. — Иди спать!

— Слушаю, Огнегрив! — Оруженосец повернулся и грустно посмотрел на поваленный дуб, под которым сидели Безух и Рябинка с Куцехвостом. — Как опустела пещера старейшин, — прошептал он.

— Лоскут и Кривуля сейчас охотятся со Звездным племенем, — напомнил Огнегрив. — Этой ночью они будут смотреть на тебя с Серебряного Пояса.

Белыш кивнул, но было видно, что слова глашатая его не убедили. Огнегрив знал, что оруженосец до сих пор не может увидеть в лучах Серебряного Пояса души ушедших предков-воителей, глядящих на свои родные охотничьи угодья.

— Иди спать! — повторил он. Юный котик поплелся к обугленному пеньку, возле которого ели и отдыхали оруженосцы. Завидев друга, Уголек быстро вскочил и бросился ему навстречу. Белыш ласково потерся носом о его нос. Но глаза оруженосца уже слипались, и дружеское приветствие было прервано широким зевком. Белыш улегся прямо там, где стоял, положил голову наземь и закрыл усталые глаза. Уголек устроился рядом и принялся ласково вылизывать грязную шерсть друга. Эта картина так живо напомнила Огнегриву былое счастье рядом с Крутобоком, что он вновь почувствовал себя одиноким и несчастным.

Он повернулся и продолжил свой путь к пещере предводительницы. Сидящий у входа Долгохвост приветствовал его коротким кивком. Огнегрив помедлил у порога. Полог лишайников погиб в пожаре, камень почернел и закоптился. Коротко мяукнув, он вошел внутрь и увидел, что Синяя Звезда перетащила свою подстилку в самый дальний и темный угол пещерки, спасаясь от ветра и беспрепятственно проникающих солнечных лучей.

Пепелюшка сидела возле Синей Звезды и настойчиво придвигала к ней кучку какой-то травы.

— Съешь, тебе сразу станет легче, — настойчиво приговаривала она.

— Я отлично себя чувствую, — шипела Синяя Звезда, не отрывая глаз от песчаного пола.

— Хорошо, тогда я оставлю лекарство здесь. Может быть, съешь попозже, — вздохнула Пепелюшка и прошла мимо Огнегрива к выходу. Огнегрив осторожно приблизился к старой предводительнице. В последнее время он совсем не узнавал ее. Синяя Звезда все больше и больше отдалялась от него, замкнувшись в мире страхов и подозрений, направленных уже не против Когтя, но против Звездных предков-воителей.

— Синяя Звезда, — робко начал он, склоняя голову.

— Сегодня ночью состоится Совет. Ты уже решила, кто пойдет на него?

— Совет? — с отвращением переспросила предводительница. — Сам решай, кого тебе брать! Я не собираюсь туда идти! — Облачко черной золы, влетев через открытый проем, заставило ее замолчать, захлебнувшись мучительным кашлем.

Огнегрив испуганно смотрел на ее слабое тело, содрогающееся в тяжелых судорогах. Неужели это его предводительница?! Но ведь она сама когда-то впервые рассказала ему о Звездном племени и о том, как души воинов следят за жизнью леса! Разве она может так легко отринуть веру, которая определяла всю ее прошлую жизнь?!

— Ты… ты не обязана чтить Звездное племя, — пролепетал он, наконец. — Приди на Совет, чтобы представить свое племя. Всем сейчас так нужна твоя сила и стойкость!

Синяя Звезда подняла голову и задумчиво посмотрела на него.

— Когда-то мои котята тоже нуждались во мне, но я отдала их в другое племя! — прошептала она. — Зачем? Затем, что Звездное племя внушило мне, будто у меня иное предназначение! Какое же? Едва не стать жертвой предателя?! Смотреть, как погибает мое племя?! Звездное племя ошиблось. Я никакая не предводительница!

У Огнегрива кровь застыла в жилах. «Уж не хочет ли она сказать, что я должен возглавить Грозовое племя?!» — ужаснулся он.

Он понял, что разговаривать больше не о чем, и повернулся к выходу. Долгохвоста на часах уже сменила Песчаная Буря. Огнегрив с надеждой посмотрел на рыжую кошечку, но она, как видно, еще не простила ему давешней грубости, поскольку уткнулась в свои лапки и не сказала ни слова, когда он проходил мимо.

Смущенный и расстроенный, он поплелся на поляну и увидел возвращающийся в лагерь патруль Бурана. Он махнул хвостом, подзывая белоснежного воина, и тот послушно побрел к своему глашатаю, тогда как остальные патрульные разбрелись по лагерю в поисках пищи и уютного местечка, где можно передохнуть.

— Синяя Звезда не в силах идти на Совет, — сообщил Огнегрив Бурану. Старший воин кивнул, словно эта новость нисколько не удивила его.

— А ведь было время, когда ничто не могло удержать ее от участия в Совете! — негромко вздохнул он.

— Но мы обязаны отправиться туда! — сказал Огнегрив. — Нужно предупредить всех насчет Когтя. Банда разбойников угрожает всем лесным племенам!

— Полагаю, мы можем сказать, что Синяя Звезда заболела, — протянул Буран, помахивая хвостом. — Но это опасное признание, Огнегрив. Если соседи узнают о болезни нашей предводительницы, они могут воспользоваться нашей слабостью…

— Но если мы вообще не придем, будет еще хуже, — возразил Огнегрив. — Все племена уже знают о пожаре. Значит, мы должны выглядеть как можно сильнее и увереннее.

— Племя Ветра по-прежнему настроено враждебно, — кивнул Буран.

— Возможно, их несколько отрезвил тот случай, когда мы с Песчаной Бурей и Белышом разбили их на собственной территории, — усмехнулся Огнегрив. — Но меня беспокоит Речное племя. Буран вопросительно посмотрел на него.

— Ты не забыл, что они предоставили нам убежище после пожара?

— Я помню, — кивнул Огнегрив. — Но не могу отделаться от ощущения, что Оцелотка вскоре попробует заставить нас вернуть долг.

— Что можно у нас взять?

— Нагретые Камни, например, — ответил Огнегрив. — Речное племя никогда не скрывало своих претензий на эти земли, а сейчас нам как никогда важно сохранить за собой каждый клочок земли. Нам и так почти негде охотиться!

— Зато племя Теней ослаблено болезнью, — пробормотал Буран. — По крайней мере, с этой стороны можно не опасаться нападения!

— Да, — кивнул Огнегрив. Ему было неловко извлекать выгоду из чужих страданий. — Возможно, нам поможет и новость о предательстве Когтя, — добавил он и, поймав непонимающий взгляд Бурана, пояснил: — Если мне удастся убедить их, что банда Когтя угрожает всем племенам, возможно, наши соседи направят свои усилия на укрепление собственных границ и на время оставят нас в покое!

— Это было бы прекрасно! — медленно кивнул Буран. — Ты прав, Огнегрив. Мы должны отправиться на Совет, даже если Синяя Звезда не сможет отправиться с нами. — Их взгляды встретились, и Огнегрив понял, что Буран подумал о том же, о чем и он. Синяя Звезда могла бы пойти, если бы захотела, но решила не ходить.

На закате солнца коты потянулись к жалкой куче еды, которую удалось собрать за день. Огнегрив вытащил крошечную землеройку, оттащил ее в заросли крапивы и с жадностью проглотил. Вот уже несколько дней племя жило впроголодь. Дичь возвращалась, но возвращалась медленно, и Огнегрив строго следил за тем, чтобы охотники сдерживали свои аппетиты. Надо подождать, пока лес снова наполнится зверьем, только после этого можно позволить себе наесться досыта.

Дождавшись, пока коты покончат со своим скудным ужином, Огнегрив вышел на середину поляны и под любопытными взглядами племени вскочил на Высокую Скалу. Сегодня никого не нужно было звать — все сгрудились внизу, любопытные кошачьи глаза вспыхивали в густеющих вечерних сумерках.

— Синяя Звезда не пойдет на сегодняшний Совет! Вопль ужаса прокатился по рядам собравшихся, и Огнегрив увидел, как Буран тут же вклинился в толпу и принялся негромко успокаивать испуганных котов. Интересно, что думает племя о состоянии Синей Звезды? Во время пребывания в Речном племени коты объединились, чтобы защитить свою предводительницу от пытливых взоров чужаков, но здесь, в собственном лагере, душевная слабость Синей Звезды угнетала и пугала их.

Полосатый сын Когтя сидел у порога детской и таращил любопытные круглые глазенки на Высокую Скалу. На какой-то миг этот немигающий желтый взгляд заворожил Огнегрива, и из глубины его сознания вновь всплыл ужасный образ Когтя.

— Выходит, Грозовое племя тоже не будет участвовать в Совете? — громко спросил Частокол, протискиваясь к самой Скале. — Без предводителя племя — не племя!

Огнегрив вздрогнул. Показалось ему, или в глазах Частокола и впрямь промелькнул зловещий огонек?

— Грозовое племя сегодня ночью отправится на Совет, — громко объявил он, обращаясь к собравшимся. — Надо дать понять остальным племенам, что мы по-прежнему сильны, несмотря на пожар. — Коты одобрительно закивали. Оруженосцы вскочили и нетерпеливо переглянулись. Они были слишком молоды, чтобы понять всю серьезность положения, а страстное желание пойти на Совет не позволяло им заметить волнение более опытных воинов.

— Ради Синей Звезды и ради собственного племени нам ни в коем случае нельзя показать своей слабости! — продолжал Огнегрив. — Ведь мы — Грозовое племя! — громко крикнул он, и сам удивился внезапной уверенности, вырвавшейся из глубины его сердца. Заражаясь его порывом, племя у подножия скалы распрямило спины, быстро облизало покрытые копотью бока и расправило почерневшие усы.

— Я возьму с собой Частокола, Кисточку, Песчаную Бурю, Бурана, Уголька и Белыша!

— Не многовато ли? — скривился Частокол. — Кто же останется защищать лагерь?

— Я понимаю, что иду на риск, оставляя лагерь почти без охраны, — кивнул Огнегрив, — но мы должны выглядеть как можно сильнее! «Кроме того, я не хочу спускать с тебя глаз!» — мысленно добавил он.

— Но Коготь прекрасно знает, что сегодня состоится Совет, — вмешался Долгохвост. — Что если он воспользуется ситуацией и нападет на лагерь?

— Если мы проявим слабость на Совете, мы подтолкнем остальные племена к нападению! — возразил Огнегрив.

— Верно! — кивнула Кисточка. — Мы не должны опускать голову!

— И так уже в Речном племени все знают о нашей беде, — поддержала ее Синеглазка. — Пусть увидят, что мы по-прежнему сильны!

— Значит, вы согласны? — спросил Огнегрив. — Долгохвост, Дым, Белоснежка, Чернобурка и Бурый остаются охранять лагерь. Доверяем вам старейшин и королев и обещаем вернуться как можно скорее!

Племя зашумело, все глаза обратились к глашатаю, и, наконец, он с облегчением увидел, как коты согласно закивали.

— Вот и отлично! — сказал он и спрыгнул с Высокой Скалы.

Названные им воины и оруженосцы уже столпились у выхода из лагеря, нетерпеливо помахивая хвостами. Среди них отчетливо белела знакомая спина Белыша. «Это будет его первый Совет!» — невольно подумал Огнегрив. Он мечтал об этом часе с того самого дня, когда впервые принес малыша в лагерь. Он до сих пор помнил свой первый Совет, когда окруженный могущественными воинами своего племени, он мчался со склона холма к Четырем Деревьям. С невольным разочарованием Огнегрив обвел глазами грязных и голодных котов, в сопровождении которых Белышу суждено отправиться на свой первый Совет… И тем не менее он чувствовал, что несчастья не сломили боевой дух его соплеменников. Глаза Кисточки ярко сверкали в сумерках, Песчаная Буря нетерпеливо перетаптывалась с лапы на лапу, и Огнегрив, не медля больше ни секунды, бросился к ним.

— Долгохвост! — крикнул он, ненадолго останавливаясь возле воина. — Ты остаешься за старшего. Береги и охраняй свое племя!

— Можешь на меня положиться! — склонил голову Долгохвост.

Огнегрив кивнул ему, но тут же поймал насмешливый взгляд Частокола, глядящего на них от выхода из лагеря. На миг ему показалось, что полосатый воин заглянул ему в душу и увидел за внешним спокойствием тщательно скрываемый страх и неуверенность. Подойдя к выходу, он поймал настойчивый взгляд Песчаной Бури. «Синяя Звезда выбрала тебя своим глашатаем. Она надеялась, что ты будешь знать, что делать!» Ее давешние слова, когда-то ранившие его, как укус гадюки, сейчас неожиданно придали сил. Огнегрив сурово посмотрел на Частокола и повел свой отряд из лагеря.

Коты в молчании шли по лесу, обгоревшие деревья вздымались в небо, словно скрюченные черные когти. Лапы Огнегрива вязли в скользком пепле, но в воздухе уже чувствовался запах надежды — это сквозь грязь и копоть пробивались первые зеленые ростки.

Огнегрив обернулся. Белыш держался молодцом, а Песчаная Буря слегка вырвалась вперед и вскоре поравнялась с Огнегривом.

— Ты отлично говорил с Высокой Скалы! — пропыхтела она.

— Спасибо, — кивнул Огнегрив. Взбираясь по каменистому склону, он слегка опередил ее, и Песчаная Буря догнала его только на самой вершине.

— Мне… мне стыдно, что я так говорила о Синей Звезде, — тихо извинилась Песчаная Буря. — Я была очень напугана! Но теперь… Лагерь просто преобразился! И это несмотря на то, что…

— Несмотря на мое руководство? — уныло спросил Огнегрив.

— Несмотря на ужасные разрушения! — закончила Песчаная Буря, и у Огнегрива дрогнули кончики ушей. — Синяя Звезда должна тобой гордиться! — продолжала кошка, и он болезненно сморщился. Ему была приятна похвала Песчаной Бури, но он сильно сомневался, что Синяя Звезда замечает его старания.

— Спасибо, — пробормотал он. Когда они очутились на другой стороне холма, он повернул голову и тихо прошептал: — Я так скучал по тебе, Песчаная Буря…

Закончить ему помешал топот приближающихся лап. Сзади раздался громкий голос Частокола:

— Что ты собираешься сказать остальным племенам?

Огнегрив хотел ответить, но вдруг заметил прямо перед собой поваленное дерево. Он подпрыгнул, но зацепился лапой за обгорелую ветку и неуклюже свалился на землю. Остальные коты инстинктивно замедлили шаг, ожидая, пока он поднимется. Превозмогая острую боль в передней лапе, Огнегрив вскочил и побежал вперед.

— Ты в порядке? — спросил Частокол, когда Огнегрив поравнялся с ним. Глаза полосатого воина странно поблескивали в темноте.

— Все отлично! — коротко буркнул Огнегрив, стараясь не хромать.

Лапа продолжала ныть до самого холма, обрывавшегося к Четырем Деревьям. Огнегрив встал, восстанавливая дыхание, и попытался собраться с мыслями. Огонь пощадил лежащую внизу долину. Четыре дуба, целые и невредимые, по-прежнему вздымали могучие ветви к звездному небу.

Огнегрив обвел глазами сгрудившихся вокруг него котов. Они смотрели вниз, взволнованно топорща усы и помахивая хвостами. Они доверяли ему занять место Синей Звезды на предстоящем Совете, они верили, что он сумеет убедить лесные племена в том, перенесенная трагедия ничуть не ослабила Грозовых воинов. Огнегрив взмахнул хвостом, точно так же, как это делала прежде Синяя Звезда, и бросился вниз.